Новый год - по традиции, время чудес, предпраздничной суеты и так далее, и тому подобное. Все все знают про елку, мишуру и шарики, про ощущение чуда, про подарки, мандарины и, не побоюсь этого слова, про салат оливье.
Подарки получают детишки, подарки дарят друг другу влюбленные и старые супруги. Некоторые даже дарят женам стиральные машинки и пылесосы.
А еще какие-то неизвестные обычным людям заведения дарят подарки ветеранам и пенсионерам.
Метро. Обычный вагон. День, мало людей, даже есть свободные места. "Осторожно, двери закрываются..." Они осторожны, очень осторожны, потому что плохо видят, прихрамывают, и у них в руках тележки. Бабка и дедка ездили за подарками. Кто знает, что им там подарили? Тушенку? Зеленый горошек? Пачки риса и гречки? У каждого из них полупустая сумка, тщательно привязанная к тележке. Потому что руки уже слабые и не могут донести все это изобилие. Бабка садится на одно свободное место, дедка - чуть дальше - на другое. Они очень трогательные, бабка и дедка, дожившие вдвоем до такого возраста, по ним видно, что они до сих пор любят друг друга, нежно и внимательно. Да те, кто не любят, до такого возраста вдвоем и не доживают! У дедки очки с толстыми стеклами, у бабки полное, доброе, румяное лицо и разные варежки на руках - то ли напутала, то ли одинаковых и нет...
Люди входят, выходят... Бабка аккуратно поправляет веревку на своей тележке. Девушка, сидящая рядом с ней, поднимается и выходит из вагона, бабка пытается позвать дедку, чтобы тот пересел на место рядом с ней, но дедка, видимо, глуховат и не слышит, сидит, глядя куда-то вдаль рассеянно и растерянно. А у бабки голос мелодичный, приятный, грудной... И сколько в нем нежности:
- Иди сюда... - таким же девичьим голосом она могла позвать его к себе лет пятьдесят назад... Только сейчас в этом голосе бесконечно много заботы.
Но дедка все так же сидит.
Зато опять открывается дверь и в вагон влетают новые пассажиры, в ритме большого города. Некий мужчина с залысинами бросается к свободному месту рядом с бабкой, но потом бросает взгляд на ее разные перчатки, на старенькое пальто, на тележку, и, брезгливо сплюнув: "Хоссподи!!!" - резко уходит в сторону.
Я сижу, и почему-то мне хочется плакать. Хорошо еще, что бабка, видимо, тоже глуховата, да и не слишком внимательна. Она все так же ласково улыбается, поправляя веревку на тележке со своими новогодними подарками.