Она
Грязный носок выглядывает из-под холодильника, переполненная смятыми окурками пепельница стоит на подоконнике рядом с моей любимой орхидеей. Из крана монотонно капает в раковину вода. Ведь просила же этого безрукого идиота починить вентиль! Как об стену горохом…
Ему, по-моему, вообще давно плевать на все, что происходит в доме. Ремонт в квартире не делался с брежневских времен, сын собирается поступать, у дочери начинается переходный возраст, а ему хоть бы хны! Приходит с работы, заваливается с газеткой на свой любимый диван и… хоть трава не расти! Как же я устала…
Ну, почему, почему, почему? Ведь двадцать с лишним лет назад, в период ухаживаний и зарабатывания очков, я и помыслить не могла, во что превратится мой страстный, пылкий воздыхатель! Тогда это был совсем другой человек. Подруги лишь завистливо вздыхали и закатывали глаза к небу, глядя на "праздники безумств", которые регулярно устраивал мне мой молодой человек. То с огромным букетом роз залез по пожарной лестнице на балкон, то к неудовольствию дворников написал белой масляной краской на асфальте под моими окнами: "Я тебя люблю!". А уж о маленьких сюрпризах вроде первых подснежников, огромных плюшевых собак и прочего и вовсе речи не было. Он избаловал меня ими настолько, что каждый день, просыпаясь, лениво думала: "Интересно, чем сегодня удивит и порадует меня любимый?". И он ни разу не разочаровал меня, не повторился в способах выражения любви. Его воображение было поистине неиссякаемым на выдумки.
Да и в первые годы после свадьбы он нет-нет приносил домой без повода огромные букеты цветов. А то и романтические ужины при свечах организовывал, поджидая меня с работы. А потом постепенно эти всплески становились все тише, тише, и к десятому году совместной жизни вовсе сошли на нет. С другой стороны, оно и понятно, к тому времени дети наши подросли, быт наладился, в доме запахло достатком. Общие цели как то: приобретение материальных благ, достижение карьерных высот, приобретение необходимых в жизни связей и т.д. и т.п., отпали по причине того, что всего, о чем мечтали, мы добились. И, судя по всему, именно это послужило, как ни парадоксально, разъединяющим фактором. Стало не за что бороться, и наш союз превратился в банальное сосуществование двух по сути чужих людей в пределах одной жилой площади…
Я перестала быть «любимой», «звездочкой», «русалочкой», обращаться ко мне он начал по большей части безлично. Чаще всего, небрежно-фамильярно: «Слушай…». Любые просьбы воспринимались с кислой миной. Мол, и чего это ты удумала какую-то очередную чушь? А я в такие моменты стала с тоской и обидой вспоминать те времена, когда любой мой каприз исполнялся незамедлительно и с видимым удовольствием. Когда он не отходил от меня ни на шаг, старясь предугадать любое желание…
Само собой, такое расхождение не могло не вызвать конфликтов. Во время ссор мы старались побольнее ударить друг друга, иногда допуская непозволительные приемы -- например, перечислялся список того, что было отдано (сделано) за годы совместной жизни. После этого, злые, издерганные, расходились по разным комнатам, унося в сердце горечь обиды, а в руках -- постельные принадлежности. Вскоре понятие «супружеское ложе» перестало существовать тоже. Муж прочно обосновался на диване в своем кабинете, полностью предоставив в мое безраздельное владение огромную кровать…
И почему же я не уйду от него? Что мешает мне развестись и зажить нормальной, полнокровной жизнью? Эти вопросы стали возникать все чаще, подталкивая к действиям… А что? Я ведь, в принципе, еще довольно молода и… чем черт не шутит! Могу нравиться мужчинам. Вот и менеджер из соседнего супермаркета Николай Петрович мне глазки строит, комплименты делает. По всему видно, клинья подбивает! А что если тряхнуть стариной, да и черт с ним, с этим чурбаном, что опять валяется с газеткой на диване! В сорок лет-то жизнь только начинается!..
Он
Ну вот опять! Пришел с работы уставший, издерганный, а она мало того, что встретила с порога ворчанием по поводу неисправного крана на кухне, так еще и ужин не приготовила толком! Зная по опыту, что вступать в полемику обойдется себе дороже, вытерпел ее нудные причитания, набившие оскомину пережаренную яичницу с гренками из старого, завалявшегося в хлебнице хлеба. Молча проглотил обиды и гадость, которую она именует едой, и с наслаждением растянулся на диване, чтобы покайфовать перед телевизором. Какой там!..
Что за дурацкая привычка? Видя, что я всеми силами стараюсь избежать конфликта, она прикладывает все возможные усилия для того, чтобы помешать мне сделать это. Вот чего, спрашивается, приперлась за мной? Ходит по залу с недовольной физиономией, делает вид, будто наводит чистоту, а сама так и норовит закрыть экран своими располневшими телесами. Скриплю зубами, но молчу. Ее же мое спокойствие выводит из себя похлеще любого оскорбления. От слабого жужжания она переходит к активным боевым действиям. Швыряет в меня носками, которые я предусмотрительно снял перед тем, как улечься на диван, дабы она не могла цыкнуть: «Весь диван изгадил! Хоть бы переоделся!», и становится в позу сахарницы между мной и телевизором.
Смотрю на нее, и брезгливая жалость просыпается в душе. Что сделало время с моей златовласой русалочкой! Засаленный халат, вечные папильотки на голове, лицо, лоснящееся от отвратительного на вид и запах крема, двойной подбородок… А ведь когда-то эта женщина сводила меня с ума одним движением бедер. Ни у кого на факультете не было талии тоньше, чем у моей «звездочки». А ножки… М-м-м… Как вспомню, и сейчас начинает пульсировать в паху. И смеялась она так, словно тысячи серебряных колокольчиков звенят в морозной чистоте воздуха. А сейчас… Давно уже я не слышал этого звонкого, заливистого смеха. Его сменили бесконечное брюзжание и истеричный визг. Она перестала радоваться маленьким мелочам, которыми я, бывало, баловал любимую, ее капризы превратились в требования типа «хочу быть владычицей морскою!», и из жизнерадостного, лучистого «солнечного зайчика» она превратилась в сумрачную, всем недовольную грымзу. Которая видит во мне только объект для критики.
Ловлю себя на том, что к горлу подбирается тошнота. Все, это последняя капля. Больше нет сил моих!
Молча встаю с дивана, начинаю одеваться.
-- Куда собрался, на ночь глядя?! -- истерично орет она.
Молчу. Одеваюсь, иду к двери.
-- И иди! -- бежит она за мной вслед, но в интонациях слышится тревога.
Захлопываю за собой дверь, спускаюсь вниз, выхожу из подъезда. В лицо бьет прохладный вечерний ветерок. Достаю сигареты, зажигалку, прикрыв ладонью огонек, прикуриваю и с наслаждением выпускаю дым из легких.
Все, достала меня эта семейная жизнь! Не хотел я, она сама меня вынудила… Сейчас пойду на остановку, сяду в автобус и махну до «Юбилейного». Давно уже Татьяна из отдела кадров меня в гости на кофе зазывала, и так, и сяк намекала… Что ж, пусть сегодня исполнятся мечты идиотки. Что с того, что она глупая как пробка? Для «этого дела» большого ума не надо! Да и потом, не жить же мне с ней… Так, отвлечься от житейских проблем. В конце концов, мужиком себя почувствовать, а не тряпкой, об которую гражданка под названием «жена» все время ноги вытирает. В конце концов, все мужики гуляют, а я, что, хуже? Все, решено! Еду к Таньке.
Только вот… Липучая эта Татьяна как банный лист. В прошлом году наш Мишаня «гульнул» с ней разок, так потом полгода отделаться не мог. Настырная баба, вцепилась как клещ! А может, правда, Бог с ним? Да и передача по «ящику» интересная… Наверное, не закончилась еще.
Громко хлопает входная дверь. Женщина отскакивает от окна, делая непринужденный вид. Хватается за посуду, напевает что-то себе под нос. Услышав, как скрипнули пружины дивана, не выдерживает. Бросает тряпку в раковину и направляется в зал.
Муж привычно лежит на диване, смотрит телевизор.
-- И что, как там погода? -- тон женщины спокоен и даже ласков.
-- Ничего, тепло. Покурил вот...