Говорят, что под Рождество случаются всякие чудесные истории.
В одной бедной семье родился мальчик. Назвали его Ванюшей. Рос Ванюша, подрастал, ума-разума набирался. Говорить научился, ходить, да только больно уж хулиганистый был мальчуган. В лес пойдет обязательно гнездо птичье разворошит, разорит, на реку придет – всю рыбу распугает, в чужой сад залезет – яблоню обтрясет. Никого не слушался, беда, а не ребенок.
Пошли как-то ребятишки в поле за травами душистыми. А как же, зима придет, мороз проберет, начнутся разные хворобы, а травушки лечебной попьешь, оно и полегчает. Ванюшка тоже увязался за ребятами. А в поле – благодать-то какая! Жаворонки заливаются, неба синь кругом, а цветов-то, цветов – видимо-невидимо! Век бы стоял, смотрел и не насмотрелся, дышал – не надышался. Ребята собирают в холщовые мешочки травы лечебные, а Ванюшка по полю бегает, топчет ромашки да васильки. Бабочку-красавицу поймал. А та крылышками машет, на волю вырваться хочет, но держат трепетные крылышки упрямые ручонки, не пускаю к небу взлететь. Рвалась бабочка на волю, а тонкое крылышко сломалось и упала она на землю. Не летать ей теперь над звенящими колокольчиками, не пить росы с белых ландышей. Куда улетишь с одним крылом? А Ванюша посмеивается, - ползи, ползи, я же ведь тоже летать не умею.
А тут мышка по полю побежала, корку хлебную в норку тащила. Ждали ее там голодные мышата. Схватил Ванюша норушку за тонкий хвостик. От боли мышка корку выронила, запричитала, заплакала: «Отпусти меня, Ванюша, у меня там детки малые голодные». Смешно Ванюше, радостно, вон он какой сильный, со всеми справиться может. Швырнул он со всей силы мышку на землю, та упала, и бежать больше не может, лапки-то перебиты от удара.
Залез Ванюша на березу. Чего это там такое виднеется? А это гнездышко трясогузки в листве зеленой спряталось. Да только что укроется от Ванюшиных глаз?! Поднял он гнездышко на руки, ветер дунул, и не удержал птичий домик в руках Ванюша. Полетело оно на землю. А в гнезде маленькие птенчики сидели. Все разбились с такой-то высоты. Долго еще над разбитым гнездом летала мама-трясогузка. Долго в поле раздавался ее надрывный плач.
Рассердились ребята на Ваню. «Что ж ты вех губишь и издеваешься?! Бога и святых не боишься»! А Ванюшу опять смех разбирает: «Где ваш Бог-то? Высоко! Где ваши святые? Далеко! А я здесь на земле живу и никто мне не указ»!
Побежал он домой, схватил икону, что в красном углу у бабки Маланьи стояла. Сам батюшка Николай Угодник на ней был изображен. Язык показал, кулаками помахал, ну, мол, чего ты со мной сделаешь? Ничего не понял Ванюша, только чувствует, что произошло что-то. Вроде стол стал каким-то большим, табуретки подросли, а печка-то, печка, просто гигант какой-то. Да нет, это не печка выросла, это Ванюша стал маленьким, ножки у него скрючились, усохли. Не может больше Ванюша ходить. А рядом какой-то старичок белобородый стоит, головой укоризненно кивает. Упал Ваня на цветной половичок, закричал страшным голосом. Старичок исчез, как будто и не было его.
Прибежали в избу мать с отцом, заплакали, запричитали, да только что поделаешь, сам Николай Угодник Ванюшу наказал. Возили его по разным врачам, к лекарям да знахаркам. Те растирали Ванины ноги, шептали молитвы да заговоры, ничего не помогало. Страшно болели ноги у мальчика. День и ночь кричал от боли. Только великими молитвами матушки да бабки Маланьи потихоньку исчезли боли. Но по-прежнему оставался Ваня маленьким, ходить не мог, кричать больше не кричал, немым стал. Вынесут его родители на солнышко, на травку посадят воздухом дышать, а сами по делам спешат. Летит мимо Вани оса, обязательно шваркнет его за руку. А как же, ты же Ваня мое гнездо разорил, без дома оставил семью мою. Пролетает голубица, клюнет Ваню в макушку, ты же у моих птенчиков перышки вырывал. Горько Ване, а что сделаешь, сам во всем виноват.
Пришла зима морозная. Насыпала сугробы белые да мягкие. Ребята на салазках с горы катаются, бабу снежную лепят. Раскраснелись, разгорячились. Ах, как хотелось Ване к ним, но кто же его на улицу пустит? Сразу в сугробе и исчезнет. Сидит он у окошка, завидует. На печи бабка Маланья дремлет. Ей сны снятся и на горку ей давно уже не хочется. Лишь бы кусок хлеба да стакан горячего чая был. Мамане некогда с Ванюшей заниматься. Помимо его в семье еще пять братьев да сестер, мал мала меньше. Пока щи да кашу сварит, постирает, поштопает, тут и день прошел. Тятя в лес за дровами поехал. Один Ванюша, совсем один.
Скатился он на пол, пополз к иконе Николая Угодника. Заплакал. Молится беззвучным ртом, просит простить его глупого. Да только не слышит его батюшка Николай. Того, кто он Бога отступил, даже святые не слышат. Каждый день Ванюша подползал к иконе, молился, плакал, снова молился. Только короткая ночь была для перерыва. А с раннего утра снова начинал молиться Ваня.
А тут и декабрь к концу подошел, Рождество Христово подоспело. Великий праздник! Все суетятся, волнуются, к празднику подарки готовят. Ребятишки по деревне ходят золотую звезду на шесте несут, в храм идут песни поют. Открывает Ваня рот песню запеть, да никто его не слышит. Ни одного звука не выходит. Захотелось ему тоже сделать подарок, да не кому-нибудь, а самой Богородице. С горем пополам объяснил отцу на пальцах, чтобы тот ему глины принес. И стал он лепить из глины саму Матерь Божью, ясли, а в них Младенец Божественный, а рядом ягнятки маленькие. Мать ему соку надавила из свеклы да моркови. Разукрасил он поделку свою. Тут уж и ночью спать некогда было. К Рождеству очень уж хотелось успеть Ванюше. Успел. Аккурат в ночь под Рождество и закончил. Положили Ванюшу спать на печи, а подарок он на стол под образа поставил. Закрыл Ванюша глаза, и тут же сон к нему на легких крыльях прилетел.
Наступила Рождественская ночь. Вдруг зон колокольный послышался. Нежный, тонкий, как будто тысячи маленьких колокольчиков зазвенели в унисон. Не поймет Ванюша сон это или явь. Открыл глаза, а над ним небо яркими звездами усеяно. Сверкают, переливаются, словно драгоценные камни. Кругом чудесные песнопения слышатся. Резные снежинки кружатся в синем воздухе, словно хоровод ведут. Сел Ваня на печи, а в голове только одна мысль вертится: «Господи, Господи, неужели ты услышал меня»?! летают белые снежинки, около Вани вьются. Пригляделся мальчик, а это не снежинки, а маленькие белые ангелочки вокруг летают, крылышками машут около Ваниного подарка и все светлее и светлее становится вокруг. Как будто тысячи маленьких солнц зажглись вокруг.
Наступило утро. Проснулись домочадцы, засуетились, захлопотали и вдруг услышали с печи крик: «Матушка, батюшка, поглядите-ка»!
Подбежали родители к столу и ахнули! Поделка из глины вся светится неземным серебряным светом. Но что это? Кто это кричал? Да это же Ванюша заговорил! А тут вдруг он и сам с печки слезает, на свои ноги встает! Чудеса, да и только! Подбежал Ваня к поделке, плачет от радости и шепчет: «Это ангелы ко мне прилетали, поделку изукрасили. Значит, простил меня Николай Угодник, Значит, Господь меня помиловал»!
С тех пор Ванюшу стало не узнать. Книжки умные читал, учился хорошо, отцу с матерью настоящим помощником стал, божьих тварей – птиц, жуков, кошек и собак – не обижал. Молиться не забывал. А как вырос, учиться пошел на священника. Уехал в далекое село, только никто не знает в какое, храм выстроил в честь Николая Чудотворца, а второй придел в честь Рождества Христова. Ведь именно в этот праздник и случилось с ним великое чудо, когда пришло к Ванюше прощение его страшного греха. Приглядитесь-ка повнимательней, может в вашем селе и служит бывший мальчик Ванюша?!