Ростик, как обычно, проснулся поздно - уже из-за плотных темно-лиловых штор яркие лучи летнего солнца ровными полосами белого света прорезали полумрак комнаты. Он потянулся, постарался резко напрячь все группы мышц, а затем расслабил их, стремясь задать тонус телу. И вроде бы ему удалось частично разбудить свой организм, но вставать всеравно не хотелось. Рос-тик бросил взгляд на бледно светящийся циферблат электронных часов-будильника.
- Двадцать минут одиннадцатого... Гм, не очень-то... - довольно таки громко заметил он сам себе, так как Ростик жил один в своей недавно купленной однокомнатной квартире на девя-том этаже шестнадцатиэтажного панельного дома.
- Нет, пора вставать. Нас ждут великие дела, Ростислав Иванович, - продолжал разговор сам с собой Ростик, прислушиваясь к тембру своего голоса, несколько раз кашлянул, почесал гор-ло.
- Охрип слегонца, что ли? Колу холодную вчера после тренировки пил, каз-зел, - сделал он сам себе замечание.
Ему хотелось с кем-нибудь поговорить. Но квартира была пуста - в ней практически не было никакой мебели кроме старого дивана двух кресел и резного журнального столика, а главное - не было больше никаких жильцов. С тех пор как он, поругавшись с родителями, ушел из дома и поселился сам, ему часто стало не хватать язвительных замечаний отца и навязчивой заботы мате-ри, глуповатых шуток соседа дяди Кости и сплетен бабы Серафимы... Друзья, если можно считать друзьями его многочисленных знакомых, жили своими проблемами и говорить с ними о этих са-мых проблемах ему никогда не хотелось. Подружки, которые периодически наведывались и даже оставались ночевать, все хотели любви и замуж, хотя упорно настаивали на обратном, но Ростик не мог им дать первого и совсем не желал последнего.
Ростик лежал и смотрел в потолок, рассматривая тонкие трещины в штукатурке и думая обо всем по немного: о Ирине, которая ему нравилась, но была с ним холодна, считая его само-уверенным самцом; о долге, который ему не вернули; о матери и о вкусно пахнущих завтраках, приготовленных ею... Под ложечкой засосало.
- Нет, пора вставать, Ростислав, пора - так и жизнь можно проспать, как никак, а двадцать два года прошли почти бесславно, - философски заметил Ростик и резко вскочил с постели, про-делав несколько движений бойца-каратиста, крикнув на выдохе, - Й-я!
Затем он принял положение лежа и начал интенсивно отжиматься от пола, упираясь в за-пыленную поверхность темно-коричневого линолеума костяшками кулаков. Последние разы Рос-тик отжимался с трудом, со свистом выговаривая: “О-с-с-с”. А самый последний раз он отжался с таким усилием, что казалось вся тяжесть мира свалилась на его плечи: вены рук, шеи вздулись и напоминали тугие потемневшие кабеля в светло-фиолетовой виниловой изоляции; тело приобрело ярко-красную окраску; лоб, спину покрыли крупные капли пота.
- О-о-о-с-с-с! - прохрипел Ростик и поднялся на ноги, немного попрыгал и встряхнул ру-ками.
Посмотрел в большое зеркало стоящее у стены. Отражение в зеркале изображало муску-листое тело коротко стриженного крепкого молодого парня: широкие плечи, мощные грудные мышцы на одной из которых была татуировка с изображением двух парашютов и надписью “ВДВ”, рельефный живот. Отражение осталось довольным тем, кто на него смотрел - оно удовле-творенно улыбнулось и начало принимать напряженные позы, так как это делают культуристы на подиуме. Вздувались могучие трапециедальные мышцы, как два горба верблюда пузырились би-цепсы, толстыми змеями извивались трицепсы, устрашающе раздувались широчайшие, подерги-вались громадные пластины грудных мышц при этом изображенные парашюты шевелились как будто летели в сильном воздушном потоке...
- Шварц, - заметил Ростик, напрягая мышцы живота, любуясь рельефом вздувшихся квадратов, - нет, лучше Шварца.
Ростик посмотрел на большой, прикрепленный к стене прозрачным скотчем, плакат зна-менитого культуриста и подморгнул ему, слегка косясь в зеркало - отражение в зеркале также моргнуло. И вдруг с криком “Ки-йя!” отображение в зеркале выбросило вперед руку с хищно изо-гнутыми напряженными пальцами, кончики пальцев зеркального отображения коснулись кончи-ков пальцев Ростика. Ростик думал, что он продемонстрировал удар “лапа тигра”(а может это и в самом деле был этот знаменитый удар?). Поэтому, в придачу, он еще громко зарычал, представ-ляя, как его пальцы, превратившись в когти тигра, проламывают грудную клетку условному про-тивнику, точно как он видел в каком-то боевике.
Сделав перед зеркалом несколько дыхательных упражнений, Ростик церемониально по-клонился своему отображению в зеркале и пошел в ванную комнату. Повернул ручку краника с красной головкой, краник недовольно чихнул, немного посопел, но горячей воды так и дал.
- Скоты, - обругал кого-то Ростик, откручивая краник с холодной водой, краник задрожал и со звуком, имитирующим звук запуска старого трактора, из крана вырвалась бурая от ржавчины струя холодной воды.
- Во, падлы, - продолжал выражать свое недовольство Ростик, не понятно в чей адрес, - когда в стране закончиться бардак - хорошему человеку помыться не возможно.
Но вода быстро приобрела вид внешне чистой и Ростик ежась, осторожно залез под хо-лодную струю душа. Через минуту он быстро вышел из ванной и начал растираться большим мах-ровым полотенцем. Раскрасневшееся тело дышало легко, Ростик почувствовал необычайную легкость и бодрость, а также сосущие под ложечкой позывные голода. Ростик втянул и напряг живот, любуясь выпирающими бугорками мышц пресса, двумя пальцами оттянул кожу на боках и удовлетворенно похлопал себя по животу.
- Жрать, жрать, Ростислав Иванович, - весело продолжал беседу с собой он, - Только нужная порция белков, жиров и углеводов, а также витаминов А, В, С, D, Е спасет Вас от вымира-ния и одряхления.
Ростик направился в свою маленькую кухню. В маленькой кухне все было также не-больших размеров: маленький кухонный столик, два небольших кухонных стульчика, не очень вместительный кухонный шкаф и старенький холодильник “Саратов” внешне напоминающий большую тумбочку - среди этой мебели Ростик смотрелся как большой дядя, случайно попавший на детскую игровую площадку. В любой городской квартире самый главный элемент интерьера - это... нет - не телевизор и не книжный шкаф, и даже не диван - это холодильник. Утверждают, что все пути странников ведут в Рим, может быть - у меня не было возможности проверить это, но в городской квартире все пути чаще всего ведут к холодильнику - источнику как физических, так и духовных сил. Ростик чувствовал, что эти силы ему необходимо быстро пополнить, и он с надеж-дой открыл холодильник, вспомнив опять маму и ее привычное: “Ростик, завтрак на плите, обед в холодильнике...” На этот раз и завтрак, и обед, да и ужин также готовы не были, а их скромные, однообразные ингредиенты находились в холодильнике: куриные яички в сеточке, творог и сме-тана в пакетах, а также кусок вареной колбасы завернутой в серую бумагу. Вчера вечером Ростик ел варенные яйца и вчера на завтрак он также ел варенные яйца - в них было много белка и вита-минов, которые ему были очень нужны для восстановления и прироста мышечной массы. Ростик недовольно поморщил лоб, вспоминая вкус яиц:
- Скоро я закукарекаю или загнусь, - в голос прокомментировал он свои размышления над содержимым холодильника Ростик и взял два пакета с творогом и пакет со сметаной, продол-жая озвучивать свои мысли, - молочнокислые продукты также содержат необходимые белки, а главное в них много кальция. Нам всем нужен кальций...
Ростик набрал в чайник воды, поставил его на газовую плиту. Затем смешал творог и сметану в глубокой тарелке, добавив туда немного сахару.
- Конечно, нужны легко усвояемые углеводы - нужен мед, но где его взять. Вот раскру-чусь и будет мед. Если бы не квартира то давно уже катался бы на “Мерсе” и ел мед, - говорил Ростик, думая о Ирине и прикидывая на глаз сколько это будет сто граммов сахару - его утренняя норма углеводов. Ростик старался питаться по нормам Вейдера для культуристов, правда, это не всегда ему удавалось, практически никогда - уж очень трудно выполнять многие рекомендации “тренера чемпионов”, к примеру, “... для пополнения провитамина “А” лучше всего утром съедать 200-400 грамм клубники...” - Где ее взять ту клубнику, каз-зел, - возмутился Ростик, вспоминая эти рекомендации и слегка огорченно добавил, - были бы деньги...
Полкило творогу со сметаной и половину батона Ростик проглотил почти мгновенно. В это время закипел чайник. Ростик взял большую кружку всыпал туда нужную порцию протеино-вой витаминизированной смеси, залил ее кипятком и тщательно размешал, растирая маленькие скользкие комочки. С кружкой этой смеси в одной руке и с второй половиной батона в другой он подошел к кухонному окну, посмотрел вниз. Внизу под его окном был небольшой рынок - обыч-ный городской рынок, где торговали в розницу продуктами и различной мелочью мелкооптовики, приезжие селяне или дачники. С высоты девятого этажа люди на рынке напоминали больших на-секомых лениво движущихся от прилавка к прилавку, от одного продавца к другому. Ни продав-цы, ни покупатели Ростика не интересовали - глазами он искал нищих.
На рынке, да и не только на рынке, у каждого нищего-попрошайки было свое, строго от-веденное, место, за которое некоторые из них внесли деньги, некоторые отвоевали физической силой, а некоторые когда-то впервые захватили свое место и никого уже больше на него не пуска-ли.
- Стасика нет, опять запил - алкаш хренов, Соня не пришла, - тихо говорил Ростик, отме-чая наличие нищих на местах, небольшими глотками попивая протеиновый коктейль и закусывая его батоном, - Хм, пора их строить. Бардак, кругом бардак...
По окончанию завтрака он вымыл посуду, сложил ее в кухонный шкаф. Вышел на балкон и снял с веревки просушивающуюся тренировочную спортивную форму: футболку, трусы, носки и полотенце. Сложил все это в спортивную сумку, где всегда находился небольшой пакет- аптечка с медикаментами, заодно проверив содержимое застегивающегося на ней кармана.
- Ключи, проездной, деньги... - Он пересчитал купюры, поморщил лоб, раздумывая над увиденным, тихо рассуждая о проблемах своей жизни - это никуда не годиться, бардак. Нет, их точно пора уже строить...
Ростик оделся в спортивные темно-синие брюки, зеленую футболку с маленькой надпи-сью “Nike”, кроссовки. Посмотрел на себя в зеркало, пригладил рукой короткий ежик выгоревших бело-соломенного цвета волос, немного втянул живот, развернулся в пол оборота, напряг мышцы живота, спины, рук, удовлетворенно хмыкнул, накинул сумку на плечо и вышел из квартиры, дверь автоматически захлопнулась.
Выходя из подъезда, Ростик надел темные солнцезащитные очки, глубоко вдохнул воз-дух и решительно двинулся к рынку.
В полдень движение на рынке немного увеличивалось - это заспанные домохозяйки, спешащие на обед труженицы, степенные пенсионеры, праздные отпускники и безработные пыта-лись подешевле приобрести что-нибудь на ужин или обед, или так просто пройтись по рынку уз-навая цены, новости, убивая время.
У входа на рынок, по разные стороны от фасадных ворот сидело двое нищих: Мирон и его подруга Женя. Мирон - сухощавый, не бритый, одноногий старик сидел на мягкой самодель-ной седушке, выставив свой обрубок ноги, которую он когда-то проиграл в карты, отбывая срок за воровство бензина. Возле этого обрубка, лежал старый, не единожды ломаный и кое-как скреп-ленный костыль, а возле него небольшая, но глубокая миска, в которой лежали мелкие купюры. Возле миски находилась небольшая картонная табличка с надписью “Инвалид войны, который никому больше не нужен”. Эту надпись Мирон придумал сам и очень этим гордился - эта надпись действительно находила отклик в душах сердобольных сограждан. Инвалидом какой войны он является никто никогда не спрашивал, хотя во время Великой Отечественной ему было не больше пяти лет, но зато всегда на праздники 1-го Мая, Дня Победы и на 7-е ноября Мирон прикреплял к своему серому, вытертому пиджаку медаль “За победу над Германией”, которую когда-то, еще в детстве своровал у своего соседа. И если находились охочие “угостить ветерана” а заодно и “по-слушать о войне” Мирон всегда предоставлял такой вид услуг, живописно описывая свои подвиги, которые, в зависимости от степени щедрости или опьянения слушателей перерастали в удиви-тельную смесь прочитанных им историй о войне. Мирон очень любил читать о войне, о подвигах и всегда в тайне мечтал совершить какое-нибудь геройство - его кумиром был безногий летчик-герой Мересьев.
Это Мирон когда-то на День десантных войск остановил крепкого парня в камуфлиро-ванной форме и голубом берете с просьбой защитить “инвалида войны от грабящей шпаны”. Действительно, очень часто наглые подростки отбирали “честно заработанные” инвалидом день-ги, даже костыль не мог охладить их желания поживиться за счет попрошайки. Костыль не смог, но угрозы крепкого бывшего десантника возымели должный эффект. Этим десантником оказался временно безработный Ростик. Вот тогда от имени нищих, помышляющих попрошайничеством да и мелким воровством на рынке, Мирон предложил Ростику определенную “подушную” плату за его охранную деятельность. Плата была сносной, а перспектив устройства на работу практически никаких и Ростик согласился, тем паче, что новые обязанности не требовали больших затрат вре-мени и сил. Так Ростик стал “хозяином” нищих поначалу этого рынка, затем, как-то незаметно для себя он взял под свою, не бесплатную, опеку нищих ближайших станций метро и другого рынка, а также многолюдных площадей и связывающих их дорожных переходов, где так любят работать живущие на милостыню. Конечно, были проблемы: не все попрошайки соглашались платить, но физических сил сопротивляться бывшему десантнику у них не было, тем паче - его всегда, в своем подавляющем большинстве, поддерживала платящая нищенская братия, не же-лавшая оказываться в проигрышном положении относительно бунтарей. Были некоторые неувяз-ки с рэкетом из других областей предпринимательской деятельности. Но на нескольких “стрел-ках”, то есть деловых встречах, эти проблемы были разрешены - сфер деятельности хватало на всех. Тем более, в начале развития “демократии и реформ” нищенский бизнес не сулил высоких прибылей - раньше в этой стране нищенство было не в почете. С расширением пропасти между имущими и не имущими нищенство стало обычным явлением, породившим новую профессию - нищий-попрошайка. А любая профессиональная деятельность требует централизованного управ-ления. Так постепенно кроме функции охраны Ростик начал распределять места нищих, следить за их работой в плане не нарушения закона, быть арбитром при разрешении возникающих между ними споров, улаживать конфликты с представителями органов внутренних дел. Он также был хранителем “общака” - некого подобия страхового фонда на случай не предвиденных обстоя-тельств, это были те деньги, которые Ростик никогда не трогал. По современным понятиям Ростик стал главным менеджером нищенского бизнеса целого района столицы.
Мирон же, как “лучший друг Ростислава Ивановича” на этом самом большом рынке, из подконтрольной Ростиком территории, занял самую удобную позицию для атаки на добродетель граждан и заодно пристроил рядом свою сожительницу Евгению, которая была моложе Мирона лет на десять, хотя выглядела не лучше. Евгении или попроще Жене всю жизнь не везло с замуже-ством. Начиная с шестнадцати лет, когда она впервые ушла из дома жить к случайному знакомому тридцатилетнему мужчине, пообещавшему жениться на ней по достижению ею восемнадцати лет и уже через год передавшему (говорили, что за долги) ее своему товарищу, она успела побывать женой у более чем двух десятков мужчин так ни разу формально не узаконив брачных уз. Мирон выиграл ее в карты у своего собутыльника и теперь, считая что этот выигрыш есть компенсация за его проигранную когда-то ногу, превратил Женю в свою безропотную рабыню. Женя выполняла всю хозяйственную работу в частном доме Мирона, ходила с ним попрошайничать, отдавая пол-ностью всю выручку - ее отрешенный взгляд, высохшее от постоянных жизненных неурядиц тело, приносили не меньший доход чем обрубок ноги Мирона с его картонкой. А вечерами похотливый и жестокий старик заставлял ее ублажать его не замысловатые сексуальные фантазии. Женя вроде бы давно смирилась со своей участью, безвольно выполняя волю Мирона, но только одна она зна-ла, как она ненавидит его и втайне мечтает о его смерти. О, сколько раз она желала убить своего хозяина-рабовладельца и сколько раз что-то ее останавливало. Однажды ночью она взяла ранее заготовленный и остро отточенный топор приготовилась к выполнению древней работы палача, предварительно сильно напоив самогонкой Мирона да и сама хлебнув для храбрости. Она уже занесла топор, целясь в его старую плешь, но так и не смогла его опустить - она боялась остаться одна...
- Здравствуйте, Ростислав Иванович, - подобострастно улыбаясь приветствовал своего покровителя Мирон, с глубокой затаенной завистью посматривая на могучие мышцы Ростика, это то чего в свое время не хватало Мирону, - как здоровице-то.
- Все нормально, Мирон. Проблемы есть?
- Никак нет, Ростислав Иванович, ни каких проблемов, никаких. Но подают очень-то ма-ло, очень-то мало подают - обнищал народ-то, обнищал совсем-то, а после выборов поособенно-сти.
- Не плачься, все идет по плану: старые наелись, сейчас новые нажрутся и может станет лучше, - отвечал Ростик осматривая рыночное шевеление и суету, подумав, - “Подают ему мало, хитрит братец, ой и хитрит, надобно налет сделать на его фазенду и проверить все загашники...”
- Ох, и правы вы, Ростислав Иванович, ох и правы - обдирают нашего брата, ох и обди-рают, правители наши - чертовы дети.
- Тебя обдерешь, сам кого хочешь с сумой рад бы пустить.
- Да что Вы, Ростислав Иванович... - Мирон изобразил гримасу обиженного.
Но Ростик знал, что это всего лишь гримасы, он давно перестал обращать на них внима-ние. Мирон был главным его осведомителем, а может и не только его, обо всех делах творящихся на рынке и поэтому пользовался некоторыми дополнительными льготами по оплате и задержке долгов.
- Мирон, где Стасик и эта немытая Соня?
- Не знаю, ой не знаю, Ростислав Иванович, не было с утра. Может опять запой.
- Запои я разрешаю только в понедельник, а сегодня выходной, работать нужно. Уви-дишь передашь: срок им к завтрашнему дню, а нет так нет - условия прежние: возвращают долги, штраф и пускай работают сами - они уже мне надоели.
- Хорошо, хорошо, Ростислав Иванович, увижу, все как есть передам.
- И пусть Соня помоется, от нее же воняет, кто такой подаст - обосцанную я ее больше на свою территорию не пущу.
- Да-да, Ростислав Иванович, оно то конечно, оно то так, - поспешно отвечал Мирон с жадностью смотря, как его подруге Жене подали значительную по меркам нищих купюру.
Ростик пошел дальше вдоль рыночного ограждения, он знал, что Мирон передаст все, немного настрашав своих протеже, которых он, естественно не задаром, порекомендовал Ростику и сам подсказал место, куда их можно пристроить. У каждого просящего милостыню было свое строго определенное место. Каждый день, кроме понедельника и ненастных дней, в полдень Рос-тик подходил к каждому из них и задавал один и тот же вопрос: “Проблемы есть?” Чаще всего никаких проблем не было, кроме одной - раз в месяц отдавать Ростику заранее обговоренное ко-личество денег, как плату за разрешение тех проблем которые могут появиться.
Возле стоянки автомобилей, на инвалидной коляске, немного мешая перестроению авто-транспорта, передвигался, имитирующий контуженного и парализованного инвалида-афганца, бывший студент театрального училища Костя по кличке Артист. Костя не закончил училища по причине исключения его за кражу какого-то имущества театра, где он проходил практику, хотя как утверждал Костя, все это были “происки и интриги бездарных коллег”. Неизвестно, смог бы сыграть Костя Гамлета, но несчастного парализованного и полоумного бывшего солдата он играл не плохо - жестянка в его трясущихся руках очень быстро наполнялась денежной мелочью, кото-рую он очень ловко ссыпал в глубокие потайные карманы. Это была новая, прогрессирующая и не очень безопасная форма попрошайничества. И поэтому Косте пришлось выложить значительную сумму, чтобы выиграть конкурс на это место. Очень скоро потраченные деньги к Косте вернулись и теперь не каждый мог узнать в респектабельном мужчине с прекрасными манерами, ужинаю-щем в ресторане с очередной красавицей, инвалида с расстроенной психикой. Но плату за про-шлый месяц Костя задолжал - Костя начал играть в казино. Только по этой причине, увидев Рос-тика, он развернул коляску попытался скрыться за снующими автомобилями. От Ростика на инва-лидной коляске уйти было очень трудно. Несколько пружинистых широких шагов и могучая рука легко остановила средство передвижения для инвалида.
- Не вздумай кричать, - тихий, угрожающий голос на некоторое время действительно па-рализовал мнимого парализованного, - я же тебя предупреждал, что играть нужно только на свои.
Ростик отвозил коляску с инвалидом в тень хозяйственных пристроек возле рынка. Со стороны могло показаться, что могучий молодой человек помогает передвигаться немощному больному. Возле груды ящиков коляска остановилась и контуженный инвалид сразу приобрел дар речи.
- Ростик, прости, не надо. Падлой буду, я все отдам, - чего-то страшась, просяще обещал Костя.
- Счетчик работает уже неделю, ко мне обращались люди, которым ты, засранец, должен. Я тебе не благотворительный фонд. Сегодня, прямо сейчас, ты едешь в квартирное агентство и закладываешь или продаешь свою квартиру.
- Ростик, Ростик, прошу тебя не надо. Где я буду жить? - уже тихо поскуливал Костя.
- Если не отдашь деньги, то на кладбище.
- Я отдам, я займу. Ростик, мы же можем договориться, я ведь всегда платил, всегда, - го-лос Кости был полон отчаяния, по его лицу потекли слезы.
- Артист, кончай спектакль. И не вздумай улизнуть. Будешь жив и здоров, заработаешь на новую, а больной или мертвый – вряд ли, - Ростик поиграл своими могучими бицепсами и по-думал о своей недавно купленной квартире.
Через черный ход подсобного помещения, оставив лжеинвалида в горестном раздумии возле склада тары, Ростик вышел на территорию рынка. Возле торговых мясных рядов прохажи-вался бывший боксер Витя Ежов, по прозвищу Ежик. Ежик был не большого роста, коренаст, его короткий, жесткий, черный чубчик действительно напоминал оттопыренные иголки ежа. Под этим чубчиком находился вечно сморщенный, как будто всем недовольный лоб, густые черные, торчащие брови и неподвижный, но очень внимательный взгляд. Ежик видел все и никто не мог его обмануть или застать врасплох - он всегда был готов к различного рода неожиданностям. Вся жизнь для него стала продолжением ринга, на котором он делал заметные успехи, но в связи с развалом государства, финансирование развития спорта было прекращено. Проработав за копейки в морге, психушке он наконец-то был замечен хозяином рынка пригласившего его работать ох-ранником и сборщиком подати с продавцов на рынке. Все торгующие ошибочно принимали его за главного рэкетира, хотя это был лишь добросовестный исполнитель, имеющий строгий оклад и лишь изредка дополнительные премии за некоторые свои боксерские услуги.
- Привет, Ежик, как дела?
- Все хорошо, а ты я вижу все качаешься, скоро будешь как бык, смотри, а то не ровен час попадешь ко мне в палатки.
- Да брось ты Ежик шутить по-черному. Приходи-ка лучше в зал, поспарингуем, ты же обещал.
- Да ты кабан против меня.
- А ты “Мастер спорта”.
- Да дела все, сегодня хозяин отправляет в командировку за продукцией, сам понимаешь.
- Что же - работа прежде всего. Будут проблемы, обращайся, я сейчас здесь рядом живу, квартиру купил, вон в том доме, - Ростик пальцем указал на многоэтажку возле рынка. - Заходи, квартира 84.
- Ух, ты. Уже раскрутился - квартиру приобрел. Молоток.
Глаза Ежика засверкали неподдельным восторгом, льстящим самолюбию Ростика для которого во многом этот бывший боксер был примером для подражания и не только в мастерстве кулачного боя. Ежик был личностью как в спорте так и в жизни - это тот человек с которым в раз-ведку мог пойти каждый.
- Да, ну, кой там раскрутился - вывернулся до копейки и сейчас гол как сокол, да и в квартире шаром покати.
- Это ничего: были бы кости, а мясо само нарастет. Появиться время зайду обязательно и с подарком, - серьезный Ежик даже улыбнулся, он любил, когда его приглашают в гости.
- Оно само собой разумеется.
- Кстати, о мясе - Ростик, ты же кабан, тебе жрать надо, дай я тебе мяса отвалю, а то мне столько его дали, что не знаю что с ним делать, - часто Ежик оказывал различные мелкие услуги, не входящие в его обязанности, продавцам рынка за что те благодарили ему частью своей продук-ции, которой Ежик мог поделиться с каждым, включая и контингент Ростика.
- Давай, только упакуй хорошенько, а то сейчас жара эта, да у меня и форма в сумке.
Ежик зашел в подсобное помещение возле мясного ряда и через несколько минут вынес оттуда увесистый целлофановый пакет, покрытый тающей изморозью от которой поднимался легкий пар похожий на дымок.
- Ух ты, холодное! - вскрикнул от неожиданности соприкосновения с обжигающим холо-дом пакета Ростик.
- Мгновенная заморозка в жидком кислороде, только для тебя.
- Ну, спасибо. Пока.
- Пока.
Они крепко пожали друг другу руки и каждый пошел к своим подопечным: Ежик по тор-говым рядам, а Ростик к другому входу в рынок, там должны были “работать” еще четверо нищих, находящихся во владениях Ростика.
Самым старым нищим у этого входа, да и на всем рынке был дед Егор - во многом из-вестная и легендарная личность. Фронтовик, кавалер нескольких боевых орденов и медалей, за свои не очень льстивые высказывания в адрес властей в послевоенное время, отсидевший десять лет в лагерях, где потерял от гангрены обе ноги. По окончанию срока он успел несколько раз же-ниться и в одном из браков поимел дочь. Несколько лет назад его дочь трагически погибла вместе со своим мужем и после них осталась шестилетняя внучка Катя. Дед Егор, не взирая на свою кро-хотную пенсию, наотрез отказался от предложения сдать ее в детский дом и сам решил содержать и воспитывать свою, как он называл, “отраду”. Безногому инвалиду в условиях развалившегося социализма и зарождающегося капитализма не оставалось другого пути, как стать попрошайкой. Когда он жил сам, то все деньги полученные от подаяния, дед Егор пропивал со своим соседом Семеном, полноценным пенсионером, бывшим работником какой-то конторы, где он был не то завхозом, не то кладовщиком, но считал себя представителем интеллигенции и постоянно крити-кующем деда Егора за его способ зарабатывания денег, при этом никогда не отказываясь от дар-мового угощения. Но когда к деду Егору пришла жить внучка старый матерщинник и, казалось, неизлечимый алкоголик перестал пить, курить и даже материться, что для него было гораздо труднее. Правда, в некоторых случаях он мог разродиться на фразу, состоящую из фронтовых и зековских вывертов от которых могли повянуть уши у самых заматерелых грубиянов. Но мате-рился он сейчас крайне редко и то в случае крайней необходимости, когда другая речь не могла произвести нужный эффект. Жил дед Егор с того, что маленькую однокомнатную квартиру доче-ри и зятя сдавал внаем, и кроме подаяния еще немного приторговывал спиртным, сигаретами да разными старыми вещами, которые ему предоставляли “под реализацию” различные знакомые из числа пенсионеров. Передвигался дед Егор на самодельной деревянной коляске с помощью своих крепких рук, к коляске очень часто прикреплялся небольшой возок с “крамом”. Долгое время дед Егор “работал” сам, не желая подчиняться законам стихийного рынка, но после нескольких ограб-лений все таки решился стать под опеку Ростика. Внучка в этом году закончила школу и поступи-ла учиться в медицинский колледж. Расходы деда Егора возросли, обучение-то было платное. И он не мог позволить себе рисковать той мелочью, которую с таким трудом выпрашивал или зара-батывал.
- Здравствуйте, Егор Степаныч. Как дела, как Катя? - первым поздоровался Ростик, дед Егор был единственный нищий уважаемый Ростиком.
На его приветствие он лишь гордо кивнул головой:
- А-а, это ты оболдуй, - деду Егору прощались такие мелкие проявления грубости, - все хорошо, тебе бы так.
Ростик улыбнулся. Дед Егор чем-то напоминал ему отца, может быть свойственной силь-ным людям манерой говорить, не заискивая, то о чем они думают.
- Тут у меня презент для Кати, - Ростик вынул из сумки пакет с мясом, подаренным Ежи-ком.
Дед Егор, взвесил пакет в руке:
- Кило два - два с половиной. Что с меня?
- Егор Степаныч, обижаешь - это презент Катеньке.
- Ты смотри, что глаз положил или задумал чего? Смотри у меня, если что не доброе, то я мигом сверну твою бычью шею.
- Говорю же - подарок. Ежик дал. А ты сразу о чем-то подумал. Не хорошо, Егор Степа-ныч, не хорошо, - Ростик улыбаясь немного подыгрывал деду Егору.
- Да ты не обижайся. Все нормалек. А то давай - засылай сватов. Ты хоть и бестолочь, но под моим умным руководством толк может получиться.
- Спасибо за доверие, Егор Степанович, мне кажется, что еще рановато, погуляю чуток на свободе. Ты вот последний раз женился, когда тебе шестьдесят было.
- В шестьдесят лет-то я женился десятый раз, а первый-то уж не помню когда. А ты смот-ри, не загуляйся. А то не ровен час - все может случиться. Я тоже был такой как ты - молодой и наглый. Счастье оно как ветер: кругом летает, а хрен его поймаешь.
- От меня мое не уйдет.
- Смотри, Ростислав, дед Егор плохого не посоветует. А коль надумаешь, приходи. Девка она у меня славная: и мордашка, и попка, и по хозяйству, а главное бедовая - копейку ценить уме-ет, а это я тебе скажу главнее, чем ровные ноги и титьки в три обхвата.
- Хорошо, Егор Степаныч, как скажешь, - весело отвечал Ростик, отходя от деда Егора дальше к другим нищим.
Он шел и думал: “Деду уже за восемьдесят, а как держится”...
После обхода рынка Ростик посмотрел на часы и ускорил шаг к автобусной остановке - ему нужно было еще посетить несколько “своих точек”, где концентрировалась стоящая у него на учете нищенская братия. “Машина нужна, как нужна машина, - думал Ростик, - если бы не эта квартира, то уже давно купил. Нет, нужно взять какую-то старушку на ходу, а то пока еще раскру-тишься... Не плохо было бы подкатить к Ирке на крутой тачке, чтобы она тогда сказала, а то лишь одно заладила: ”Сила есть - ума не надо”... Умная значит, языки знает, на пианино играет...” Он с нежностью и одновременно с некоторой неудовлетворенностью вспомнил слабые девичьи плечи и умный, немного жалеющий взгляд Ирины...
Следующим местом была большая узловая станция метро и прилегающая к ней площадь с каскадом подземных пешеходных переходов и длинными рядами “малых архитектурных форм” в виде киосков, обменных пунктов, небольших шашлычных, кафе и мастерских, возле которых подпитывались многие профессионалы нищенского бизнеса. Одни из них ходили и клянчили, а при случае и воровали деньги у подвыпивших клиентов закусочных, при этом, по взаимной дого-воренности Ростика и хозяев этих заведений, не заходя в них и “работая с клиентом” на опреде-ленном расстоянии от входа. Другие сидели на ступеньках в метро и в переходах, всем своим видом стараясь вызвать сострадание. Если это не удавалось, то таблички с просящими надписями, а то и голосовое подкрепление в виде имитации молитв или душераздирающих и абсолютно не-имоверных историй, должны были воздействовать на спешащих жителей и гостей столицы с це-лью облегчения их кошельков от различной денежной мелочи. Очень прибыльным считалось хо-ждение по вагонам метро, но для этого нужно было иметь ярко выраженные внешние дефекты тела, в крайнем случае, умело их изображать, как это делал Артист на стоянке автомобилей.
“Артист, сволочь, - вспомнил Ростик, подходя ко входу в подземный переход, - хочет быть хитрее всех. Это же надо задолжал и перезадолжал людям в общей сложности тысяч пять и мне должен больше сотни. Все, пощады никакой... Вот дед Егор молодец: пить бросил, приторго-вывает, Катьку учит. Мирон, хотя и гнида отпетая, дом имеет, “Запорожец” с ручным управлени-ем купил. Ноет - денег нет. Нужно проверить, как живет, шпана утверждает - наркотой начал тор-говать. Это же бизнес Кичи. За это и убить могут. Если так, то его скорее убью я, чем Кича ме-ня...”
- Ростик, Ростик, - кто-то, прервал раздумья, тормоша его за спортивную сумку.
Возле него стоял чумазый мальчонка на вид лет шести-семи его звали Миша, и было ему двенадцать лет. Год назад он появился на этой станции метро, шатающийся от голода и был на-кормлен женщиной похожей на монахиню и по имени Варя: женщиной не определенного возрас-та, с не известной никому биографией, без определенного места жительства и образа деятельно-сти, в описываемый момент времени отбиравшей деньги у доверчивых граждан, утверждая, что собирает пожертвования на храм. Теперь время от времени она в своем одеянии монахини ходила по вагонам поездов метро вместе с Мишей и собирала деньги “на приют для бездомных детей”, роль представителя которых с успехом исполнял Миша - а ведь он действительно был бездомным и действительно был пристроен Варей, жившей на пустыре в землянке возле теплотрассы.
- ...Ростик, Варю черные побили, - в блестящих угольках детских глаз стояли слезы.
- Давай спокойно и по порядку, - Ростик почувствовал, что предстоит работа.
- Мы ходили по вагонам, а на нашу территорию зашли черные. Они отбили всех клиен-тов. Варя им сказала, что это наша линия и что это мы за нее платим, а они начали кричать, что Варя не монахиня, а затем ее побили и выбросили на остановке.
- Цыгане, беженцы, чеченцы - кто, ты их знаешь?
- Они залетные, говорят, что чеченские беженцы, но это цыгане. Нет - точно цыгане, но не наши - наших я всех знаю, наши договор не нарушают.
- Где Варя, что с ней?
- Варя к Юстасу пошла, чтобы он тебя нашел. Мы же платим тебе, Ростик.
- Пошли к ней.
И мальчонка повел Ростика к небольшой обувной мастерской где работал сапожник, имени которого никто не знал, но все называли его Юстасом, потому что Юстас, как и его прооб-раз в виде не безызвестного Штирлица, имевшего позывной “Юстас”, знал все и обо всех и сразу мог найти нужного человека.
Седовласый маленький и худенький Юстас набивал набойки на сильно поношенные женские туфли, увидев подходящего Ростика, он на минуту оторвался от своего занятия и привет-ливо улыбнулся.
- А, Ростислав. А тут тебя все уже заждались - проблемы появились.
- Кто они? Ты их знаешь?
- Приезжие цыгане, едут с шахтерских районов - нечего с шахтеров взять, голодно там сейчас вот они сюда и понаехали.
- Табор или семья?
- Похоже парочка семей. Наши цыгане говорят, что это не их родственники.
- Это все?
- Все, что можем, Ростик, чуть что, узнаю больше сообщу. - Юстас говорил не прекращая работы, прибив набойку он оценивающе посмотрел на туфель, причмокнул губами и с грустью заметил, - нищает народ, нищает. Я тебе так скажу, Ростик, благосостояние государства отражает-ся как в зеркале состоянием обуви его граждан.
- Пока лишь только спасибо, Юстас. Сочтемся.
- Да что ты, Ростик, какие между своими расчеты...
Ростик развернулся и быстрыми шагами направился ко входу станции метро, за ним поч-ти бежал мальчик Миша.
Они стояли на станции всматриваясь в приходящие поезда.
- Вот они, Ростик, вот они! - радостно закричал Миша, указывая на вагон останавливаю-щегося поезда, - Это они звали тех, кто бил Женю. Это они на нашем месте работают.
- Стой на месте, чтобы тебя не засекли, - скомандовал Ростик, а сам, грубо расталкивая пассажиров, широкими шагами-прыжками приблизился к автоматической двери поезда с которой собиралась выходить босая, одетая в грязное платье с наброшенным на плечи большим цветастым платком, цыганка и двое ее детей: одного маленького ребенка она держала на руках, другой грязный и босой, чем-то напоминающий Мишу, держался за ее широкую юбку.
Ростик крепко сжав локоть, резким движением оттащил ее от вагона.
- Спокойно, это милиция, - тихо сказал он.
Пассажиры, расступаясь стремились быстро войти в вагон, делая вид, что все происхо-дящее их не касается. Лишь какая-то пожилая женщина, удушающе пахнущая дешевой туалетной водой, скривив, густо накрашенные ярко-вишневой помадой, губы, заметила:
- Когда уже с этими нищими наведут порядок, порядочным людям проехать спокойно не дают.
Все остальные пассажиры молчали, лишь украдкой наблюдая за тем, как на удаляющем-ся перроне богатырского сложения юноша, силой волок за собой упирающуюся цыганку с ребен-ком на руках, а другой маленький грязный, черноглазый и босоногий мальчик, держался за ее юб-ку с удивлением и страхом наблюдая за происходящим. Дежурная по станции отвернулась, а де-журивший милиционер сделал вид, что ничего не заметил и ленивой походкой, о чем-то игриво болтая с миловидной дежурной, зашел в служебное помещение.
Ростик, не разжимая цепких пальцев, почти приподняв цыганку, подталкивал ее к дви-жущемуся эскалатору. Взойдя на эскалатор, цыганка как будто опомнилась и громко запричитала:
- Чего тебе, чего. Граждане бандиты женщину грабят!
Но граждане недоуменно взглянув на эту странную пару, отвернулись лишь немного кося наблюдая, пока это возможно, боковым зрением за происходящим.
- Молчи, не то сверну шею, - тихо и внятно, рокочущим голосом разъяренного зверя ска-зал Ростик, еще сильнее сдавив локоть.
- А-а-а, пусти, сволочь! - закричала цыганка.
Ростик со спокойным лицом быстрым движением заткнул ей рот краем ее же платка, об-вязав его кругом шеи и как будто бы отрешенно и безэмоционально предупредил:
- Еще звук и я тебя задушу.
Цыганка замолчала, ее испуганные глаза бегали по сторонам ища помощи. Как собаку на поводке оттаскивал Ростик, уже не сопротивляющуюся женщину от выхода метро к рядам част-ных киосков и закусочных. Он подвел ее к большим открытым кованным воротам на которых был прикреплен большой щит с нарисованным на нем полураздетыми мужчиной, держащего в руках банный веник и женщиной под которыми красовалась крупная надпись “Бани, сауны. Все виды услуг. Круглосуточно”. Ростик вместе с цыганкой подошел к крепкой деревянной двери и громко постучал в нее кулаком, ребенок, до этого сидевший тихо на руках у цыганки, громко за-плакал, Ростик заткнул ему рот другим концом платка, ребенок покраснел, как будто бы задыха-ясь. Цыганка попыталась одной рукой вынуть этот импровизированный кляп у него изо рта. Но Ростик перехватил ее руку, взяв ее на излом, гримаса боли исказила лицо цыганки. В этот момент открылась дверь и в ее проеме показался громадный, лысый мужчина.
- А, это ты, - пробасил он, - что-то случилось?
- Есть клиент, нужно разобраться, - Ростик глазами указал на цыганку.
- Заваливай.
Ростик втолкнул цыганку с ее детьми в темный коридор.
- Игорь, та рабочая подсобка свободна? - спросил Ростик большого и толстого мужчину, по сравнению с которым он казался просто крепким школьником.
- Да, - коротко ответил этот великан, легонько ногой открывая боковую дверь, даже не смотря на тех, кого привел Ростик.
В сыром, холодном и плохо освещаемом слабым электрическим светом подсобном по-мещении бань не было окон, а само помещение представляло собой комнату четыре на пять мет-ров, заваленную тазами, вениками, поломанными стульями и скамейками для массажа. Ростик затолкал туда цыганку и закрыл за собой дверь. Затем вынул кляп у нее изо рта. Цыганка быстро освободила рот своего ребенка от конца платка, ребенок как бы задыхаясь хрипло закричал.
- Заткни ему рот, иначе я его убью, - громко пригрозил Ростик.
Цыганка начала быстро укачивать ребенка, что-то шепча ему в ушки, ребенок быстро ус-покоился. Другой стоял рядом с матерью, так и не отпуская ее юбки, его штанишки были мокры от мочи.
- Что тебе нужно? - гневно спросила цыганка.
- Кто твой хозяин и что ты делаешь на моей линии метро?
- На ней не написано, что она твоя.
- Тебе сказали. Ты что не знаешь законов?
- Для цыган нет законов, и если ты меня не отпустишь, то тебя точно убьют и это будет по закону.
Но Ростик не обращал никакого внимания ни на гневный взгляд цыганки, ни на ее угро-зы.
- Хорошо, выбирай: или ты расскажешь все сама или я сейчас возьму твоего звереныша и пока он мне не найдет твоего хозяина, я его не отпущу, а ты можешь здесь даже загнуться. Орать бесполезно, более того - может оказаться вредно для здоровья или опасно для жизни. Будь благо-разумной - всеравно разговора не миновать, если уж вы решили здесь остановиться.
Ростик говорил спокойно и цыганка понимала, что он не просто угрожает - она знала все правила этой опасной игры, игры под именем Наша Жизнь - в этой игре против правил могли иг-рать только сильные люди, она была намного слабее того кто стоял перед ней...
- Переулок Садовый 4-а спросишь Василия.
- Пока побудешь здесь, если что-то не так то на трех цыган на земле станет меньше.
Ростик закрыв подсобку на крепкий засов, вышел во двор. Во дворе бань, как памятник сказочному богатырю, недвижимо стоял тот могучий мужчина, устремив свой взгляд куда-то вдаль. Не смотря на Ростика, он тихо пробасил:
- Порядок?
- Кажется да. Игорь, пусть посидят немного, пока я слетаю в одно место.
- Пусть.
- Кича сегодня будет, не знаешь?
- Никто не знает.
- У меня есть информация.
- Хорошо.
Ростик быстро вышел на стоянку такси к нему сразу подъехала машина - темно-серый FORD-SIERRA. За рулем частного такси сидел бывший майор, бывшей службы госбезопасности, бывшей большой страны, который, будучи пенсионером, по-прежнему находился но уже на вне-штатной службе в том же ведомстве. Он выглянул в открытое окошко дверцы и обратился к Рос-тику:
- Ростик, тебе машина нужна?
- Да, Михалыч, может быть на часок-другой.
- Тогда садись.
Ростик открыл переднюю дверцу и сел рядом с водителем.
- Сначала ко мне на рынок, - указал он водителю, - только, сам понимаешь, Михалыч, не очень медленно: время деньги и ни того ни другого у людей не хватает.
- Все дела у тебя, Ростик, все дела, - начал по привычке вести свой скрытый допрос быв-ший кагэбист, - а чем сейчас занимаешься?
- Разрешаю межнациональные конфликты, - Ростик знал, кем является Михалыч, поэтому не очень любил с ним откровенничать, но с Михалычем было ездить безопасней - он всегда мог помочь выпутаться с некоторых щекотливых ситуаций, правда, не задаром.
- Ну и как, получается?
- Пока никто не жаловался.
- Я слышал ты квартиру купил.
- Да так, однокомнатную, - Ростик отвечал с явной неохотой, но не отвечать он не мог, может виной тому врожденный, сродни генетическому, страх перед мнимым всемогуществом тайных служб или привитое еще в армии почитание хотя и бывшего, но офицера.
Они подъехали к рынку. Ростик быстро вышел с машины и своими широкими шагами направился ко входу в рынок. Проходя мимо Мирона он задержался на несколько секунд:
- Артиста видел? - спросил он у нищего.
- Да, Ростислав Иванович, он получил задаток и обещал сегодня погасить долг, а через несколько дней проценты.
- Увидишь передай, что буду завтра утром, как обычно и пусть не вздумает улизнуть.
- Хорошо, Ростислав Иванович, обязательно передам.
Ростик посмотрел на Женю, та сидела ритмично пошатываясь с отрешенным выражени-ем лица. “Сволочь сексуально озабоченная, - подумал он о Мироне, - Женю на иглу посадил, зна-чит были правы ребята - торгует травкой. Проверим, обязательно проверим”.
Возле мясных рядов по-прежнему прохаживался Ежик. Увидев Ростика, он удивленно вскинул брови:
- Ростик, ты что, случилось что-то? - спросил он.
- Да так, по мелочам - залетные черные наехали на моих у метро. Ты как - можешь отлу-чится максимум на часик, подстраховать меня нужно?
- Да я то что, с хозяином договорись.
- Хорошо, тогда я сейчас.
Ростик почти вбежал в контору рынка. Хозяин - он же директор рынка Савостьян Левон Аганесович был среднего роста, среднего телосложения, седовласый азербажанец на вид лет пя-тидесяти. Он сидел в своей маленькой конторке и проверяя счета, предоставленные ему бухгалте-ром. Постучав в дверь Ростик, не дожидаясь приглашения, вошел к хозяину, вежливо поздоро-вавшись с ним:
- Здравствуйте, Левон Аганесович.
Тот поднял свои огромные темно-карие глаза и внимательно посмотрел на Ростика:
- Здравствуй, здравствуй, Ростислав, - говорил Левон Аганесович, как говорят уважаю-щие себя кавказцы, всегда спокойно, слегка растягивая слова, - я вижу у тебя опять мелкие про-блемы и тебе нужен Виктор, - в имени “Виктор” он сделал ударение на последний слог.
- Да, если можно, буквально на часик.
- А ты гарантируешь порядок на этот часик, а, Ростислав?
- Да, я сейчас дам своим команду, в случай чего все убытки возмещаю я.
- Это само собой разумеется. Я знаю - ты придерживаешься законов и это правильно, - Левон Аганесович улыбнулся и одобряюще кивнул головой, - Ну, что же, бери Виктора, но на часик, ему сегодня еще предстоит серьезная работа. Я надеюсь, ты его не обидишь?
- Что Вы, Левон Аганесович. Спасибо. До свидания.
- До свидания, дорогой.
Ростик как из пращи вылетел на улицу и подбежал к Виктору.
- Ежик, он разрешил, давай на стоянку, там машина Михалыча, ну того бывшего кагэби-ста, а я сейчас, одна минута.
Ростик подбежал к деду Егору.
- Егор Степанович, выручай, нужно на часик организовать охрану мясных рядов. Вот те-бе десять баксов, - Ростик вынул из спортивной сумки купюру и подал ее деду Егору, - договорись со шпаной и проконтролируй.
- Вот оболдуй, чуть что так Егор Степанович выручай, а кто и когда выручит Егора Сте-пановича, - деланно недовольно пробормотал дед Егор, хотя ему льстило такое поручение - он очень любил что-нибудь организовывать, сказывалось бывшее военное прошлое, когда он был командиром разведроты.
- Все потом, Егор Степанович, все потом, я спешу...
* * * * *
Переулок Садовый был обычным переулком окраины города, состоящий из домов, так называемого частного сектора. Дом 4-а, огражденный высоким, плотным дощатым забором, пред-ставлял собой приземистое одноэтажное здание странной архитектуры - складывалось впечатле-ние, что оно состоит только из одних пристроек. Хозяева этого дома давно умерли, а их наследни-ки, разъехавшиеся по всему миру, ни как не могли поделить это наследство, время от времени теряющее свою цену. Поэтому, один из них, оставшийся в этом городе и в этой стране, таясь от других братьев и сестер, потихоньку за не очень большую сумму сдавал дом внаем. В данный момент времени в доме поселилось несколько цыганских семей, перебравшихся из пустеющих шахтерских районов в столицу и решивших заняться своими обычными цыганскими ремеслами.
Ростик нажал кнопку электрического звонка на высокой калитке и не услышав ожидае-мого звука, сильно постучал ногой по доскам калитки. Через минуту послышались громкие шаги одного человека, но Ростик уловил шум похожий на то, что еще несколько человек идут тихим, крадущимся шагом, громкие шаги остановились у калитки и хриплый голос спросил:
- Вам кого?
- Василия, - ответил Ростик.
- Кто спрашивает?
- Милиция, - опять отвечал Ростик.
Калитка приоткрылась, она оказалась скреплялась с крепкими вкопанными дубовыми бревнами стальной цепочкой, подобно той на которую закрываются квартиры. В приоткрывшейся узкой щели показалось смуглое лицо молодого цыгана.
- Покажите удостоверение, пожалуйста, - попросил он Ростика, стараясь разглядеть все, что твориться на улице, за его широкой спиной.
Ростик сделал вид, что начинает что-то искать в кармане спортивных брюк. Затем резко выбросил ногу, сильно толкнув ею калитку, цепочка треснула и калитка распахнулась, ударив стоящего за ней парня. Тот упал и к нему сразу подбежало еще двое крепких молодых цыган в одного из них за поясом висели блестящие стальные нунчаки. Ростик, опасаясь нападения сзади или значительно превосходящих сил, так и остался стоять у входа во двор.
- Я же сказал, мне нужно увидеть Василия. У меня к нему частный коммерческий визит.
Один из парней зашел в дом. Через несколько минут он вышел, одобрительно кивнув го-ловой:
- Заходите.
Ростик осматриваясь осторожно вошел в дом, за ним в шаге тихим пружинистым шагом следовал Ежик, его глаза мгновенно отмечали возможные пути отхода, углы защиты.
В ноздри вошедшим ударил резкий запах застоявшегося воздуха, гниющих полов, тлею-щей ткани и заплесневелой сырости. Ставни комнаты, в которую они вошли были закрыты и все освещение определялось одной лампочкой, сиротливо светящей в старой, засиженной мухами стеклянной люстре, в углу комнаты светился экран современного большого цветного телевизора, и на этом экране бегали какие-то мужчины и беззвучно стреляли друг в друга, рядом с телевизо-ром прямо на грязном полу лежал работающий видеомагнитофон и это наверное он воспроизво-дил фильм, похоже боевик. Кругом на полу валялись одеяла, матрацы, ящики с сигаретами, спиртным, тюки вещей. Посредине комнаты, поближе к окну стоял небольшой старый, резной стол, покрытый мелкой сеточкой потрескавшегося лака и небольшими дырочками - следами пиршества маленьких древесных червей. На столе лежал сотовый телефон и несколько колод иг-ральных карт, наверное, неожиданный визит прервал игру хозяев. За столом на старом стуле, сде-ланным в таком же стиле как и стол, сидел широкоплечий, курчавый цыган лет сорока и большим шрамом, идущим от левого виска к губам, придающий лицу зловещее, как бы вечно криво улы-бающееся выражение. Черные глаза сидящего цыгана смотрели не мигая, как бы стараясь загип-нотизировать Ростика, большие волосатые руки спокойно лежали на столе, на большом пальце правой руки находился громадный перстень с чистым изумрудом карат на десять. А возле сидя-щего стояло два цыгана помоложе в одного из них в руках был пружинный нож и он играясь то закрывал его, то нажимая на кнопочку со щелкающим звуком открывал блестящее лезвие типа стилета. Еще двое стали сзади за вошедшими, прикрыв двери. Цыган, тот который открывал ка-литку, сидел на тюке с тряпьем опрокинув голову и держа окровавленный платок у носа - у него текла кровь. Все молчали.
Первым нарушил молчание Ростик:
- Кто здесь Василий? - спросил он, смотря лишь на цыгана со шрамом, полагая, что в данный момент он является здесь старшим.
- Я Василий, - ответил цыган со шрамом, голос его напоминал звуки открывающейся большой двери на очень ржавых завесах.
- Твои люди нарушили закон и работали на чужой территории, причинив материальный, моральный и физический ущерб.
- Ну и что с этого? - противные стрекочущие звуки дополнились презрительным чихом и кровожадной улыбкой, слившихся воедино с громадным шрамом, губ.
- Наверное, согласно закону и правилам, нужно поначалу возместить убытки, уплатить штраф, а затем попробовать договориться.
- И это все, - насмешливо спросил, назвавшийся Василием, немного приоткрыв рот, блеснувший золотом коронок и вроде бы не заметно посмотрел за спину Ростику.
Стоявший сзади цыган тихонько из-за пояса вытащил свои стальные нунчаки, играющий ножом начал пальцами жонглировать им, снисходительно посматривая на Ростика. Все внимание цыган было приковано к нему и это было естественно - могучая фигура Ростика как-то оттеняла, в общем-то не слабого, бывшего боксера, но может ли классный боксер быть бывшим... Неожидан-но Ежик резко развернулся, левой рукой выхватил нунчаки в сзади стоящего, а правой отправив его в глубокий нокаут. Еще мгновение и второй цыган, стоящий сзади, задыхаясь погрузился в темноту сотрясения мозга, двойная серия бывшего “Мастера спорта” для более слабого противни-ка была бы смертельной. Одновременно с атакой Ежика Ростик схватил рядом стоящий стул и с треском разбил его о голову играющего ножом цыгана, с разворота остатком ножки оглушив Ва-силия, одновременно ногой ударив в лицо стоящему с другой стороны от него цыгану. Неожидан-ность и отрепетированная синхронность действий определила успех упреждающего нападения на более сильного противника. Оглушенных цыган Ростик и Ежик быстро связали найденными тут же веревками и предметами женского туалета, наверное, приготовленных к продаже. Затем обы-скали их, бросая на стол ножи, кастеты и два пистолета - один ПМ (пистолет Макарова) и амери-канский полицейский револьвер 38-го калибра. В одной из больших картонных коробок Ежик нашел автомат Калашникова с укороченным прикладом и боеприпасы к нему, а также деньги в местной и иностранной валюте, в основном американские доллары. Закончив эту работу Ростик открыл бутылку какой-то водки, взятую прямо из стоящих ящиков и плеснул из нее в лицо цыга-ну со шрамом. Тот застонал и медленно открыл слегка помутневшие глаза, было видно, что к не-му медленно возвращается зрение и сознание. Он зашевелился, попробовал встать, но понял, что связаны не только руки, но и ноги, оставил эти попытки. Глаза его постепенно светлели, мышцы лица начинали немного двигаться, он вопросительно посмотрел на Ростика, затем перевел взгляд на Ежика.
- Я вижу ты уже соображаешь, - начал говорить Ростик, - и судя по твоим дурацким на-колкам законы и правила ты знаешь, поэтому я буду краток. Есть два варианта: первый - сейчас разойтись по-хорошему и потом попытаться договориться; второй - мы вас сейчас всех пришьем или еще более оригинально - позвоним по 02 и сдадим ментам, повысив уровень раскрываемости преступлений. По хорошему это значит, - Ростик взял пачку денег, найденных при обыске, - по стольнику на брата за вызов - раз; стольник Варе за причиненные побои, стольник за убытки и плюс моральные потрясения; кусок за незаконное вторжение и за угрозу жизни, как холодным так и огнестрельным оружием; полтинник водиле и плюс страховой взнос за ваши паршивые жизни - по стольнику с несостоявшегося труппа. Итого: две тысячи пятьдесят.
Ростик отсчитал деньги, положив их в карман, остальные бросив на стол.
- Сегодня в двадцать три ноль-ноль в ночном клубе “Стендаль” спросишь Кичу, только без дури иначе вся твоя семья перестанет существовать; это тебе не твоя провинция - это столица, здесь насчет закона очень строго. Придешь сам, можешь со своим экономистом или юристом, если таковы имеются. Вот и все.
Ростик посмотрел по сторонам, связанные цыгане начинали шевелиться и постанывать.
- Ат, черт, еще не все, - сказал Ростик и, как будто что-то вспомнив, взял со стола сото-вый телефон, - великий Ленин учил, что нужно брать не только вокзалы и банки, но еще за не имением почты и телеграфа, другие средства связи.
Они с Ежиком вышли из дома. Ростик тяжело вздохнул, его колени слегка дрожали, со-стояние страха, азарта борьбы смешались, и теперь наступало время немного расслабиться, ему вдруг ни с того ни сего захотелось засмеяться, но Ростик сдержал порыв рвущихся эмоций. Он достал из кармана деньги и отсчитав три зеленых сотенных бумажки дал их Ежику.
- Ростик, ты че это, - удивился Ежик, - мы ведь договаривались за сто, это же законный стандарт.
- Витя, какой там в черта стандарт - я думал нам кранты, ты же их видел - форменные звери. - Ростик еще раз тяжело вздохнул. – Ну, его к чертям такую работу и молоко за вредность не дают, - и он не выдержал - засмеялся. Это был не смех веселья - это был смех отгоняющий ос-татки пережитого страха.
- Может тогда мы зря их оставили жить?
- Да пусть с ними Кича разбирается, я в мокруху не лезу: мой бизнес - честные нищие.
Михалыч их ждал нервно похаживая возле своей машины. Ему очень хотелось посмот-реть, что же там твориться за высоким забором, но оставлять в незнакомом переулке машину он боялся, зная, что угнать ее ничего не стоит. Когда Ростик с Виктором подошли, он не выдержал и спросил:
- Ну, как там, что вы делали.
- Михалыч, все нормально, свои вопросы мы решили, а остальные транслировали дальше в вышестоящие инстанции, - отвечая с улыбкой Ростик подумал, что в следующий раз можно бу-дет взять с собой Михалыча, пусть его немного побьют, представив побитого бывшего офицера КГБ, Ростик тихо засмеялся.
- Хорошее настроение у тебя Ростик, значит все отлично, - резюмировал Михалыч, ему все так то хотелось узнать, что делал Ростик в этом таинственном доме, о котором Михалыч еще ничего не знал.
- Все просто отлично, Михалыч, - весело говорил Ростик, - мы с Ежиком побеседовали с умными, приятными людьми, потравили анекдоты, а теперь мы хотим ударить по шашлычку. Так что заводи свой “Ролл-Ройс” и вперед к Ибрагиму.
По дороге к небольшой частной закусочной Ростик вынул из карманчика спортивной сумки две зеленые десятки и положил на колени Михалычу. Тот посмотрел на них и заметил:
- Что-то много, по правилам: десятка - час.
- Михалыч, это премия за добросовестное отношение к делу и за вредность вместо поло-женного молока, - не смотря на водителя веселым тоном говорил Ростик, подставляя свое лицо встречному воздушному потоку, врывавшемуся из открытого окна автомобиля.
- Тогда спасибо, всегда к твоим услугам.
Остаток пути ехали молча. Ростик думал о Ирине и о том, что в данном случае все закон-чилось очень хорошо. Он вынул с сумки, брошенный туда сотовый телефон, набрал рабочий те-лефон Ирины, телефон был занят. “Пашет ласточка моя, - с нежностью подумал он, пряча телефон обратно в спортивную сумку”. Ирина работала секретарем-референтом в какой-то крупной ком-пании, занимавшейся нефтью, газом и политикой.
- Михалыч, останови, - попросил Ежик водителя, коснувшись его плеча.
- Ежик, ты куда? - обернувшись к нему удивленно спросил Ростик, - А по шашлычку?
- Дела, Ростик, дела. Час уже прошел, мне нужно еще загружать тару и собираться в по-ход.
Машина остановилась недалеко от рынка. Ежик вышел из машины, приветливо махнул рукой и сказав: “Пока”, - направился к рынку.
* * * * *
У закусочной хозяином которой был узбек Ибрагим прямо на асфальте сидел Миша и просящими глазами смотрел на каждого входящего и выходящего из закусочной, возле Миши стояла небольшая коробочка от жевательной резинки и в ней лежала всего лишь одна монетка. Подошел Ростик и бросил в нее купюру.
- Ты что это, Майкл, решил отколоться от Вари и перейти на собственные хлеба? - спро-сил Ростик, - Тогда тебе нужно ставать на учет и быть как все.
- Нет, дядя Ростик, у Веры фингал, а какая же монахиня с фингалом, а еще ей платье по-рвали, а жить то надо, - чего-то испугавшись и как будто оправдываясь отвечал мальчик, он знал, что существуют правила, которых нужно придерживаться и которые он вроде нарушил.
- Все будет хорошо, пацан, - снисходительно успокоил его Ростик, - слетай-ка и найди Веру, пусть придет сейчас сюда ко мне, я у Ибрагима обедаю.
- Ростик, я мигом, - мальчик вскочил на ноги и куда-то побежал.
Ростик уже съел две порции шашлыка, двойную порцию плова и теперь медленно попи-вал горячий зеленый чай, наблюдая в окно за тем, как шумная толпа не знакомых ему цыган ухо-дила в сторону от станции метро.
“Быстро они сработали, - подумал Ростик, - интересно, а как это им удалось - кто их раз-вязал? И телефон же я забрал?...”
Робко ступая, зашла Варя, ее монашеский платок был низко опущен на лоб, так что пол-ностью прикрывал глаза. Она подошла к столику, за которым сидел Ростик, и молча остановилась. Ростик поставил чашку с чаем на столик, поднял с пола свою спортивную сумку и вынул оттуда купюру в сто долларов, положил ее на стол.
- Это тебе компенсация за моральный и физический ущерб. Два дня можешь не выходить на работу, приводи себя в порядок. Гематому, то есть синяк, можно загримировать, чтобы быстро сошел, можешь мазать “Бутадионом”, - и Ростик опять засунул руку в свою спортивную сумку, вытащил оттуда пакет с аптечкой, достал из него белый тюбик мази, положил этот тюбик на день-ги, - Малого пока не сильно привлекай к самостоятельной работе. Это пока все. Ах, да. Передашь всем, что черные ушли - эта линия свободна и она наша.
Ростик взял чашку с чаем, отхлебнул и посмотрел в окно. Варя осторожно взяла деньги и тюбик с мазью. Тихо сказала: “Спасибо”. И тихо ушла. В окно Ростик видел, как быстро и одно-временно плавно удаляется ее сгорбленная черная фигура, а рядом с ней быстро перебирая нога-ми, периодически подпрыгивая шел маленький босоногий мальчик Миша.
“А я в его возрасте был пионером и в это время находился в пионерском лагере, наблю-дал за вожатыми, которые по ночам занимались сексом, - думал Ростик, смотря на этого мальчика и вспоминая свое детство”.
Пообедав, он опять вытащил из сумки отобранный у цыган телефон, набрал рабочий те-лефон Ирины, телефон опять был занят. Ростик тяжело вздохнул, сложил телефон и, оставив на столике деньги, пошел к баням.
Он опять громко постучал по тем же дверям. И опять из них показался лысый череп ог-ромного человека.
- Игорь, как мои там?
- Молчат.
- Хорошо, - Ростик вынул купюру и протянул ее Игорю, тот не смотря взял ее и спрятал в карман своих больших спортивных брюк, - я сейчас их заберу.
Ростик открыл дверь подсобки. Там было темно, лампочка или перегорела или ее разби-ли.
- Выходи, - громко скомандовал он.
Вышла цыганка с ребенком на руках, а за ней заплаканный мальчик.
- Изверг, - трагическим голосом сказала она, - у меня же маленькие дети, а здесь сырой подвал.
- У нее тоже на руках ребенок и не только у нее, на этой линии у меня работает человек тридцать у половины из них на руках малые дети и что из этого, - Ростик презрительно передер-нул плечами, оттолкнув цыганку от двери, закрывая их на засов.
Цыганка ушла, громко проклиная Ростика на своем цыганском языке. Ростик вышел во двор, могучий Игорь как и в прошлый раз стоял во дворе, смотря куда-то вдаль.
- Кича будет, как всегда, - сказал он не смотря на Ростика.
- Хорошо. Может я приду не сам. Эти цыгане вроде согласились на закон. Должен быть их главный - Василий, с большим шрамом.
- Угу, - издал одобряющий звук Игорь, что означал этот звук можно было только догады-ваться.
- Пока, - сказал Ростик, смотря Игорю в лицо, тот лишь незаметно кивнул головой. Кем был Игорь никто не знал, но все знали о том, что многие вопросы в городе можно решить с этим могучим банщиком, даже минуя городские власти и самое главное не обращаясь на прямую к бандитским авторитетам.
Ростик не спеша подошел к автобусной остановке. Он чувствовал усталость. Трудно при-знаваться себе в том, что ты струсил, а Ростик действительно сильно перепугался, когда очутился в окружении пяти крепких, тренированных и готовых на все цыган. “Ежик, опять меня вытянул Ежик, а ему три сотни - это в два раза меньше чем себе... Но я ведь все это организовал и еще не известно чем закончится разговор с Кичей”. И он опять подумал об Ирине, достал телефон, рас-крыл его, вынул антенну, набрал номер. На том конце линии связи трубку сняли сразу и он ус-лышал знакомый голос с еле заметными привздохами в конце каждого слова:
- “Энергоэкспо”, слушаю Вас...
- Ира это я - Ростислав.
- Да, слушаю тебя Ростислав.
- Как дела?
- Извини, если ты не по делу, то я слишком занята, чтобы так просто болтать.
- Да я так - узнать как здоровье и вообще, - Ростик, даже говоря по телефону, смущался, как будто Ирина находилась рядом - эта маленькая худенькая молодая женщина действовала на него магически, лишая обычной уверенности.
- Ростик, все хорошо, это у тебя здоровье, качайся дальше, позвонишь попозже - я занята. Пока, - и она положила трубку.
- Ну да, все мы заняты, только Ростик качок безмозглый, - недовольно пробормотал Рос-тик, почему-то злясь на Ирину, раньше при встречах она всегда насмешливым тоном спрашивала зачем ему столько мышц.
“Если бы не эти мышцы был бы Ростик сегодня трупом, - как бы мысленно отвечая да давнишний вопрос Ирины, подумал Ростик и продолжая дальше не состоявшийся диалог, опять же мысленно добавил, - пол-штуки зелени за день, а если бы не мышцы...”
Ростик ждал автобуса. Автобуса долго не было - общественный транспорт работал все хуже и хуже.
“Машина, ох как нужна машина, - размышлял Ростик над своими проблемами, - может купить “Запорожец”, если сегодня не грохнут...” Он смотрел на людей ожидающих автобус. На остановке в основном стояли пенсионеры, пользовавшиеся льготами при проезде в городском транспорте, и несколько подростков, которые никогда не платили за проезд. “У них тоже нет ма-шины, - подумал Ростик и напряг свои мышцы, чувствуя восхищенные взгляды подростков”. На-конец-то подъехал автобус...
Ростик приехал к спортивному комплексу “Динамо”, здесь в громадных тренажерных за-лах, ежедневно, по несколько часов он отдавал дань своему телу. Среди грохочущего металла, среди потных и крепких мужчин, сильных женщин, пыхтящих преодолевая физические нагрузки, он ощущал себя равным и на время забывал о нищих, Киче, цыганах и Ирине. После нагрузки на снарядах, Ростик шел в зал где тренировались каратисты, борцы и боксеры и отрабатывал один или два прийома, как в спаррингах, так и на тренажерах. Ростика здесь знали все, ему улыбались, похлопывали по плечу и им восхищались. Особенно восторгалась им Марина из группы шейпин-га. Вот и сейчас она подошла улыбаясь:
- А я думала, что ты не придешь. Что так поздно? - спрашивала она смотря влюбленными глазами на Ростика.
- Да дела все, Марина, дела - будь они не ладны, - нехотя отвечал Ростик.
С Мариной они были близки, с Мариной это не то, что с Ириной - с Мариной проще. Но почему-то, даже после потрясающей ночи проведенной вместе, он сразу забывал о ней и даже во время пика близости он мог называть ее Ириной. Марина обижалась, плакала, хлопала дверью, но опять когда встречала его радостно и ласково улыбалась.
- В гости пригласишь? - тихо и игриво спросила она.
- Нет, Марина, сегодня я очень занят.
- Ну, хорошо, я так спросила - у меня тоже сегодня нет времени, - лицо ее потемнело, она резко развернулась и побежала туда, где играла музыка и группа женщин и девушек делали рит-мичные упражнения с маленькими гантелями.
Ростик переоделся в раздевалке и зашел в тренажерный зал...
* * * * *
Ровно в одиннадцать вечера Ростик на такси подъехал к ночному клубу “Стендаль”. Он был в джинсах, кроссовках и широкой голубой рубашке с коротким рукавом, в руках у него была та же самая спортивная сумка. У входа его встретил высокий стройный брюнет, красавчик по-мощник метрдотеля Константин Геннадьевич.
- Привет, Ростик, тебя ждут, - сказал он безучастным голосом, направляясь к вновь при-бывающим посетителям.
Ростик медленно начал подниматься по ступенькам на второй этаж. И опять холодное чувство страха предательски подкашивало ноги, мысленно он проигрывал все возможные вари-анты разговора с Кичей, вспоминая все свои действия - не допустил ли где ошибок, нарушений установленных бандитами законов, правил. “Все нормально, - мысленно подытожил он и открыл дверь отдельного кабинета”.
За отлично сервированным столом кабинета, сидел Кича, еще двое крупных авторитетов, рядом с ними за одним столом в отличном черном костюме, в прекрасной белоснежной рубашке, у ворота которой был прикреплен элегантный галстук-бабочка, сидел Василий. За спиной у Кичи в своих тренировочных брюках и футболке стоял могучий банщик Игорь.
- Присаживайся, Ростик, - Кича указал ладонью на стул, - расскажи, как это ты чуть мое-го бывшего кореша не замочил.
Ростик подробно рассказал все, что с ним произошло за сегодняшний день. Все внима-тельно слушали, затем наступила пауза.
- Игорь, это все? - спросил Кича не оборачиваясь к своему ангелу-хранителю.
- Да, - коротко ответил великан.
- Что ты принес, выкладывай, - это Кича уже приказывал Ростику.
Ростик выложил телефон и все оставшиеся деньги перечисляя расходы:
- Триста Ежику, двадцатник водиле, стольник Варе, десятку за охрану Игорю...
- Хорошо, я все знаю, - довольно кивая головой, ответил Кича.
Он отсчитал пять сотенных бумажек, подвинув их в сторону Ростика, а все остальное сгреб себе в карман.
- Что же, Василий, ты не выполнил правила, Ростик действовал в рамках закона, но с ним ты в расчете, - вынес решающий вердикт авторитет.
Громадный шрам-улыбка на лице цыгана недовольно поморщилась.
- Но зачем детей запирать в холодный подвал, у младшего началось воспаление легких.
- Василий, не лги, ты забываешь, что на зоне я работал в санчасти и точно знаю, что ин-кубационный период еще не прошел, - ответил ему Кича. - А закрыл, так правильно сделал, ты бы точно убил, я тебя хорошо знаю.
- Но мы же с тобой кореша, - недовольно проскрипели не смазанные петли в горле Васи-лия.
- Василий, я в законе и закон должен чтить, - резко ответил Кича.
Кича посмотрел на Ростика и спросил:
- У тебя все или ты мне еще хотел что-то сказать?
- Я подозреваю, что Мирон приторговывает травкой, но я об этом ничего не знаю - это не мой бизнес.
- И это правильно, - довольно хмыкнул Кича, приподняв указательный палец, и Ростик увидел на нем знакомый золотой перстень с изумрудом, принадлежавший ранее Василию.
“Значит он здесь остается, - подумал Ростик, - нужно быть очень осторожным, на мерт-вых никакие законы не распространяются”.
- ...Не волнуйся, Ростик, проверим. Молодец, что сообщил первым. Ты соблюдаешь за-кон, хотя и не заканчивал наши университеты, не то что некоторые, - Кича противно захихикал, дружески похлопывая Василия по плечу, - и по несколько раз, да Василий?
Кривая улыбка-шрам застыла в своей зловещей позе не предвещая никому ничего хоро-шего.
- Иди, отдыхай, Ростик, ты сегодня хорошо поработал, - махнул в сторону Ростика Кича, наливая себе и Василию в бокалы какое-то дорогое пойло.
Вдруг он хлопнул себя по голове ладонью и обращаясь к Ростику спросил:
- Да, чуть не забыл, почему ты ходишь пешком все время?
- Да вот квартиру купил, потратился, - смущаясь отвечал Ростик.
- Благотворительностью занимаешься Ростислав, благотворительностью... Не надо так. Мальчик ты хороший, могут съесть, нищие это похлеще сволочи чем мы с Василием. Правильно я говорю, а, цыганская ты душа? - Кича одной рукой обнял Василия. Шрам на лице Василия брезг-ливо поморщился. – Ну, иди, Ростик, иди, не только ты такой добренький, мы тоже не хуже, - ска-зал Кича и одним залпом выпил свой бокал.
На выходе с ночного клуба к нему подошел помощник метрдотеля и протянул лист бума-ги, технический паспорт и ключи от машины.
- Светло-бежевая “пятерка”, немного помятое крыло, а так все отлично.
- Это мне?... - переспросил Ростик.
- Валерий Владиславович распорядились дать ее тебе.
- Валерий Владиславович... Кто это?
- Кича, - метрдотель презрительно скривил рот, он всех, кроме себя, сотрудничающих с Кичей, считал тупоголовыми бандитами.
- А чья это машина? - поинтересовался Ростик.
- За долги, - ответил Константин Геннадьевич, гордой походкой удаляясь в глубь зала ночного клуба.
* * * * *
Этим утром, не смотря на сильную усталость, Ростик проснулся намного раньше обыч-ного. Утреннее солнце мягким, матовым светом ласкало просыпающийся город, весело чирикали воробьи, раздавались мелодичные свисты стрижей, а где-то в зарослях заливался соловей. Ростик в одних плавках вышел на балкон, утренняя свежесть приятно ласкала уставшее тело. Он вскинул руки вверх, потянулся, вдохнул полной грудью воздух и посмотрел вниз - на стоянке возле дома стояла его машина. Он оделся в свой тренировочный костюм и выбежал во двор. Завел мотор и поехал к реке, протекающей через город. Помыл машину, искупался сам.
В превосходном расположении духа он подъезжал к своему рынку. На стоянке к нему подошел Костя, он уже не играл инвалида, а был самим собой - молодым интеллигентного вида мужчиной, одетым в чистые тщательно отутюженные белые брюки, светлую рубашку без галсту-ка и темно-серый в светлую полоску пиджак.
- Здравствуй, Ростислав, - поздоровался он с Ростиком, - я принес долг.
- Отлично выглядишь, Артист, - весело приветствовал его Ростик, беря деньги, - тебе та-кой прикид больше к лицу.
- Да, я знаю, поэтому ухожу в театр - с нищенским бизнесом покончено.
- Да ты же не окончил училище.
- Пока поработаю сторожем по совместительству стажером, потом восстановлюсь и в училище. Ребята помогли и еще помогут.
- А где будешь жить?
- Да пока в театре или у гастролирующих знакомых.
Наступила пауза. Затем Костя улыбнулся и сказал:
- А знаешь, мне даже роль дали. Эпизодическую.
- Гамлета?
- Гамлета..., - Костя задумался. - Интересная трактовка: Гамлет чей-то эпизод в жизни. Очень интересно... Да нет, не Гамлета, а нищего паралитика... Прав был Шекспир: вся жизнь те-атр, а все мы лишь жалкие актеры...
Костя ушел. Ростик посмотрел ему во след, подумав: “Такой бы Ирке понравился - обра-зованный, интеллигентный... Ум есть - силы не надо...” Ростик вздохнул и пошел к парадному входу в рынок. Мирона и его подруги не было, а на их месте сидела знакомая цыганка с ребенком на руках, возле нее стоял другой мальчик лет пяти-шести. Он молча остановился возле цыганки. Та также молча протянула ему зеленоватую купюру. Костя кивнул головой и пошел дальше. Он подумал о Жене: “... И что - ее тоже, как свидетеля...”
На выходе с обратной стороны рынка он подошел к деду Егору, Ростику почему-то было стыдно смотреть старому человеку в глаза. Но, преодолевая себя он спросил:
- Егор Степаныч, а Женя где, не знаешь?
- Повесилась Женя, - грустно ответил дед Егор, его суровый взгляд заставил Ростика от-вернуться.
- Скажи, Ростик, за что мы тебе все платим - Мирона вот замочили и ты, гаденыш, об этом знал?
- У меня лично к нему претензий никаких, но он нарушил Закон.
- Он нарушил закон беззакония, - дед Егор грустно пошатал головой, - что бандиты, что государство один хрен - все людей порядочных калечат и убивают...
Ростик не прощаясь, пошел дальше. Дойдя до телефона-автомата, он остановился, поис-кал в кармане спортивной сумки жетон и набрал номер.
- Марину можно? - спросил он кого-то на другом конце линии.
- Я слушаю, - ответила трубка звонким девичьим голосом.
- А я тебя сразу не узнал - богатой будешь, - Ростик, улыбнулся, представив удивленное лицо Марины, - это я, Ростик.
- Ростик, да-да-да, Ростик, да помолчите вы, это я не тебе - это здесь разгалделись, - Ма-рина работала в парикмахерской.
- Марина я за тобой сейчас заеду.
- Зачем, Ростик, я сама, я сейчас достригу клиента и свободна.
- Да нет, мне удобнее, я на машине, может, куда-нибудь съездим, - ответил Ростик, опус-кая трубку на рычаг, тихо говоря, - это не Ирина, с ней проще и все по закону...