Резкая, полная неудержимого ритма музыка накатывает волнами, бьёт по барабанным перепонкам, смешивается с криками толпы и топотом ног . Вспышки стробоскопа выхватывают из темноты лица танцующих, перекошенные и застывшие словно это не люди, а демоны вырвавшиеся из царства теней празднуют освобождение .Воздух , пропитанный потом и духами , перегаром и дымом, расцвеченный лучами прожекторов, кажется настолько осязаемым что его, если постараться можно набрать в пригоршни рук. Люди с трудом перемещаются в этой субстанции, почти плывут. Музыка постепенно стихает и помещение наполняется говором нескольких десяток глоток, словно ропотом гальки на берегу моря. Звучит новая композиция и голоса смолкают. На этот раз звучит спокойная, медленная песня мадонны. В зале уже не так тесно и рядом со мной в толпе появился разрыв. У колонны стоит девушка симпатичная девушка и с какой-то почти незаметной, грустью смотрит на танцующие пары. Она замечает меня, улыбается… И прежде чем я успел сообразить что делаю, ноги сами понесли меня к ней, а моё лицо озарилось счастливой улыбкой идиота.
- Можно с вами потанцевать?
В ответ легкий кивок головы, взмах ресниц.
- А почему бы и нет.
Стоило только увидеть эту приглашающую улыбку, коснуться талии, вдохнуть этот удивительный запах её волос, наполненный мягкой горечью полыни, заставляющий кружиться голову, чтобы стало ясно « Я влюблен, безумно влюблен ».
Время остановилось, люди исчезли и во всём мире были только музыка и она… Та, которую можно ждать и искать всю жизнь имея лишь случайное представление, но узнать с первого взгляда. Мы молчали, но это молчание не было пустым. Наполненное стуком сердец рвущихся навстречу друг другу оно было полнее и красноречивей любых слов. Две половинки одного целого нашлись и пытались привыкнуть к этому ограниченному всепоглощающему чувству, вспыхнувшему словно костер в тот момент когда наши глаза встретились, а руки соприкоснулись. На какое-то мгновение появился и так же исчез страх, одиноким неловким движением или словом разрушить то невидимое и хрупкое как хрусталь, что связывало нас.
Вокруг ничего не произошло и в то же время изменилось. Всё стало на свои места словно иначе никогда и не было. Я уже не мог себе представить как раньше жил без неё. Удивительно, она всегда была рядом, а я не замечал, не слышал её мягкого, завораживающего голоса и смеха похожего на звон маленьких серебряных колокольчиков. Вся предыдущая жизнь потускнела, позабылась потеряла связанность. Как будто значимым был только один момент, как будто все мгновения жизни, все минуты и часы, все вздохи, выдохи и удары сердца, и сон, и пробуждения вели к этому часу , к мгновению когда мы встретились.
После окончания этой дискотеки, пролетевшей как один миг, домой идти совершенно не хотелось и мы, продолжая разговаривать ни о чем , и обо всём сразу, то и дело перебивая другу друга, отправились гулять по городу .А теплая весенняя ночь просто оглушала своим спокойствием и тишиной ,после яркого света и громкой музыки.
Расстались мы только под утро , когда погасли все звёзды, и заря дала знать о начале нового дня, розовым заревом на востоке. Но не смотря на это и свалившуюся на плечи усталость уснуть я так и не смог. Так и пролежал остаток ночи с открытыми глазами, и улыбаясь вспоминая её лицо. Ещё никогда на душе не было так радостно и спокойно как после этого вечера. Я был самым счастливым человеком на свете и все мои обиды, и сомнения рассыпались как утренний туман под лучами солнца.
Жила Лена а паре улиц от меня в новом пяти этажном доме несколько лет назад её родители разменяли трехкомнатную квартиру на две: двухкомнатную в которой жили сами, и на однокомнатную в нашем городе в этой пятиэтажке, её отдали почти самостоятельной дочери.
Занятая учебой Лена нечасто заходила на дискотеки и наша встреча была счастливой случайностью. Я бы даже сказал очень счастливой случайностью (по крайней мере для меня). За пару месяцев знакомства мы сильно привязались друг к другу, и день казался бесконечно длинным если я не видел её, не слышал её голоса, а стрелки часов словно специально мне назло еле двигались по циферблату. Но стоило только встретится и я забывал обо всем. Мы часами гуляли по городу и по паркам, а вечерами сидели в её небольшой, но уютно обставленной квартире, к которой я уже успел привыкнуть. Мне казалось что я знаю каждую складочку на обоях, каждую веточку на дереве за окном, а вечно подтекающий кран на кухне, с которым я никак не мог справится , был моим старым приятелем. Вечерами мы разговаривали слушали музыку и любили друг друга. А с плакатов, которыми были увешаны все стены на нас молча смотрели и улыбались, словно вспомнили что-то свое ,лица певцов и актеров.
Из-за этих самых вечеров начались разборки с родителями . Возвращался домой я поздно или если сказать точнее под утро. Один раз забывшись я умудрился прийти домой только к обеду. Что творилось дома словами не передать . Сказать скандал значит нечего не сказать. Да что об этом, все отделения милиции, больницы и морги города были поставлены в известность что я исчез. Мама кричала, что ещё одна такая выходка и она обязательно сойдет с ума, отец молчал, но по нему было видно , как он мечтает о том , чтобы за мной пришли черти с раскаленными сковородками и объяснили что мучить родителей очень плохо. Мои объяснения не кого не переубедили и, чуть не умерев с тоски, после недели домашнего ареста я снова оказался на свободе. Всё вроде бы пришло в норму, но не тут то было, родители всё равно не давали покоя. Подружка мамы по работе, живущая в заветной, пятиэтажке рассказала им с кем гуляет их сын. Нравоучения начались по новой. Иногда часами приходилось слушать лекции о черезмерной распущенности и самостоятельности некоторых девушек (т.е. Лены), о несоответствии возрастов, и о глупости и безответственности отдельных молодых людей (т.е. Меня). Так я и жил , в атмосфере ласки и тепла у своей любимой и, одновременно в очаге военных действий у себя дома.
Но через какое-то время всё изменилось, причём так что все прошлые проблемы оказались пустяками. Что-то дало толчок началу развёртывания спирали событий собравшихся в единую цепь, казалось маловероятных, но ставших реальностью.
О несчастьях происходящих редко задумываешься, до времени пока они не случаются. Считаешь себя кем-то особенным. Да в жизни бывает всякое, но когда всё происходит с тобой, ощущаешь ужасную слабость, получаешь настоящий удар, возвращающий с облаков на грешную землю. Судьба?! Существует ли она? Вера в неё удел слабых, вообще можно ли избежать неизбежности, только есть ли в этом смысл…
Любимая песня по радио заставившая задержаться, лишняя фраза сказанная в магазине, сирена «скорой» спешащей на вызов отвлекает внимание, а пьяный водитель в разогнавшейся машине, попросту не замечает девушку переходящую перекрёсток…
Я плохо помню эти несколько дней, но то что запомнил до сих пор стоит перед глазами. Неужели это судьба? Но за что?
Звонок в мою дверь…Подруга Лены застывшая на пороге. Слёзы, на неподвижном как у манекена лице, чертят от опухших, красных глаз две дорожки вниз. «ты нужен ей, она зовет тебя. Пойдем, она хочет что бы ты был с ней рядом. Только пожалуйста поскорее. Я боюсь за неё». Волна страха захлестывает и забивает в угол сознание отказывающее понимать происходящее.
Больница. Белоснежный кафель стен, едкий запах лекарств, лица врачей и медсестёр серьёзны, но в то же время извиняющиеся. Словно это они виноваты во всём. Этакое усталое сочувствие. Короткие всхлипывания аппарата отмечающего удары её сердца, кажется, что каждая паузу межу ними способна вместить вечность. Лицо которое я знал лучше чем своё теперь обезображено ссадинами. Бинты, эти чертовы бинты почти по всему телу. Плачь маленького ребёнка во взрослом теле, и эта чуть теплая ладошка, которую я держу, её дрожь в ответ на приступы боли разгулявшийся внутри и прорывавшейся даже через промедоловый туман. И полное бессилие, невозможность ничего для неё сделать. Господи, люди! Как же мы слабы и ничтожны…
Трое суток мучительного ожидания в коридоре у палаты реанимации, трое суток кошмара в окружении больничных стен и безмолвных санитарок.
Две остановки сердца словно две мо собственные смерти, два возвращения с того света и лишь тусклый огонёк надежды… Но жизнь жестока и безжалостна. Ей не ведомы человеческие чувства. Чуда не произошло. Ещё одна остановка стала роковой. Скупое докторское «её больше нет с нами, извините, мы сделали всё возможное, но открылось внутренние кровотечение…». Истошный крик матери бьющихся в истерике. Санитары, держащие моё сопротивляющееся тело, отказывавшее повиноваться мне самому. Сердце стучало так, словно хотело выскочить из груди. Я ловил губами воздух, а проклятое сердце мешалось, билось в горле, душило.
Всё происходящее было словно страшный, кошмарный сон, нежелающий заканчиваться. Сон ставший реальностью. Мир превратился в боль. Только боль была реальна, и ощутима, всё остальное рвалось в клочья. Я продолжал ходить, есть, спать, отвечать, словно робот, на расспросы. Но наврятли это можно назвать жизнью. Я был не здесь. Как будто выпал в какой-то параллельный мир, где нет ничего. Даже мыслей нет. Лишь изредка показывался и опять выпадал. Так продолжалось несколько дней ,хотя время не имело никакого значения, оно утратило свой смысл. Потом были похороны. Кладбище. Раскрытая рана могилы. Вокруг печальные люди в траурных одеждах, знакомые и незнакомые. А над всем этим возвышалась старая, высохшая, уже прожившая свой век акация. Осуждающе покачивала своими костлявыми ветвями не понимая людского горя. Я стоял под акацией и смотрел в сторону. У соседних могил, ожесточенно чирикая, два воробья пытались поделить кусочек хлеба. Но я не замечал их, видел перед собой только красную материю и её белое, восковое лицо. Лицо которое некогда не сможет мне улыбаться, губы которые никогда не поцелуют. Вот и всё. Сделано последнее дело. Холмик земли, оградка, цветы. Всё что осталось от моей любимой. Что дальше? Начать жить заново?...