Все закончено. Аллес. Все гости – в сад. Я забыл сказать шефу про гнилого засланца. Я забыл подать руку Анатолию на прощанье. Я забыл обо всем. Мы стояли в фойе, я подал ей пальто. Или плащ. Что-то легкое, невесомое. С тем же запахом.
- Спасибо. А ты так и не научился завязывать галстуки. Да тебе и не надо. Так лучше.
- Настя… Знаешь… Я хотел сказать тебе… Попросить у тебя прощения...
- Мне пора. Все нормально, чего уж там. И ты тоже прости меня, если что. Ну… пока.
Я вернулся домой. В свой старый дом. Нет, Михея там не было. Съехал наверное. Вроде там дела пошли в гору. Я зашел и почти что упал. Я устал. Господи, как я устал. Что я делал все эти годы? Для чего? Что кому хотел доказать? Мне хотелось завыть от боли. От досады на эту поганую правду. Там, у выхода из ресторана, глядя как от парковки отъезжает сверкающий, «безукоризненный» «Лексус» (или «Инфинити», не разглядел) и увозит с собой мое право на счастье, мне хотелось орать. Придушить этого Анатолия. Он украл мою жизнь.
Это я должен был быть с ней рядом!!! Я отвез бы ее на фьорды. Я мечтал, так мечтал показать ей Данию. Я купил бы ей дом. Обязательно. Я бы смог. Я старался, я так старался бы. Для нее. Эти дети, два близнеца, одинаковые с лица. Они тоже должны быть моими!!! Да ведь все, что я делал, это же для нее! Чтобы ей показать… Чтоб она поняла… Настька, господи, я задыхаюсь! Не могу больше… Так хочется спать.