ГЛАВА ПЯТАЯ
В которой появляется Старый
Старый всегда открывал двери своим ключом и пускал вперёд собаку. Это многим не нравилось. Они, многие, даже пытались иногда возмущаться, но толку? Для того, чтобы серьёзно возмутиться, необходимо было сойти с поезда, проследовать в темноте в непонятном направлении, к начальнику таможни и там написать жалобу. Хотя, это было ещё не всё, жалобу могли рассмотреть в какой- то, совершенно неопределённый, срок. А могли и вовсе, использовать по назначению, мягко говоря, не совсем достойному.
Скорее всего, Старый, всё это знал, и поэтому, всегда себя вёл одинаково: бесцеремонно и по хозяйски.
«Откройте, таможня!» - услышал Николай, и опять, в который раз, открыл дверь.
В коридоре стоял Старый.
«Ну-с, граждане контрабандисты, что везём?» - Старый без приглашения вошёл в тёмное купе.
«Свет есть?» – спросил он и, не дожидаясь ответа, посветил фонариком Николаю в лицо.
«Есть- есть» - Николай щёлкнул белым тумблером у дверей и, не удержавшись, икнул.
«А чего темень такая?»
Старый залез рукой под ворох одеял на верхней полке.
«Так ночь же», - ответил Николай, одевая пиджак.
«Это у тебя ночь», - возразил таможенник, – «а у меня служба, понял?»
«Понял», - коротко ответил Николай.
«Передачи были?», - Старый поднял нижнюю полку и посветил фонариком в тёмное пространство.
«Да нет...в этот раз никто ничего, сам удивлён».
«Удивлён, говоришь?» - таможенник увидел в полумраке дипломат.
«А это, что?»
«Где?» - Николай не понял, или сделал вид, что не понял.
«Где- где, в ерунде, вон, под столом стоит, что там?» - Старый показал фонариком на дипломат.
«Ах, это…» - Николай нарочито зевнул, - «так я его уже с собой, сколько вожу, ты, что не видел? Одежда там и больше ничего»
«Открой» - произнес таможенник, в эту же секунду, в дверь просунула свою узкую морду, его собака, колли.
«Пожалуйста» - Николай щёлкнул замками и дипломат открылся.
Старый попробовал рукой внутренности, вытащил куртку, прощупал подкладку и положил обратно.
«Зачем ты это возишь?» - спросил он.
«Да так, жаль выбрасывать» - ответил Николай и снова зевнул.
«Слуш, а чего это ты в таком виде, а?» - снова спросил таможенник, но уже потише.
«День Рождения у меня» - неожиданно произнес Николай.
«Когда»?Вчера или сегодня»?
«Щас», - ответил Николай, чувствуя шершавый как у кошки язык.
«Ну, поздравляю», - таможенник протянул широкую ладонь,- «живи пока»
Старый выключил фонарик и вышел в коридор.
Николай сел на полку и попытался вспомнить концовку «дня рождения»
Но у него ничего не получалось, в голове стоял густой осенний туман.
«Уши»! Вдруг, словно кто-то крикнул, из этого тумана и от этого крика Николая передёрнуло. Пустая коробочка лежала посреди стола. Он опять, попытался сосредоточиться, но, вспомнил только то, как Станислав пришёл, а вот как он уходил….
Николай пошарил в карманах пиджака , но там, кроме мелочи, ничего не было.
«Пойти спросить у капитана»?- подумал он.
«Нет, надо подождать пока Старый уйдёт»
В этот момент в дверном проёме снова показалась собачья морда. Черные глаза вопросительно посмотрели на Николая.
«Фу! Пошла отсюда!» - он махнул на неё рукой.
Но колли не пошевелилась, а только медленно повернула голову.
«Иди, иди...!» - поморщился Николай.
Собака исчезла, но через секунду, из коридора раздался громкий лай.
Он выглянул из дверей, Старый проверял уже последнее купе. А собака стояла и лаяла на календарь, висевший между двумя горшками, в которых «росли» пластмассовые цветы. «Вот глупая псина!», - подумал Николай и крикнул Старому.
«Слуш, ты собаку-то уйми, люди спят»
Старый, как ни в чём не бывало, закончил досмотр и только после этого ответил:-
«Уже не спят, не переживай»
Затем подошёл к собаке и посмотрел на горшки с цветами, заглянул во внутрь, но там, кроме бумажек от конфет ничего не было.
«Ты б убрал тут, что ли...» - он посмотрел на Николая.
«Уберу-уберу, тут начальников и так хватает» - он уже не мог дождаться, пока досмотр закончится.
Старый что-то хотел ответить, но собака залаяла снова.
«Фу! Замолчи!» - скомандовал хозяин,- «что ты тут нашла, цветы пластмассовые, Ленин, тоже, вечно живой. Хорошо нарисовали, уши как настоящие».
Что-то смутное постучалось в сознание Николая при этих словах. Одновременно неприятный холодок пробежал у него по спине. Он даже оглянулся, но дверь была закрыта.
Между тем, Старый взял собаку за ошейник, и пошёл к выходу.
«Идём-идём», - говорил он, - «в этот раз, ничего нет»
«Бывай - здоров», - попрощался, не оборачиваясь, Старый, и хлопнул дверью.
Глава шестая.
В ней, ещё раз о вреде пьянства и о том как Николай поговорил с Ланой по телефону.
Николай какое- то время стоял не двигаясь, то ли в ожидании пока тронется поезд, то ли не решаясь подойти к календарю с Лениным.
Наконец, он услышал гудок электровоза, вагон дёрнулся и медленно поплыл, в серых сумерках.
Николай вышел из дверей своего купе и подошёл к календарю.
Он висел между двух пластиковых горшков с цветами. Один из них дрожал на левой щеке Ильича, другой – монотонно бился о правую. Николай раздвинул их в разные стороны и обомлел. Под стеклом, которое было сверху календаря, к большой голове Ленина были приставлены два уха. Левое, правда, немного сползло, но при беглом взгляде это могло показаться всего лишь типографским недоразумением.
Николай, смотрел и всё ещё никак не мог отойти от шока, пытаясь понять, чего он избежал. Вдруг дверь пятого купе открылась и из него выглянула голова Чарноты.
«Ну, как, всё в порядке?»
Николай, наконец- то оторвал взгляд от календаря и посмотрел на заспанного капитана.
«Как, это произошло?»- растерянно спросил он.
«Ну, вы даёте юнга»! - произнёс Станислав и вышел из купе, - «это ж была ваша идея»!
«Моя»?!- Николай не знал, что говорить.
«Ну да, выпили мы за речное пароходство, потом я вам посоветовал выкинуть эти уши, а вы отказались и сказали, что знаете, куда их спрятать», - капитан подошёл к календарю и посмотрел на него.
«За речное пароходство…», - медленно повторил Николай
"Вообще- то рисковый ход был, юнга, но, в конце концов, верный", - Чарнота хлопнул Николая по плечу и пошёл курить в тамбур.
Николай дрожащими руками убрал стекло и снял, прилипшие, к голове Ильича, уши. Они были холодными, но, по-прежнему, без малейших признаков разложения.
В Петроднепровск поезд прибыл точно по расписанию. Николаю показалось, что пассажиры выходили целую вечность. Последним вагон покидал капитан Сергей.
Станислав минут двадцать стоял и ждал его на перроне, пока тот прощался с Николаем. Сергей всё порывался снять с себя и подарить Николаю на память тельняшку. Но Николай был решительно против, да и Чарнота, как – то, совершенно без энтузиазма встретил это предложение, мотивируя это тем, что во - первых она будет несколько велика Николаю и потом, при желании, он может купить себе точно такую же, на любом лотке. Сергей долго упирался, пытаясь доказать, что его тельняшка очень выгодно отличается от китайского ширпотреба, но, в конце концов, отказался от своей идеи и взял с Николая честное слово, что тот обязательно примет от него в подарок, большого говорящего попугая, который живёт у него на корабле.
Буквально через пять минут, после всех этих прощаний, Николай вышел из вагона и быстрым шагом направился к подземному переходу.
«Стой, ты куда?!» - услышал он вдруг за спиной голос ВР-а.- «никуда не ходи, сейчас бельё будем сдавать! А у тебя оно по всему вагону. И когда ты научишь своих пассажиров бельё проводнику приносить?!»
«Ну, я быстро, на минуту, мне только позвонить!» - Николай продолжал идти спиной вперёд, глядя на ВР-а.
«Учти, мы долго стоять сегодня не будем, через двадцать минут нас потянут в депо. Потом пойдёшь пешком»
Николай хотел сказать, что он будет через десять минут, но вдруг услышал возле своего уха пронзительное «мля»!!!
«Ты под ноги смотришь?»,- недовольно спросил носильщик, с огромным чемоданом на плече.
Извинившись, Николай нырнул в подземный переход и побежал на вокзальный переговорный пункт.
В просторном зале никого не было. За окошком сидела женщина в очках и что– то неспеша считала. Николай достал из кармана червонец и протянул ей.
«Мне позвонить, срочно»
Женщина посмотрела на него и произнесла: - «546»
«Что?»- не понял Николай
«546», - повторила она и записала цифру на клочке бумаги.
Николай поморщился.
«Вы, что не видите?», - женщина указала ручкой на лист белой бумаги, висевший, прямо над окошком. Николай быстро взглянул на кривые буквы и прочёл: - «Нет свету»
Он вытер пот со лба.- «А откуда можно позвонить? Мне нужно срочно позвонить!»
Женщина недовольно посмотрела на Николая поверх очков и тоже спросила.
«У вас, что мобильного нет?»
«Есть, но роуминг не включён».
Женщина пожала плечами:- «Пройдите в зал ожидания, там есть междугородние таксофоны. Карточки продают там же»
Николай глянул на часы, оставалось десять минут. В принципе, ему- то нужно было минуты три, от силы пять, хотя… хотя, что он скажет Лане? Чтобы она срочно вылетала Петроднепровск? Что он оставит коробочку в камере хранения? Что он, что он…
Больше ничего не приходило на ум. Оставалось только одно, Николай понимал, но, в то же время, не хотел об этом даже думать.
Трубка была тяжёлая и холодная, какие – то, непонятные звуки сновали внутри неё, пытаясь вырваться наружу и разбежаться в разные стороны по гранитному полу ж. д. вокзала.
Николай терпеливо ждал гудка, наконец, он прорезался, сквозь весь этот жуткий шорох, затем, что – то треснуло и в трубке раздался знакомый голос.
«Слушаю…»
«Лана, здравствуйте, это Николай»
«Николай…какой Николай?» - Лана не могла понять кто это.
«Проводник, вы мне вчера дипломат дали с….», - Николай едва не выпалил на весь вокзал, с чем был дипломат.
«Николай?!» - после некоторой паузы произнесла удивлённо Лана.
«Да, это я…», - он уже хотел начать разговор, как Лана перебила его и тревожно спросила.
«А вы… где?»
«Ну, где…в Петроднепровске…» - Николай посмотрел в окно на состав, который был хорошо виден из зала ожидания.
«А…что – то случилось?» - голос Ланы стал неуверенным и тихим.
«К счастью ничего, хотя, знаете, сегодня ночью я видел Гарина, в огромной шляпе, вместе со своей женой. Вы понимаете о чём я?»
Трубка замолчала.
«Послушайте, Лана, скажите, что это за приколы? Вы хоть понимаете, что могло произойти, если бы у меня всё это нашли на таможне?»
Николай довольно громко произнёс последнюю фразу, и продававшая карточки старушка, в тёмно- синем берете, подозрительно покосилась на него.
«Вы не отдали Гарину дипломат?» - спросила Лана
«Нет, как – то, не решился, в присутствии жены» - съязвил он.
«Но ведь там были только вещи…» - не то утвердительно, не то вопросительно сказала Лана.
«Да, вещи… левая вещь и правая, на мочке одной из них родинка»
Трубка снова замолчала.
«Лана, вы можете мне сказать, что все это значит?»
«Думаете, она всё уже знает?» - обречённо спросила Лана.
«Послушайте», - Николай вдруг увидел, как тронулся его поезд, - «я, без понятия, что там она знает, чего не знает. Хотя, я так думаю, что она догадывается, чего под шляпой не хватает».
Трубка опять замолчала, но затем произнесла: - «Понимаете, Николай….мы, с Гариным, друзья…но…но, теперь, я хотела ему все вернуть...» - она долго подбирала слова.
«Да, я как увидел содержимое коробочки… так сразу всё и понял» - Николай старался держать себя в руках.
«Нет- нет, это всё его увлечение Ван Гогом»
«Кем»?! – Николай не понял.
«Ну, Ван Гог, вы, что не слышали, был такой художник...»,- терпеливо пояснила Лана.
«Что, уши рисовал?» - Николай опять съязвил.
«Нет….не уши…. вы злитесь на меня?» - спросила она
«Хых, злитесь…», - подумал про себя Николай.
«Какое это имеет значение?», - произнёс он устало,- «главное чтобы на вас Василина не разозлилась. И потом, в следующий раз, Старый их точно найдёт»
«Старый…?» - теперь не понимала Лана.
Николай сразу пожалел, что сказал, теперь нужно было объяснять, кто такой Старый.
«Послушайте, ничего ему не отдавайте, какое он имеет право?!» - забеспокоилась Лана.
«Действительно, какое»?! – подумал Николай.
«Лана, скажите, я могу кому – нибудь, оставить ваши вещи»? – произнёс, всё – таки, надеясь на чудо Николай.
«Да, наверное, можете», - ответила она грустно, - «у меня в Петроднепровске живёт сестра. Правда, мы с ней давно не виделись. У меня есть её рабочий телефон»
«Давайте рабочий» - обрадовался Николай.
«Послушайте, а вы…как вы…» - Лана не решалась сказать.
«Не беспокойтесь, я отдам ей дипломат, так же, как вы мне дали его на курском вокзале».
Она немного помолчала, а затем снова спросила.
«А как же он?»
«Кто он?!» - Николай начинал злиться.
«Ну… он ведь, теперь, без них…понимаете»?
«Послушайте, Ланочка, пусть он сам приедет и заберёт их. От Н- ска до Петроднепровска 100 км, для него, это будет совершенно безопасно. А вообще, вот-вот зима начнётся, а они в тепле лежат. Чем плохо»?
Лана замолчала, очевидно, листая записную книжку, в поисках номера, а Николай увидел, как на окошке, в таксофоне, цифры отсчитывали последнюю минуту.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Между нами, не очень интересная. В ней, Николай пытается оставить в Петроднепровске передачу Ланы, а также занимается служебными делами.
«Леди, Леди, что за имя такое странное у сестры?» - думал Николай, выходя из здания центрального вокзала. Он положил в карман пиджака записную книжку, в которой теперь был записан её рабочий телефон, и быстрым шагом пересёк привокзальную площадь.
Депо, где отдыхали поезда, и проводники находилось в семи километрах от вокзала. Николай не раз добирался туда на маршрутном такси.
В этот раз, всё прошло, так же как и всегда Николай сел в маршрутку и уже, через пятнадцать минут, он входил на территорию депо.
Его состав, как и всегда, стоял на третьем пути. Николай миновал будку стрелочника, перепрыгнул через cерую лужу, которая не высыхала ни летом ни зимой, и наконец поднялся по ступеням в вагон.
«Скажи спасибо Десперадо», - вдруг услышал Николай недовольный голос ВР-а, стоящего в тамбуре.
«А что случилось»? – Николай подумал, что опять что-то с бельём.
«Что случилось?! А вот не хрен бак без воды греть! Понял, что случилось? Ну и рейс у меня, один воздух кипятит, другой кабачки в силовом шкафу возит».
«Какие кабачки?», - не понял Николай.
«Да уж теперь никакие. А я всё думаю, чего свет мигал»? – ВР снял фуражку и вытер вспотевший лоб».
«Ну, так чего же он мигал?» - Николай внимательно смотрел на бригадира.
«А того он мигал, что наш электрик, Вася, засунул в силовой шкаф штук десять кабачков с баклажанами».
«Зачем?», - не понял Николай.
«Зачем-зачем, ты что, не знаешь цен на кабачки в Петроднепровске?»
«Не знаю…»,- Николай растерянно пожал плечами.
«Ай»! – ВР махнул рукой и спустился по ступеням на, покрытую креозотом, щебёнку.
Затем вдруг поднял голову и спросил:- «Когда ты думаешь бельё собирать? У меня такое впечатление, Николай, что тебе двух ушей мало, тебе бы ещё парочку, может, тогда и слышал бы лучше».
«Вам, Ван Гог нравится»? – неожиданно спросил Николай.
Бригадир посмотрел на Николая, хотел что-то сказать, но только махнул рукой и пошёл вдоль состава.
Бак был действительно горячим. Николай попробовал прикоснуться к нему ладонью, но сразу отдёрнул её.
«И как это я забыл?» - подумал он, проходя в свое купе.
Надо было поспать, но коробочка… Николай вытащил из кармана пиджака записную книжку и ещё раз прочёл телефон Леди. Нужно было звонить.
Он прошёлся по вагону, собрал простыни с наволочками, свалил их на верхнюю полку и вышел из вагона.
Петроднепровская осень, почти не отличалась от московской, разве, что тополя стояли почти не тронутыми мертвенной желтизной, да облака проплывали выше. Но лужи, лужи были точно такие же.
Телефон был в здании отдыха поездных бригад.
Николай привычно зашёл в серое помещение, поздоровался с полной пожилой вахтёршей.
«Мне позвонить»,- сказал он ей, и она молча, указала ему на телефон, что стоял на подоконнике. Николай достал записную книжку и набрал номер.
«Сырчермет» слушает»,- эротично ответила трубка низким женским голосом.
«Добрый день, могу я поговорить с Леди?» - спросил Николай.
«Её нет», - произнёс голос в трубке.
«Мне перезвонить позже?»
Голос замолчал, затем произнёс.
«Она в командировке и будет только на следующей неделе»
«Когда?!»- Николай явно не ожидал такого ответа.
«На следующей неделе», - повторил совершенно спокойно голос и добавил.
«Вы, Егор из Томска?»
«Нет не Егор»,- сказал Николай и положил трубку.
Он вышел на улицу. По всему выходило, что коробочку нужно было везти обратно. Николай, пнул с досады ногой, лежавшую на земле пустую пачку из под сигарет, и она, пролетев некоторое расстояние, шлёпнулась прямо в лужу.
Ну, и куда в этот раз надо было прятать эти уши? Он сдвинул на лоб фуражку и пошёл к составу.
Подойдя к вагону, он услышал, что с другой стороны состава развозят уголь.
Николай забрался в вагон и открыл дверь с другой стороны тамбура.
«Эй!»- сразу, окрикнул его, грузивший уголь, человек.
«Ты, где ходишь, тебе, что угля не надо»?
«Надо!»
«Так открывай дверь! Тут осталось уже…»
Замурзанный рабочий, быстро накидал остатки угля в тамбур.
Его, действительно было мало. Николай засомневался, что его хватит на всю дорогу.
«Ну, что, сегодня кто- то помёрзнет?» - спросил ВР из - за спины Николая и прошёл в следующий вагон.
До отправления было ещё далеко. «Может действительно поспать»,- подумал он, закрыл вагон и пошёл в своё купе.
Николай спал тревожным сном, ему снились, картины, на которых были нарисованы люди без носов, и ушей. Они гримасничали, подмигивали ему, что-то говорили, но он, совершенно не понимал этот язык. Один портрет, совершенно без бровей, с пустыми глазами, высунул язык, который, через секунду превратился в змею. Она зловеще шипела и попыталась ужалить Николая и он замахнулся на неё рукой. Змея вмиг исчезла, а лицо без бровей осыпалось песком на серый пол.
Николай проснулся.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В которой Старый узнает о Николае совершенно невероятный факт, хотя это никак не мешает последнему, благополучно добраться до Н-ска.
Солнце, уже клонилось к горизонту, когда поезд тронулся и Николай был снова готов в путь. Но, странное дело, глядя на него, уже нельзя было сказать, что он пребывал в растерянности, по поводу того, что ему предстояло провезти через таможню.
В этот раз, вагон был полупустой:
Две семьи с маленькими детьми, командировочные, в третьем купе, да какие- то иностранные студенты.
Николай раздал всем бельё, принёс чай и присел на свою полку у столика. В тёмном окне он видел себя, несколько стаканов, да какой-то непонятный пузырёк. Впрочем, он вскоре положил его в карман пиджака. Колёса монотонно стучали свой ритм. А Николай всё сидел и размышлял, придет ли Гарин к поезду сам, без своей рыжей супруги?
«В любом случае»,- подумал Николай,- «в Москве позвоню Лане и больше НИ-КОГ-ДА, ни за какие коврижки!».
За окном, опять стали появляться одинокие огни, Николай, смотрел, как они бегут вместе с поездом, но затем начинают отставать и, в конце концов, пропадают в темноте.
Дверь открылась, на пороге снова появился ВР.
«Ну, как, всё в порядке?»
«Да, всё нормально» - Николай вспомнил, как он ехал прошлой ночью, и ему даже стало скучно.
«Сходить к Десперадо что ли?» - подумал он, но затем, вспомнив про уши, отказался от этой идеи.
До таможни оставалось меньше часа.
Вот уж сколько раз Николай ездил этим рейсом, а все никак не мог запомнить название этого таможенного полустанка.
«И кто это слово такое выдумал»?- думал он, - «полу-стАнок…»
Его вагон остановился как раз напротив одинокого прожектора, бьющего из темноты прямо в окна.
«Как на сцене», - подумал Николай, и уже хотел, встать, чтобы открыть дверь, но в неё постучали.
«Откройте таможня», - Старый, наверняка знал, что за дверью был Николай, но положение обязывало.
«Ну, как, сегодня свет есть?» - Старый открыл шкафчик у дверей.
«Есть- есть», - ответил Николай.
«Ну, вот и хорошо, что есть»,- сказал Старый и посветил фонариком под стол.
«Ну, рассказывай, как жизнь, как Вася, электрик?»
«Да не знаю, не видел ещё», - казалось Николай, чего-то ждал.
«Ну, так пойди, пообщайся с ним», - Старый поднял нижнюю полку и снова как и в прошлый раз, посветил фонариком в тёмное пространство.
«Да я пытался, но он, после дуэли, редко появляется», - Николай опустил полку и присел на неё.
«Чего?» - Старый вопросительно посмотрел на Николая. Затем улыбнулся и произнёс: - «Ах да! Это же мы похмелялись, наверное. Это конечно не моё дело, но смотри, выгонят тебя на … Будешь знать»
Николай промолчал.
«Ладно, народу много?» - Старый вышел в коридор.
«Да нет, кот наплакал». – Николай так и остался сидеть в тени верхней полки, а вместо вышедшего Старого, в купе заглянула знакомая собачья морда. Она понюхала зелёную, потертую дорожку на пороге, затем внимательно посмотрела на Николая и, не сводя с него глаз, зашла в купе. Она подошла к нему совсем близко, понюхала его правый ботинок, подняла голову и, не мигая, снова уставилась на него. Николай сидел молча, и тоже смотрел на неё, совершенно не пытаясь, её прогнать.
Старый зашёл через пять минут.
«И чем ты ей так понравился»? – он взял колли за ошейник и уже хотел повести в коридор, как вдруг она начала громко лаять на Николая.
Старый не обратил на это внимания, но уже в дверях остановился и подошёл к сидящему Николаю.
«Слуш, а ну, сделай милость, привстань»
Николай вышел из тени и встал напротив Старого. Собака снова залаяла.
«Слуш, а чего она лает- то?» - Старый подозрительно посмотрел на Николая.
«Да откуда ж я знаю», - тихо сказал он,- «я собачьими языками не владею, а тем более, шотландскими».
«Ну да, не владеешь…» - Старый подошёл к Николаю вплотную и внимательно оглядел его.
«Слуш, а ведь она чего-то в тебе чует, понимаешь»? – Старый продолжал внимательно смотреть на Николая.
«Ну-ка, повернись».
Николай повернулся к Старому, и тот хлопнул его по карману брюк, затем поднял голову к лицу и замер.
«Слуш, чего это у тебя, а»? – вдруг тихо, почти испуганно, произнёс он, глядя на левое ухо Николая.
«А чего там»? – переспросил Николай.
«Ну, вот же...»,- Старый осторожно дотронулся до левого уха Николая.
«Уши», - ответил так же тихо Николай, - «а что»?
Внезапно собака залаяла снова.
«Да замолчи ты»! – замахнулся на неё Старый.
"Так они ж у тебя, что с одной стороны…оба"?! -. он явно не верил своим глазам.
«Да не...»,- ответил Николай, - «у меня и с этой есть». И с этими словами, он повернулся к Старому правым боком и показал ещё два уха. Они, словно росли вместе, совершенно не мешая друг-другу.
«Мать честная…»! – Старый, в недоумении, присел на полку.
«И что, ты так всю жизнь…так и родился, что ли»?
«Нет, раньше было как у тебя. По одному с каждой стороны. А потом, поездил я проводником на Чернобыль, и началось. Чувствую, не могу прямо, растёт чего-то из за ушей. Год росло, два росло…ну, а потом прекратилось. Так вот и остались на таком уровне».
Собака недоверчиво посмотрела на Николая, но промолчала.
«А вообще-то, я уже и привык. Слышимость, обалденная. Никакого сурраунда не надо. Объемный звук по полной программе. Понял"?,- Николай потрогал свои четыре уха и одел фуражку.
«Даааа…», - промолвил Старый и встал с полки. Затем снова приблизился к Николаю и осторожно, словно по струнам антикварной гитары, провёл пальцами по его ушам.
«Это ж надо… как у Ихтиандра…», - Старый всё ещё не верил своим глазам.
«Ага»,- добавил Николай, - «на картине Ван Гога»
«Ну да…на ней самой…», - отрешённо произнёс Старый и вышел из купе.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
Последняя, в которой Николай ещё раз встречается с Гариным. Но...
До Н-ска, Николай добрался без приключений, если не считать того обстоятельства, что оторвать от своей головы уши Гарина, оказалось не так-то просто. Японский суперклей не зря стоил столько денег. Левое ухо никак не хотело отрываться, и когда Николай, всё-таки его оторвал, дёрнув изо всей силы, то сразу почувствовал, как что-то тёплое, потекло у него по шее прямо за воротник.
«Господи», - подумал он,- «и за, что такие мучения, за бестолковость, наверное… не иначе».
Он положил окровавленное ухо на стол. Затем достал салфетку и начал его вытирать. «Только бы не прибежал ВР», - думал он. Но на удивление было тихо. Николай подошёл к двери закрыл её на замок, после этого подошёл к раковине и стал мыть в ней ухо далёкого любителя Ван Гога.
С правым ухом вышло ещё хуже. Сколько Николай его не дёргал, оно оставалось на месте. В конце концов, у него даже разболелась голова, а на глаза, от безысходности, невольно навернулись слёзы.
«Что же делать? Может бензином попробовать, но откуда в составе бензин»?
Затем он вспомнил про бутылку ацетона, стоявшую, внизу под раковиной.
Николай всё хотел её выкинуть, но каждый раз забывал.
Он открыл нижний шкафчик, пошарил в темноте рукой и чуть не поранился об острый выступающий угол. Наконец, его рука наткнулась на бутылку.
Стоило Николаю открыть пробку, как по купе разнёсся ужасный запах ацетона. Несмотря на это он обильно смочил салфетку в жидкости и стал тереть шов за ухом. Капли ацетона стекали за воротник, удушливый запах до краёв заполнил купе, но через пару минут ухо стало отрываться.
В отличие от первого раза, на перроне было людно, поезд прибыл в половину девятого. На соседний путь подали на посадку электричку. Припозднившиеся пассажиры, один за другим, выскакивали из подземного перехода и спешили занять места на жёлтых, скамейках местного электропоезда.
Николай стоял у своего вагона и, без особой надежды, ждал Гарина. У него болела голова, и ему казалось, что все, даже те, кто уже сидел за окнами электрички, слышали, как от него разит ацетоном.
«Может, придёт, может всё-таки придёт»,- говорил он самому себе, время от времени, поправляя фуражку.
Однако никого не было. Через минуту, электричка, стоящая напротив, громко зашипела и в тот же момент, двери, словно челюсти, сомкнулись. Николай поежился от холодного ветра и посмотрел на вокзальные часы, до отправления оставалось пять минут. Он в последний раз глянул в сторону подземного перехода, взялся за поручень, и вдруг услышал:- «Николай»!!
Гарин был всё в той же шляпе, но уже один. Запыхавшийся, с расстегнутым воротом, он был похож на какого-то смешного персонажа из старой комедии.
«Слава Богу! В метро эскалатор остановился, я так бежал…»,- начал говорить он, тяжело дыша.
«Понимаете, так получилось нехорошо…», - Гарин почувствовал запах ацетона и посмотрел на Николая.
«А, ерунда»,- ответил тот,- «испачкался в краске, пальцы оттирал».
«Ну да...»,- кивнул Гарин.
«Не смог я прошлый раз, один прийти. После того как она обнаружила, что ушей нет, ходила со мной везде, прямо как поняла, что-то. И на вокзал, говорит, пойду с тобой...»
Гарин хотел сказать ещё, что-то, но Николай почувствовал, что у него просто раскалывается голова. Он молча протянул Гарину коробочку и, повернувшись к вагону, взялся за поручни. Но, поднявшись всего на две ступеньки, снова услышал: - «Николай»!
Он повернулся и в эту же секунду, раздался гудок локомотива.
На перроне стоял Гарин, держа на ладони два уха, лицо его выражало крайнее удивление.
Он посмотрел на Николая и произнёс: - «Это не они…»
Поезд со скрежетом дёрнулся.
«Что»? - не расслышал Николай.
«Это не мои уши»! – уже крикнул Гарин.
Проходящая мимо старушка, продававшая пиво, испуганно дёрнулась и из её рук, прямо на ногу Гарина упала бутылка пива. На удивление, она не разбилась.
«Ой, сыночкиииии…»- запричитала бабуля и поспешила за катившейся, бутылкой.
Гарин, не обратил на это совершенно никакого внимания.
Вагон медленно поплыл вдоль перрона. Николай с недоумением смотрел на Гарина. Тот уже почти бежал рядом с вагоном, держа в ладонях чужие уши словно Данко- своё сердце.
Николай понял, что ещё немного, и Гарин отстанет совсем.
Тогда он спрыгнул на перрон, выхватил, из его рук, эти уши, вместе с коробочкой, и из последних сил запрыгнул на подножку вагона.
Через мгновение, Гарин окончательно отстал. Темнота, не напрягаясь, проглотила его вместе с вокзалом.
Николай стоял на подножке вагона, совершенно не ожидая такой развязки.
«Ты что, прыгать собрался?!» - услышал вдруг он за спиной голос ВР-а.
«Нет, в ацетоне испачкался, вот, решил проветриться», - ответил Николай и, поднявшись в тамбур, закрыл тяжёлую дверь.
ВР, словно инспектор ГАИ, принюхался, но, уловив только запах ацетона, ушёл в следующий вагон.
Колёса стучали всё чаще, с каждым ударом Москва становилась ближе, а Николай все сидел в своём купе и рассматривал уши.
«Это ж надо такому случиться…вот тебе и Лана…»,- думал он и улыбался в душе.
«Видимо, почитателей Ван Гога, в нашем отечестве, не так уж и мало. Ну, одного, я теперь знаю точно».
Затем, посмотрев последний раз на неизвестные уши- подумал:- «а второго - частично»
После этого, он аккуратно положил их в коробочку и захлопнул её.
Поезд набирал ход. За окнами, уже давно исчезли последние огни пригородов Н-ска. Ночь, проглотив их, словно таблетки снотворного, окончательно успокоилась и поднялась куда-то высоко-высоко, откуда поезд казался совершенно игрушечным и почти невидимым.