Кто-то сказал, что подготовка к празднику приятнее, чем сам праздник. Согласно этому правилу, на праздник можно и не ходить, можно просто к нему готовиться, и всё – удовольствие ты получил. К тому же без похмелья. Но на праздник идти всё же пришлось, иначе жена бы просто обиделась – как же, день рождения её лучшей подруги! Гости подобрались самые разнообразные, от благочинных родителей, до незамужних дамочек, охочих до чужих мужей.
Но пили все. Не пили только двое – семейная пара, муж и жена. Из разговоров я понял, что мужчина – кадровый военный, а его жена – работник военкомата. Кто-то спьяну сказал ей о ужасах срочной службы, в ответ на это женщина, её звали Римма Георгиевна, начала пространно распространяться о своём высоком профессионализме и умении «видеть людей насквозь». При разговоре её сильно крашенные губы складывались в трубочку.
- Я ещё в первую войну контрактников набирала, в четвёртом управлении работала. Извините меня, все кто через меня прошёл, кого я набирала, жив остался! Не один не погиб!
Тут я сдуру, или спьяну, пересказал ей свой рассказик «Чеченские обеды», о банальном голоде в войсках, воевавших под Грозным.
- Вы просто не знаете, кто там был. – Ответствовала Римма Георгиевна, - подонки, самые настоящие подонки! (Кажись, ты их набирала, подумал тут я). Вся вот эта шваль, что здесь ходит, туда подалась.
- Да я не про это, Римма Георгиевна, голод там был.
- А что голод? Я сама две недели голодала, врач посоветовал, - улыбнулась она, - ничего, первые три дня немного мучаешся, а потом – ничего, привыкаешь.
Почему-то здесь я вспомнил рассказ Сашки Васильева, своего знакомого. В Чечню он попал ещё срочником, прямо в Чечне подписал контракт с военным ведомством и продолжал наводить конституционный порядок уже в качестве контрактника. Встретились мы с ним в сентябре 1996-го года, абсолютно случайно. Вот его рассказ.
« Перед этим три дня жарко было и туман стоял, не продохнуть. Потом сказали, что завтра ясно будет, посвежеет. Ночью сказали, а утром началось. Я дежурным по роте был, по казарме из стадвадцатидвухмиллиметровой ударили, стена обвалилась. Стрельба началась. Я оружие выдал, мы стену разбирать начали обвалившуюся, там мотострелки жили. Не успели мы стену разобрать. Что с теми парнями было, до сих пор не знаю, говорят, им горло перерезали.
Оружие похватали, на объект прибежали, мы тогда как раз квартал ихнего правительства ё… охраняли. Замполит дивизии круговую оборону организовал (98-я гвардейская воздушно-десантная), война началась. Вот, неделю там сидели. Нас этот, как его, брат Басаева штурмовал, я сам его видел. Переговоры устраивали, чтобы убитых подобрать с «ничьей» земли, вот там его и видел. С одной стороны они стоят, с другой – мы, под мушками и те и другие, заложники, типа. Я им перед этим БМП подбил. Они БМПэшку где-то захватили, вот, психическую атаку устраивали, катались перед нами взад – вперёд, знали, суки, что у нас зарядов гранатомётных мало. Я ночью подполз, а с утра, как опять кататься начали, подбил её. У них там водитель убитый оставался, а у нас два пацана на «ничейной» лежали, договаривались по убитым. Шервани там этот и стоял.
В подвале журналисты какие-то сидели, очень расстрелять их хотелось. Моих пацанов (Сашка был уже командиром взвода) снимают, хрен к окнам подойдёшь. Я журналистам, пидорам этим, предложил автоматы в руки взять. Не один не взял. Баба одна, чеченка какая-то, с нами была, пыталась выйти, убили её сразу. Из еды – две коробки «Галина Бланка», до сих пор видеть её не могу.
В общем, неделю там сидели, потом за нами майор какой-то приехал. И чехи с ним. Мы сперва думали – менты ихние, а майор нам про Лебедя этого и перемирие рассказал. Мы не поверили и даже сперва сниматься не хотели. Потом снялись. По городу едем – кругом чехи стоят, нам факи показывают. На аэродром приехали, из КАМАЗов выпрыгнули, грязные все, чёрные, а там тоже чехи с автоматами, на нас показывают и смеются. Мы не выдержали, автоматы вскинули, чехи разбежались, какой-то полковник, блять, нарисовался. С двумя чехами подошёл, разбираться, типа, начал. Мы стоим, автоматы держим. Он, сука, знаешь что сказал? «Долго вы тут безобразничать будете?» Полковник, русский! Говорят, что перед этим все блок-посты перед Грозным сняли, вот такие вот полковники это и сделали, продались и всё тут.
Вот, прилетел неделю назад, сапоги надо новые получить…»
Я рассказал Римме Георгиевне только последнюю сцену из сашкиного рассказа, про полковника.
- Ну что же, - сказала Римма Георгиевна, - и такие там были, непорядочные люди везде есть. Но с этими отморозками тоже надо ухо востро держать, там ведь самые настоящие подонки! Им что человека убить, что курицу – безразлично…