Милицию начали перевооружать - это нам сказали уверенно и поставили в отделе персональный компьютер, который, по словам полковника Буцика, должен намного облег-чить наш героический труд, а значит и уменьшить или даже победить преступность. Но оставалась мелочь - это его освоить и понять, наконец-то, как это он должен помочь слав-ному уголовному ро¬зыску. И мы начали его усиленно осваивать. Не знаю как другие, но я очень полюбил осваивать разложение пасьянсов и "девять червей". И в тот злополучный день (у нас других дней и не бывает) я с утра поспешил "освоить пару раз пасьянс". Но, как оказалось, были люди более ревностно относящиеся к работе - другой более исполни-тельный служака уже сидел и сильно лупил по клавиатуре. Этим другим был Стас, кото-рый пытался укротить "эротический тэтрис" и ему, к моему великому удовлетворению, это не удавалось.
Вы знаете, что такое "тэтрис"? Если знаете то поймёте, что каждый, кто хоть раз попытался его "укротить", становиться его рабом навечно. Но я не стал послушным оруди-ем в этих вращающихся кубиков. Признаюсь, пытался, но быстро и окончательно решил не увязываться в это бессмысленное дело. Это случилось когда увидел, как шестилетний пацан, сын одного из наших сотрудников, играючись складывал самые сложные уровни. "Всё, - сказал я себе, - это игра будущего, а я уж по старому буду играть в картишки". Но Стас старался, И пока он сумел оголить в этом тэтрисе только голову и шею "тэтрис-дивы", нагло смеющейся с монитора. Для любознательных сообщаю, что в эротическом "тэтрисе" каждый новый уровень сложности, пройденный игроком, оголяет частично изо-браженную красотку.
Ах, как Стас старался - его бы старания да в борьбу с преступностью, которая, ес-ли судить из ежедневных сводок, жила своей жизнью и даже развивалась. Но мы ведь должны были освоить компьютер, ведь это так нужно. И Стас бил своими огромными пальцами по хрупким клавишам электронного чуда, лицо его было красным, глаза блесте-ли каким-то странным огнем, а напряжённость позы явно намекала на то, что в прошлой жизни Стае был львом или тигром, который сейчас медленно просыпался в нём, готовясь прыгнуть и изодрать в клочья, ту наглую блондинку, не желающую раздеваться.
За этой героической (не иначе) работой наблюдало два незнакомых мне парня или юноши, в общем два молодых человека. Один был худощав, высок, черноволос с слегка прищуренными карими глазами, которые смеялись, наблюдая за бесполезными попытками Стаса увидеть фигуру красавицы. Другой был совсем как мальчик; худенький, не очень высокий, с взлохмаченной головой и отрешённо-блуждающим взглядом - этого казалось ничего не интересовало, даже собственная персона.
Дверь в кабинет, где стоял компьютер, открылась и на пороге явился не дядюшка Черномор, а другой и не менее грозный начальник - Его Величество полковник Буцик, естественно, собственной персоной. Он смотрел на монитор на котором, наконец-то, оголилась грудь блондинки. Кончики усов полковника негодующе задрожали - его, навер-ное, также возмутило поведение компьютера и его леди, но свой праведный гнев, он поче-му-то начал изливать на Стаса.
- Петухов, прекратите, это не игрушка, - излагал Юрий Петрович истины в высшей инстанции, - нужно заниматься делом, а то я прикажу, стереть всё лишнее.
Ох и строг наш начальник - полковник Буцик Юрий Петрович. Строг до садизма и, как ему кажется, справедлив. Кстати, мы по своей неопытности и несознательности, порой о нём думаем не так. Стас выключил компьютер и сделав серьёзное лицо сосредоточенно посмотрел на Юрия Петровича.
- Товарищ полковник, мне сообщили, что в нашем компьютере возможно имеется вирус, занесённый одной из преступных группировок, и я решил проверить эту информа-цию, - когда Стас говорил эти слова, то любой мог бы поклясться, что всё это совершен-нейшая правда, и даже очень серьёзная правда, но полковник Буцик наверное не поверил.
- Петухов я когда-нибудь Вас накажу, - грозно пообещал наш отдельский Иван Грозный и обратив свои начальственные очи на двух незнаком¬цев, - вы уже познакоми-лись? - кого-то спросил он.
- Нет, товарищ полковник, - ответил тот, кто был повыше.
- Вот представляю вам двух наших новых сотрудников младших лейтенантов Ар-хипова и Веселова. Более полно представлю всему отделу на планёрке в девять ноль-ноль.
Юрий Петрович ушёл. Я посмотрел на часы до этой самой планёрки оставалось де-сять минут, подошёл к компьютеру и включил его. Он начал что-то сообщать всему миру на своем экране монитора, но меня его иностранные вопли мало интересовало, хотя бы потому, что я не знал, что он там лепечет на своём компьютерном языке - меня интересо-вала синяя табличка с белыми буквами GAME , я знал, что за ними есть другие иностран-ные буквы и слова, за которыми прячется мой любимый пасьянс, который я решил напос-ледок разложить раз или два, так сказать, на счастье.
- Стас, уйди, дай дедушке произвести последнее нажатие клавиши, ты же слышал грозное обещание шефа, - сказал я трагическим голосом.
- И это правильно решил наш начальник, - чуть ли не орал Стае, надеясь, наверное, что в коридоре его услышит полковник, - нечего на работе заниматься ерундой, как това-рищ Иванов, правильно я говорю.
Последние слова, адресовались уже нашим новым сотрудникам, которые судя по всему только что получили свои дипломы и первичные офицерские звания в милиции. Тот который был повыше и которого Юрий Петрович назвал Архиповым понимающе улыбал-ся. Потом он подошёл к Стасу и просто сказал:
- Серёга, - протянув при этом Стасу руку.
- Стас, - коротко ответил, разумеется, Стас.
- Серёга, - он уже протянул руку и мне.
- Иван, - честно признался я, ведь я действительно был Иваном.
Тот который был пониже ростом сообразил, что ему также нужно было бы позна-комиться со своими боевыми товарищами и он повторил ту же проце¬дуру, только называл-ся он не Серёга, а Саша. Итак, у нас в отделе появилось два молодых опера: Архипов Се-рёга и Веселов Саша. Мы с Стасом были, разумеется, старыми и опытными - я, как ни-как,"тянул лямку" четвёртый год, а Стас третий, должен был подойти некто Алик, которо-го также можно было считать стариком, хотя бы потому, что искоренял он преступность вместе с нами уже второй год.
Взлохмаченный, как потом оказалось, вечно взлохмаченный, Веселов подошёл к компьютеру и серьёзно, что ни как не вязалось с его фамилией, сказал:
- Можно файл сделать скрытым, эта версия операционной системы позволяет ещё и создать на него пароль, так что ваш начальник не только его не увидит, но и не доберётся, правда если не разгадает пароль, - говорил он что-то более не понятное, чем китайская грамота.
- Нет, Иван, - почему-то трагическим голосом начал говорить Стас, - я ухожу в сто-рожа - мне нечего здесь делать, к нам пришли вундеркинды.
Но, тот, кого назвали Веселовым, начал уже играть в "тэтрис". О, это была. фанта-стика! Эту неподкупную девицу наш новый сотрудник "раздел" за несколько минут, да каких там минут - за минуту! Вы бы видели ли¬цо Стаса. Нет не прелести изображения его ошеломили, я так думаю, он видел и получше - его поразила скорость с какой Веселов ук-ротил "тэтрис".
- Вот это да, вот это класс! - Восхищался он, - Всё, я передумал. Решено: остаюсь - с такими парнями у нас будет не жизнь а лафа, ведь они так всю работу переделают, а нам лишь останется получать награды, денеж¬ное содержание и взятки.
Я посмотрел на часы которые нагло намекали на то, что мы уже опозда¬ли на пла-нёрку и что Юрий Петрович опять будет возмущаться по этому незначительному поводу. Так оно и было - лицо нашего полковника изоб¬ражало гнев и негодование. Ну, а Стас, как ни в чём не бывало начал толи говорить просто так, толи докладывать, хотя его об этом никто не просил:
- Мы по приказу начальника отдела уничтожали файлы с играми, хотя старший лейтенант Иванов хотел сделать скрытый файл и защитить его паролем... - Интересно, а понимал ли он, что говорит...
Я сделал вид что споткнулся на ровном месте и при этом сильно ударил Стаса в район почек. Конечно, чисто случайно. Мне показалось, что я даже сказал что-то типа: "Извини".
И был гнев и была страстная речь о дисциплине и о примерности. Но скажите, сто-ит ли расстраиваться из-за того, что чьи-то часы отстают или чьи-то спешат и при этом кто-то падает, а кто-то обещает отомстить. Я не слушал, что говорил по этому поводу Юрий Петрович, я думал о том, что где-то рождается новая звезда и что по сравнению с этим глобальным космическим событием даже, давно обещаемый выговор, ничего не зна-чит.
А потом нам представили наших новых сотрудников и начали рассказывать какие мы плохие, а какие преступники хорошие, потому, что они совер¬шенствуются, расширя-ются, а мы "топчемся на месте" и у нас нет никакого роста, что было вопиющей неправдой - Стас был двухметровым, да в общем-то и я не маломерок и не только я. Может Юрий Петрович имел ввиду Веселова, но он ещё не видел как тот играет в "тэтрис".
- Иванов, - судя по фамилии, Буцик очередной раз обращался ко мне, а может он наслаждался моей очень редкой фамилией, - Вы возьмёте де¬ло об убийстве на улице Чер-нышевского. Там убили инженера Красавцева. А Вы, Петухов, - это он решил понаслаж-даться другой не менее редкой фамилией, - дело об убийстве директора ЗАТ "Юдифь".
Судя по всему этими делами нас решили "наказать глухарями” бесперспективными делами, да еще связанными со смертью - мы все не очень любили такие дела, сами посуди-те, кому охота сталкиваться с такими неприятными вещами как трупы и отсутствие всякой информации откуда эти трупы взялись и зачем... Но мне почему-то показалось, что наказа-ли только меня, а не Петухова. Что ему досталось - ничего - дело которое изначально нель-зя расследовать законным путём, а беззаконным его никто его и расследовать не будет. В таких делах сразу становиться ясным, кто заказал "завалить" клиента, кто это оплатил и даже можно позавидовать уплаченной сумме, но у заказчиков будет такое железное алиби, какое только может представить смертный. Найти же исполнителя совершенно невозмож-но, потому, что это обычно были профессионалы. Конечно же, можно и их найти через сеть филёров, стукачей и т.д.. Но у них будет алиби гораздо надёжнее чем у их нанимате-лей, да еще может оказаться, что они находятся на государственной службе с иммуните-том, что-то типа права на убийство, как у Джеймс Бонда.
А вот у меня инженер... И зачем это убивать безработных инженеров? Я раскрыл папку с результатами работы оперативников, выезжавших на место происшествия. Зна-читься так: Красавин Юрий Демидович - судя по фотографии не очень красив, хотя бы потому, что на фотографии изображен простреленный затылок. Сидел человек за столом возле компьютера и играл на¬верное в "тэтрис" - ведь что можно делать с компьютером, когда ты безработный? И он не шелохнулся. Делаю вывод, что тот кто был в комна¬те был хорошо знаком с этим Красавиным, хотя могу конечно и ошибаться - ведь можно аккурат-но залезть в окно и тихонько стрельнуть, но это уже высший класс для киллеров - такие асы инженеров не убивают. Но дверь была открыта и обнаружила его соседка, судя по всему ей было восемнадцать лет, так записано в протоколе, а он то был холост и ему бы-ло... и ему было уже сорок. Что ещё интересного? Ага, квартира забита различной аппара-турой, которая управлялась компьютером и она сейчас вся у наших технических экспер-тов. Ещё нашли деньги в общей сумме ... Ого! И откуда в безработного столько?
И тут до меня дошло - ведь это не просто очередное дело - это громадная свинья от шефа за все мои грехи перед ним и зачем это я тогда написал несмываемыми чернилами на его столе :"Буцик - это не просто Буцик - он Великий Буцик". Хорошо пусть будет и так. Может это и к лучшему - значит и моё дело "повиснет", потому, что судя по всему, и здесь поработали профессионалы.
И пошёл я в технический отдел узнать результаты экспертизы по аппаратуре, по баллистике, по оружию и всё такое остальное, что меня, если быть честным, меньше всего интересовало. Вы хотите узнать что меня волнует на работе, когда я должен ловить всех преступников ради счастья на Земле? Я вам признаюсь - много чего, но не работа. Скажем так, у Лизки есть подружка Ирка, она так вчера мне строила глазки, что я решил её немед-ленно допросить и узнать у её самые сокровенные тайны, к примеру, она меня обожает, восхищается, обожествляет или что-нибудь другое в высшей степени превосходное - по другому и быть не может. Это только Лизка говорит, что меня она подобрала из жалости, что таких помойных котов, как я, даже на мыло не берут, но Лизка не видела, как на меня смотрела Ирка, когда я ей рассказывал какой-то боевик немного лишь изменив имена уча-стников - себя то я всегда представлял главным героем.
Думая о Ирке, Лизке и о том, что могла делать восемнадцатилетняя студентка на квартире сорокалетнего инженера (и зачем мне это - у нас не полиция нравов), я шёл в технический отдел и увидев дверь с табличкой "Петухов С.В. - следователь" открыл её... ногой. У Стаса нет нервов, он их истратил на наше правое или левое дело - он как смотрел в окно так продолжал смотреть.
- Руки вверх! - громко скомандовал я, думая, что после такого крика Стасу, как ми-нимум, инфаркт обеспечен.
- Только два идиота на Земле могут сказать такое, - флегматично кому-то за окном говорил Стас, - это старший лейтенант Иванов и ещё его начальник.
Чёрт побери, что может быть интересного за окном пятого этажа, если это окно выходит во двор, где только могут быть служебные машины, задержанные и грязь. Я по-дошёл ближе. Стас повернул ко же свои устав¬шие глаза.
- И кто это Вас учил и где открывать двери ногами в рабочий каби¬нет следователя ведущему расследование?
- Прекрати, какое расследование - ты считал на небе тучи и мух за окном.
- Эх, и правы были умные люди, которые говорили, что эти грубые менты ни на что не способны и врядли им присуща такая форма существо¬вания материи, как ум.
- Ну ты даёшь Стас, наверное уже стал почти как Гегель - умный, потому что по почкам давно не получал. И дело своё, в результате обширнейшего поражения умом, давно расследовал?
- Философия - это наука души и ментам, особенно если они уже стар¬шие лейтенан-ты и выше, не доступная. Если бы хоть один мент был фило¬софом то он смог бы понять, что после расследование одного дела ему дадут второе и так дальше, а ведь, как учили нас наши мудрые профес¬сора, корни преступности в обществе и в человеке и наши протоколы её не уменьшат. Какое там дело, товарищ Иванов - убит человек и я не буду ворошить его прах, да упокоится душа его.
Стас закатил глаза вверх и сложил ладони рук так, как-будто уси¬ленно молиться. Я всегда говорил, что он великий артист, ведь другой на моём месте мог подумать чего угод-но, даже то, что Стас верит в раз¬ную чушь, включая и переселение душ.
- Стас, выйди из транса, - предложил я, - может сходим со мной к моему убиенному на квартиру и там порасспрашиваем соседей, а потом пойдём за твоим. А то знаешь у меня сегодня какой-то облом и смятение чувств. А дело, как и у тебя - гиблое, тоже профессио-налы, так что попросим в Буцика выговор один на двоих.
- Нет, нет, товарищ Иванов, - Стас начал махать руками, как буд¬то на него налетела пчелиный рой, - с Вами больше никаких дел. Там где Вы там и скандал, и драки. Я человек сумирный и умный, я решил исполь¬зовать дедукцию, индукцию и разную продукцию - это дешевле государ¬ству и себе спокойнее. Но если, Иван, ты влезешь опять в какое-нибудь дерьмо, то звони, чтобы мы знали в какую сторону бежать, разумеется в про¬тивоположную от той, где будешь в это время ты.
И я пошёл дальше сам, мысленно представляя словоохотливых старушек, наших самых искренних помощников, которые своими показаниями и свидетельствами могут так запутать любого, что и жизни не хватит чтобы рас¬путаться. На других свидетелей я и не надеялся. И вообще, день, а мо¬жет и не один был окончательно испорчен. А где-то Лизки-на подружка Ирка кому-то опять строит глазки, мысленно вздыхая обо мне, а я...
А я начал перебирать всевозможные коды на пульте управления замком в лабора-торию технического отдела, почему-то мне было лень нажать всего навсего одну кнопку вызова. Я так сильно увлёкся что не заметил, как сзади подошёл начальник этого отдела и толкнул дверь, она легко открылась.
- Иван, ты же следователь, толкнуть было тяжело, или нужно было догадаться? - Спрашивал меня, улыбаясь, майор Мишутин.
- Коля, ты философ? - Мне очень хотелось узнать, прав ли был Стас.
- Я женат и у меня двое детей и одна тёща - этого достаточно.
- Я так и знал, - сказал я и мы зашли в лабораторию.
Но лучше бы я туда не заходил ибо кроме новых загадок они мне ни¬чего не сооб-щили. Баллистики сделали вывод, что стреляли в моего ин¬женера с коридора и по всей видимости с пистолета "Парабеллум" с глу¬шителем. Результат дасколоскопирования гово-рил о том, что на квартире Красавина бывало очень часто только два человека - он и воз-можно ещё жен¬щина, что не исключало посещения и других, но в перчатках так как были обнаружены свежие следы мужской обуви, которую не носит хозяин. Можно сделать вы-вод, что накануне смерти его посетило двое, хорошо знако¬мых: один из которых довольно таки метко продырявил затылок инженеру. И конечно же женщина, будем искать и жен-щину, хотя врядли она чего-нибудь расскажет интересного, если бы она чего-нибудь знала, то ско¬рее всего лежала, бы рядом со своим ... А кто он ей был? Нужно искать женщину.
Но больше всего меня ошарашил долговязый технический эксперт, сидевший возле груды красивых приборчиков, которые были изъяты с квар¬тиры Красавина.
- А почему это изъяли весь этот металлолом? - поинтересовался я, зная, что в обычной практике оперативники не любят связываться с материаль¬ными ценностями.
- Следователь с бригады посчитал, что убийство связано с этой тех¬никой, поэтому и изъял её, - объяснил мне долговязый, смотря на меня сквозь свои толстые очки, как на человека, который мыслит только раз в день и то очень редко.
А далее он мне рассказал, что всё то, что я так удачно назвал мета¬ллоломом, явля-ется комплексом аппаратуры для электронной разведки, или попроще электронного про-слушивания телефонной, телеграфной, сото¬вой и радиосвязи, как кодированной так и от-крытой.
- Ха, - воскликнул я довольно, - это дело гэбэшников или организовщиков (так на-зывали мы отдел по борьбе с организованной преступностью). Все - теперь я это дело удачно спихну. Спасибо, кореша.
Я благодарил технических экспертов, мечтая о ... Ирке.
Ах, как порою плохо быть мечтателем. Я написал рапорт в котором очень обстоя¬тельно изложил все аргументы о том, что это не просто уголовное дело, а что-то страшное и связанное по всей видимости с антиправительственным заговором, а может даже и ан-ти.., упаси меня господи неверующего, с антивселенным. Я знал, что полковник Буцик боится всего антиго¬сударственного и уже, доволен собирался пройтись по текущим делам и с чистой совестью вырваться на свободу то есть к Лизкиной подружке.
Не тут то было. Юрий Петрович, заикаясь и передвигая кончики своих усов сказал, что мои догадки о перевороте, о новой мафии и о всём таком страшном, нужно ещё дока-зать и дал мне на это аж целых три дня, включая субботу и воскресенье так как сегодня была уже пятница.
- Можете взять себе помощника, - предложил он.
- Тогда Петухова, - уж очень мне хотелось испортить Стасу выходные.
- Нет. - Юрий Петрович проявил завидную твёрдость, - Петухов сильно занят, возьмите кого-нибудь из новых сотрудников.
И я решил взять с собою на новое "опасное" дело того шустрого, ко¬торый так бы-стро обыграл компьютер, рассуждая о том, что в деле с ком¬пьютерами нужен человек, который знает какие клавиши на нём нажимать и что не маловажно - в какой последова-тельности.
Наше "юное пополнение" сидело в отдельном кабинете и слушало удиви¬тельные рассказы из будней уголовного розыска, которые им рассказы¬вал наш самый опытный сотрудник подполковник Бортянский.
- Николай Дмитриевич, - обратился я к нему, - Юрий Петрович прика¬зал мне изъ-ять Веселова для проведения крупной операции.
- Это, Ваня, по какому делу? По тому с компьютерами?
- Да, Николай Дмитриевич, есть подозрения, что это всётаки под¬польный притон, а я уже очень стар и если там будет много женщин, то мне одному будет очень туго, потому нужен кто-то помоложе.
- Вот, Саша, - обратился Николай Дмитриевич к шустрому игроку в "тэтрис", - тебе можно сказать повезло - поработаешь с одним из луч¬ших наших следователей.
- Самым лучшим, Николай Дмитриевич, ибо выговоров у меня больше всех в отде-ле.
- Что тоже показатель, - в тон парировал мои объективные оценки своей деятельно-сти Николай Дмитриевич, - только тот не имеет взысканий, кто ни чего не делает.
И мой новоявленный помощник взял инициативу в свои руки, сразу пред¬ложив:
- Пошли, чтоли, брать притон с поличным.
- Ну ты крут, а там СПИД - ты не боишься, - попробовал остудить его служебный пыл я.
- Ничего страшного, даже если там его нет, то будет, - бодро ответил Веселов.
Мне ничего не оставалось делать как подчиниться такому энергичному малому. Для начала я предложил еще раз пройтись вместе в технический отдел, чтобы он смог сам немного поговорить с тем долговязым умником, который разбирался с компьютерами Кра-савина.
- И что тебе сообщил тот профессор всех наук о аппаратуре бедного инженера? - поинтересовался я когда мы покинули кладезь разных технических штучек, которые очень здорово покрой нам помогали и в последнее время без них то, вообще, нельзя было обой-тись.
- Очень грамотный мужик, - восхищался кем-то мой юный ученный друг.
- Допустим - это мне известно с самого рождения, ведь ты имел вви¬ду меня, на-сколько я понял?
- Естественно, - очень естественно ответил Веселов, - но тот инженер тоже был на-верное немного грамотный - чтобы эксплуатировать такую технику нужно здорово сооб-ражать.
- Теперь ты понимаешь, почему такое пустяковое дело поручили мне. Потому, что я по мнению нашего самого справедливого в мире начальника, умнее этих всех инженеров с ихними компьютерами. Так что учись по¬ка я жив, а то неровен час погибну я убитый интеллектом.
Так мирно беседуя мы направились в гараж и получили в свое распоряжение би-тый-переби¬тый "жигуль" времён очаковских и покоренья Крыма", который оказывает¬ся упорно не хотел заводиться от непригодного аккумулятора. Но всеже под радос¬тные кри-ки, толкавших нас ребят, мы покинули ворота нашего милого уч¬реждения, направив сто-пы, то есть колёса машины нашей, на улицу Чернышевского, чтобы узнать "что делать?" с этим делом и как поскорее доказать всему миру, что это дела не нашего ведомства или легко и непринуждённо уз¬нать всю правду этой трагической истории - истории о исчезно-вении ещё двух выходных. Плана никакого не было и может в глубине души я надеялся, что преступники оставили подробный отчёт о своих мерзких делах и положили его на кух-не, придавив сковородкой. Красавцев, будучи живым, проживал в 22-х этажном доме.
- Саня, предлагаю пари, - сказал я увидев этот дом, - наш клиент жил на последнем этаже и лифт не работает.
- Естественно, - голос и лицо Веселова выражало полное безразличие.
- Что "естественно"? - удивился я.
- Следствие из закона Мэрфи: если бутерброд падает маслом вниз, то отсюда сле-дует, что нужный нам человек живёт на последнем этаже и , если на улице жарко и лень ходить, лифт не работает. - Веселов говорил это так как-будто объяснял двадцатилетнему недорослю таблицу умножения на два.
- Ты смотри, а я то думал, что этот закон придуман мной. Хотя кто в наше время защищен от плагиата...
Закон на то он и закон, чтобы всегда исполняться, но это не всегда касается зако-нов изложенных в различных кодексах страны. Закон Мерфи сработал и тогда когда мы поднялись на самый верхний этаж - пломба с двери квартиры инжене¬ра была сорвана, а дверь слегка приоткрыта.
- Сволочь этот твой Мерфи, - сказал я раздосадовано Веселову, предвкушая новые неприятности, - не мог нормальный закон придумать. И почему это все законы делаются во вред людям...
Врываться в квартиру, пугая условного противника пистолетом, кото¬рого у меня, как всегда, не было, я и не думал, а поэтому решил порасспрашивать соседей, может они что-нибудь заметили, а если нет, то хоть обеспечить себе, на всякий случай, понятых, а может свидетелей, а может и помощников. Но закон Мерфи упорно продолжал работать - соседей не было, а если и были, то не реагировали на наши звонки.
- Распутаюсь с делами я пришью такое дело этому Мерфи, - пригрозил кому-то я, одновременно делая грустный вывод, - прийдётся вызывать бригаду.
Такая мысль возникла у меня, когда я, осторожно приоткрыв дверь пошире, уви-дел, что в квартире кто-то произвёл настоящий погром, врядли это делали наши сотрудни-ки. Но всёже, мысль о женщине не давала покоя. И как бы в подтверждение этих мыслей, мне казалось, что в квартире справа от квартиры Красавина, где жила, судя по результатам предварительного расследования, та самая соседка, обнаружившая убитого, кто-то есть и усиленно наблю¬дает за нашими передвижениями в глазок. Наверное у меня срабатывало то, что называется шестым или седьмым чувством. Я подошёл к глазку и по¬казал предпо-лагаемому наблюдателю своё удостоверение, затем попросил удостоверение в Веселова и тоже его продемонстрировал. За дверью пос¬лышалось сопение или всхлипывание, а может мне это опять показалось.
- Граждане, я конечно извиняюсь, но я действительно работник милиции и сейчас я вам назову номер телефона моего начальника, вы ему позвоните и убедитесь в том, что я это я, а можете вызвать наряд по телефону 02 - это как вам угодно.
За дверью что-то зашуршало, несколько раз щёлкнуло и в узкой щели между две-рью и стеной, ограниченной крепкой цепочкой, появилось часть лица не понятно кого так как в коридоре лампочек не было ещё со времён потопа, а в квартире и подавно.
- Что вам нужно, - спросило то, что было частью лица и судя по голосу это был мужчина преклонных лет но очень на кого-то злой, может даже на правительство, разуме-ется не на наше.
- Мы из уголовного розыска, я к примеру, старший лейтенант Иванов, - и я опять протянул к двери своё удостоверение личности.
- Давайте его сюда, - скомандовал голос, принадлежавший не понятному лицу, очень таки не приятный ввиду своей неприветливости голос.
- Кого? Его? - Делал я вид, что не понимаю значений различных место¬имений, втайне надеясь, что нас пошлют к чёрту, уж очень мне хотелось к нему сходить лишь бы не стоять под этой дверью, пытаясь узнать, то что никому не нужно.
- Удостоверение личности, - уточнило лицо и зло добавило, - и того другого тоже.
Сам не понимаю почему я отдал своё удостоверение, может потому, что это сделал Веселов. Дверь захлопнулась и опять послышались щелч¬ки, говорящие о том, что дверь закрывалась на различные засовы и за¬щёлки.
- Саня, как ты думаешь этот мужик быстро делает копии с документов, а то знаешь мое удостоверение уже старое? А может попросить его сделать пару копий не все случаи жизни, - от неопределенности я прикидывался шутом, даже не подозревая на сколько был близок к истине.
И чтобы убрать не приятное чувство совершенного глупого поступка я нажал на кнопку звонка. Никто не собирался нам открывать и мне показалось, что это противоречит некоторым правилам вежливости и поэтому я посчитал вправе пару раз ударить кулаком по двери. Посыпалась штукатурка, но дверь стояла на смерть, защищая крепость своего хозяина, она лишь слегка и недовольно заскрипела. Чертовски крепкая дверь...
- Иван, может не нужно, - услышал я тихий и спокойный голосе Весело¬ва, - дед на-верное проверяет не являемся ли мы грабителями, ты же сам ему предложил и в газетах так рекомендуют.
- Если это так, то группу мы вызывать не будем и, применяя дедуктивный метод товарища Холмса, можно сделать вывод, что группа вскоре прибудет сама, - сделал я умо-помрачительное умозаключение и Веселов посмотрел на меня, как на умалишённого - где это видано, чтобы люди на работу приезжали сами, по своей инициативе.
А пока, суть да дело, я в ожидании чего-то, как всегда, не очень приятного, начал заниматься своим делом, да простят мне тавтологию. Мой не вооружённый взгляд отме-чал, что дверь никто не взламывал и что её открывали ключом. Не заходя в комнату, чтобы не наследить и не стать главным подозреваемым я отмечал про себя, что увиденный по-гром очень похож на последствия шабаша, ведьм и если припустить, что злоумышленники чего-то искали, то делали они это очень неумело или в другом случае, ничего не найдя, решили таким-то вот не оригинальным способом кому-то отомстить - невротики какие-то. Всё это время Веселов делал вид, что наблюдает за моими действиями и может даже изу-чает опыт старшего товарища., но делал он это не очень артистично и было видно, что он тоже сожалеет о пропавших выходных не меньше моего - перспективный товарищ.
- Может зайдём, - предложил он скучающим голосом.
- Ни-з-з-я, ни в коем разе, - запротестовал я, - там может быть ловушка, пусть раз-бираются специалисты.
- Какая ещё ловушка, - было видно, что он слегка, насторожился.
- Что-то типа невидимого капкана, я знаю Евсееича (наш эксперт -криминалист) - тот без этого не обойдётся.
Если быть честным, то Евсеевич меня предупредил, что в надежде на нежелатель-ное и главное не санкционированное посещение этой квартиру людьми не почитающими закон, он распылил специальное вещество хорошо фиксирующее различные отпечатки и при этом само это вещество абсолютно не видимо. Потом эти отпечатки можно снимать обычными методами, можно фотографировать в специальном освещении - хорошая штука, если знаешь, что кто-то должен появиться в месте распыления. И тут я услышал как зара-ботал лифт, какое-то дурное предчувствие овладело мной - а почему это лифт вдруг ни с того ни с сего заработал - так просто чудеса не совершаются.
- Саня, давай-ка спрячемся в тень коридора, - предложил я, в оче¬редной раз про-клиная свою лень, не позволившую взять с собой пистолет.
Было слышно как дверь лифта открылась и из неё кто-то быстро выбежал и по-моему бежало несколько человек как из лифта так и по лестнице. Если бы я был не знаком со многими страшными событиями в жизни, если бы не моя психо-страховая подготовка ( это я сам придумал такой термин), позволяющая мне с одинаковым безразличием смотреть мультики о наглой утке и фильмы о Крюгере, то я бы умер от страху. Ещё бы! Несколько мордоворотов в камуфлированном обмундировании, ко¬торое очень сильно выделялось на фоне городского пейзажа, в бронежилетах, в чёрных масках, с автоматами, которые в их лапищах казались детскими невинными игрушками, ворвались на лестничную клетку. Они очень быстро обнаружили нас, хотя я лично делал лицо кирпичом, то есть лицо моё по идее слилось со стеной.
- Стоять! К стене! Руки на стенку! - Орали они, стараясь перекри¬чать друг друга в своей героической удали.
Они так суетились, так старались нас обезвредить, что мне стало смешно. Я пред-ставил себя вооружённым преступником, который не спеша укладывает выбегающих из лифта молодцов, зная, что бронежилет с такого расстояния помогает также как тонкое батистовое бельё, которое носит Лизка - оно то уж точно ничего не прикрывает.
- Вот так то, Саня, - вспомнив почему-то Стаса, начал философствовать я, хотя и был старшим лейтенантом, - эта ситуация называется вызывать огонь на себя, раньше за это давали героя, а сейчас окромя разных гадостей ничего...
Насколько мне не изменяет моя память, философов всегда не любили - кто же лю-бит истину. Наверное, поэтому один в чёрной маске заорал:
- Малчать! - И для лучшей моей слышимости он ударил меня в район почек, я стерпел.
- Наверное это незаконно бить незнакомых тем более когда вас больше, - я и даль-ше продолжал свои философские измышления. Слушал бы меня сей час Стас, он тогда бы точно оставил бы в философах ещё и старших лей¬тенантов.
- Малчать! - Опять заорало что-то нечеловеческое в чёрной маске, мне стало ясно - он других слов и не знал, да и это одно произносил с фонетической ошибкой, но самое противное - он ничего другого делать не умел, как бить безневинных людей по почкам. На этот раз он ударил меня сильнее.
И этот удар вышиб из меня последнюю философскую мысль, потому, что я уже не контролировал свои движения как мысли так и тела. Сейчас трудно восстановить в памяти то, что ею не контролировалось, но мне показалось, что я с развороту ударил кричащего "Малчать!", потому что его тело отлетело к двери, за которой подсматривал другой такой же, нагло забравший у меня документы и вызвавший на помощь своих друзей. Конечно же они были заодно - ведь милиция вовремя не прибывает на вызов, так по край¬ней мере пи-шут газеты. Ко мне подбежал ещё один с каким-то не понят¬ным для меня криком толи "Я!", толи "Ты", толи ещё более страшное. Он подпрыгнул и чтобы спасти его от падения я был вынужден схватиться за его же бронежилет и остановить стремительное движение своим лбом о его нос. А затем я толкнул его в руки другому товарищу подбегавшему ко мне, разу¬меется с целью помощи своему другу устоять на ногах. Но ребята оказались слишком слабые или бронежилеты с автоматами им меша¬ли - они не устояли на ногах, а скатились вниз по лестнице, свалив по дороге ещё и третье¬го. Оставалось двое и они за-щёлкали затворами своих автоматов, на¬правив их в меня. Я не знал умеют ли они стрелять и на всякий случай поднял руки порекомендовал им:
- Может, для начала, поинтересуетесь кто мы. Мы, в общем-то из уголов¬ного розы-ска. Я, к примеру, старший лейтенант Иванов, - попытался я обратиться к их разуму.
Один из тех, кто мирно скатился с лестничной клетки, узнал меня.
- Ребята, это из уголовки, я узнал того который дерётся! - Закри¬чал он, только я не понял об ком это говорилось - я ведь не дрался - я, как мне показалось, защищался а дра-лись они.
Не отводя от меня ствол автомата и не отрывая палец от спускового крючка, один в маске потребовал:
- Документы.
- Документы у того за дверью, который вас сюда вызвал, он у нас их попросил, чтобы удостовериться, что мы есть мы.
И вот тут то началось самое смешное - тот за дверью не открывал дверь тем кого он вызвал и потребовал у них документы.
- Отец, ты что, какие документы - мы ОМОН, ты что ослеп! - Вежливо и громко объяснял ему тот, который спрашивал документы у меня.
- Они тоже говорили, что из милиции, - скрипел голос из-за двери, - а потом моло-том или тараном выбивали мою дверь, но меня так просто не возмёшь - дверь у меня с га-рантией, двойная и металлическая, пуля не берёт...
- Да ты, старый осёл, если сейчас не откроешь дверь, то загремишь за сопротивле-ние милиции, - старший группы ОМОНа был воплощение га¬лантности и вежливости - это я могу подтвердить под любой присягой.
Пока человек в маске выяснял отношения с голосом за дверью, два его товарища уносили третьего, который не только не кричал своё любимое слово “малчать”, но даже не мог сам идти. Я начинал чувствовать, что представление затягивается и что сейчас сюда приедет сам наш министр и того врядли пустят потому, что личность министра может под-твердите премьер-министр, а того в свою очередь президент. А президента кто? Я подошёл к двери и мирным голосом по¬просил:
- Мужик, отдай наши документы и дальше разбирайся с этими сам, ты их вызывал так что попробуй их отсюда отозвать, но мне кажется, что тебе это так просто не удастся - это не такие мирные ребята, как мы.
И что удивительно, в двери начало что-то щёлкать, скрипеть и поз¬ванивать и дверь открылась. Перед нами стоял пожилой, очень худой мужчина, с большой почти лысой головой. Он был одет в старый, вытер¬тый спортивный костюм, на ногах у него были тол-стые вязанные носки и старые кожаные тапочки. В руках он держал наши удостоверения. Но за ним... Но за ним... О чудо! Стояло "чудное мгновение и гений чистой, красоты".
Это была великая пауза. Вмиг на лестничной площадке стало тихо и все, кто толь-ко что хотел вломиться в дверь, смотрели на стройное, черноволосое создание с совершен-нейшим овалом лица, линиями тела и таким взглядом... Взглядом, который останавливает поезда, не то что грубый ОМОН.
- Извините, мне нужна, гражданка Северянинова Евдокия Елизаровна. Я старший лейтенант Иванов из уголовного розыска и мне, если вам будет угодно, нужно задать Ев-докии Елизаровне несколько вопросов по поводу известных вам событий произошедших с вашим соседом Красавиным Юрием Демидовичем.
И это всё говорил я. Боже, каким я был в этот момент... Граф, князь, а может анг-лийский лорд.
- Явдоха, иди сюда, отвечай за свои грехи, - злобно проскрипел встречающий нас. Фу, как это звучало грубо....
- Извините, с кем имею честь, - и это опять был мой голос, мне потом рассказыва-ли, что я элегантно кивнул головой и щёлкнул каблуками.
- Отец этой прошмандовки, полковник запаса Северянинов Елизар Пет¬рович, - го-воря это, гнусный папаша вытянулся и тоже щёлкнул ...тапоч¬ками.
Ох и тяжела работа следователя. Посудите сами, для того чтобы начать процесс допроса гражданки Северяниновой мне, по крайней мере, нужно было с ней уединиться, ведь допрос это сродни исповеди, а это что-то уже из высших сфер. Но те в масках уходить не собирались и вся¬чески предлагали помощь, но не мне, своему сотруднику, а той же гражданке Северяниновой. Они даже маски свои поснимали, хотя я точно знаю, что по ихним инструкциям, которые они сами себе сочиняют, это делать нельзя. Ах, как трудно было договориться с ихним командиром, кстати также старшим лейтенантом, чтобы нас временно покинули и я клятвенно пообещал, что лично приеду к ним и напишу кучу ра-портов и пояснительных залисок и что я забуду, что меня пытались убить и что кто-то упал с лестницы.
А потом был допрос. Да какой же это допрос - я просто спрашивал. И вы мне вери-те? Она что-то говорила, она плакала, она вспоминала, а я слушал и практически ничего не понимал, потому, что смотрел в её прекрасные глаза, вдыхал чарующий аромат её кожи, а голос её был как струны божественного инструмента. Конечно, я уловил мысль о том, что к ним вчера ломились какие-то двое, представившись, сотрудниками милиции и что после того, как Ели¬зар Петрович попросил у них через щель документы, они грязно ругались, но услышав, что он по телефону вызывает милицию, а он это делала специаль¬но громко, эти двое быстро ушли. Я понял, что они что-то искали на квартире Красавина. А ещё я понял - она меня не любила ибо она любила его. Такое счастье мужику привалило, а его того... Сами понимаете, как не хорошо с ним поступили.
-... Нет, что Вы, Юра ничем незаконным не занимался. Он был такой умный, он за-кончил Бауманку с красным дипломом, он был Всесоюзный лауреат, он работал на воен-ные заказы. А потом, когда стал безработным начал выполнять заказы частной фирмы, Они его очень ценили, они купили ему квартиру, ведь Юра был женат и у него есть ребё-нок, но он всё оставил своей бывшей жене - он был такой порядочный....
Я сидел и наслаждался музыкой её голоса в которые подмешивались тревожные аккорды моих противных мыслей: на какой фирме, на каком заводе, что за заказы и имеет ли его прежняя деятельность отношение к нынешней и смогу ли я доказать, что это не уго-ловное дело, а такое важное, что старший лейтенант Иванов его не потянет и что ему луч-ше заняться психологической реабилитацией гражданки Северяниновой, которую он, то есть я, уже нежно называл про себя "моя Евдокиюшка". И мне казалось, что только я смогу заменить, и не только в душе, этому прелестному созданию её друга..
А что Веселов? Вы можете представить: я, уставший от переживаний и великой ответственности, с превеликим трудом покидал своего очарова¬тельного свидетеля, а он всё это время сидел на кухне с отцом девушки и пил кофе, хотя там было и накуренно как в паровозной топке, но я почувствовал запах коньяка - они пили кофе с коньяком...
- Что новенького? - развязанным тоном спросил у меня Веселов, когда мы вышли из подъезда дома так и не поняв, что делать дальше.
- Кофе с коньяком, - пробовал съязвить я.
- Да кофе дерьмо растворимое, а коньяк суррогат - я терпел, чтобы вам не мешать.
Так это он оказывается из-за меня и ради меня хлобыстал дармовой коньяк в слу-жебное время! Во орёл - это похлеще будет нас со Стасом. Но потом легко и непринуж-дённо болтая он рассказал мне о том где работал раньше Красавин, как называется фирма. где он работал до своего ухода, в мир иной, кто к нему приходил и кратко описал тех "ми-лиционеров", которые вчера ломились в квартиру Северя-ниновых. Оказывается, что отец Евдокии, заметив неравнодушное отношение дочери к соседу, начал наводить о нём справки а недостающую инфор¬мацию выпытал у него во время разговора "по-мужски" за пол-литрой водки. Ну, а Веселов уже всё это вытянул у полковника запаса, терпя его про-тивный коньяк и кофе. Наверное, ему можно было это простить хотя бы потому, что он узнал то что я, очарованный любовно-служебными переживаниями, забыл спросить. Но зачем было пить коньяк с кофе только вдвоём - ведь я бы тоже не отказался. Оказалось, что обеденное время давно прошло и мне, как всегда, почему-то захо¬телось есть. Но была пятница и нужно оперативно найти фирму этого самого Красавина, его бывший завод и побольше там выяснить того, что меня меньше всего интересовало - деятельность инжене-ра. Меня больше всего интересовало как это он мог закадрить такую девочку.
- А бикса ничего, - вдруг отозвался Веселов.
- Кто это такая Бикса? - Я морщил лоб вспоминая клички всех своих знакомых и известных в блотном мире. - И при чём здесь эта Бикса?
- Да я говорю за герлу, свидетельницу, - объясняли мне недогадли¬вому.
- А-а-а, - дошло до меня, что это слэнг такой то есть феня по-нашему, - тогда оно конечно...
А лифт опять не работал - законы Мерфи, как и законы жизни работали только для тех, кому это нужно. И мы беззаботно обсуждая наши общие интере¬сы, пешком спусти-лись вниз. Меня в очередной раз ожидал вполне прогнозируемый сюрприз - машина не заводилась, а как она будет заводиться, если у неё практически отсутствовал аккумулятор. Возле дома была небольшая детская площадка и было что-то наподобии карусели, кото-рую нужно вращать руками. На карусели сидели три девочки, а может и девушки лет так по четырнадцать, пятнадцать, а карусель вращало три паренька примерно их возраста. Я подошёл к ним.
- Ребята, нужно совершить благородное дело - толкнуть машину, а то не заводить-ся.
- А она Ваша? - Спросил один из пареньков.
- В каком смысле "наша".
- А может Вы её угоняете и нам ещё пришьют пособничество в преступлении.
- Да вы только за это и беспокоитесь? - До меня дошло, что народ стал очень бди-тельным и в нашем золотом детстве причин для такой бдительности не было. - Вот хоро-шие дети - пионеры небось или, как это - скауты. Конечно же она чужая - ментовская, мы её у ментов угнали, видишь вот тех.паспорт - "Принадлежит УВД".
- Тогда давай, толкнём - святое дело у ментов машину спереть, - проявили готов-ность к труду юноши - наше будущее. Вот тебе и любовь народа, а я то губки раскатал, пионеров вспомнил...
Они быстро разогнали нашу машину, она завелась и мы поехали искать... Но в пер-вую очередь мы искали не фирму Красавина, а какой-нибудь лоток с булочками и какой-нибудь "Колой".
Фирма, в которой якобы работал Красавин, имела идиотское не пере¬водимое и не выговариваемое название, и торговала она разным хламом, который назывался "офисное оборудование". Директор фирмы долго заикался и суетился, но когда понял, что мы не с отдела по борьбе с экономической преступностью и интересуемся, пока не им, сразу стал держать себя расковано я бы даже сказал что нагло.
- Да, работал у нас такой, был инженером-программистом, но я его выгнал за веч-ные прогулы, вот и сегодня его нет и вчера не было, - властным баритоном рассказывал он нам всё время посматривая на часы, что могло означать одно из двух: или он спешит куда-то; или хочет показать нам, что у него есть "Сейко", сделанные в грязном ки¬тайское гара-же.
- Наверное, он уже на работу не выйдет, - как бы вскользь заметил я.
- А что случилось? - В голосе директора я уловил тревогу.
- Трудно, знаете ли, работать программистом без мозгов.
- Да нет, мужик он был грамотный, работу делал качественно, но вот прогуливал, - директор фирмы, как то замялся, но я сделал вид, что не заметил этого.
- Трудно работать без мозгов, - более обстоятельно я пояснял свою мысль, - пото-му, что они вытекли.
- Вытекли, как? - Директор выглядел уже испуганным.
- Через дырочку в голове, - и я как отличник начал рассказывать директору, как вы-текают мозги, - пистолетом простреливают дырку в затылке, а потом мозги вытекают, по-тому, что они наверное много знали.
Нижняя губа директора задрожала. Кроме нас с Веселовым и директора в его каби-нете никого не было и я решил спросить у него, что он знает о Красавине и почему он так дрожит. Я вежливо взял его за галстук и сильно приблизил его лицо к своему, ну чтобы было более доверительно, и немного громко спросил:
- Быстро, сука, что ты знаешь! Иначе сейчас сниму трубку и налого¬вая полиция или кто-нибудь с ОБЭП-а нагрянет.
И он начал рассказывать, постоянно моля о том, что "это всё между нами". 0казывается, что Красавина на работу к нему устроила "крыша" и эта самая “крыша” при-казала снабдить инженера компьютером, якобы для работы на дому.
-...Но работал он исправно, пожаловаться не могу, вот разве что прогуливал..., - до-верительно шептал мне директор, как там его, эт, за¬был фамилию, да и больно нужно.
- А "крыша, кто"? - Всё никак не мог угомониться я в своём артис¬тическом порыве, хотя нужно было говорить " а судьи кто...", но это, как мне кажется, звучало в другом сце-нарии.
- Вы, - как бы выдохнул остатки воздуха директор и мне пришлось ослабить свои дружеские "объятия" посредством галстука.
- Как это мы, это что значит "вы"? - Я уж точно никакой крышей ни для кого не был, может этот новый сотрудник - что-то не похоже...
- Вы - мент... то есть милиция значит.
- Подробнее, ху ис кто? - Я бывает от сильного волнения перехо¬жу на английский, что есть прямым доказательством, что в прошлой жизни я был как минимум английский лорд или король, хотя по Лизкиным гороскопам я получался котом, рожденным в марте.
И он начал описывать тех мент... тьху ты, милиционеров, которые якобы были крышей у его фирмы. Уж очень сильно те описания подходили на описания тех ребят, приходивших за день до нас, мало того этот испуган¬ный директор назвал нам их фамилии, имена и отчества.
- У меня профессиональная память, - гордо раздувал он щёки говоря эти имена, - я всегда запоминаю формальные атрибуты людей с которыми должен работать.
Час от часу не легче - ещё какие-то наши сотрудники, которых я не знаю, а скорее всего это фальшивые документы и удостоверения. Я замер в раздумии, а директор окли-мался и поправив галстук, гордо заявил:
- Я запомнил серии и номера их удостоверений, правда не успел ещё проверить...
И он продиктовал нам эти номера. Ну, гад, если врет, тогда я лично буду проверять его финансовую деятельность, хотя в этом ни черта не смыслю, но для проверок это и не требуется.
Мы вышли из здания фирмы слегка озадаченные.
- Иван, а что это правда, что еще "крыши" бывают и мент... то есть милицейские? - спросил меня мой юный друг и напарник.
- Саня, крыши бывают только ментовские - милицейских крыш нет в и помине, по-тому, что это не возможно по определению.
Я напрягал извилины, я шевелил остатками серого вещества, я сжигал понапрасну свои нейроны - но всё получалось как-будто, бы каким-то об¬разом милиция или одна из служб МВД криминально замешана в этой обычной житейской истории. Посудите сами - ребята, довольно таки сме¬ло показывали свои удостоверения, как бы демонстрируя свою силу. Если бы эти удостоверения были фальшивыми, то в тех кругах, в которых они свети-лись, их уже давно бы вычислили бы, ведь прошли те времена, когда любая красная книжечка заставляла трепетать любого обывателя. Нужно всё-таки проверить эти удосто-верения. Если делать это официально, то поднимется маленький шумок и я не думаю, что если ребята так смело действовали и если они от нас, то они себя не подстраховали. Значит нужно действовать "неофициальным путём" - для меня это означало идти и опять просить Лизку, которая работала в нашей "секретке" - сек¬ретном отделе или секретной библиотеке и могла добыть практически любую секретную инфор¬мацию. Хотя интересующая меня информация и касается отдела кадров, но в "секретчиков" как в торговле - все замазаны, то есть повязаны общими сплетнями, общими сек¬ретами.
Мы подъехали к управлению в конце рабочего дня и в пятницу, кто сидит на бюд-жетной ассигновании понимает что это означает. Когда я ворвал¬ся в Лизкину комнату, она уже одевала свою лёгкую курточку и собиралась сдавать ключи дежурному.
- Лизун, спасай потерянного для общества человека! - Взмолился я.
Елизавета делала вид, что меня нет не только в её комнате, но и в ближайших га-лактиках.
- Лизунчик, Лизулька, поверь деньги мне не нужны, машина, твоя не нужна - нужна только ты.
- Товарищ старший лейтенант или Вас уже разжаловали, выйдете с комнаты, по-сторонним здесь находиться запрещено.
Она на меня злилась, она на меня всегда злилась потому, что знала, наверное, как она мне нравится во гневе, даже больше чем Евдокия, даже больше чем Ирка...
- Лиза, я честно горю и честно мы с тобой поедем в воскресенье за город на приро-ду если... Если я расхлебаю то, куда меня в очередной раз бросило моё начальствие.
В её глазах мелькнула маленький огонек, нет, скорее всего искорка сострадания, мелькнула и тут же была погашена холодным душем презрения.
- Вам, товарищ Иванов, всегда чего-то нужно, - она изображала гнев¬ную богиню и как всегда в конце бросив своё любимое и очень правдивое замечание и прямо в мои бес-стыжие глаза, - Вы жуткое эгоистичное существо.
И мне пришлось ей всё рассказать, хотя ее моя ужасная история интересовала меньше всего. Я не знаю, что случилось, но из маленькой искры разгорелось пламя. Мой Лизун подумал немного и включила свой компьютер, а через несколько минут я был оша-рашен в очередной раз - такие ребята действительно были в УВД и числились они на шта-тах группы спецназа “Ягуар”.
- Что, Ваня, это серьёзно? - Мой Лизунчик, как и всегда, беспо¬коился обо мне. - Ты опять влезешь в какую-нибудь драку.
- Ах, Лизка, - мне почему-то стало жаль себя, - мне кажется, что в драке я сегодня уже был, и может прийдется все повторить сначала ибо только умные учатся на ошибках других, а такие идиоты, как я, должны сто раз стукнуться лбом в стенку, чтобы понять одну истину - стену лбом не прошибить.
Я, конечно, подумал о пренепреятнейшей процедуре посещения расположения этих самых спецназовцев, которые так любят драться и кричать “молчать”, а мне предстояло с ними говорить...
Спецназ так спецназ, может только спецназа мне не хватало для пол¬ного счастья. Группа "Ягуар" была организована для выполнения различных кровавых операций: осво-бождения заложников, ликвидация вооружён¬ного сопротивления преступников, участие в борьбе с террором и всё такое разное, где нужно стрелять, взрывать и выкручивать руки. Мы знали, что такая группа есть, но кто там служил мы не знали, может потому, что нико-гда не интересовались. Я знал лишь одно, что у них очень красивая эмблема на рукаве, изображающая прыгающего ягуара. Та¬кие эмблемы можно было спокойно купить в городе и некоторые молодые люди уже их носили, приклеивая куда не попадя. По-моему у нас даже было дело в котором фигурировали разборки между поклонниками группы "Ягуар" и теми, кто называл себя "фашистами". В общем-то нам было без разницы кого садить за злостное хулиганство, а без своих наклеек они были и так все на одно лицо - коротко стриженные, накачанные, в кожаных куртках с различными шипами, кнопками и заклёп-ками.
Мы поехали в расположение группы "Ягуар" о котором имели лишь общее пред-ставление. Минут двадцать дежурный у двери, которая вела в ка¬кие-то глухие казематы, выяснял кто мы такие и что нам нужно, но мне -показалось, что он так и не понял этого, потому что к нам вышел уг¬рюмый тип в камуфляже и задал тот же дурацкий вопрос, что и дежурный:
- Вам кого?
- Если можно то кого-нибудь самого главного в группе "Ягуар", - скромно просился я, - мы по совместному, так сказать, уголовному делу.
- Так уж и самого главного, - саркастически хмыкнул угрюмый тип и приказал де-журному, - Пропусти.
За глухими стенами оказалось немного шумно. Там были какие-то странные со-оружения по которым бегали какие-то в камуфляже и масках, что-то кричали, кого-то били и даже, как мне показалось стреляли. Угрюмый тип молча вёл нас и привёл в маленькую комнатушку в которой был один стол и несколько стульев.
- Командир группы "Ягуар" полковник Будельков, слушаю вас молодые люди.
Это был сам полковник Будельков! О нём рассказывали такое страш¬ное, такое фантастическое, что мы даже сомневались нужна ли вся остальная милиция, когда есть один такой полковник. Поэтому я с вол¬нением и шепотом рассказал ему о своих малень-ких подозрениях.
- Ты что это, старший лейтенант муньку гонишь, ты понимаешь что ты верзёшь, какую ахинею! Чтобы мои ребята да участвовали в таких гнилых делах! Да ты знаешь какой у нас отбор, да ни один из вашей уголовки к нам не попал бы...
Я подумал, что насчёт "попал или не попал " - это как посмотреть, лично ни за что не шлялся бы в камуфляже, в этой дурацкой чёрной маске да ещё с такой идиотской эмб-лемой на рукаве - точно, как те придурки которых мы тогда растаскивали в парке. Но я обстоятельно пояснил полковнику, что дело с трупом и всё такое, что он должен понимать. И угрюмый полковник, сказав чего-то такое не приличное, подошёл к двери и крикнул:
- Сафонова и Нечаева ко мне! - Это были как раз те ребята которых назвал дирек-тор фирмы. Я мысленно перенесся в дом на улице Чернышевского и подумал о Евдокии - как там она без меня, бедняжка. Дверь в комнату грюкнула, прервав мой сеанс медитации и в дверном проёме показалась фигура верзилы.
- Лев Яковлевич, вызывали, - рявкнула фигура в чёрной маске.
- Да, а где твой дружок Нечаев?
- Он это, - фигура в маске смотрела почему-то на меня, - у него травма и сотрясение мозга.
- Какое в чёрта сотрясение мозга, было бы чему сотрясаться, какая там ещё травма?
- Сегодня, когда вызывали на улицу Чернышевского, - верзила в мас¬ке опять уста-вился на меня и промямлил, - получилось так.
Мне показалось, что я что-то начинаю понимать, но я быстро отог¬нал от себя такие мысли, подумав, что в таком случае лучше предоста¬вить событиям проистекать так как им угодно.
- Что вы там делали на этой самой улице Чернышевского, - в голо¬се полковника явно ощущалась тревога, мозгами трясли?
- Был вызов, якобы вооружённые бандиты взламывают дверь, а там вот эти, - он кивнул в нашу сторону.
- Хорошо, что эти, а не другие. А травма то здесь причём, что там были бандиты?
- Нет, были вот эти и мы не разобрались, - мне показалось, что верзила в маске стал как-то меньше ростом.
Белки полковника начали наливаться кровью.
- Значит эти два мента, - вот гад - он назвал нас ментами, честное слово, - выруби-ли отделение группы "Ягуар". Значиться так, Сафонов? Иди и тащи сюда своего дружка и вашего засранца командира, я буду вас учить отдельно и забудьте, что у вас были выход-ные и свободные ве¬чера.
- Оказывается наш полковник Буцик просто ангел по сравнению с этим Буделько-вым, а я то думал о нём такое нехорошее... - И я мысленно начал просить у Юрия Петро-вича прощение, но вспомнив зачем мы сюда пришли, я поторопился остановить уходящего спецназовца, - можно я за¬дам вашему подчинённому пару вопросов?
Полковник снисходительно кивнул головой.
У его ребят оказалось железное алиби - в тот день они были на учениях в загород-ной базе и не верить им у меня не было оснований, даже если они лгали. Час от часу не легче.
- А может у вас могли похитить документы и снять из них копию? - Я цеплялся за первую взбредившую версию.
- Да как это возможно!? - Одновременно воскликнули полковник и его подчинён-ный, но полковник сразу добавил, - после сегодняшнего случая я уже ничему не удив-люсь.
И тут тихо спросил Веселов:
- А может они, как и мы, дали кому-то документы на проверку, а отсканировать их дело минуты?
- Ага, - это уже одновременно с полковником сказал я. Маска на лице начала шеве-литься, наверное под ней были мозги, которые пришли в движение.
- Помните, Лев Яковлевич, когда, был вызов в латвийское посольство, якобы им кто-то угрожают. Тогда у нас взяли документы на проверку, чтобы удостовериться не бан-диты ли мы.
- Вы что дебилы или враги! - Полковник имел вид готовой ко взры¬ву ядерной бом-бы.
А почему-то вспомнил, как другой полковник, только запаса, также брал у нас до-кументы.
- Саня, а у того полковника была та ерундовина, ну для этого сканирования?
- И компьютер и сканер, он говорил, что пишет книгу о разведке, потому, что он бывший разведчик.
- А что же ты раньше молчал? Ты что тоже враг?
- Да ты меня и не спрашивал. А ещё тот полковник служил в бывшей Советской Латвии.
Я знаю, что есть много совпадений случайных и чаще всего совпадения бываю именно случайные, но мне очень не хотелось чтобы так было на этот раз - ведь Лизка меня точно убьёт, если мы с ней в эти выходные дни куда-нибудь не поедем. И я попросил у полковника Буделькова фотографии его орлов, и мы с Веселовым быстро побежали к вы-ходу. Спешили мы наверное зря, потому, что с нашим аккумулятором нужно было возить с собой ещё пару лошадей, чтобы разгонять нашу машину. Пришлось опять звонить в мало-приметный звонок, малоприметной двери за которой прятались "ягуары". Нет, что не гово-рите, - это сильные ребята - тот дежурный так нас толкнул, что мы могли бы ехать и без бензина. Но вот куда ехать и что делать я не знал, И уже совпадения были не совпадения-ми а так малозначащими фактами - мало кто служил в Латвии да и латвийские чиновники действовали правильно. Я смотрел на дорогу, на зажигающиеся огни города и начал уже сочинять песню о том что любимый город может спать спокойно, так как я не знаю чем могу нарушить этот покой. Но тут мои размышления и логические заключения, состав-ляющие основу моего дедуктивного метода прервал всё тот же Веселов:
- Иван, а не заехать нам к техэкспертам. Понимаешь на том компьютере был скры-тый файл огромных размеров, может его уже вскрыли и нам это поможет. Ведь не зря ис-чезли все дискеты и может те двое с документами от "ягуаров" приходили именно за этим файлом.
Что не говорите, а поколение которое выбрало вместо "пепси" "тэтрис^ ещё не со-всем потеряно для будущего. И так как у меня не было ника¬кого плана мы решили ехать в управление к техэкспертам.
Долговязый и в очках умник сидел за "нашим" компьютером и нажимал на клавиши, на-верное, он играл в новый “тэтрис”, а мы ему помешали потому, что на экране дисплея ровным счётом ничего не было кроме слов "Введите пароль". Как я понял наш умник ис-кал пароль и не мог его найти, чтож у него впереди ещё целая жизнь, а у меня сутки и так долго искать парочку букв я не мог.
- Скажите, а сколько нужно букв для этого пароля? - поинтересовался я,
Умник посмотрел на меня, как смотрят инопланетяне на наших аборигенов из джунглей Амазонки и выдавил из себя, надеясь, что я отвяжусь раз и навсегда:
- Пароль сложный из трёх слов: семь букв точка, пять букв точка, четыре буквы точка, - сообщив миру эту весть он опять начал нажимать клавиши на компьютере.
- Тоже мне загадка криптологии, - в свою очередь презрительно сказал я, - проще программируемого утюга. Можешь пробовать и писать на месте пароля: "Евдокия любит Юрия". Разумеется каждое слово через точку.
Этот умник, играючись набрал то, что я ему сказал, при этом скорчил такую пре-зрительную рожу, что я сразу почувствовал своё абсолютное несовершенство по сравне-нию с обезьяной. Но увидели бы вы его, то самое, что люди называют лицом, когда через пару секунд на экране дисплея показалось много разных буковок и компьютер начал изла-гать все¬му миру свои тайны. Он бледнел, он вытягивался и сжимал¬ся и лишь смог выдох-нуть:
- Ты знал пароль и молчал!
- Если бы ты увидел ту Евдокию и если бы она втюрилась в тебя, то ты это самое писал бы на всех заборах не то что в компьютере. - Я де¬лал вид, что разгадывать разные пароли, коды и всё такое секретное - моё самое любимое занятие с пелёнок, но теперь мне нужно было уз¬нать, что этот компьютер хранит в своей, кремниевой памяти. - Так что да-вай быстренько раскручивай свою музыку и в следующий раз когда тебе будет нужно в чём-то помочь зови, но только не меня, а вот этого юношу, - я указал на Веселова, - ты еще не знаешь как он играет в "тэтрис".
Веселов вместе с экспертом начали что-то обсуждать между собой и насколько я понял у них должно всё получиться, потому, что главное был пароль. Ну а я пошёл и на-брал в электрический чайник воды, наме¬реваясь немного попозировать какому-нибудь великому художнику для кар¬тины "Чаепитие в уголовном розыске". На этой картине должно быть два основных героя: в первую очередь и на переднем плане, разумеется, я пьющий чай и легко разгадывающий самые сложные ребусы различных преступлений, а на втором плане, нет уж лучше рядом и меня обнимает, как Рембрандта его жена, Евдо-кия... Ах какие у неё коленки и как она умело ими двигала, что я забыл даже зачем прихо-дил на ту улицу Чернышевского... Стоп! Что-то в мозгу у меня вспыхнуло. Как это - у женщины убивают любимого человека, а она строит глазки почище Ирки и одета так, что и раздевать её не надо. Я начинал в чём-то не доверять своим чувствам влюблённого с первого раза или взгляда. Чайник начинал закипать, пос¬вистывая, как милиционер на бое-вом посту по изыманию лишних денег в нарушителей правил дорожного движения. И тут я услышал потусторонний голос... Голос был очень знакомый и где это я его слышал. Го-лос говорил что-то о кредитах, о каком-то замороженном счете... Потом я услышал дру¬гой и тоже очень знакомый голос, который говорил, что старик скоро от¬даст концы и нужно искать замену и он предлагал какие-то концессии если этой заменой станет он. Потом ещё очень знакомый голос который начал говорить такое, что я начинал вспоминать слово, которым всё это можно охарактеризовать - "похабщина"...
Это говорил компьютер. Возле него стояло два небольших динамичка и эти голоса неслись оттуда.
- Эя! - Завопил очкастый умник. - Да какой я молодец!
Почему он молодец я так и не понял, но я единственное понял, что без пароля они ничего не добились бы, но что поделаешь, я всегда и всем говорил, что меня ожидает смерть от скромности и конечно же на боевом посту - в постели, значит.
- Вот это да - это покруче феэрговской порнухи, - отозвался другой вундеркинд по фамилии Веселов, - да это же... - Веселов как-то мечтательно закатил глаза.
Оказывается на компьютере, как на магнитофоне можно записывать звук, и оказывается наш, почивший в бозе, инженер сильно увлекался записью этих самых звуков, наверное потому, что ему спать не давала слава "Пинк Флойда", которые тоже любили записывать различные звуки. Но в отличие от тех музыкантов наш инженер записывал расшифрован-ные телефонные переговоры некоторых очень больших правительственных чиновников и самых известных депутатов.
Я пил горячий чай, жевал хрустящие сухарики, которые реквизировал в экспертов и слушал. Слушал и ничему не удивлялся - я ведь никогда не участвовал ни в каких парти-ях, движениях и никогда не верил ни одному слову, сказанному очередным спасителем Отечества. Я даже не возмущался и не выкрикивал, как очкастый умник :"Ворюги! Своло-чи!". Я думал, что уже имею доказательства того, что мне это дело не вести и что его нуж-но передать "кому следует", чтобы те начали торговать этими данными. Но в тоже время мне показалось, что отдав эти записи в "надёжные руки" я подвергну массу людей опасно-сти, нет не тех правительственных бандитов, а тех, кто случайно это всё увидел и услы-шал. Поэтому я не разделял восторгов моих слишком умных друзей.
- Так, прекратите неоправданные визги, - решил я их урезонить, -это говно нужно уничтожить и забыть, что вы его когда-нибудь видели и слышали. Мне почему-то кажется, что вам ещё рано помирать из-за какого-то куска металла.
- А какая была бы запись, мы в хит-парадах были бы первые, - вздох¬нув, подумав о чём-то Веселов.
- А на кладбище вторыми, вслед за Красавиным, - продолжил я его мысль, пред-ложив вмиг поникшему очкарику, - сотри всё это и немедленно.
- Я только окончательно потерял веру в наше правительство, - он тоже горестно вздохнул.
- Главное не терять веру в нас, правда, Саня? - Я всегда, очень лю¬бил крылатые афоризмы, думаю, что этот мой выдающийся экспромт займёт достойное место в анналах экспром-тов, ибо последующее выражения зазвучало вскорее на всю страну, - Следующий раз не голосуй, а то проиграешь.
Я скромен, это точно - мне авторских за мои слова и логосы никто не дает, только полковник Буцик иногда поощряет выговором. Да плевать на тщеславие - мне было нужно было думать, как нам выкрутиться из этой щекотли¬вой ситуации. И я начал думать вслух, надеясь на то, что имеющие уши да услышат.
- Что мы имеем - практически ничего. Но, отставной разведчик допус¬тил оплош-ность - он не правильно описал своих "бандитов" из предпола¬гаемой группы “ягуар^ Он сказал что они были среднего роста, широко¬плечие, коротко стриженные и т.д. Таких мы можем найти в городе нес¬колько тысяч. Но дело в том, что Сафонов был никак не малого росту и даже не среднего, у него почти два метра - это раз. Во-вторых он сказал, что они были голубоглазые, что в корне противоречит истине. Но почему голубоглазые? Это мо-жет быть неосознанная оговорка или инверсный след в памяти - он перед нашим разгово-ром мог видеть голубоглазых, запом¬ним. Далее, Евдокия меня явно "снимала" на допросе и будем откровенны ей это почти удалось, если бы не противный кофе и коньяк, который Веселов уплетал тройными дозами, одновременно узнавая всё, что было нуж¬но. Вот толь-ко кому нужно?... Далее, имеется в наличии некоторый сте¬реотип поведения с документа-ми. Если мы проверим сейчас разведчика в тапочках, то по идее должны найти в его ком-пьютере наши отсканирован¬ные документы. Вопрос: кому это нужно, имеется ввиду ин-формация? Ответ: да кому угодно. Вопрос: зачем хлопнули Красавина? Ответ: знал чего то лишнего, начал шантажировать, засветился или мавр сделал своё дело и его нужно было списать, но ещё есть баба, то есть женщина. Вопрос: причём здесь Евдокия в этом деле, когда ей нужно рекламировать что-нибудь эротическое? Ответ: она могла быть приманкой, она могла быть элементом регулирования, она могла быть платой, она просто безумно лю¬била своего инженера, потому, что он похож на того мужика из "Санта -Барбары", а еще потому, что я ей раньше не попадался. И полковник запаса хлещущий коньяк, имеющий компьютер, шикарный сканер и при этом свою маленькую пенсию не всегда получает, а у дочери слишком много золотых штучек поразвешано по всему телу...
Было над чем задуматься.
- Иван, наверное поздно ехать к дяде пенсионеру, - опередил меня в моих же мыс-лях Веселов.
- Саша у тебя есть девушка? - Мне показалось, что я спрашивал очень поэтично и задушевно.
- Откуда я знаю, может и есть, - ответил он таким тоном, что это могло означать лишь одно - "причём здесь девушка".
- Так вот, Саша, если я в эти выходные дни буду торчать на служ¬бе то может слу-читься не поправимое - потеряют веру в меня. Но это не главное. Главное то, что мы чегой-то выяснили - это раз; там тоже не дураки и начнут уничтожать следы, если не уничтожили - это два; все благородные поступки совершаются тогда когда и плохие - ночью - это три. Съездим, если люди спят мы их будить не станем, если они не спят, то мы им немножко расскажем на сон грядущий разных ска¬зок, а может и они нам.
На этот раз нашу машину толкали какие-то удивлённые прохожие, уже без юмора воспринявшие мою версию об угоне милицейской машины.
Мы ехали по ночному городу и я, смотря на горящие огни окон в домах, думал о том, что только дурак может искать чёрную кошку в тёмной ком¬нате даже не зная есть ли она там, Конфуцию было легче намного - он то знал, что кошки нет. А ещё я думал о том что я очень хочу есть и о том, что меня кажется пытались обмануть. Конечно, меня часто пыта¬лись обмануть - это обычно для работника УГРО, но чтобы женщина, влюб¬ленно смотрящая, как эта Евдокия... Змея подколодная. Я был голоден, уставший и злой, и мне нужно было найти причину всех этих несчастий, а за одно кому-то передать часть их, мо-жет поэтому я и ехал на эту самую улицу Чернышевского и тащил за собой Веселова, ко-торый кажется был совершенно безразличен к происходящему, куря свои противные сига-реты.
- Саня, - ты наверное зря куришь, - мне хотелось быть добрым ме¬диком, - я могу тебе пообещать, что лифт опять не работает и со сла¬быми лёгкими будет тяжело подни-маться на двадцать второй этаж.
- Нет ничего проще, чем воздушный шар, так говорил Монгофьер, взле¬тая над удивлёнными обывателями. Мои лёгкие накачаются горячим воздухом и я туда взлечу.
- Может и меня прихватишь?
- Да, но за отдельную плату.
- Дорого ты берешь?
- Да пару бутербродов с колбасой и кружку пива, может ещё кофе с коньяком, ду-маю этого достаточно.
Но лифт действительно не работал, это позволило Веселову заме¬тить в мой адрес:
- Если мне будет нужно кому-нибудь нагадить, я попрошу тебя что-то пожелать по-противние.
- Тогда за отдельную плату...
Мы медленно поднимались по ступенькам аварийного выхода, который был уже не аварийным, а обычно употребляемым и к тому же не освещен¬ным. Покоряя городской Эверест, мы даже пытались выяснить, что же нам делать. Не доходя одного пролёта к цели нашего героического подъёма, я услышал громкие голоса, которые были чем-то не до-вольны. И мы начали двигаться, на всякий случай, стараясь быть не замеченными. Хотя, как это принято в современных домах, лампочки на лестничной клетке были вывернуты, свет города, проникавший в окна лестничных пролётов, немно¬го освещал знакомое место на котором находилось три силуэта. Два стояли рядом с квартирой Красавина, а один - у двери Севережевых. Хозяин этого силуэта угрожающе просился в гости к бывшему раз-ведчику.
- Елизар, если ты не откроешь, то мои ребята взорвут к чёрту весь этот дом, - голос просящего был полон грозного грома и говорил он с явным прибалтийским акцентом, - ты только отдашь нам аппаратуру.
- Рейнап, пошёл к чёрту, - глухо отзывался из-за двери полковник, - меня как инже-нера ты не подстрелишь, я уже принял меры, у меня сегод¬ня были оперы и теперь я на прослушивании, так что убирайся, потому, что они будут скоро здесь.
- Хорошо, Елизар, успокойся, ми найдём общий язык и с ними, - говорил тот тип с акцентом и я услышал как что-то щёлкнуло и очень этот звук напомнил мне звук переза-рядки пистолета.
- Граждане, спокойно - это милиция, - пришлось мне проявить бескультурье и вме-шаться в разговор солидных людей.
И стоило мне появиться на лестничной площадке, как два молчуна у двери Краса-вина, не говоря ни слова резво подскочили ко мне и настолько резво, что один из них уда-рился головой о перила, потому что не заметил мою ногу, а другой зачем-то ударился сво-им лицо о мой кулак. И тут я увидел как большая блестящая труба глушителя смотрит на меня.
- Вы совершили нападение на иностранного дипломата, который был вынужден применять оружие для самозащиты,- говорила личность с акцентом.
И я подумал, что мне прийдётся умереть не только молодым, но и го¬лодным. Но тут в сторону дипломата полетело что-то горящее, может это была и бомба, может тоже подумал и он, отпрыгивая в сторону, не¬которое время наблюдая за странным предметом, этого времени мне хватило для того, чтобы попробовать открыть дверь в квартиру полков-ника головой этой странной личности с писто¬летом. Дверь действительно была крепкой да и голова этого типа тоже. Через минуту он очнулся и смотря на меня мутными глазами медленно проговорил:
- Вы ответите, я атташе Латвийского государства, - своими вялыми руками он вы-тащил свой паспорт дипломата.
Я взял сей государственный документ и увидев на полу лежачую и горящую зажи-галку, которую бросил Веселов, чтобы отвлечь внимание этого атташе и за одно доказать мне пользу курения, я поджёг этот паспорт.
- Это антизаконно... - Этот дипломат кажется не понимал, что он говорит - кто он без документов...
- Вы в настоящий момент времени неопознанная личность, совершив¬шая нападе-ние на работников милиции и ни какое-нибудь, а вооружённое. А паспорта у вас, незнако-мый гражданин, никогда, и не было.
Мне показалось, что я был очень логичен. Но нужно было что-то де¬лать, по край-ней мере два дружка моего нового знакомого, которые очень неосторожно вели себя на неосвещенных лестничных площадках, начали шевелиться. Веселов обыскал их и забрал у них пистолеты, на всякий случай приставив их стволы к их неразумным головам. Я подо-шёл к двери моей бывшей любимой женщины, которую я уже не любил и приказал:
- Гражданин Севережев откройте двери представителю милиции и только быстро, считаю до трёх...
При счёте "три" никто и не думал открывать нам дверь...
Когда пыль от обвалившейся штукатурки немного осела, я увидел как передо мной стоит в одной ночной рубашке Евдокия и плачет. У меня болело плечо - дверь действи-тельно была очень прочной, я был голоден и злой, но мне её стало жаль...
- Папа застрелился, - шептала плача она...
... Начитался новый рабочий день, а наш ещё не заканчивался. На¬сколько я понял с предварительных допросов и связанных воедино фактов, бывший разведчик от скуки или ещё от чего-то решил стать шпионом, чтобы отслеживать чем занимается наше правитель-ство. Он быстро нашёл старых друзей с другой страны, те снабдили его аппаратурой. Но полковник был немного стар и слегка не разбирался в новой технике, по¬этому-то он и за-ставил свою дочь, как она утверждала, соблазнить инженера (заставлял ли?) и тот начал и из-за любви к ней или из-за денег, а может из-за интереса, рабо¬тать оператором подслуши-вающей станции. Что-то произошло: может инже¬нер осознал, что поступает не хорошо, может ему платили мало, а может Евдокия его разлюбила, но он вдруг не захотел работать и даже начал угрожать разоблачением шпионского гнезда. По всем канонам жанра - его должны были убрать. Вот его и убили. Убили, между прочим, из того самого пистолета, что был направлен в меня дипломатом, а может он и дипломатом не был - ведь при нем не оказалось никаких документов, а подделать акцент может любой. Правда, он орал, что я сжег его дипломатический паспорт - придумает же такое...
Солнце уже взошло и мы с Веселовым вышли из здания нашего управления. Чувст-во исполненного долга было сильно притуплено, навалившейся усталостью. И в этот мо-мент я услышал знакомый звук автомобильного клаксона - это был Лизкин “Запорожец”.
- Эй, ты, взломщик дверей и поджигатель документов (откуда она все знает!?) иди сюда и того худого с собой бери, поедем позавтракаем.
- Спасибо. Да я пойду, - начал вежливо отказываться Веселов.
- Саня, у тебя первое дело и не с кем-нибудь, а со мной и ты практически невредим. А вот это у же нужно обязательно отметить. Коньяку я тебе не обещаю, но кофе будет хо-рош. Не ломайся.
Веселов и не ломался - ничто не может сломить работника УГРО, даже некие ус-ловности и правила приличия. Но тут-то возле нас появился сам полковник Буцик, какая-то нелегкая принесла его на службу. Услышав от меня короткий, но красочный доклад о ге-роических буднях уголовного розыска, он одобрительно кивнул головой и изрек свой на-чальственный вердикт:
- Это хорошо. Сегодня отдыхайте, а завтра поможете Петухову.
- Но завтра же выходной!
Мой вопиющий голос не был услышан - вокруг была пустыня, которая голосом то-го же полковника Буцика эхом ответила:
- У преступности нет выходных...
- Что сказал Юрий Петрович? - поинтересовалась Лизка.
- Приказал завтра ехать с тобой за город.
- Это прекрасно, - Лиза в порыве радостных чувств хлопнула в ладошки и посмот-рев на заднее сидение где мирно спал Саня, сказала, - и друга твоего возьмем. У меня такая подружка есть - Ирка, она без ума от милиционеров...