Месяц сиял над верхушками темных елей. Они неслышно шумели, колыхались от ветра, которого почти не чувствовалось в эту необыкновенно теплую летнюю ночь.
Старый дом стоял над обрывом. В нем ходили часы с тяжелым маятником, неслышно скрипели половицы.
В доме жил пес.
Большой рыжий пес, с длинной, пушистой шерстью. Он переводил стрелки часов, он носил воду в тяжелых ведрах, он выращивал березу за домом.
Он только что посадил березу. Она была маленькая, с хрупким стволом, больше похожим на стебель какого-нибудь цветка, чем на ствол дерева. Ее светло-зеленые листы слабо дрожали на ветру, и казалось, что она вот-вот упадет, если ветер будет сильнее.
Но она стояла, и даже пережила один ураган. Наутро она стояла, только на листьях ее появились капли чистой, прозрачной воды.
Сейчас псу было не до березы. Его сад зарос, и в доме давно не было воды. Пес сутками лежал под кроватью, царапал когтями краску с пола. Он смотрел на окно, на котором порвались занавески, и чувствовал какую-то необъяснимую вину и перед этим домом, и перед самим собой, за то, что у него нет сил.
Псу было тяжело.
Тишина съела его сердце, не оставила ничего, кроме пустоты и боли. Сердце болело, ныло и кололось, и пес ничего не мог с этим поделать.
А на седьмой день он заплакал.
Раньше он не верил, что в душе может быть пустота. Ему казалось, что он справится, и презирал всех, кто плакал, кто не мог сдержаться и кричал, кто не хотел жить и говорил, что устал.
А теперь он понял, что значит – устать от жизни. Хотелось просто спать, и ничего не делать.
Пес вышел и стал спускаться со второго этажа. Его когти стучали о деревянные ступени.
Вдруг одна его лапа неловко подвернулась. Он не удержался на ногах и полетел вниз, покатился по ступеням. Тело болело, и было никак не остановить безумное падение по ступенькам, показавшиеся ему каменными.
Когда ступеньки кончились и падение прекратилось, пес уже не смог встать. В его глазах навсегда отпечатались звезды.
А потом он вскрикнул. И его крик эхом отразился от стен.
Мрачный дом хранил тишину.