71. Однажды Никита Говорухин решил снять лучшее кино про лучших в мире ученых, наших, разумеется. Нашел ученых, долго смотрел за ними, слушал их изумительные речи и тайно, прикрывшись плащом, писал сценарий. Рассудок давал сюжетную линию, патриотизм – эмоциональную окраску, а здравый смысл подсказывал, что будет понятнее обывателю - солнечная индукция или лунная интерференция. Остановился на животноводстве. В результате наши ученые концентрированной ДНКислотой прожгли завтра световой барьер, победили мерзких гадопупсов, хлынувших вчера через получившуюся серую дыру, самих ученых убило электричеством (хотя лампочка не горела), зато живучесть существования в целом превысила время или пространство. А на могиле спасителей Земли установили большо-ой жидкий диск – ткнешь иголочкой и утечка информации, на всех хватит. Старринг главного ученого Гоша Куценко - лысый, в очках (в темных), с лучеметом наперевес. И глаза красные, дикие - коньяктивит.
72. Аркадий Полупанович, будучи вполне русским по происхождению и паспорту, фамилию имел немного подозрительную – Кац. Внешность его тоже слегка подкачала: курчавый брюнет с орлиным носом и наглыми красивыми глазами. Во времена гонений он сильно подвергался на службе как неблагонадежный космополит. На улице его побили, сломали нос, чем придали его внешности особенно разбойничье свойство. С работы дворником его уволили, и он стал зарабатывать альфонсом, благо бабам нравился за пронзительный взгляд и кое-что еще. Жизнь наладилась, пришел достаток. И фамилия уже не мешала, на этой работе хватало псевдонима - Грузин. В свои семьдесят Полупаныч выглядел на сорок шесть и стал легендой в питерском свете. Спрос возрос, гонорары стали валютными и совершенно бешеными. Грузин умер на рабочем месте в возрасте ста пяти лет с деловитой улыбкой на лице. Пенсию он так и не оформил.
73. Аркадий Полупанович к людям относился с большим сочувствием и, можно сказать даже, с любовью. А вот соседей не любил. Дай ему волю - убил бы всех. И съел.
Печень Маргариты Евгеньевны под соусом а ля мур.
Сладостные губы Сонечки Малаховой, жареные на оливковом масле с паприкой. На ма-аленькой сковородочке.
Фрикасе из мозгов Геньки-слесаря с зернышками кукурузы и петрушкой.
Холодец из ножек Зои Сергеевны с хреном и базиликом…
Но вышло иначе. Генька-слесарь в вечернем состоянии снова расхерачил квартирный телефон; Маргарита Евгеньевна подняла хай и он врезал ей по сопатке, отчего банальный хай перерос в заводскую сирену; Сонечка, выставив титанический бюст, оттеснила завороженного Геньку от жертвы; вышедший на шум Аркадий Полупанович коротким ломиком отправил в нокаут всех троих и Зою Сергеевну до кучи; подоспевший вовремя сосед снизу капитан милиции Мураков, проявив мужество и инициативу, воспользовался случаем и из табельного оружия оборвал линию жизни маньяка-людоеда, уже начавшего разогревать сковородку. Такие дела.
74. Вечером как всегда Аркадий Полупанович почувствовал себя скверно и сразу решил непременно выпить. Он посмотрел на часы и не понял сколько времени. «Нет времени!» - в ужасе подумал Аркадий Полупанович и в чем был рванул до магазина. На первой стометровке он показал результат 9.39 и начал вспоминать мировой рекорд. Это его отвлекло, и следующий этап он уже уступил Бэну Джонсону, но незначительно. На последней прямой, все еще разгоняясь, одним чудовищным в 15.8 метра прыжком он пересек бульвар и на излёте врезался в плотную группу товарищей в дверях гастронома. От удара лишние выплеснулись. Возникшая волна подхватила его и по сложной кривой протащила до самого прилавка. «Больше не занимать! …мАть, ..мать, .мать» - прокатилось.
«А деньги?!! ЗАБЫЛ!!!» - взорвалось в голове Аркадия Полупановича, и он умер. Такие дела.
75. Аркадий Полупанович был бессмертен. Его давили поездом, душили туалетной бумагой, убивали гантелькой по голове, трясли электричеством, банально стреляли снайпером и милиционером. Несколько раз он уходил из жизни по собственному желанию - сложными и утомительными путями. Часто жизнь его обрывалась по чистой случайности, а один раз он даже умер от старости в разгаре любви. И все же, несмотря ни на что, каждый раз он вновь и вновь возрождался, чтобы мелькнуть безумною искрой по небосводу текущего бытия, дохнуть опаленным разумом в разверстую дыру мироздания и снова уйти туда, откуда возврата нет. Неисповедимы пути Создателя.
76. В понедельник в автобусе Аркадий Полупанович посмотрел в окно и обратил внимание на солнышко, небушко, полуснежную грязищу и то и дело мелькающие коленки в колготках. "Весна", - заметил Аркадий Полупанович и страстно влюбился. Бурная волна романтики забросила его в книжный магазин, где он спросил книгу про любовь. Оценив его своеобразную внешность, молоденький продавец направил его к полке с недорогими книжками в мягких обложках. Таинственные названия завораживали и будили воображение: "Пятьдесят герц", "Бархат и лед", "Сиамская страсть". Он выбрал "Полночный трепет". Поздно ночью дочитав книгу, он заплакал, написал предсмертную записку ("Всё - дерьмо"), отрубил себе топором обе руки (как сумел - неизвестно) и сошел с ума. Потом в лечебнице он горько сожалел, что отрубил не то: и читать трудно стало и вообще...
77. Знаете ли вы, что: Любимая жена Тургенева отличалась взбалмошным и игривым характером. Буквально нельзя было ее ни на минуту оставить, сразу домовничить-баловничить начинала. Отнимет у кухарки помойное ведро и давай наяривать – чистить его, и радостно матерится сквозь зубы. А то примется по кроватям кувыркаться, юбки веером, только пыль летит. Глаза горят, прическа в лохмы – замечательно! А еще выпьет мадеры стаканчик и ластится. Как кошка. Отменную, надо сказать, мадерку Тургенев дома держал. Всем задуматься стоит.
78. Знаете ли вы, что: Поль Гоген был инвалид детства. Одна нога у него была короче. А другая такая же. Когда он стал рисовать больших коричневых женщин, он приделывал им такие же ноги. Любил их, наверное, очень. Женщин. Да и ноги тоже. Хотя и лица у него выходили не очень то… У нас так не выйдет.
79. Однажды Аркадий Полупанович бросил все и пошел путешествовать во Владивосток. Автостопом. Зная свою внешность в зеркале, он не рассчитывал, что водители добровольно будут тормозить, взял с собою ружье. Когда дальнобойщики видели у дороги длинного лохматого мужика в роговых очках, размахивающего ружьем, одни пытались задавить его, а другие останавливались, думали - ружье продает. Питался он тем, что жертвовали ему шофера и проститутки: жалели его, уж очень глупый. Да и не злой. Почему решился ехать, отвечал одинаково: не могу, говорит, больше начальником работать, хочу как раньше - программистом.
80. Нельсон с Нахимовым любили поиграть в морской бой и оба знали толк. Раз как-то вышел Нельсон на шкафут, уцепился левой за конец, а правую козырьком сделал и стал на горизонте Нахимова смотреть, нет ли. Штормило... Нахимова не было, а матросик, который рынду драил, с испугу апсель за шкаторину зацепил, да с выбленки и навернулся, да так удачно, что своей британской башкой вымбовку на вороте своротил. И поехало: фока-рея крутанулась фордевинд, грот рванул, брам-стеньга не выдержала и, с треском переломившись, рухнула острым концом точнёхонько в ахтерлюк, пробив в днище охрененную дыру. Пока фрегат тонул, как раз подоспел Нахимов и отметил крестиком четырёхпалубник. Нельсона заодно подобрал, а то играть не с кем будет.