"Новые известия"
http://vision.rambler.ru/users/kedrov42/1/1/
(видеопоэзия К.Кедрова)
ПОЭТ ПОЭТОВ
-------------------------------
КОНСТАНТИН КЕДРОВ
-------------------------------
Время безжалостно низвергает идолов и кумиров. Полузапрещенный Хлебников был кумиром поэтов XX века. Самый сокрушительный удар по Хлебникову – снятие всех былых запретов и неожиданная сверхпопулярность вполне традиционных поэтов – Ахматовой и Бродского. В живописи ничего такого не произошло. Здесь восторжествовала эстетическая смелость. Сомов и Бенуа – что все же второй план по сравнению с Малевичем и Кандинским. Родилась даже забавная теория, что, мол, литературе авангард противопоказан, а для живописи благотворен.
Все, что написано о Хлебникове, – жалкая пародия на будетлянские трактаты в стихах и в прозе самого Велимира. Он превратил филологию в поэзию, а поэзию в гениальную филологию. Он запросто играл в геометрию Лобачевского и в пифагорейские игры, Эйнштейн содрогнулся бы, узнав, что вытворяют с его открытием русские будетляне. Однако Эйнштейн о Хлебникове ничего не знал. Он любил Льва Толстого и Федора Достоевского. Хлебников ошибался всюду, где можно ошибиться. Он не ошибся только в одном – в поэзии. После него эта капризная дама стала совсем другой. Теперь от нее можно ждать чего угодно.
Вы помните, мы брали Перемышь
Пушкинианской красоты, –
Не может быть, чтоб вы не слышали
Oсады вашей высоты.
Увы, увы, забыли и Перемышль, и первую мировую войну, и Хлебникова, и будетлян. Помнят Пушкина. Правда, это память чисто платоническая. Помнят не Пушкина, а памятник Пушкину. У Хлебникова нет памятника. Нет улицы с его именем, нет и достойной памяти о поэте. Остров Хлебников – это не затонувшая, но и не обретенная Атлантида.
В этот день голубых медведей,
Пробежавших по тихим ресницам,
Я провижу за синей водой
В чаше глаз приказанье проснуться.
Тут настолько врожденное чувство красоты, что оно не нуждается ни в теориях, ни в комментариях. Однако это не совсем Хлебников. Компромисс между традиционным стихосложением и новым зрением преследовал поэта всю жизнь. Мотылек, прилепившийся к каменным глазам скифской скульптуры, трепещет крыльями. Вот тут у Хлебникова лавина образов:
Смело смотри большим мотыльком,
Видящий Млечным Путем,
Сбросил окопы гроб мотыльковый,
Падай в гробы гроб,
Гon, Гon! В небо прыгай гроб!
Камень шагай, звезды кружи гопаком.
В небо смотри мотыльком.
Тут уж никаких компромиссов, полная свобода воображения. По сути дела, он создал совершенно новый язык, повторив подвиг Пушкина. Но на языке Пушкина заговорили, а на языке Хлебникова эпоха изъясняться не стала.
Они голубой Тихославль,
Они золотой окопад,
Они в никуда улетавль,
Их крылья шумят невпопад.
Эти стихи шепчут боги, покидающие землю. Многие достижения футуристов ждали компьютерной эры, не подозревая об этом. Хлебников создал поэтическую компьютерную игру, где все исторические события повторялись через интервалы времени. Так, в 1912 году ему удалось предсказать, что в 1917-м рухнет империя.
Но Хлебникову хотелось большего. Он мечтал о Формуле бессмертия, когда каждый человек, умирая, будет знать, через какой интервал времени он вернется на землю. Себя поэт помнил и запечатлел, как фараона Аменхотепа, поэта Омара Хайяма и Лобачевского. Хлебников не сказал, в каком облике и когда он вернется на землю в пятый раз, так что не исключено, что кто-нибудь из ныне живущих гениев на самом деле пятое воплощение неистового Велимира.
Он, конечно, не только поэт, но еще и пророк. Я думаю, что его предсказания об овладении законами времени медленно начинают сбываться. К тому все идет. Просто Хлебников слишком далеко предсказал. Ну, лет на 200 вперед, не менее.
Мой разум точный до одной энной,
Как уголь сердца, я вложил
В мертвого пророка Вселенной,
И понял вдруг: нет времени.
На крыльях поднят как орел,
Я видел сразу, что было и что будет.
Могу смело сказать, до него никто из поэтов не обладал таким зрением. Обычно поэты парили, как птицы над бесконечным пространством. Хлебников воспарил над временем. Его будетлянство не выдумка, а констатация факта. Однажды он увидел улицу “из стеклянных хат”. В начале ее стоял дом из стекла, похожий на парус или раскрытую книгу, а вдали виднелось табло “газеты из искрописьма”. Кто не узнает здесь Новый Арбат?
А в перерыве между своими прозрениями и пророчечествами поэт шептал, именно шептал свои новые стихи. Он и со сцены читал только шепотом.
Сыновеет ночей синева,
Веет во все любимое....
Он написал томов шесть. Из них можно отобрать один том абсолютно гениальных строк. А можно и не отбирать, любуясь первозданной, первобытной панорамой, где все разворочено строительной бурей, и лишь кое-где иногда возникают причудливые гениальные шедевры словесной архитектуры.
Вокруг жизни Хлебникова очень мною фантазий и спекуляций. Да, он бродил, кочевал, путешествовал, не имея угла. Но в то время многие бродили и путешествовали. Смерть застала его в пути, в деревне Санталово Нижегородского уезда. Сначала тиф, потом паралич, и очень мучительная кончина в какой-то избе на деревянном лежбище. В одной из последних вещей он предсказывал свою смерть, но почему-то думал, что перережет себе горло бритвой.
И на путь из звезд морозных
Полечу я не с молитвой.
Полечу я мертвый, грозный
С окровавленною бритвой.
Возможно, он думал, что будетлянину не пристало уходить из жизни, лежа в кровати.
Многое изменилось за 80 лет. Но Хлебникова читать по-прежнему интересно. Он какой-то неуемный, ни на кого не похожий и ни в какие рамки не вписывается. Маяковский назвал его “честнейшим рыцарем поэзии”, “поэтом для поэтов”. Я бы сказал иначе: не поэт для поэтов, а поэт поэтов, автор дивной строки: “песенка - к сердцу лесенка”.
http://www.penrussia.org/a-m/ko_kedr.htm
http://www.nesterova.ru/apif/kedr05.shtml
"Новые известия"
"ДОИТЕЛЬ ИЗНУРЕННЫХ ЖАБ"
-------------------------------
КОНСТАНТИН КЕДРОВ
-------------------------------
http://video.mail.ru/mail/kedrov42/6/266.html
Их называли уважительно Бурлюками. Лентулов утверждал, что “Бурлюки” – это уже имя нарицательное, а не фамилия. Что-то очень похожее на “бурлаки”. Они и были бурлаками русской поэзии ХХ века. Тянули баржу, груженную футуризмом. А у же вслед за ними впряглись в ту же лямку Маяковский, Хлебников, Пастернак, Крученых, Северянин и множество других славных бурлючат.
Их не понял даже Александр Блок. Записал в дневнике: “Эти дни – диспуты футуристов, со скандалами. Бурлюки отпугивают меня. Боюсь, что здесь больше хамства, чем чего-либо другого”. О, наивный Александр Блок! Он просто не дожил до постмодернизма. Сегодня Бурлюки кажутся вполне академичными и приглаженными. Ну что тут особенного, что Давид был в цилиндре и фраке и, будучи слаб зрением, пользовался лорнетом? Обыгрывая одноглазость Бурлюка, Бенедикт Лифшиц назвал книгу своих воспоминаний о футуризме “Полутороглазый стрелец”. А сам Бурлюк расправился со своим обликом еще свирепее: “Сатир несчастный, одноглазый, доитель изнуренных жаб”.
Назвав прекрасное безобразным, а безобразное прекрасным, Давид Бурлюк перетряхнул всю эстетику. По сути дела, он повторил в русском варианте подвиг Бодлера. Когда Бодлер написал свою “Падаль”, ставшую классикой, он фактически доказал, что у красоты нет границ. Она присутствует всюду, распространяясь на хаос и безобразие. Более того, в хаосе и уродстве как раз и прячется новая красота. Выбитый в драке глаз Давида Бурлюка был превращен в символ. Ныне во все хрестоматии вошло его поэтическое заклинание:
“Каждый молод, молод, молод.
В животе чертовский голод.
Так идите же за мной…
за моей спиной”.
Казалось, они никогда не состарятся. И действительно, футуристы не изведали старости. Маяковский застрелился, Хлебников умер от послетифозного паралича. Погиб в Первой мировой войне брат Давида Бурлюка Николай. Сломился Пастернак и проклял свою футуристическую юность. Где-то в московской клетушке прятался Крученых, повторяя, как заклинание: “Я не поэт, я букинист”. Прозорливее всех оказался Давид Бурлюк. Быстренько слинял в Америку через Владивосток в незабываемом 1918 году. Там он преуспевал. Писал и печатал какую-то чушь. В хрущевскую оттепель приехал в Советский Союз, посетил музей-квартиру Маяковского. Оставил там снимок. Я это фото вскоре тогда увидел и был потрясен тем, насколько Давид Бурлюк утратил футуристический облик. Приличный упитанный господин в шляпе и ничего другого. Неужели это он, услышав сбивчивые стихи никому неведомого московского босяка Маяковского, воскликнул: “Врете! Вы автор. И вы гениальный поэт!” Он платил Маяковскому 78 копеек в день, чтобы тот мог творить, не думая о хлебе насущном. “Хлеб наш насущный даждь нам днесь”.
Но Бурлюк откармливал Маяковского не только хлебом насущным, но и хлебом духовным.
“Небо – труп! Не больше!
Небо смрадный труп.
Звезды – черви, пьяные туманом.
Звезды – черви, гнойная, живая сыпь!”.
Словно отвечая своему наставнику, Маяковский восклицает: “Послушайте! Если звезды зажигают, значит это кому-то нужно… Значит кто-то называет эти плевочки жемчужинами”. Маяковский был гениальным поэтом и звезды Бурлюку не отдал.
Бурлюк был всем, в том числе и поэтом. Маяковский – только поэтом. Большая разница! Бурлюк сделал свое дело – Бурлюк должен уйти. И он ушел очень вовремя. В тот самый миг, когда кончилась революция в искусстве и началась революция. Революция в искусстве – это жизнь. Революция в жизни – это смерть. Бурлюк спинным хребтом почувствовал то, что не поняли ни Маяковский, ни Пастернак, ни Крученых.
Из-за океана Давид Бурлюк яростно клеймил капитализм. Называл “доблестными вождями” Ленина и Сталина. Словом, ничем не отличался по взглядам и лозунгам от оставшегося в совдепии Маяковского. Но Маяковскому за свои взгляды пришлось расплатиться кровью. Вексель Давида Бурлюка оплачен заранее теми 78 копейками, за которые он купил для России гения.
Давид Бурлюк сделал для русской поэзии то же самое, что Щукин для живописи, когда скупил в Европе лучшие картины импрессионистов. Картины, кстати, тоже были подвергнуты гонениям. Пушкинский музей со щукинской коллекцией Сталин закрыл, а картины упрятали в запасники. Славa богу, не в камеры, как людей. Запрещена была и футуристическая живопись обоих Бурлюков. Их имена вычеркнули ото всюду. Казалось, о них никогда не вспомнят. В киноэпопее “Хождение по мукам” есть эпизод, где в салоне читаются стихи Давида Бурлюка, но имя автора, конечно же, не произносится ни в кадре, ни за кадром.
Футуристам не позволили состариться. Им даже не дали умереть. Выстрел Маяковского, конечно, потряс устои и заполнил грядущее молчание. Тот, кто призывал “расстрелять Растрелли”, расстрелял самого себя. Вернее, его заставили это сделать. Это было убийство самоубийством.
Как отозвалось эхо рокового выстрела за океаном в сердце одноглазого сатира? Скорее всего, никак. Эстетика футуризма не подразумевала жалости. “Я люблю смотреть, как умирают дети” – это поэтический манифест Маяковского, под которым вполне могла бы стоять подпись его учителя Бурлюка. Смерть как таковая вообще не бралась в расчет. “Лет до ста расти нам без старости” И еще: “Смерть, не сметь!” Если кто-то считает, что это просто бравада, то он ошибается. Старость, смерть, болезни вычеркнуты из обихода. “У меня в душе ни одного седого волоса. И старческой нежности нет в ней. Мир огромив мощью своего голоса, иду красивый, двадцатидвухлетний”. Как это перекликается с манифестом Бурлюка: “Каждый молод, молод, молод”. Словом, футуризм – “это молодость мира, и его возводить молодым”. Фашисты тоже пели: “Дрожат одряхлевшие кости, когда мы по миру идем”. Это было всеобщее помешательство. Оно не имело отношения к реальному возрасту. Ленину было за 50, Гитлеру тоже. Футуристы были молоды в принципе. В литературе того времени старик – это только отрицательный персонаж. Футуризм не подразумевал существования времени. Время состоит только из будущего. В нем нет ни прошлого, ни настоящего. Никто не сомневался в том, что “мы покоряем пространство и время, мы молодые хозяева земли”. Всегда молодые, вечно молодые. “Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым”. Эта идиотическая риторическая фигура – эхо манифестов раннего футуризма.
Я внимательно вглядывался в лицо Давида Бурлюка, посетившего СССР незадолго до смерти. На нем нет следов времени. Бурлюк выглядит здесь моложе, чем на снимках 1908-13 годов. Может, он действительно словесный алхимик, открывший эликсир молодости и вечной жизни по имени футуризм?
http://video.mail.ru/mail/kedrov42/
вернуться к списку статей