Он был настоящим мужчиной.
По крайней мере, лет в 10 я именно так и представляла себе "Настоящего Мужчину". Его образ до сих пор отчетливо предстает перед моими глазами..
Драповое полупальто цвета мокрого песка, темные брюки, фетровая темно-коричневая шляпа с полями.. Он носил усы. Они очень ему шли - чуть тронутые сединой, они придавали благородности и какой-то тайны. А еще у него была трость - очень красивая, с белой резной ручкой, на которую он опирался при ходьбе - не так, как опираются старики - натужно и беспомощно, нет, он делал это очень искусно и легко, но все-таки, было видно, что без трости ему было бы значительно сложнее.
Весь его облик был вне времени, в нем не было непостоянства.
Он был настоящим джентельменом.
Мы с мамой иногда заходили к нему, а иногда просто виделись на улице, по-соседски. Подходя, он всегда первым здоровался, непременно приподнимал свою фетровую шляпу и улыбался - сначала мне, а потом маме.
Еще, я помню, у него был очень приятный голос. Может, он и говорил что-то скучное , но его голос завораживал меня.
Я до сих пор не знаю его отчества - он настаивал, чтобы мы звали его Виталием.
Да,он был молод в душе. Нет, скорее он был не стар. Он был вне времени. И нельзя было определить сколько лет ему в душе - так же как нельзя определить возраст Карлсона или, например, Крокодила Гены.
Но возраст его тела давал о себе знать. Порой ему трудно было подняться по ступенькам или сделать что-то еще. Но он никогда не разрешал помогать себе. нет-нет, пробовать было бесполезно. Он сам все делал.
Он был очень харизматичен. Несомненно.
Он был настоящим мужчиной.
Он был настоящим.
Я помню нашу последнюю встречу. Зима. Холодно. Мы шли втроем-я, сестра и мама. Навстречу - Виталий. Приподнимает шляпу, слегка наклоняет голову.. Я улыбаюсь.
Разговаривает с мамой. Мне нравилось, когда они разговаривали с мамой, но домой хочется сильнее. Дергаю маму за пальто, и изо всех сил смотрю на неё. Бесполезно.
Тут Виталий поворачивается к нам с сестрой и что-то говорит, что-то хорошее, пожелания. И хвалит нас. Я смотрю на снег и улыбаюсь, потом на него-он понял что нам с Катей холодно стоять и хочется домой, приободрил нас. А я смутилась, поняв как глупо и некрасиво себя веду..хорошо что был вечер, и он не видел, что я покраснела..
Обычно мы прощались с ним, пожимая друг другу руки. А в тот день он сказал, что мы с Катей - настоящие леди. И..поцеловал нам ручки - сначала мне, а потом Кате. Так кавалеры
на балах целовали ручки настоящим леди.
Я засмущалась - маленькая девочка, которой в первый раз в жизни поцеловали руку.
Через несколько месяцев я узнала, что он умер. Скончался в больнице.
.........................................
Он был писателем.
Я узнала это только недавно.
Как и каждый писатель, он пытался донести что-то глубоко свое до людей.
Теперь я знаю - одно сердце ему точно удалось осветить.
Не только в его книгах - в самой его жизни было много такого, что хочется сохранить, сберечь где-то в себе.
Ведь писатель-не тот человек, который складывает слова в предложения и переносит их на бумагу. Это тот, который может этими словами достичь самого сердца.
Виталий Был больше, чем писатель - он мог сделать это одной улыбкой...
Он был настоящим...
Он был...
Я помню то место, где мы виделись с ним в последний раз. И даже теперь, проходя мимо него, я оглядываюсь и вижу знакомую фигуру в драповом пальто цвета мокрого песка, который тоже оглядывается на меня, чуть-чуть приподнимает свою шляпу и улыбается...