Счастливый человек
(человек никогда не бывает, несчастен как ему кажется, и не бывает счастливым, как ему хочется…) сказали великие, а может, они ошибались?
Парфён очнувшись, со всех сил, барабанил кулаками в дно дорогого деревянного гроба.
- Тук, тук, тук, тук… - стучали он, сбивая в кровь свои кулаки.
- Пока-пока, пока-пока… - в такт ударов отдавала ему неизбежность. Парфён хорошо понимал текущий момент, тот самый, который был страшный, как сама жизнь. Был ли смысл ему так стучать? Нет, не было! Но он стучал и ещё на что-то надеялся, так как человеку свойственно на что-то надеяться до последнего.
Он счастливый был человек, у него было всё, что нужно для этого: любовь, молодость, сила, здоровье, хорошая денежная работа, в общем, всё то, что человеку нужно для счастья. Жизнь ему улыбалась с рождения, которую он наполнял яркими потрясающими эмоциями. Давно известно, что вера в судьбу облегчает жизнь человека, и Парфён обаяшка неотразимчик верил в неё, остро реагируя на негатив, идущий извне.
Парень работал, где платят хорошие деньги, там, где есть постоянный клиент. Это было суровое место в фирме под названием "Ритуал". А если сказать проще, Парфён работал на кладбище магилокопателем, где шло постоянное распределение разочарований. Да, его работа была денежной, и проблем с клиентами там никогда не было. С одной стороны, это хорошо, когда есть постоянный клиент, а с другой, как бы это сказать… Впрочем, вы сами всё понимаете. У него были далеко идущие планы, он даже мечтал создать справедливое государство, не на том, а на этом свете. И в любви ему повезло, если в стихах, это будет примерно так: - Он бабам нравился за то, за что не должен знать никто… Парфён был крепкий и здоровый молодой парень. Счастливчик, завидовали ему друзья. Счастливчик, твердили соседи, которые от зависти иногда даже шипели. Впрочем, Парфён с ребятами как-то тоже шипел, но это было не от зависти, а ради смеха на перроне у электрички. Они с друзьями эмитировали экстренное закрытие дверей в пригородной электропоезде. Раньше в электричках были пневматические двери, и перед тем, как закрыться, они страшно шипели. Парфён с друзьями пользуясь случаем, стояли у только что открывшихся дверей и начинали шипеть: - Пшшиии, пшиии… - хором шипели они, что наводило на пассажиров ужас и страшную панику. Люди, которые давно ждали электричку и уже приготовились для входа в вагон, толпились, тут ребята начинали шипеть, входящие думали, что двери уже закрываются, ломились в вагон, начиналась страшная давка и перебранка, а Парфён с друзьями просто заливались от смеха. Но это было так, баловство в далёкой и беззаботной юности.
Тогда после училища он устроился на центральное городское кладбище, где стал дело иметь с неизбежностью. Каждый день, отправляя мирян в вечность, он совершенно не представлял, что стоит в обнимку со временем, тем самым, которое страшнее жизни и которое просто не имеет цены. Каждый раз, с усердием копая могилу, он выметал из души атмосферу праздника. На кладбище он прикормим белок, которые очень любили печенье, копая могилу, он часто видел белку на ёлке с печеньем. Как-то осенью Парфён простудился и заболел острой ангиной, ангина у него была острая, словно бритва, но он выздоровел, а потом страшно влюбился. Оооооо…! Это было такое чувство, такое, впрочем, не мне вам рассказывать. Сначала они целовались поверхностно, а после… Оооооо…! Это обычно помнится долго, дабы не сгинуло, как в могилу.
Его любовь была из провинции, она была некрасива, но её украшал внутренний мир, чем она зажгла всю деревню. Деревня говорят, та сгорела, но любовь на этом не успокоилась, она продолжила своё пироманство, добралась до города и на этот раз зажгла сердце Парфёна, который попал в зону любви, он читал её письма, просто пьянея от строк, дело шло к свадьбе… Собственно, что ещё нужно человеку для счастья? Но тут как всегда втиснулся случай, и всё из-за этой…, любви окаянной.
В этот раз, в этот сказочный летний день, когда Парфён после работы уже пулей должен был лететь на свиданье, очередные похороны грязно затягивались. Они затягивались не просто, а в вызывающей такой форме, той самой, которая совершенно выбилась из графика и рамок неприличия.
При оплаченных похоронах в фирме был определённый регламент по времени. Как правило, когда нарушался регламент, хоронившие, ощущая перед Парфёном непоправимую вину, всегда извинялись и давали ему когда что, когда деньги за скорбное понимание, когда водку, но на этот раз траурная процессия была весьма необычная.
Люди приехали на дорогих иномарках, все были в строгих костюмах, гроб с усопшим был дорогой, как показалось Парфёну, с золотыми крестами. Хоронившие были немногословны, нервны, угрюмы и молчаливы. Гроб торжественно поднесли к могиле, хоронившие достали оружие и сухо салютовали, потом стали прощаться, так проводы неожиданно затянулись, а Парфён тем временем страшно опаздывал на свидание. Перед Парфёном никто не извинялся и деньги ему не давал, за что ему стало даже немного обидно.
Он, стиснув зубы, терпел до последнего, его невеста уже заждалась в означенном месте.
- Да что же вы, всё так затянули… – про себя, на чем свет возмущался могильщик.
Даааа… Мёртвых живым не понять.
Парень, откровенно переживая, всей душой хотел ускорить процессию: - Долгие проводы, лишние слёзы… - вполголоса произнёс он, что вызвало в похоронных рядах заторможенную реакцию, чему могильщик как-то совсем не обрадовался.
Люди у гроба сначала осеклись, а один представительный человек в шляпе резко к нему повернулся: - Ты что, куда-то торопишься…? – уколол он взглядом Парфёна, от чего торопливому стало явно как-то не-по-се-бе.
Человек в шляпе был опытный, хитрый и совершенно безжалостный. Фраза, брошенная нелепо породила искру, и это было как раз то, вокруг чего можно было начать стрельбу.
Но стрельбы, в этот раз – не было!
- Хрен по нему… – бросил в сторону могильщика пожилой мужчина, седина которого серебрила седую голову.
Ситуация в одночасье накалилась до белого каления.
- Ты куда сука торопишься…?! На тот свет, что ли…? – подошел к нему мужик в шляпе тут же дав Парфёну в живот, от чего счастливый свернулся калачиком. - В этой могиле сейчас тебя самого похороним!
Да… На похоронах в этот раз ребята были серьёзные и слов на ветер они не бросали.
Главный похоронной процессии рукой дал отмашку, Парфёну ещё раз дали под дых, от чего паренёк совсем потерял сознание и очнулся только в могиле под гробом.
По его спине царапался своими руками, скользкий, мерзкий, противный ужасный страх. Молодой могильщик в одночасье было взлетел как бабочка, но ему подожгли крылья. В такой ситуации ему была форменная труба. От этих, не к месту сказанных слов он чувствовал себя на острие ножа, когда идёшь по самому краю пропасти. Так перед ним открылась суровая бесконечность…
Парфён со всех сил стучал кулаками в нижнюю часть дорогого деревянного гроба: - Тук, тук…, тук, тук… - тарабанили его кулаки, в натуральное красное дерево. - Пока-пока, пока-пока… - в такт ударов глухим отзвуком отдавала ему суровая неизбежность. Парфён хорошо понимал текущий момент, тот самый, что был страшнее самой жизни.
- Никто не станет меня здесь искать, даже в голову никому не придет, что меня заживо погребли в той самой могиле, которую я только что вырыл своими руками. Страх сковал душу могильщика, в десяти сантиметрах выше его в гробу было тело покойника, а ещё выше в двух метрах – поверхность. Парфён ещё стучал кулаками, но воздух в могиле катастрофически быстро заканчивался.
- Никто меня здесь никогда не найдёт, никому в голову не придёт, что я – здесь… - от безвыходности туманились мысли Парфёна. - Я просто пропал без вести. Никто не будет меня отпевать и с почестями не похоронит…
А всего каких-то десять минут назад Парфён думал, что он самый счастливый человек на всём белом свете…
Говорят, что в жизни нет выхода только из гроба, а из-под гроба, выхода нет совсем никакого.
Андрей Днепровский – Безбашенный.
27 декабря 2007г