Корабль плыл...
В нем капитан...
А впереди: Ура! Земля!
Я вижу капитанский лик...
О, боже правый - это я...
Но вот в туманы, в горизонт
корабль тот медленно уплыл.
Исчез мой капитанский лик -
ведь то корабль-призрак был...
- Сэр, Ваш чай...
Голос нашего корабельного кока, долговязого индуса с длинным трудно выговариваемым именем, которого мы называли просто Грэг, вывел меня из забытья.
- Да, спасибо, Грэг, ты всегда знаешь, когда я хочу чая, почему?
- Работа, сэр Капитан, каждый должен знать свою работу.
Честно говоря, я не хотел чая. И еще - я очень не любил, когда прерывают мои воспоминания, размышления, даже если они не представляют ничего важного... Ничего важного для кого-то, но не для меня. Даже если они не отражают реальность, даже если это пустые фантазии. Но я знал, что Грэгу понравится очередное упоминание его исключительности. Впрочем, это нравилось не только Грэгу - это нравилось любому члену моей команды и я думаю, что не только им - я еще не встречал людей, которые не считали бы себя чем-то выдающимся, неповторимым в этой жизни и по своему они может и правы.
Сегодня океан был на удивление спокоен и не верилось, что десять часов назад громадные черные волны с ревом разбивали такие же черные низколетящие тучи и наше небольшое судно было маленькой молекулой в этом бесконечном хаосе ветра, воды и звуков ада. Команда отдыхала. На вахте был только я, боцман Франтишек, механик Сергей и радист Су-Линь - вот такая интернациональная вахта, если здесь уместно говорить о интернационализме - здесь, это на борту пиратского судна.
Да, я капитан пиратского корабля и время сейчас не средневековое, а самый что ни на есть конец двадцатого века. И мой корабль - это не что-то старинное, страшное с Веселым Роджером на клотике - это суперсовременный и совершенный корабль (я так считаю, что самый совершенный в мире), с уникальным двигателем, корпусом, командой и, что естественно, капитаном. Концепция этого корабля была предложена талантливым русским инженером, который в содружестве со своими товарищами довел свою идею до конструкторского воплощения в виде расчетов, чертежей и единственного опытного образца, который мог погибнуть в забытье, хламе и разрухе. В России изменилась политическая ситуация и много чего, что могло бы составить гордость нации, было брошено в черноту ненужности и безызвестности. Но в этом мире все события происходят чаще всего случайно, хотя мы стремимся обуздать случайность в ограниченные рамки закономерности. Случайно совпало несколько событий: у меня было много лишних денег; намного меньше денег нужно было заводу, где пытались сделать этот корабль, для погашения своих долгов по заработной плате рабочим; случайно судьба свела меня и инженера - разработчика корабля. Этот инженер начал спиваться так как от него к другому ушла жена, забрав с собой дочь, мебельную стенку, холодильник и телевизор - самое ценное, что было у этой семьи...
Взволновано инженер рассказывал мне, случайно забредшему в грязное, пропахшее не свежим мясом и протухшими пирожками, помещение небольшого вокзального ресторана, о тех интригах, которые смели его в сторону от событий в то время, когда начались основные работы, принесшие первые результаты, грозившие перерасти в новое слово в судостроении, в государственные премии, чины и награды. Потом что-то там не заладилось с двигателем, были проблемы с устойчивостью при боковой волне, потом началась борьба за власть в Москве, потом у тех, кто был у руля появились возможности быстро нахватать много денег - и корабль, имевший кодовое наименование “Свободный охотник”, стал никому не нужен. Да что там корабль - никому стали не нужны многие очень грамотные инженеры, талантливые ученные, квалифицированные рабочие, которые могли создать не только супер-корабль, но и гораздо более сложные и эффектные средства вооружений. Я лично присутствовал при испытаниях летательных аппаратов, которые могли дать фору пресловутым летающим тарелкам. И вот весь этот могучий интеллект, эти совершенные и незаслуженно ругаемые технологии, заставляли делать чайники, кастрюли и кофеварки, что еще больше усугубляло финансовые проблемы завода. В истории так было всегда: когда велась борьба за власть - уничтожалось или забывалось все хорошее, что было создано раньше.
Я сидел на шатком стуле в этом вонючем ресторане и думал о своем , а инженер мне все рассказывал и рассказывал. Я пытался делать вид, что слушаю. Но слушать это было частью моей профессии, поэтому я рефлекторно обратил внимание на технические характеристики судна, обозначенные инженером. И конечно же, когда он развернул чертежи моя проклятая профессия, глубоко засевшая в моем подсознании, отвлекла меня даже от моих личных и более важных проблем. Не нужно было быть крупным специалистом в военно-морском деле, чтобы понять, что это действительно что-то очень значительное, что-то новое и очень интересное. Эти ни с чем не сравниваемые формы корпуса с странными отверстиями по бокам, делавшими похожими корабль на какое-то внеземное создание, впрочем, эти отверстия и были частью замечательной идеи инженера. Тогда я познакомился с Иваном Степановичем, так его звали.
Я смотрел на чертежи, за которые год назад я мог получить столько, что не хватило бы и жизни, чтобы эти деньги потратить и мое сердце начало учащенно биться, меня начал охватывать азарт охотника чувствующего редкую и ценную добычу. А затем этот щелчок в голове. И я увидел море, капитанский мостик и себя у штурвала этого корабля... Почему так случилось? Я ведь никогда не бредил морем и был сугубо “сухопутным специалистом по особого рода делам”....
Так было принято решение на покупку этого корабля. Иван Степанович пошел к директору, потом к директору домой сходил я и был удивлен сколько дешево стоит его согласие. Воистину человек самое не понятное существо - ведь месяц назад этот директор был воплощением стоицизма и поборника идеалов своей системы, а сейчас он готов было за нищенскую подачку отдать черт знает кому, то что так бдительно охранялось. Как часто низменный быт ломает самые высокие и, казалось бы, незыблемые идеи...
Решение принято, дело быстро начало набирать обороты. Комиссия, которая от меня, через других людей, получила взятку, а может и зарплату, признала данный проект ошибочным и бесперспективным да и сделать она по другому не могла, так как состояла из уважаемых специалистов, но не бывших корабелами (об этом позаботился директор и за бесплатно) - все это называлось независимой экспертной комиссией. С корабля поснимали то, что считалось секретным или вооружением и практически по цене металла отдали его мне. В России власти всегда не ценили таланта и труда своих подданных.
Я нанял Ивана Степановича для доведения корабля до эксплуатационных кондиций. Тот с радостью согласился и не из-за денег - русские любят свою работу, которой часто подменяют свою жизнь. Теперь Иван Степанович мой заместитель или поморскому - старпом.
В очень короткие сроки корабль был доделан и, без лишнего шума и разбивания бутылок с “Шампанским” о борт, спущен на воду. Затем мы его “на всякий случай” дооборудовали совершеннейшей ракетной установкой и двумя скорострельными пушками-спарками, которые были всегда скрыты от слишком заинтересованных глаз. К этому можно добавить, что радиолокационное и навигационное оборудование также были сверхновыми, обладающие самыми совершеннейшими параметрами. В то время в России за очень малые суммы можно было купить все программы создания новых средств вооружений.
Вот и пришел тот день, когда мы вышли в открытое море. Даже мне, полному профану, в морских делах, было ясно, что на водной глади мирового океана появилось что-то невиданное, что-то совершенное и никем не испытанное. “Свободный охотник” не плыл - он летел над волнами, лишь слегка касаясь воды, сохраняя при этом удивительную устойчивость. Маневры, которые демонстрировал Иван Степанович, могли свести с ума даже видавшего виды летчика-аса. Не знаю почему, но мы радовались как дети. Мы орали какие-то бессмысленные фразы, мы смеялись от ветра бьющего в лицо, от брызг волн, от солнечного луча, попадающего в глаза... Это была радость человека, покорившего часть мира, часть времени и пространства.
Кроме нас двоих в команде был еще механик Сергей. Просто Сергей, его фамилии и отчества я никогда не спрашивал и не знаю по сей день. Также был еще молодой парень инженер-радиоэлектронщик, страстный любитель компьютеров и всего японского, Искандер Нуралиев. Он вначале просто интересовался работами на корабле, а затем и сам увлекся созданием нового совершенного механизма. Это была моя основная команда, других я привлекал по их рекомендации и по мере необходимости. Это и были творцы корабля, воспитатели “Свободного охотника”.
Наступало время развязки - корабль создан и должен был передан в мои руки. Я видел, что члены бригады всячески оттягивают этот момент, придумывая множество различных мелких причин. И я их понимал - кому охота расставаться со своим детищем, плодом своих творческих мук, плодом труда и частью жизни, очень большой частью жизни. Лично я даже радовался этому так как сам еще точно не осознал для чего мне нужен этот корабль, который достался случайно и почти задаром - в мутной воде каждый может поймать свою золотую рыбку. Перепродать его китайским мафиозо или японским контрабандистам было очень опасно - те не любили платить, когда можно было и не платить, а за мной в тот момент времени не стояло никакой реальной силы, ценимой в заинтересованных кругах современных флибустьеров, так что вместе с кораблем я мог потерять что-то более ценное - свою жизнь.
И я предложил им бросить все к черту и испытать корабль в деле, в океане, пустившись в невиданную авантюру - в морское путешествие, не имея при этом никакого опыта, ни средств. Увы, деньги имеют одну удивительную особенность - исчезать, сколько бы их не было, впрочем они меня никогда не интересовали, может потому, что я всегда смог бы их добыть. Но лично я свое предложение не считал авантюрой. Мало того, я знал, что они согласятся. Нас объединяло то, что мы, согласно критериям общественного мнения, были неудачниками.
Неудачники - это очень интересная категория людей, интересная уже тем, что к ней принадлежу и я. Но почему нас считали неудачниками? Возьмем, к примеру, нашего главного конструктора. Конечно, с общепринятой точки зрения он неудачник. А то как же: способный студент, талантливый инженер, полностью отдавшийся своей идее; идеалист, верящий в верность женщины и справедливость начальника и бескорыстность тех, кто называет себя другом... Но ничего не поимевший от своих “положительных” качеств кроме однокомнатная квартиры, недописанной диссертации, предательства и неблагодарности. Или вот механик Сергей, с детства помешанный на всяческого рода механизмах и чувствующий их, как народный целитель чужую боль. Для него не было тайн во всех типах двигателей, кроме ядерных, не довелось сталкиваться. но думаю, что и там он легко разобрался бы. С образованием ему, правда, не повезло. Закончив два курса политехнического института, он бросил его - не хватало времени на моторы. коробки передач и другие значительно более интересные штучки, которые приносили радость в его жизнь. Ему говорили, что с такими “золотыми руками” он мог бы иметь “все”. “Все” - это подразумевалось в бытовом смысле: квартира, машина, дача, мебель с видиком и шуба жене. Да, у него была жена. Когда-то молодая и расчетливая девушка, приехавшая из глухого села в город ловить свое счастье. Можно сказать, что поймала. Сергей был старше ее на пятнадцать лет и уж давно познал женщин, да вот был покорен детской наивностью и чистотой. Но имеет ли право женщина быть наивной и чистой в любом возрасте... После свадьбы его жизнь превратилась в сплошное добывание денег и покупку того, что составляло понятие семейного счастья девушки с простым русским именем Дуняша. В какой-то момент времени все это “счастье” было брошено Дуняше и пошел Сергей жить в общежитие, заменив дом себе цехом завода, где создавался двигатель “Свободного охотника”. Так вот и сошлись два неудачника - инженер и механик. Мне неудачниками они не казались да и себе, надеюсь, также. Они нашли воплощение своего “Я”, а то, что они потерпели неудачу на “любовном фронте” может и не было неудачей. Если бы они погрязли в дрязгах и заботах семейного быта, то разве смогли бы родить это чудо - “Свободного охотника”...
Что касается меня - то я был полным неудачником и неумехой..., в чужих глазах. Но о себе немного погодя, ведь по сути этот рассказ обо мне.
Скажу лишь, что в дальнейшем я сохранил основным принципом набора своей команды - формирование ее из тех, кого общество считало неудачниками и кто так не думал о себе сам. Удача весьма относительная категория. Поэтому мой корабль можно было назвать “Свободным неудачником”, но мы сохранили дань исторической справедливости, оставив прежнее название “Свободный охотник” - охотник за удачей. Наш корабль был нашей мечтой, он был частью нас, он был глубокими корнями дерева, на котором росли хрупкие плоды -наши личности, наши судьбы...
* * *
Они согласились. Я этого ожидал...
Но нам нужен был навигатор, штурман и вообще человек который умел бы ходить по морям, знал где можно добыть морские карты и как ими пользоваться, который смог бы хорошо управлять навигационной начинкой “Охотника”. Не только члены моей команды, но и я сам немного соображал в технике вооружений, в средствах навигации и связи, в математическом обеспечении компьютеров да и мог бы с горем пополам провести “Свободного охотника” в открытом океане, но совсем не знал, как вести себя в портах, бухтах и заливах - ведь не весь век нам болтаться в океане. Так мы нашли Франтишека, вернее это он нас нашел.
Пользуясь новейшей системой радионавигации, мы легко проникли сквозь, ставшими зыбкими, границы и пограничные заслоны, что, впрочем, было еще одним достижением советской военной науки: это и оригинальные форма корабельных надствоек, имеющая минимальную отражающую поверхность; это специальное радиопоглощающее покрытие корабля; система радиоконтроля и создания помех; новая автоматизированная система принятия решений, построенная на принципах искусственного интеллекта. Так мы вышли в Малаккский пролив, где возникла необходимость пополнить запасы топлива, провизии. Справедливо полагая, что заходить в большие порты нашему судну не целесообразно, мы пристали к берегу небольшого местечка Ледунг в устье реки Куалу, что на острове Суматра. Я и Иван Степанович с остатками денег на шлюпке причалили к берегу в поисках места где можно было бы нелегально заправиться. Исходя из моего жизненного опыта, я направился в близлежащий бар или то было кафе, хотя вывеска на английском гласила, что это ресторан. Конечно, любой увидевший нас, сразу понял бы, что мы если не сбежавшие мелкие преступники, то по крайней мере клерки, обворовавшие банк и нам что-то нужно. Вот тут то и подошел Франтишек.
Это был здоровенный, русоволосый атлет с лицом римского патриция, одетый в чистую выглаженную рубаху, чистые джинсы, на шее у него был чистый шейный платок не очень броской расцветки и от него пахло хорошей туалетной водой. Внешний вид этого здоровяка с манерами аристократа бросался в глаза потому, что остальные, кого мы встречали, не очень заботились о своей одежде и привлекательности. Наше знакомство с ним в начале было чисто символическим. И, узнав о части наших проблем, он прямо сказал, что мы без него мы пропадем так как от нас на сто миль несет несовершенным еще криминалом и неопытностью молоденькой девушки, приехавшей с глухой провинции в многомиллионный город и сразу познакомившейся с сутенером.
Кто он, откуда - ответить было сложно. Мы лишь со временем узнали, что он чех, приехавший в молодые годы в Германию на заработки, попал в порт, с него на корабль и вот он в южных морях. Уровень квалификации, образования Франтишека нас удивляет по сей день - этот человек умел делать все и знал все, что нужно знать моряку. Он знал с десяток языков, морское право, навигацию, лоцию, разбирался в типах кораблей и их характеристиках. Почему он оказался не удел на момент нашей встречи, почему подошел именно к нам - это так и останется загадкой, которая лишь пополнить цепь загадок и случайностей человеческих судеб. Увидя наш корабль, он пришел в неописуемый восторг, сказав, что это действительно уникальное морское чудовище, сразу было видно, что это знаток. И будем справедливы, идея стать пиратами была озвучена им. Он так и сказал: “Я с детства мечтал стать боцманом пиратского корабля”.
Самое интересное, что эта идея мгновенно нашла отклик в наших душах и каждый из нас, как оказалось, хотел стать если не пиратом, то разбойником или просто гангстером - это наверное в крови всех мальчишек, которые остаются мальчишками на всю жизнь. Да, я также мечтал стать разбойником, эким Робин Гудом с современным автоматом или гранатометом, можно сказать, что моя маленькая мечта воплотилась еще раньше, хотя я, как Робин Гуд, не делился со страждущими, да наверное не собирался этого делать и в последующем.
Нет никто не говорил слова “пират”. Франтишек сказал, что нам нужны будут средства, а здесь в южных морях плавают много богатеньких бездельников, которые успели ограбить пару банков вполне законным путем и что будет не плохо, если они с нами поделятся.
Первое наше ограбление или наше общее дело стыдно было даже вспоминать. Если бы не мои гангстерские замашки и опыт действия в различных экстремальных ситуациях, то ограбили бы нас. В этом деле мне пришлось показать то, на что способен человек если его долго готовить пренебрегать всем человеческим. Испуганные глаза Ивана Степаныча и Нуралиева говорили о том, что они и не подозревали столько крови и ужаса может нести в себе пиратство. А Франтишек лишь сказал: “Ты великая сволочь, Капитан”. Я знал, что жестокость шокирует. Но я также знал, что это не жестокость - это лишь инстинкты самосохранения в совокупности с расслабленным воображением. Вскоре все остальные члены моей команды действовали не хуже - учиться было у кого - реальная жизнь в борьбе за выживание быстро ликвидирует моральные маски страхов.
Для более крупных операций нужна была команда не только специалистов, романтиков техники, нужны были другие “специалисты”... Я начал набирать команду. С какими только отбросами общества мне не приходилось иметь дело, что в конце-концов лишний раз убедился - лучшие человеческие качества можно найти только в отбросах. На большой свалке человеческих судеб был подобран и индус Грэг, бывший пакистанский инструктор, воевавший на стороне афганцев, китайцев, пакистанцев и всех кто мог найти его - человека, родиной которого можно было считать ту территорию на которой он стоит. Я выкупил его из рабства в порту Манадо, куда он попал за какие-то долги. Я его выкупил и он сразу скрылся, а потом появился на моем судне и от него сильно пахло гарью. Говорили, что кто-то сжег заживо всю семью крупного мафиозо, а самого его повесил. Я догадывался кто это сделал, но мне было наплевать на все мафии мира. Есть люди которые не могут не быть рабами, хотя при этом проявляют признаки поведения борца за свободу. Я подарил Грэгу свободу, чем сделал его своим рабом еще больше . Верным и жестоким рабом, которого надо боятся даже хозяина - ревность раба это сама я опасная ревность, повешенный мафиозо это так и не понял. Грэг самовольно стал коком, коком он был не плохим, но все время, когда он приглашал к трапезе, приходилось думать, что эта трапеза последняя в нашей жизни. Что-то было в сухощавом и долговязом индусе от самой смерти, может он был ее сын. Я знал, что когда-нибудь убью его или он убьет меня и он это тоже знал. Но пока мы были нужны друг другу. В боевом деле Грэг был настоящий воин, солдат, который знал свою работу как ее не знал никто, но солдатам всегда был нужен полководец - для него им был я.
Каждый член моей команды имел очень не простую судьбу и о каждом можно было рассказать много чего интересного. Хотя, если быть откровенным, команда формировалась очень тяжело и я делал много ошибок. С некоторыми пришлось расставаться. С сожалением я отпустил электронщика Нуралиева, он заскучал весной по Родине, по своему сказочному Узбекистану и это было понятно. Снабдив деньгами и необходимыми документами, мы отправили его в любимые им горные долины, зная, что в случай чего, эти долины станут и для нас надежным убежищем. На его место пришел китаец, учившийся в Америке, Су Линь со своим другом Ло Вонгом, любителем не только электронной техники, но и старой техники Кунг-Фу.
С некоторыми я расставался без сожаления... Была однажды произведена попытка бунта, как в старых пиратских историях. Грэг был на берегу, Франтишека нейтрализовали с помощью обычного баллончика с нервнопаралитическим газом, пришла очередь за мной. История весьма неприятная для воспоминания, но для описания отношений в команде ее нельзя не упомянуть.
Мне пришлось в упор из АКМС, снаряженного магазином с пулями со смещенным центром тяжести, запрещенных какой-то там Конвенцией, искромсать этих четверых, потом спокойно самому выбросить их изувеченные тела за борт как будто это были апельсиновые корки, сделав вид, что эти четверо не из Триады. Воевать с Триадой я не собирался - Триада не ветряная мельница, но и дарить им свой корабль у меня не было желания, они, кажется, это поняли. Правда, один из капитанов триады еще раз попытался проверить на прочность мои нервы, но одна очередь из нашей артсистемы показала, что с нервами у меня порядок и что обломки его катера уже никогда не станут катером, как и не воскреснут моряки команды вместе со своим капитаном. После этого мне пришлось встретиться с одним из генералов Триады и мы установили, что наши сферы интересов не пересекаются и что взаимная польза лучше взаимной вражды.
После переговоров я получил позывной Капитан, а моя команда так всегда меня и называла. Для них у меня не было имени, да я и сам начал его забывать.
* * *
- Капитан, объект, - голос Су Линя возвратил меня на грешную землю, вернее на грешный океан.
- Параметры?
- Судя по отметке крупная яхта или мелкий торгаш. Курс 32, расстояние 18.
- Иван Степанович, проверим?
- Да Капитан.
Еще две-три минуты и корабль приведен в боевую готовность. Нужные члены команды заняли свои места.
- Маскировка.
- Есть маскировка.
Опустились фальшборта, поднялись фальшантенны - мы не хотели, чтобы какой-нибудь любитель кино- и фотосъемки зафиксировал силуэт нашего судна.
- Радист, перехват.
- Молчание, Капитан.
За этими скупыми словами была скрыта наша обычная боевая работа. Мы боевой корабль, выполняющий работу старую, как мир - перераспределение с помощью силы.
А впереди по курсу была яхта. Океанская красавица - мечта любого моряка и зарвавшегося миллионера. В нашем каталоге неприкасаемых она не значилась - значит это ее судьба.
Мы развернулись и пошли параллельным курсом, приблизившись на минимальное расстояние, подавая условные сигналы береговой полиции Индонезии. Но на яхте по видимому не считали нужным реагировать на наши сигналы, требовавшие остановки.
- Капитан, перехват, они обращаются за подтверждением на берег, - поступило сообщение от Су Луня.
- Расчет номер один. Антенна. Уничтожить.
- Не будем юлить, пора вгонять в страх.
Несколько секунд и от радиорубки с антеннами на яхте ничего не осталось. Из одного иллюминатора яхты раздалась пулеметная или автоматная очередь.
- Огневую точку подавить.
Еще несколько секунд и от иллюминатора осталась одна большая дыра.
- Сигнал на борт “Стоп машины”, в противном случае “Уничтожение”. Мы не играемся.
Яхта замедлила ход.
- Группа Сайрона на борт, - немного подумав, я добавил, - с вами пойду я.
- Капитан, зачем, - голос Ивана Степановича выдавал тревогу, - они и сами справятся.
- Нет, я должен, видишь они какие-то бешанные, стрелять начали.
- И я о том же.
- Решено. Бронежилеты всем обязательно в том числе и мне.
Мы погрузились в десантную моторную лодку и направились к яхте, одновременно на “Охотнике” готовили абордажные лестницы и трапы.
Группа Сайрона быстро и со знанием дела десантировалась, соблюдая при этом все меры предосторожности. Один из моих принципов гласил: “Не подготовленных не брать - подготовленных готовить”. Мы постоянно тренировались, проигрывая, казалось, самые бестолковые и невозможные ситуации. Я часто с благодарностью вспоминал безжалостных инструкторов спецзаведения в котором с меня делали диверсанта, разведчика. Это было очень давно, но это надолго, может быть даже навсегда.
Встретил меня на борту яхты капитан и несколько мужчин, вооруженных винчестерами типа тех с которых американские супермены голивудского производства уничтожают всех на свете противников. Они и самом деле походили на типичных американских героев. Светловолосые, голубоглазые, загоревшие атлеты.
- Капитан Грэйс О’Нил, с кем имею честь?
- Я Капитан, мы грабители или разбойники, если Вам угодно, то и пираты. Прошу для исключения эксцессов приказать своим людям сложить оружие.
- Мы американцы, вы ответите, - какой-то молодой тип с фигурой культуриста и лицом херувима передернул затвор.
- Сэр, я не шучу и не запугиваю, даю Вам ровно пять секунд для принятия решения, - и действительно не шутил, потому что проигрывает сомневающийся, а они уже начали сомневаться.
- Бросить оружие, я знаю эту банду, - капитан яхты с презрением посмотрел на меня.
Все бросили свои пушки, только вот наш неугомонный юнец решил поиграть в американское кино, не понимая, что кино - это Великая Иллюзия, а реальная жизнь намного разнообразнее и глупость в ней редко бывает подвигом. Стоило ему чуть приподнять ствол и вместо кино он сыграл в ящик, бывший легионер Сайрон в таких случаях не сомневался и не делал ошибок, он был реалист.
- Капитан, я предупреждал и еще раз говорю, что при малейшем нашем подозрении в нелояльности к нашим требованиям я вынужден буду вас уничтожить. Мы профессиональные грабители и убийцы - это ясно?
- Что еще требуется, - капитан понял, что нужно спасать людей, а не геройствовать, спасая ту химеру, которую бывает называют честью, я называл ее просто глупостью.
- Всех пассажиров на палубу, команду также, кто не поднимется будет уничтожен. Время не тянуть - вам на все это триста секунд, этого больше чем достаточно.
На палубу поднялись пассажиры. Это было три женщины красавицы, пожилая пара, юнец лет 12-14 и четыре угрюмых матроса.
- Это все?
- Да.
- Капитан, - обратился к своему капитану один из матросов, - радист и штурман убиты.
- Я ведь не шутил.
- Да, я понимаю, у таких как вы не бывает чувства юмора.
- Капитан, у каждого своя работа, я лично не думаю, что эти красавцы и их красавицы потом и кровью заработали то, что имеют, - я кивнул в сторону стоявших в сторонке рассексуальных созданий, вечных искательниц тугих кошельков, которым, за часть содержимого, можно предложить свои тугие прелести.
Началась наша обычная работа. Сливали горючее, брали нужные продукты питания, медикаменты. драгоценности пассажиров и всю имеющуюся наличность. Наша добыча была на этот раз очень богатой. Обычно богатые путешественники не берут с собой так много ценностей и наличных денег, предпочитая пользоваться услугами кредитных карточек. Естественно, мы забрали оружие, боеприпасы, аппаратуру связи и навигационное оборудование, потому. что все это стоило больших денег и китайские контрабандисты с радостью платили меньше. Конечно, мы также были не в обиде, ведь всегда самый выгодный бизнес был разбой, как в нашем случае - мелкий, так и в государственном - большой.
Я следил за работой и мужчинами команды яхты. которые стояли молча и лишь их взгляды рассказывали мне о том как бы акулы поломали все зубы едя наши трупы, нашпигованные свиньцом, если бы у них были наши автоматы. В общем-то, это были классные ребята, а в особенности их капитан...
И тут я услышал.
- Это ты?...
Сколько лет прошло, а этот голос, как тогда, молнией ударил под солнечное сплетение, заставив вздрогнуть. Это была она. Она узнала меня даже в маске (мы всегда надеваем маски при работе)... А я не узнал ее...
Я посмотрел в ее сторону. Да, это была она - белокурая малышка Сью. Малышкой Сью называл ее я, а в действительности она была баронессой и мой отец служил у ее отца управляющим в имении и родовом замке.
Как это было давно...
* * *
Мой отец когда-то учился вместе со своим будущим патроном. Они даже дружили и влюблялись в одних девушек, одна из которых стала моей матерью. Мой отец был выходцем из семьи рядового клерка и поэтому в этой жизни полагался только на себя, трудолюбиво постигая премудрости технических наук. И это тогда, еще в студенческие годы, он предложил отпрыску богатых и знатных фамилий идею развития средств связи, сулившей большие прибыли так как потребность в высокоинформативных системах сильно возросла, особенно после войны. Богатый друг быстро уловил суть идеи и заставил отца разработать ее реальное воплощение, посулив участие в прибылях. Это было время, когда мой отец и мать решили пожениться. Отец работал с полной отдачей и система заработала. Фирма того, кто уже перестал называть себя другом, начала процветать, получая неожиданно большие прибыли. Глава нового концерна и не думал выполнять свои обещания насчет моего отца. Мало того он прекрасно помнил, что моя мать отказалась переспать с ним и что своему финансовому успеху он во многом обязан моему отцу - в мире бизнеса благодарность и порядочность это химеры, которые только мешают делу (по-моему и не только в бизнесе). С помощью различных интриг, которые так любят организовывать аристократы и бездари, шеф добился того, что отец был вынужден покинуть фирму, которую по сути и создавал. Но у него уже была семья в виде моей матери, ставшей любовницей шефа (чтобы насолить отцу побольше) и меня. И пошел мой отец на поклон к своему бывшему богатому другу, которого он сделал еще богаче. Триумфом босса стало то, что мой отец стал простым управляющим его замка то есть главным слугой.
Сью была единственной дочерью богатого барона, шефа моего отца.
На свою беду я получился, по мнению многих, умным и красивым мальчиком. Когда мне было шесть лет я впервые увидел Сью. Это была любовь с первого взгляда. Что вы, что вы, блюстители морали, думаете нельзя влюбиться и желать женщину с шесть лет? Не думайте так, не делайте ошибку и тогда вы много чего поймете в своих детях, но главное в себе.
Можете верить, а можете и нет - Сью уже тогда была сексуальна до невозможности. От нее исходил такой запах, который заставлял сильно биться сердце, от которого возникали такие желания, что даже себе было стыдно и страшно признаться. Мне хотелось видеть ее, ласкать ее волосы, касаться ее теплой, золотистой кожи. Но в глазах окружающих мы были детьми. И Сью наслаждалась не пониманием взрослых так как она прекрасно понимала какие чувства она во мне вызывает.
- Вы любите меня? - шаловливо спрашивала она. - Вы сделаете ради меня подвиг?
- Угу, - на то время это был весь мой арсенал слов о возвышенной любви.
Потом она уезжала на учебу, чтобы летом опять на некоторое время приехать домой. А я ждал. Я ждал страстно и глубоко в подсознании хотел стать равным ей, даже лучше ее, выше... Я был лучшим учеником школы, но когда узнал, что в частных школах более обширная программа, начал самостоятельно поглощать бессистемные различные знания, благо я имел доступ к обширной библиотеке хозяина. Со временем, научившись пользоваться новинкой - компьютером, я смог входить в национальные банки данных, извлекая все больше и больше информации, поражая своих педагогов, которые даже спрашивать меня боялись, чтобы на фоне моих ответов не чувствовать себя идиотами. Моя память развивалась и благодарно впитывала все, что я в нее впихивал. Кроме того я занимался спортом, музыкой. Я был лучшим легкоатлетом, лучшим футболистом, баскетболистом и пловцом, а потом в пору возмужания я начал вместе с желтолицыми и узкоглазыми телохранителями хозяина осваивать хитрости восточных боевых искусств. Получался такой себе супермен с светло-русыми вьющими волосами и серыми стальными глазами. Когда мне исполнилось 15 лет девушки даже постарше уже сами начали признаваться мне в любви, но я любил только ее - мою малышку Сью. Самое интересное, что она всегда знала и понимала ради кого все мои свершения, по прежнему не допуская к себе и по любому поводу дразня мое самолюбие.
- Ах, что Вы говорите. Вы пробежали милю за 4.52, а мальчик из нашей школы, моложе Вас на год пробежал за 4.45.
Я знал, что такой результат практически не возможен, но я достигал его и мне уже пророчили славу Себастьяна Коэ. Что мне только не пророчили, но для нее я был еще не совершенен. Мог ли я знать тогда, что мне никогда ее не достичь, потому, что я из другого социального слоя, я из другого мира - я из семьи вассалов, люмпенов.
- Вы любите меня? - С той же игривой иронией бархатным голосом молодой женщины через десять лет переспрашивала она меня. - Меня многие любят, но меня нужно быть достойным. Я очень дорогая женщина.
Это я сейчас понимаю, что она была права во многом, если не во всем... Если разобраться, то никаких особых достоинств у нее не было, окромя той сумасшедшей сексуальности и то, что она была моим первым сильным сексуальным впечатлением, а первые чувства самые сильные, устойчивые и продолжительные, особенно если они разогреваются скрытыми фантазиями впечатлительного юноши. Это сейчас я понимаю, что женщина вначале видит в каждом мужчине только его потенциальные возможности бороться за достойное место в обществе, не менее достойное, чем занимает его она. Но тогда я был влюблен и влюбленное безрассудство толкало меня на новые глупые поступки.
По окончанию школы я не поступил в колледж или другое учебное заведение, а ведь меня приглашали на стипендию в престижный университет. Этим, конечно, я сильно огорчил отца, перед которым так и не успел извиниться. Я пошел в армию, чтобы стать героем. Действительно, в это трудно сейчас поверить, но я был таким дураком - я верил, что рискуя во имя высоких идеалов-призраков, вбиваемые в головы, я достигну вершины признательности и славы с которой смогу смотреть на Сью сверху вниз. И уже представлял, как снисходительно подам ей руку. Да, я был таким дураком.
Мне “повезло” - наша великая страна в очередной раз защищала демократию и мир, набивая счета военно-промышленных магнатов деньгами, а гробы протухшими телами. Мне повезло... Я впервые увидел смерть, но не свою... Разрыв противопехотной мины оторвал обе ноги лейтенанту Малсу и он умер от дикой боли, видя как вместе с остатками крови от него уходит жизнь. Он хотел крикнуть, но не смог, его белое лицо было перекошено невообразимой маской ужаса и смерти. Затем, через несколько минут разрывная пуля снесла полголовы веселому парню из Техаса Джерри Муллигану, он шел в полметре от меня. Я по это время помню липкость его мозгов на своем лице. Много крови и вывороченных мозгов я видел потом, но растекающуюся слизь Джерри и перекошенное лицо Малса забыть не возможно - это было первое свидание со смертью, самое запоминающееся свидание... А я тогда, обрызганный кровью Малса и мозгами Джерри, пытался выйти на связь с командованием батальона при помощи дорогой системы спутниковой связи, которую производила фирма отца Сью и которая я была бесполезной, потому, что молчала. Оказалось, что спутник не находился в зоне приема. Мне хотелось спросить, а почему мы торчим в этой Аравийской пустыне и не в зоне приема спутника, чьи здесь интересы защищаем. Интересы отца Сью были у меня в руках в виде не нужного сейчас передатчика.
Я выжил. Я оказался чертовски живуч. Мало того, я успел угробить несколько десятков ни в чем не повинных арабов, а может и не арабов, но мне нужно было кому-то отомстить за ноги Малса и мозги Джерри. А еще был страх - в страхе я защищал свою жизнь, я защищал себя и я точно знаю, что вся вина тех убитых случайность - они случайно жили там, где была нефть. Но этот страх сделал с меня почти героя. В армии проявились мои способности к быстрому обучению, чтоже - закалка, благодаря вечной гонке за успехом в Сью, была великолепной. Я очень скоро освоил все премудрости ведения войны, быстро изучил новую технику, выучил местные диалекты до уровня беглого общения, чем вызывал удивление даже в переводчиков.
И вот однажды ко мне подошел человек из ЦРУ. Моя глупая мечта стать условно еще выше, согласно моим школьно-детским представлениям, становилась еще ближе и опыт соприкосновения со смертью прошел как бы даром. Хотя нет - этого опыта было еще маловато, чтобы перевесить тот искусственный мир, который создавался вокруг имени Сью. Ведь по сути я опускался еще ниже.
И пошла-покатила моя жизнь - жизнь разведчика диверсанта. Что я только не творил, в каких только авантюрах не участвовал... Все-таки, как мне кажется, я не должен об этом говорить - это не только государственная тайна и не одного государства, это прежде всего моя тайна, тайна моего падения или подъема на вершину человеческой доблести.
Как-то незаметно произошла со мной удивительная метаморфоза - я забыл Сью. Болезнь под именем “женщина” лечат другой женщиной. У меня появились женщины и Сью отошла куда-то вдаль - память больше не хранила ее образ.
Что творилось с моей жизнью я по это время не могу объяснить даже себе, что твориться с ней сейчас я не знаю. Моя судьба надолго была связана с Россией, которая тогда была Советским Союзом. Я выполнял различные поручения, чтобы нанести максимальный урон центростремительным силам этого великого государства, в которых и была его мощь. Мы финансировали украинских, белорусских, молдовских и кавказких националистов, мы начинали стрельбу в Таджикистане и Узбекистане. Интриги, шантаж, подкуп, а где нужно и физические расправы - много чего делалось во имя, как я сам себя убеждал, интересов моего государства. Но моя работа мне все больше и больше не нравилась - слишком в ней было много грязи, крови под которые было не возможно подстроить самые высокие идеи и даже маленькие идейки.
Затем меня перебросили на Кавказ. Там я начал помогать алчным кавказким князькам завершать дальнейшее дробление государства, создавая шум полезный нашим политиканам для возможности оказывать давление на новых лидеров вечно непокорной России. Свою работу мы проводили почти в открытую и меня удивляло поведение русских - они все видели, все знали, но ничего не предпринимали, а в это время гибли их люди. Мне всегда казалось, что русские правители никогда не были достойные своего народа, но кто-то всегда утверждал обратное.
Но я слишком сжился с этой страной и полюбил ее. Моя деятельность начала мне претить. Чувства подсказывали, что чего-чего, а участия в войнах по чей-то воле и за чьи-то интересы я вкусил достаточно. И вот я вроде бы случайно начал копить деньги. Копить - это не значит, что я начал экономить каждую единицу валюты, в моем положении это означало, что я начал обращать внимание на деньги. Я начал организовывать грабежи, захваты заложников, а деньги якобы шли на оплату оружия, хотя заинтересованные круги мусульманского мира и дядя Сэм давали это оружие бесплатно, но я не слишком афишировал того куда действительно идут деньги и откуда поступает оружие. Вот так я стал мешком набитым деньгами, которые потом стали “Свободным охотником”.
В какой-то момент времени я решил, что достаточно много сделал для своей страны, организовал свою смерть и был таков.
Может возникнуть резонный вопрос - почему я опять “воюю”.
Во-первых, я ничего другого делать не умею. И как учил Авиценна, любой яд может стать лекарством - все зависит от дозы. Я старался стать лекарством и, не скрою, что в первую очередь для себя.
Во-вторых. Мне никто не приказывает и действую я полностью по своей воле, освобождая все комплексы, набранные за многие годы.
В-третьих, я стараюсь грабить тех, кто посылал меня и мне подобных на все эти бойни, во имя собственного обогащения. Мало этого - они с издевкой кормили нас своими баснями о долге, чести, сами полностью отрицая эти понятия.
* * *
- Это ты, я узнала тебя, - она как бы радуясь своему открытию, повторила опять, - Ты же еще любишь меня?
Ее голос был такой, как прежде, зовущий, возбуждающий, но в нем зазвучал страх и одновременно какая-то неуверенность.
Ее слова услышали все. Капитан яхты был умница - он понял, что это означает, это был единственный человек на яхте, которого мне было немного жаль - я уважаю людей, которые спокойно воспринимают весть о неизбежном. Дрогнули лица пожилой супружеской пары. Я никогда в подобных ситуациях не всматриваюсь в лица жертв, меня больше всего интересуют руки, которые могут сделать какую-нибудь неприятность. Поэтому я не сразу узнал барона с баронессой - время работает лучше хирурга-косметолога. Ребята с моей команды также на минуту застыли. Они зря засомневались во мне.
- Мадам, я всегда был собой и надеюсь я собой и остался. Но мне кажется мы с вами не знакомы.
Странно, но я уже больше ничего не чувствовал, кроме обиды, злобы. Я вспомнил отца с которым так и не успел проститься и попросить прощение за свои глупые выходки, за то что он мечтал видеть меня свободным от пут семьи патрона, которыми я себя сильнее связывал. Я вспомнил бессмысленные человеческие жертвы принесенные на алтарь ее имени...
- Погрузка закончена, сэр, - Сайрон всегда был лаконичен в деле и невообразимый балагур, знавший все анекдоты на земле во время другой жизни.
- До свидания, капитан, мы дадим ваши координаты спасательным службам.
Капитан был бледен - он понимал, что своей догадкой Сью подписала приговор всей команде и всем пассажирам. Он был прав, но я лично ничего не мог поделать - всегда нужно идти до конца, возвращение всегда сулит гибель...
...Сильный взрыв поднял над синим океаном обломки яхты...
- Так гибнет детство, - мне показалось, что я лишь подумал...
- Что Вы сказали, Капитан?
- Курс на базу. Нужно отдохнуть.
- Есть.
- Сэр, ваш чай.
- Спасибо, Грэг, ты как всегда кстати, - в это время мне действительно захотелось крепкого чая...
* * *