Пришельцы среди нас

 Пришельцы.
Скажите, как вы думаете, может ли у простого русского сантехника по имени Иван быть простая русская фамилия Степанов? “Конечно, - скажете вы, - самое что ни на есть подходящее имя и фамилия...” А может ли у простого русского сантехника с таким именем фамилией быть василькового цвета автомобиль иностранного производства, двадцатилет-ней давности - “MERSEDES-200D”, с дизельным двигателем значит? Вы недоверчиво по-жмете плечами и скажете, что в наше время все возможно. А если я вам скажу, что сантех-ник Степанов Иван не пьющий и у него золотая голова, золотые руки, золотая медаль по окончанию школы и красный диплом, выданный престижным техническим училищем име-ни Баумана, прозванный заносчивыми американцами “Rocket House”? Вы наверное еще более удивитесь и подумаете, что я глупо шучу или вас разыгрываю. Но потом, вспомнив некоторые передачи по телевизору, рассказывающие о бедственном положении отечест-венной науки в нескончаемые годы реформ, о сотнях выброшенных на улицу беспомощных кандидатов и профессоров, о разваленном военно-промышленном комплексе - единствен-ном действующем промышленном комплексе страны, вы скажите, что такое в наше время вполне возможно. Но я хочу вам напомнить некоторую особенность той системы общест-венного распределения труда и благ по результатам труда: квартиру при поступлении на работу мог получить сразу только очень высокопоставленный государственный чиновник или дворник, а по большому блату или за определенную мзду, и сантехник, стоящий на штатном расписании дворника. Правда, дворнику, в отличии от государственного функ-ционера, приходиться десять лет “отрабатывать” свою “служебную жилплощадь”, в то вре-мя когда другим высокообразованным специалистам только после десяти лет работы на предприятии могла появиться надежда на то, что когда-то эта квартира будет получена. По крайней мере сантехник Степанов своему нынешнему положению абсолютно не удивлялся, а был даже доволен: сантехником он поимел возможность жить в небольшой, но своей квартире да и зарабатывал он во много раз больше чем когда-то МНС-ом - Мало Нужным Сотрудником, как шутили в их НИИ, разрабатывающим новые секретные двигатели, на-столько секретные, что никогда их никто и не видел. Двигатели разрабатывались не для нужд народного хозяйства, а для защиты этих самых нужд от посягательств извечных вра-гов-супостатов, которых тоже никто и никогда не видел. Но лично Степанова очень удивил тот факт, что его прекрасный и может быть самый лучший, в обозримых окрестностях, ав-томобиль вдруг ни с того ни сего остановился.
Этот автомобиль он купил пять лет назад на свалке в далеком немецком городе Ре-генсбург за неимоверно низкую цену - 100 марок. Разбитое левое крыло, помят задок, по-гнуты дверцы - по это время ему не понятно как это его не остановили строгие немецкие полисмены и как это его пропустила не менее строгая СНГ-ешная таможня. Но в то время немцы не были так строги к русским, позволившим им воссоединиться, а на таможне еще были живы некоторые принципы социалистического государства, не позволяющие обижать сантехников и инженеров даже по отдельности, а не то что в одном лице. А затем автомо-биль был им разобран на самые мелкие составляющие и под возгласы восхищения немец-кими конструкторами, повинуясь древнерусской привычке все усовершенствовать, дорабо-тан по мере возможности да так, что если бы немецкие конструктора после этого разобрали бы автомобиль, то могу поклясться, что они восхищались гораздо больше: автомобиль стал надежнее, двигатель мощнее и почти бесшумен в работе, расход топлива заметно умень-шился, а привычный для дизельных автомобилей тех лет черный выхлоп газов исчез вовсе да так, что стрелка милицейского газоанализатора даже не дернулась в сторону показаний на СО2, чем обескуражила уже не одного служащего ГАИ, надеявшегося получить незначи-тельную прибавку к своему не выплачиваемому жалованью, но некоторые из них всеже пытались потребовать кой какую мелочевку за не покрашенный в “родной цвет” русских полевых цветов выровненные задний бампер и крыло - увы, на краску денег всегда не хва-тало. Русский инженер, даже работая сантехником, навсегда оставался русским инженером: где-то гениальным, где-то чуть-чуть сумасшедшим, где-то слегка не практичным, но самое противное - почти всегда недооцененным и почти что нищим, если конечно он не сантех-ник или не литератор. И этот инженер, застыл в растерянности от того, что модифициро-ванный им безотказный двигатель, с такой прекрасной системой впрыска топлива отказал и причем так неожиданно, в самый не подходящий момент времени, да и не в самом подхо-дящем месте. Время-то было полдвенадцатого ночи, дорога была глухая проселочная пото-му, что сантехник Степанов Иван ехал в свою родную деревню Ивановку клубники поесть, в речке покупаться, да и старикам помочь по хозяйству немного - а то для чего еще моло-дому да не женатому дан отпуск в начале июня.
Но тихое урчание двигателя внезапно прекратилось, одновременно погасли фары и приборная доска, кто знает принцип работы дизельного двигателя поймет сразу, что акку-мулятор или генератор здесь ни при чем, а в системе впрыска топлива бывший МНС был уверен больше чем в себе - а то как же - ведь ее разработал он еще будучи студентом: это была его работа победившая во всесоюзном конкурсе; это было первое его, официально признанное, изобретение; это была тема его дипломной работы и тема так и незащищенной диссертации.
Иван Степанов, интеллигентно выругавшись, вышел из машины, открыл капот и включил небольшой ручной фонарик, пытаясь при его слабом свете разобраться в причине столь неожиданной остановки. Но фонарик также не подавал признаков жизни и не испус-кал лучиков света. Иван Степанов выругался не очень то интеллигентно и по-моему даже богохульствовал, как это часто делают сантехники, при этом ругая ни в чем не повинных китайцев, сделавших этот фонарик, но почему-то немцев за машину он не ругал. Он не спеша обошел машину пиная носком кроссовок колеса, как бы народным способом прове-ряя давление в шинах. Но давление в шинах сантехника Степанова не интересовало - он пытался думать о неопределенностях судьбы и с затаенной надеждой всматривался в тем-ноту, надеясь увидеть спасительный огонек какой-нибудь машины согласившейся взять его на буксир. Но ночь была безлунная и единственные огоньки, рассеивающие тягучую лет-нюю темень, находились очень далеко в небе - это были звезды...
- ... Небесная черная шаль, расшитая россыпью звезд..., - продекламировал Иван Сте-панов неизвестного поэта и, тяжело вздохнув, добавил, - а толку то.
Он смотрел на звезды и думал немного о машине, немного о кареглазой красавице Ларисе Рубеновне, когда-то работавшей в его отделе (“Ах, где сейчас она?...) и как-то неза-метно для себя он начал думать ... о звездах. Школьник, студент, инженер и сантехник Иван Степанов имел одну слабость - он очень любил фантастику, особенно космическую. Часто вечерами он ставил в CD-плеер диск Жана Мишель Жарре или Клауса Шульца, брал книгу и погружался в мир фантастических звуков, мир фантазий писателей, преобразованный его собственным фантастическим миром.
Вот и сейчас он мысленно перенесся в те далекие, недостижимые миры. Ночь, тиши-на, звезды как нельзя лучше способствовали этому. И на какое-то мгновение для Ивана Степанова перестала существовать эта пустынная проселочная дорога, остановившийся автомобиль и даже кареокая красавица Лариса Рубеновна удалилась куда-то в даль...
И тут он увидел свет.
Да нет, вначале это был даже не свет а лишь движущаяся маленькая звездочка, посте-пенно увеличивающаяся в размерах - она приближалась к Земле и именно к тому месту где стоял Иван Степанов отрешенно или завороженно смотря в ночное небо, выделяя в нем эту самую необычную звездочку. И не понятно почему все его внимание было приковано толь-ко к ней, может потому, что она двигалась и менялась, излучая все больше света - ведь звезд на небе было неисчислимое множество, а вот такая пока что одна единственная...
И вот уже большое световое пятно разрастаясь с неимоверной скоростью зависло над поляной возле остановившегося автомобиля и его, застывшего в изумлении с примесью страха, хозяина, а в центре громадного светового пятна вращалась переливаясь всеми цве-тами радуги и бликами звездного неба самая настоящая летающая тарелка именно такая какой чаще всего ее изображают писатели-фантасты или художники-постановщики фанта-стических фильмов. Вращение ее начало замедляться, а затем она и вовсе остановилась, зависая в воздухе. Из темных пятен размещенных по кругу тарелки, которые можно было принять за окна, одновременно в землю ударили восемь мощных световых лучей, к кото-рым больше подходило бы сравнение со световыми столбами. Создавалось впечатление, что сверкающее чудо внеземной техники опирается на эти лучи, позднее выяснилось, что так оно и было, может и не так - а намного сложнее, но людям проще думать, что все со-вершалось именно так как они видят, предполагают или им кажется.
Степанову Ивану стало страшно. Но древний страх перед необычным явлением лишь на мгновение лишил профессионального ученного и любителя фантастики способности двигаться и мыслить. Поначалу вернулась способность мыслить, обозначена тихим слово-сочетанием: “Йо-ма-йо...” И душа инженера, конструктора, фантазера, временно помещен-ная в профессиональный образ сантехника возликовала: ему повезло, он увидел то о чем столько мечтал - он увидел НЛО и может сейчас он увидит... Нет он точно знал, что у него будет контакт с внеземными формами жизни, с пришельцами...
Они появились как бы из света. Три высокие стройные, атлетические фигуры в сереб-ристо-платиновых сияющих и светящихся одеяниях, похожих на древнеримские тоги, из какой-то изумительной почти невесомой ткани, играющей всеми складками и этой игрой подчеркивающей великолепие сложения тела. Мужчина и две обворожительных красавицы с надменными и гордыми лицами, затмившие бы своей красотой даже Ларису Рубеновну, также, но это уже между нами, гордячку. Их движения были спокойны и величавы, каза-лось, что они не идут а плывут в серебристом призраке света исходящего от их корабля и шли они по направлению к Степанову. Скажем откровенно, что в некоторое начальное вре-мя контакта Степанову контакта не хотелось - ему хотелось бежать в противоположную сторону от этого контакта. Но бежать он не мог, его молодые крепкие ноги, целый день переносившие его молодое и еще крепкое тело, нагруженное различным сантехническим инструментом, по этажам многоэтажек с не работающими лифтами, перестали подчиняться издаваемым командам его мозга, застыв в неподвижности, как ноги каменного монумента. Но, по мере приближения этих троих, страх покидал душу Степанова, хотя тело по преж-нему не двигалось. “Это друзья... друзья, - появилась первая слабая мысль в сознании Ива-на”.
- ...Мы твои друзья... - услышал он отчетливый свой же голос внутри себя, в своем сознании, успев даже мгновенно сообразить, - телепатия.
Ему показалось, что те трое удивленно переглянулись между собой.
- У вас отличные рефлексы и замечательный уровень интеллекта, - услышал он опять свой немного удивленный голос в сознании.
- А почему бы и нет, - с некоторой гордостью за расу землян мысленно ответил Сте-панов и даже при этом хмыкнул, - Хм, у нас довольно таки высокий уровень развития.
Те трое посмотрели друг на друга и в сознании Ивана возникли какие-то шумы, трес-ки и свисты.
- Удивлены и спорят, - подумал он, наблюдая за мимикой пришельцев.
Те трое одновременно обернули свои уже не очень надменные лица к Ивану, трески и шумы в сознании исчезли и он опять услышал телепатическое обращение к себе своим же голосом, смешно даже - голос то могли изменить:
- Вы знаете речь таури? - услышал он в сознании вопрос заданный голосом начальни-ка ЖЭКа Баранова.
- Откуда, нет конечно, - ответил Степанов и тут же отметил, - голос быстро изменили, наверное нашли в памяти штамп спектра голоса этого взяточника и барыги.
- Я всегда говорила этим старым пердунам в Совете, что у этой расы великолепное будущее, - услышал он волнующий не только его одного голос Ларисы Рубеновны, - мыс-лительная реакция выше чем у дронов планетной системы Хаза.
Затем в сознании опять начались свисты, трески и шумы, по всей видимости при-шельцы что-то живо обсуждали.
- Интересно, это у них речь такая или врубают специальную защиту от телепатическо-го прослушивания. Если это защита, то могу ли я свободно думать, не боясь прослушивания в это время, или они могут одновременно трепаться о своем и слушать других, - мысленно размышлял Степанов, представив свой отдел в НИИ и невообразимый шум в нем, когда отсутствовал начальник - шум, в котором каждый слышал не только себя, собеседника, но и других поминутно встревая в чужие диалоги или монологи, особенно этим отличалась старший инженер Нелли Михайловна, которую из-за этой е особенности боялись все и по-этому ни как не могли выгнать на пенсию.
- Она наверное еще там работает, - подумал о Нелли Михайловне Степанов, вспомнив ее противный голос.
- Она уже там не работает, - ответил ему голос самой Нелли Михайловны, а одна из внеземных красавиц в упор смотрела на него, - ее уже нет.
- Как это нет? - удивился Степанов.
- Умерла, - ответил голос Нелли Михайловны.
- Жаль человека, - подумал Степанов, - жаль...
- Почему Вам ее жаль - ее же никто не любил? - телепатически спрашивала голосом Нелли Михайловны, наверное стоящая справа супер-дива, по крайней мере ее огромные лучистые глаза заинтересованно наблюдали за Степановым.
- Да кто вам сказал, что ее не любили. Любили, но не так как других, - мысленно от-вечал, смотря на нее бывший МНС, вспоминая высокую худощавую пожилую женщину.
И опять шумы и трески.
- У вас высокий уровень градации абстрактных отношений, нас это приятно удивило, - услышал он голос Ларисы Рубеновны.
- Ее это не интересовало, - подумал о своем наболевшем и переболевшем Степанов.
- Она была не права, - как бы ответила сама Лариса Рубеновна.
На некоторое мгновение Ваня Степанов замешкался, задумался и что-то вспомнил, а затем как бы встрепенулся и стал опять МНС-ом, инженером, фантазером.
- Вы наверное прибыли к нам не за тем чтобы разбираться с нашими личными делами, вас интересует что-то другое. Так кто вы, откуда и зачем? - уже по деловому, как предста-витель землян на всегалактических переговорах спрашивал Степанов.
И опять в сознании возникли эти противные шумы и трески к которым добавились еле заметные попискивания.
- Скрывают что-то, - подумал Степанов, - пусть, хотя это и не вежливо.
- Ах, простите, - зазвенел голос Нелли Михайловны, - мы обсуждаем свои техниче-ские проблемы. У нас другой темп обмена информации и различная терминология, пока не поддающаяся вашей транскрипции.
- А вы не могли бы сменить тембр голоса, - попросил Степанов, - а то у нас не приня-то разговаривать с покойниками.
- Как пожелаете, - услышал он гнусный голос Юрия Петровича - своего начальника отдела в НИИ.
- Только не его, - взмолился бывший МНС, прошло несколько лет, а голос так и ос-тался не приятным или то был неприятен сам человек владелец этого голоса. И Степанов подумал о Вале жившей в доме 8-А в 72-й квартире, он ей мойку устанавливал, бачок чи-нил. Она, конечно, не красавица как Лариса Рубеновна или как эти, но у нее ласковые руки, приятный воркующий голос, ласково будящий по утру: “Милый, я пошла, мне пора, завтрак на столе...” И что с того, что она старше на пять лет.
- Хорошо, Вас этот голос устраивает? - проворковала в сознании Валя.
- Да, спасибо, хотя это не так важно, - ответил Степанов и подумав добавил, - вы уж извините, если я вам показался привередливым, это были мои не желания, а скорее всего эмоции.
- Да, мы знаем, что ваша раса чаще всего управляется желаниями и эмоциями, но это необходимая ступень эволюции, ведущая к торжеству интеллекта и разума, - надменно про-звучал голос начальника ЖЭКа Баранова, он всегда считал себя умнее всех, поэтому при поступлении на работу Степанова предупредили, что бы он скрыл свое высшее образование и научно-исследовательское прошлое.
Степанов вздохнул, он вдруг почувствовал тяжесть ответственности - как ни как он представитель землян и должен выглядеть достойно.
- Да нет, - мысленно отвечал он пришельцам из космоса, - мы уже давно научились усмирять свои желания и эмоции, и разума у нас достаточно, чтобы успешно развиваться в этом направлении и далее.
Степанов лгал и верил в то что он лжет - так делают все дипломаты потому, что без веры в свою собственную ложь не возможно провести ни какие переговоры, даже не с вра-гами, а с друзьями. Но кто вам сказал, что эти трое друзья землян? Степанов в этом не был убежден. Он пытался это выяснить.
- Если это не секрет, то скажите пожалуйста откуда вы прибыли и какова цель вашего визита? - мысленно и официально спросил Степанов и даже сам оторопел от официально-сти своего мысленного тона. И куда только поделся страх и неуверенность - Степанов был первым (почему первым он не знал, но догадывался) а значит и официальным лицом пред-ставителей землян, так какие тут могут быть фривольности.
Три фигуры мерцающего света застыли в строгих нейтральных позах и почтительный голос начальника ЖЭКа, которым он никогда не разговаривал, с некоторой примесью тор-жественности прозвучал где-то в сознании, а может и подсознании Степанова:
- Если применять ваши земные термины, то мы прибыли из звездной системы ;-Лебедя с планеты Каппа и представляем собой племя Таури...
- Первобытнообщинный строй, - почему-то вдруг подумал нечаянно Степанов и мне не известно была ли услышана его мысль и как ее трактовали пришельцы, потому, что не останавливаясь они продолжали дальше.
- ... Мы прибыли для установления контактов и проведения широкомасштабных ис-следовательских работ в области планирования эволюции. Наш визит не был санкциониро-ван Советом Галактических Умов, поэтому мы находимся здесь в частном порядке. Мы ученные-исследователи и не желаем вам зла. Наша цель: взаимопонимание, взаимопомощь и торжество разума...
Голос Баранова в сознании Степанова звучал торжественно, но без присущей ему на-пыщенности и чувства превосходства. “Баранов так не скажет, - подумал вдруг ни с того ни сего Степанов, в тоже время продолжая внимательно слушать гостей своей планеты.
- ... Я Младший Научный Ум ( “МНУ, - сразу сообразил Степанов”) с идентификаци-онным номером..., - голос Баранова в сознании Степанова смолк, а мужская фигура в окру-жении двух светящихся нимф поморщила свой большой и светлый лоб.
- Нет, - опять отозвался голос Баранова, - лучше не номер, потому что у вас нет анало-гов нашей системы счисления - лучше имя. Скажем так, меня зовут Альфа, а слева от меня моя подруга Бета, справа - Гамма...
- Как ядерное излучение, - опять не к месту подумал Степанов.
Три внеземных астронавта устремили свои лучистые взгляды на Степанова, было видно, что они удивлены или очень внимательно изучают толи самого Степанова толи его мозг...
- ... Да, мы в нынешнем виде представляем собой подобие вашего ядерного излучения. Но как вы об этом узнали? Мы не можем найти в вашем сознании и подсознании соответ-ствующих знаний, - удивлялся Баранов.
- Да так, все просто - ассоциация, - небрежно подумал Степанов.
- Йо-ма-йо, - услышал он неожиданно свой голос, - это тот резерв которого у нас нет. Это что - они нас могут обогнать? Альфа, может не стоит продолжать эксперимент, - вто-рую часть фразы проворковала Валя и после этого в сознании опять послышались трески, шумы и свисты. Свистов становилось все больше.
“Ага, - подумал Степанов, - свисты означают повышенный объем непрерывной пере-дачи данных, шум - обычный темп, а трески - некое подобие дельта-функций то есть пере-дача больших объемов информации за короткое время, что-то на подобии считывания бан-ка данных. И во время этих сеансов обмена они телепатически меня не контролируют. Бу-дем знать...”
Шумы и свисты прекратились и опять где-то в районе слухового нерва зазвучал голос Баранова.
- В связи с тем, что уровень вашего развития выше, чем мы предполагали, то мы ре-шили...
Эту фразу Баранова прервал ужасный писк и ему показалось, что внеземные лица женского пола гневно посмотрели на своего единственного мужчину. Тот оставался невоз-мутимым и опять где-то в подкорке мозга Степанова зазвучал голос Баранова, на этот раз в нем слышались металлические нотки. “Так Баранов делает разнос тем, кто за калымом за-бывает основную работу, - мелькнула у Степанова собственная мысль”.
- ... Мои коллеги поправили меня. Они против, но я решил ( “Мужик, - подумал одоб-рительно Степанов”), с вашего разрешения, продолжить свой эксперимент. Его суть заклю-чается в том, чтобы с помощью внешнего положительного воздействия ускорить процесс развития эволюции вида, способного к разумной деятельности. Разум - это один из этапов развития живой материи способной к мутагенезу. Направления развития разума на различ-ных планетных системах в общих чертах схожи, что позволяет мне сделать вывод о зако-номерностях развития эволюции живого. Ваша раса только начинает развиваться и у вас уже есть механизмы, которые даже у нас находятся в некотором недоразвитом состоянии, возможно очень давно они и были расторможены ибо только низшим расам свойственно иметь преобладающие ассоциативные и эмоциональные формы отражения мира. Ваш мозг загружен очень не значительно и дальнейшее развитие вашей цивилизации предполагает “наполнение” этого мозга различными знаниями, сделающие вашу жизнь более разумной и вы сможете выйти на новый уровень развития. Я предложил ускорить этот процесс мето-дом искусственного качественного сдвига то есть путем наполнения мозга какого-нибудь из представителей знаниями нашей системы. Вы лично подходите к выполнению этого экспе-римента.
- А если я не соглашусь, - подумал Степанов и наверное зря он это подумал.
Вдруг стало темно и Степанов перестал ощущать себя - он как будто бы уснул. И сни-лись Ивану Степанову удивительные сны. Во этих снах он летал, парил над звездами и над неизвестными мирами. Необычные города и страны мелькали пред его взором и масса не-обычных знаний наполняла его мозг. Во сне он чувствовал, что узнает так много, что ему казалось, что он знает ВСЕ и этого “все” становилось больше и больше. И это действитель-но был сон потому, что Степанов проснулся ранним утром от холода.

 Степанов.
Он открыл глаза и посмотрел вокруг. Оказалось, что он лежал на мокрой от росы тра-ве возле знакомой проселочной дороги. Рядом на этой дороге стоял его автомобиль, тихо работал двигатель. Степанов поднялся и, дрожа от холода, подошел к машине, посмотрел в салон, на показания приборов, красная лампочка сигнализировала о пустоте бака.
- Блин, соляра закончилась, - дрожащими губами сказал он, прислушиваясь к звукам своего голоса, - а ехать-то километров тридцать еще.
Степанов выключил зажигание. Открутил пробку бака с горючим, взял веточку и опустил ее в бак. Вытащил, посмотрел на слегка смоченный горючим конец ветки, выпол-нявшей роль щупа.
“Меньше литра, да плюс еще в системе подачи и впрыска, может с литр и наберется, - подумал Степанов, - по этим дорогам километров шесть-семь, больше не протянешь, даже с моей системой впрыска. Это же она целую ночь проработала...”
И тут Степанов вспомнил все. Он посмотрел по сторонам. Метров сто от автомобиля он увидел что-то странное. Подошел ближе.
- Да, это было здесь, - тихо сказал Степанов, осматривая поляну.
Посреди зеленой, с густым травостоем поляны был черный, как будто выжженный идеальный круг диаметром метров двадцать, а вокруг этого круга равномерно располага-лось еще восемь небольших таких же выжженных кружков. Но самое поразительно, что из черного круга шли как будто выжженные в траве следы трех пар ног: посредине чуть по-больше, как будто от кроссовок 44-го размера, по краям - поменьше и эти меньшие следы казалось были оставлены женскими туфлями на тонком каблуке. По всей видимости, выжи-гая траву своими огненными ступнями, эти трое подошли к машине Степанова а затем по-вернули обратно в черный круг и исчезли.
- Твою мать, - присвистнул Степанов и какая-то дрожь прошлась по всему его телу. - Что же это я, да как это я, так это все не сон, это все было. Вот это да. Нет, нет. Надо что-то делать. Что-то надо делать...
Степанов лихорадочно начал думать, прорабатывать дальнейшие варианты своих дей-ствий. В первую очередь связаться с профессором Веретенниковым, он все поймет, он не догмат. Еще будучи студентом он часто обменивался с профессором фантастической лите-ратурой. А на лекциях по теории механики профессор нет да начинал высказывать свои доводы за то, что контакты внеземных цивилизаций с жителями Земли не только возмож-ны, но и происходят на самом деле. При этом он разворачивал такие мудреные теории, ко-торые врядли понял бы сам Эйнштейн, на которого так любил ссылаться Веретенников. Говорили, что профессор даже возглавляет какой-то почти масонских клуб уфологов, а не-которые сказывали, что он работает над этой тематикой в интересах “оборонки”, но в инте-ресах этой самой “оборонки” работали все профессора их знаменитого высшего техниче-ского училища.
Но в первую очередь, думал Степанов нужно отсюда выбраться и сообщить хоть ко-му-нибудь, чтобы сохранили следы пребывания инопланетян. Выбраться, но как...
- Пять литров соляры, всего пять литров соляры могут спасти этот мир от бардака и разрухи... - Тихо говорил Степанов, думая о том какие колоссальные возможности для че-ловечества откроются если удастся установить контакт с более высокоразвитой цивилиза-цией и, вспомнив какой-то исторический пример, добавил, - полцарства за пять литров со-ляры...
Но полцарства у Степанова не было, потому что он не был царем, а был всего лишь навсего русским сантехником да еще из высшим инженерным образованием. Но зато у него в багажном отделении, в большой хозяйственной сумке лежало то, что можно было с успе-хом заменить на дизельное топливо: литровая бутылка фальшивой водки “Smirnoff” и такой же по качеству но с другим названием две бутылки водки “Absolut”, пять бутылок настоя-щей водки “Русская”, две бутылки шампанского “Брют”, пузатенькая бутылка коньяка “Златый Брег” и пятилитровая канистрочка со спиртом не известно какого качества - все это было заработано честным трудом на “калыме” - в России с сантехниками многие рас-считывались именно так. В непьющего Степанова дома был почти целый склад таких бу-тылок, который он старался, в ущерб себе, реализовать через мелких торговцев или обме-нивал с выгодой для себя на разные сантехнические штучки у пьющих коллег. Эту порцию уважаемого в народе пития он взял в дорогу на всякий случай: может милиционеру какому-нибудь всучить, чтобы не приставал, указывая на выкрашенное в не тот цвет крыло и ба-гажник, и не требовал акта о аварийности; может застрянет где-то и прийдется искать трак-тор; да и отца с соседом дядей Колей угостить нужно - мало еще на что в России могла при-годиться водка - универсальное средство обмена, повод для знакомства и рычаг решения многих проблем.
Но и водка не могла помочь в такой ранний час на этой пустой проселочной дороге. Степанов посмотрел на часы, было десять минут шестого. Горизонт светлел все больше и вот-вот должно было показаться утреннее солнце. Но пока было прохладно, по утреннем тихо и свежо. Пели просыпающиеся и встречающие новую зарю птицы, медленно таяла утренняя туманная дымка, окутывающая сказочной тайной опушку смешанного леса, гус-той травостой полян... Степанов вдохнул полной грудью, потянулся, крякнул: “Хорошо-то как”. И открыл капот автомобиля, посмотреть что к чему, а может и сделать чего-то нужно - настоящий механик всегда должен осматривать свой автомобиль: автомобиль, как женщи-на, любит внимание и хорошее отношение - как ты к нему так он и к тебе...
Недавно выключенный двигатель излучал такое родное тепло и привычный запах. Иван любовно осмотрел его, погладил рукой такую совершенную, придуманную им, систе-му впрыска топлива.. И в это время его как будто ударила молния и он прозрел. Он понял, что этот двигатель несовершенен до абсурда, что его система впрыска топлива ни к черту не годиться, а все принципы заложены в конструкцию двигателя и вовсе противоречат за-конам сохранения энергии, законам движения - все это можно и нужно очень просто пере-делать и получиться... получиться действительно совершенство.
- ... Шатуны, кардан, коробка передач, как все убого, какие потери энергии, - как буд-то спросонок бормотал Степанов, - а колеса зачем. Сколько всего лишнего наворочено...
Он явственно представлял, как должны функционировать и взаимодействовать новые механизмы, использующие новые знания о природе преобразования энергии, реализующие новые принципы перемещения в пространстве...
- ... Но ведь можно перемещаться одновременно и во времени, но для этого нужно...
И Степанов как будто бы вспомнил новые колоссальные знания - знания могущие пе-ревернуть все представление о современном мире. Он посмотрел в голубеющее от солнеч-ного света утреннее небо и подумал о звездах, о звездных мирах и о далекой системе ;-Лебедя, о планетной системе Каппа и о могущественном племени Таури. Наконец-то до него дошел смысл сказанного пришельцами. Он, простой русский инженер, обычный сан-техник одного из многочисленных городских ЖЭКов - носитель космического разума, а может даже наследник умирающей старой цивилизации... О каком это эксперименте гово-рил тогда Альфа?
Степанов посмотрел по сторонам. Он увидел проснувшуюся белую бабочку, летящую куда-то по своим очень неотложным делам. Он подумал о бабочке... И тот час он сразу представил генетические механизмы, формирующие такой вид, действующие законы дви-жения делающие ее полет таким экономичным и совершенным, и он сразу представил, как можно создать подобный летательный аппарат. Но тут же он сообразил, что такой лета-тельный аппарат все же будет не очень совершенным и экономичным, хотя во много раз экономичнее, не говоря о совершенстве, по сравнению с самыми современными летатель-ными аппаратами созданными на Земле. Он посмотрел под ноги и увидел лесную земляни-ку. И сразу в его мозгу возникла информация о устройстве и составе земляники, доказы-вающим, что земляника очень вкусный и полезный продукт, что, в общем-то, Степанов знал и раньше без могущественных знаний инопланетян. И на что только Степанов не об-ращал внимание он сразу осознавал, что об этом предмете он знал все или почти все - это было не то что страшно, а как-то не привычно и необычно.
“А что теперь, - подумал Степанов, - знания есть, а соляры то нет. На знаниях эта не-совершенная машина не поедет...” Человек и раньше разочаровывался в своих познаниях не имеющих, как ему казалось, практической пользы. Но потом вдруг оказывалось, что от зна-ний всегда можно извлечь пользу и притом очень огромную. Не делайте ошибку - никогда не разочаровывайтесь в знаниях! Степанов очень скоро понял это.
- А что если! - почти крикнул он.
И он мысленно начал просчитывать все варианты, в голос рассуждая сам с собой - ум-ным людям всегда есть о чем поговорить.
- Давление то достаточное и если мы сдвинем время впрыска, и если часть соляры за-пустим как замедлитель, а если мы сделаем вот так, нет - лучше вот так...
Инженер- механик Степанов, возивший в багажнике, как и всякий отечественный ав-толюбитель, всевозможные инструменты и даже никому не нужные запасные части и не только, начал что-то крутить, по чем-то бить молотком, что-то прикручивать проволокой и в чем-то сверлить дыры. Я знаю точно, что большинство изобретений в области автомо-бильного транспорта родилось в дороге и именно в схожих экстремальных ситуациях. Чем хуже дороги, тем лучше должны быть автомобили и мне непонятно почему в России не так.
А Иван Степанов в полевых условиях создавал двигатель использующий в качестве топлива спирт и воду. Вы скажете, что это все было, по крайней мере автомобили на спирту уже давно канули в лету вместе с их лихими шоферами, легко менявшие такие автомобили на тачанки. Но то были совсем другие автомобили и другие двигатели. Я бы сказал, что сравнивать те двигатели с тем, что создавал Степанов это всеравно, что сравнивать старые бухгалтерские счеты на костяшках с самым последним компьютером, только зарождаю-щемся в секретных лабораториях японцев или фирмы IBM. То что делал Степанов было обычным гениальным произведением гениального русского механика и рационализатора, по случаю, неожиданно вооруженного необычными познаниями, забегая наперед скажу, что тауретяне восхищались этим двигателем не меньше - они и представить не могли, что их совершенные знания могут воплощаться на таком низком технологическом уровне, по их понятиям у землян еще вообще не было технологии. Но это будет потом, ну а пока сан-техник Степанов мурлыча что-то похоже на современный шлягер (они все похожи на его мурлыканье), увлеченно прикручивал последний болт и на глаз устанавливал зазор в само-дельном жиклере, а ведь для того чтобы двигатель заработал точность установки этого за-зора должна была составлять сотую долю микрона. Сотая доля микрона для русского чело-века это мелочь, он привык мыслить и разбрасываться миллионами и километрами, поэто-му, как только Иван Степанов прикрепил канистру со спиртом и включил зажигание, дви-гатель тихо и бездымно заработал - это в тот момент был самый экономичный и самый эко-логически чистый двигатель на Земле. Не хочу расписывать его технические характеристи-ки, а то вы подумаете, что я сочиняю фантастический рассказ - но все это было и это чистая правда. Не верите? Да кого хотите спросите в Ивановке.
Через полчаса после того как двигатель заработал Иван Степанов въехал в свое род-ное село, поднимая столбы пыли и одновременно разбрызгивая грязь с не высохших луж, но при этом не нанося никакого экологического вреда природе - его модифицированный двигатель работал практически бесшумно, выбрасывая в атмосферу лишь немного водяного пара и уж совсем мало самого чистого углекислого газа, почти столько, как выдыхает его человек.

 Родители.
В деревнях люди ложатся и просыпаются очень рано. Что вечером делать в деревне? Казино нет, ресторанов нет, театры и другие формы узаконенного лицедейского обмана отсутствуют, а сельские клубы после развала Союза и исчезновения с руководящих лозун-гов слова “партия”, были закрыты. Собиралась молодежь, которой нужно было где-нибудь собираться, по старой памяти возле этих клубов или по-старинному на завалинках: бывало пели, бывало плясали, а в последнее время чаще всего пили да от скуки временами дрались, даже девки, позабыв девичью честь, начинали тягать друг друга за волосы, делая вид что делят парней, но всеравно это было от скуки. Бывало, что завклубом Кондрат привозил ка-кое-то иностранное кино, кинофильм значит, и начинал его демонстрировать на старой проекционной аппаратуре на грязный и порванный в некоторых местах экран. Кино обычно было о скучных американских драках или о ихней “пошлой любви” и уж совсем непонят-ной жизни, к тому же его было невозможно смотреть так как самые интересные места были кем-то вырезанные, а оставшиеся - склеенные так, что понять о чем этот фильм не смогли бы даже его создатели. Поэтому, наверное от этой скуки, молодежь старалась уезжать из деревень в города, где “было все”, а главное там можно было зарабатывать деньги и было где эти деньги тратить. Время от времени “городские дети” приезжали к своим старым ро-дителям и привозили своих детей подкормиться свежими овощами, подышать чистым воз-духом, сходить в лес за грибами и лишь некоторые, с явной неохотой, помогали им по хо-зяйству, но почти все предпочитали своей посильной помощи мнимое сочувствие и ругание правительства, обесценившее пенсии, вклады то есть уменьшившие возможности стариков снабжать своих чад еще и деньгами. Были среди приезжих и свои местные знаменитости, которых называли “новыми русскими”. Эти приезжали на дорогих машинах, привозили дорогие импортные концентраты и консервы, продажа которых в других странах, виду их вредности для здоровья людей, была запрещена и которые сельские собаки ели потом с яв-ным отвращением, потому, что другого им не давали. Эти сытые дети надменно спрашива-ли чем можно помочь, обещали построить своим старым родителям чудо-дворцы с саунами и бассейнами. Но вскоре выпив все привезенное пиво и съев все свои импортные концен-траты с консервами, уезжали, стыдливо протягивая родителям мелкие, мятые купюры ино-странного употребления. Все без исключения дети, как “новые” так и “старые” нагружали свои сумки, рюкзаки, мешки или багажники машин картошкой, капустой, соленьями и ва-реньем и, жалея о том что не могут взять больше, уезжали, конечно же обещая вернуться.
Старики не обижались на своих детей и всегда радовались их приезду и огорчались когда те уезжали. Они опекали отдых своих “бледненьких” и “похудевших” “деток”, всяче-ски оберегали их от всевозможных работ по хозяйству, к которым те якобы стремились; они старались максимально загрузить их всяческой снедью при отъезде и украдкой предла-гали мятые-перемятые мелкие купюры отечественного употребления - от всего этого боль-шие дяди и тети, по прежнему считавшиеся детьми, отказывались редко да и если отказы-вались то ради мнимых норм приличия.
А потом, когда заканчивались все осенне-полевые работы, долгими осенними или зимними вечерами старики ходили друг к другу в гости, спрашивали, как водится, о здоро-вье, а затем о детях. Они показывали друг другу редкие письма и застаревшие фотографии внуков, старались понять смысл новых слов таких как “инфляция”, “забастовка”, “наезд”, “разборка” и много-много других...
- ... А мой был в каких-то Канарах, десять тысяч ихних денег просадил, стервец, - вздыхал, вроде жалуясь, но все понимали, что хвастаясь, один дед, показывая письмо с яр-кими импортными марками другому.
- Это же надо треть моей пенсии, - сочувствовал ему другой, он даже не догадывался, что его пенсия это всего лишь пять единиц этих самых “ихних денег”, - тяжело нашим де-тям, тяжело...
- А мой крутой.
- А как это?
- Да черт его знает, написал, что стал крутым, когда в авторитеты избрали. Наверное что-то вроде партийца.
- Это хорошо, что авторитетом у товарищей пользуется, а ведь охламоном был, хули-ганил малость, сидел...
- И я сидел когда-то по 58-й...
- В Рассеи-матушке многие порядочные люди сидели, но авторитетом в коллективе всегда пользовались, потому, что в Рассеи чаще всего порядочных и садили.
- А я что не порядочный по твоему - я же не сидел?
- Да все мы сидели: кто на зоне, кто в окопах, кто на каторжной работе в колхозах или шахте. Не сидеть в Рассеи нельзя - свобода в ней к кровопролитию ведет ибо свобода по-русски - это анархия, бардак значит...
Очень много чего можно было узнать полезного из этих мудрых разговоров и не толь-ко детям этих стариков. На земле было бы больше порядка и справедливости если бы кто-то стремился не создавать свою мудрость, а продолжать ее. Но у нас нет времени прислу-шаться даже к себе не то что к нашим старикам, я уже не говорю о том, что им нужно хоть раз в месяц писать маленькие письма.
... Писал Степанов родителям редко, потому, что жил вроде бы не так уж далеко, да и писать то вроде бы не о чем. То что получил квартиру писал, конечно, в гости звал, зная что не приедут. Писал, что кандидатскую пишет, что в институте по-прежнему работает. Лгал, конечно, а почему?... Да как-то неудобно было: единственный, за многие годы существова-ния школы, золотой медалист, участник республиканской олимпиады по физике, гордость деревни и слезы радости родителей - простых сельских тружеников - мать работник скот-ного двора, отец механик. И тут на тебе - сантехник. Разумеется, он знал, что все профессии важны и в почете, что это не его вина, что так получилось, но все таки как-то неудобно - как будто обманул кого-то, подвел. Поэтому он в отпуск стремился приезжать только вечером, старался меньше быть на людях, чтобы меньше было расспросов. Но вот сейчас Степанов подъезжал к дому своих родителей с какой-то внутренней гордостью и ему даже хотелось, чтобы кто-нибудь его встретил и спросил: “Иван, ну как делы то в науке нашей?...”
Родители Ивана просыпались, как и все жители их деревни очень рано, так сказать с первыми лучами солнца. И когда посерелая от пыли и грязи его васильковая машина бес-шумно остановилась у ворот родного дома они уже успели накормить всю живность и сели завтракать так как обоим нужно было идти на работу. В колхозе уже давно никому не пла-тили, но работу ходили все по старой привычке даже пенсионеры, не нарушая сложившего-ся уклада жизни. Люди как то не представляли, что можно не пойти на работу просто так потому, что не хочется. Ну, прогулять по пьянке - это было в порядке вещей; прийти на эту работу, чтобы что-нибудь слямзить - так многие считали, что для этого туда и нужно хо-дить; можно, конечно, на этой самой работе лечь где-нибудь и отоспаться или, если кровь молодая играет, то и поразвлечься с кем-нибудь. Но чтобы не ходить на работу - это уж увольте, чтож люди не понимают, что их труд это мощь земли родной, а они, значит - тру-женики, соль ее - и не иначе. А то что денег за этот труд не платят так это не беда - на Руси всегда было принято не платить, когда можно не платить. Без денег люди живут как-то, но без общественно-полезного труда - никак. Да много ли человеку нужно: вырастить что-нибудь поесть не трудно, благо - земля при минимуме внимания хорошо родит, для люби-телей есть реки и лесные озера с еще не полностью уничтоженной рыбой, ягодой, грибами и орехами; дом, да какой хочешь соорудить можно, было бы желание жить в нем; одежда, да что там одежда - чисто, аккуратно, не модники, чай, а крестьяне. Внимания бы чуть-чуть побольше, да чтоб дети не забывали - так и до ста лет жить можно, как на Кавказе...
- Ой, Ванечка приехал! - радостно всплеснула руками мать, увидев как из оседающей пыли, поднятой, резко затормозившем автомобилем, появился ее старший сын ( младший служил в армии).
- Явился не запылился, - стараясь быть строгим, пробормотал отец, это он так пытался скрыть свою радость вызванную прибытием сына, - написать-то могли матери, охломоны - волнуется поди мать-то. Что один, что другой - мало я вас в детстве бил.
- Ой, сыночек, устал видимо с дороги. Есть хочешь. А мне бежать уже нужно, скотину колхозную кормить пора, - хлопотала мать, подставляя щеки под сухой символический сы-новей поцелуй.
- Не убудет от него, смотри какой вымахал, - отец крепко пожимал руку сыну.
- Ой, мне пора, - засуетилась мать, смахивая рукой скатывающуюся слезинку. - Ты на долго, сынок?
- На три недели. Отпуск у меня.
- Это хорошо, что отпуск. Работы много. Пособить надо.
Отец все не отпускал руку сына.
“Крепок еще старик, - подумал Иван, ощущая шероховатую мощь рукопожатия отца”.
- Да ты опять за свое, успеет еще наработаться, - беспокоилась мать, - картошечки свари, яичек поджарь, накорми его с дороги.
- Да что ты, мам, я сам, - немного засмущался взрослый сын, он открыл багажник, вы-нул оттуда свою большую дорожную сумку и начал вытаскивать оттуда пакеты, - я вот вам подарки привез.
Матери он подал теплую махеровую кофту и большой узорчатый шерстяной платок. Отцу теплую овчинную телогрейку и пачку английского трубочного табаку из которого отец очень любил делать самокрутки. Отец померил обновку, довольно покрякивая осмот-рел себя. Мать прижала к груди пакет с подарками, шморгнула носом и крикнув:
- Я побежала, - быстро удалилась.
- Сейчас вся ферма перемеряет, - снисходительно хмыкнул отец, засыпая английский трубочный табак в прямоугольный кусочек русской районной газеты.
Иван открыл перекосившиеся и слегка подгнившие ворота во двор, подумав что обя-зательно и в первую очередь нужно подремонтировать их, а то и вовсе новые сделать. Сел в машину, завел двигатель и въехал во двор. Только он вышел из машины, как сразу к нему подошел отец и поинтересовался:
- Что это у тебя за мотор такой? Вовсе без шума работает и выхлопа нет.
Любой опытный механик всегда обращает самое пристальное внимание на любой вид техники, отмечая ее состояние и определяя на глаз и на слух существующие неисправности. Переоборудованный двигатель на MERSEDESе сына не мог не привлечь внимание колхоз-ного механика Степанова Трофима Ивановича - отца Степанова Ивана Трофимовича, кото-рый опять мысленно вернулся к своим ночным приключениям. Встреча с родителями лишь на короткое время как-то затмила то, что с ним случилось...
- Да, понимаешь, отец... - Иван на мгновение задумался, он не знал, как рассказать от-цу о инопланетянах, о удивительной передаче ему, Ивану Степанову, колоссальный знаний, на основании которых он в течении часа переоборудовал двигатель своего автомобиля и он начал говорить первое, что взбрело ему на ум. - Да это у нас в институте разрабатывали но-вые системы и я немного все здесь переделал.
- А ну-ка заведи еще раз, - попросил отец, пожилой мужчина, так же как и маленький мальчик живо заинтересовался новой механической игрушкой. Прав, ох как был прав Анд-ре Моруа, утверждая, что женщины взрослеют слишком рано - мужчины никогда...
Иван завел двигатель и, не дожидаясь естественной просьбы отца, открыл капот и на-чал рассказывать отцу принцип действия примененного усовершенствования, упуская ко-нечно же источник получения информации о них.
- Вот те раз, вот додумались наконец-то люди, - покачивал удивленно Трофим Ивано-вич, - это ж, что теперь получается: бензин больше не нужон, колхозы с долгами рассчита-ются, воздух будет чистым. Ей богу, фантастика получается. Вот народ, вот молодец! - Удовлетворенно щелкал языком старый механик, а затем неожиданно спросил, - А ты то что придумал, сын?
Иван задумался. Он посмотрел на свою, казалось раньше совершенную систему впры-ска топлива, кстати на основании которой он, руководствуясь знаниями пришельцев, так быстро переделал двигатель.
- Вот эту систему впрыска топлива, - сказал он, указывая рукой на свое модифициро-ванное изобретение.
- Не аккуратно сын, не аккуратно, что я тебя так учил делать, - недовольно закивал го-ловой отец, трогая руками наскоро сделанные доделки.
- Да понимаешь, отец, буквально только вот вчера эта идея была придумана. Я спе-шил, вот и не успел, - придумывал на ходу оправдательную версию Иван Степанов, он по-прежнему ощущал некий уважительный страх к отцу.
- Технику и детей нельзя делать быстро иначе толку не получиться. Все это мы пере-делаем.
- Но можно сделать еще лучше...
Вдруг в голове Ивана созрел образ новых типов двигателей, использующих энергию воды, воздуха, солнца, магнитных полей земли и всемирную силу тяжести. Он мысленно осознавал новые законы преобразования энергии, новые принципы движения и новые тех-нологии, способные воплотить эти законы и принципы в конкретные механизмы, аппараты, конструкции.
- Значит сделаем лучше, - уверенно сказал отец, - но сейчас мы с тобой перекусим и поедем на бригаду, мы там с двух разваленных тракторов пытаемся склепать один. А ты то мозгуй, думай, может подсобнешь чем - не зря тебя столько учили.
Они по быстрому нажарили картошки, пару яиц. Отец выпил рюмку фальшивой водки Absolut, отметив, что это такая же гадость как и все остальные водки. И собрав необходи-мые инструменты сели в машину и поехали на стоянку колхозной техники, именовавшейся “бригадой”.
 
 Деревня и люди.
- Здорово, Иваныч, ты что это не сам сегодня? - Приветствовал отца Ивана могучий, похожий на былинного русского богатыря главный механик а по совместительству и бри-гадир механизированной бригады колхоза Александр Ефимович Пичугин и узнав Ивана, обрадовано воскликнул, - вот те раз Иван приехал! Подсобнуть родителям то хочешь. Мо-лоток. Мой вот тоже приехал, но толку никакого.
- Здравствуй дядя Саша, что Миша приехал? - поздоровался Иван с другом своего от-ца и с отцом своего друга детства.
- Да приехал. С охраной, два жлоба такие хоть воду на них вози, хоть плуги запрягай, а они ходят без толка с пистолетами под каждой подмышкой. Перед девками куражатся, а толку никакого.
Иван улыбнулся, всегда когда он вспоминал свое детство, то вспоминал и бывшего моряка дядю Сашу, который во всем любил толк и его речь всегда была наполнена различ-ными сочетаниями этого слова, за что в деревне дядя Саша получил прозвище Толк. Бывало люди говорили: “Нет порядка, вот прийдет Толк и наведет...” И Толк приходил и наводил тот самый порядок. Его уважали, а некоторые и боялись его огромных кулаков, которые он по молодости бывало и пускал в ход, на долго оставив память о их несокрушимой мощи, поэтому-то в колхозной механизированной бригаде техника всегда была готова к работе настолько, насколько этого позволял ее физический износ и ничто не могло быть оправда-нием причин появления в нетрезвом виде или опоздания на работу во время посевной, жатвы или сенокоса - Толк не принимал во внимание никакие, даже самые веские доводы, включая даже свадьбы и юбилеи, и только похорона очень близких людей могли на день отложить выполнение непоколебимых решений бригадира.
- О мертвых нужно помнить - о живых заботиться, - часто говаривал он...
Сын Александра Ефимовича, Миша, статью пошел в отца, да характером наверное тоже, только вот хулиганил в детстве да юности чуть больше других, но в меру. И не раз бывало на выгоне он с гордостью показывал ребятам широкие красные с фиолетовым от-тенком полосы на спине и ниже - результат воспитательной работы отцовского ремня, заяв-ляя, что ни разу “так и не пикнул”. А потом была армия и крепкий сельский парень чего-то там не поделил с “дедами”, а может это “деды” с ним чего-то не могли поделить - взаимные претензии перерастали в конфликт. А закончилась эта история немного не так как обычно - травлей “молодого”. “Молодой” по своему решил все противоречия и взаимные претензии, правда, немного покалечил кой-кого из дедов. Было то время, когда любой драке во имя справедливости приписывали разные мотивы от этнических, до религиозных и получил Миша за честность кулаков своих пять лет “за нанесение тяжелых телесных повреждений”. Говорили, что стал он на зоне очень “крутым”, опять же благодаря кулакам своим и что после отсидки занялся “крутыми делами”, став тем самым “новым русским”. Но как бы там ни было, Миша оставался для Ивана давно не виденным другом детства, с которым вместе пасли коров, играли в футбол, неисчислимое число раз дрались “до первой крови” как меж-ду собой так и с ребятами из окрестных деревень, вместе мастерили приставки к телевизо-рам и радиолам для выхода в эфир то есть немного занимались радиохулиганством. Затем они вместе ухаживали за Настей и она обоих их игнорировала. Потом окончание школы: Иван - в МВТУ имени Баумана; а Миша, лето откатавшись на тракторе, осенью пошел в армию, чтобы через месяц “загреметь” на зону. Потом уж выяснилось, что срок заключения Миши закончился почти одновременно с окончанием Иваном престижного ВУЗа. “И вот итог, - без зависти и огорчения подумал Иван, - Миша “крутой”, а я сантехник... Но ино-планетяне одарили знаниями меня и только меня...” Иван всегда знал, что знания это самая могучая сила - он в этом никогда не сомневался...
- Ефимыч, ты знаешь что придумала наша секретная наука вместе с моим сыном, - отец Ивана очень спешил похвалиться успехами сына, а еще больше ему очень хотелось переделать свой трактор Беларусь на работу на воде и спирте, - Иван заводи свою колыма-гу, пусть мужики посмотрют.
И опять начались причмокивания и поцокивания языками. А колхозный бессменный на протяжении многих лет, может даже пятидесяти, а некоторые утверждали, что почти ста, пастух дедушка Матвей, бывший в курсе всех дел на международной арене и в правитель-ственных кулуарах, так как всегда носил с собой маленький радиоприемник, работающий от маленьких аккумуляторов, заметил:
- Енто что, современная наука енто может, ей на синхрофазотроне это сделать всерав-но, что плюнуть, а вот как победить колорадского жука - вот в чем задача современности номер один. Ничего не берет клятую бестию: ни хлорофос, ни яды, ни отвар из табаку. По-думаешь машина на воде работает. А на чем же тогда паровозы работали? Колорадский жук - енто проблема, похлеще-то СПИДа будет.
- А что, дед, проблемы со СПИДом возникли? - смеясь спросил молодой тракторист Тимур.
- Эт молодое и глупое, - махнул рукой дед Матвей, - у меня проблем со СПИДом не будет, потому, что знаю как предохраняться, а вот тебе он уже не грозит.
Народ, собравшийся возле машины Ивана и слушавший его объяснения и коммента-рии деда Матвея, юмор оценил взрывом смеха, а нововведение принял одобрительными репликами. Да только осторожный бригадир сказал:
- Толку то, переделаем пока один трактор, вот тот никому не нужный старый “Влади-мировец”, а там уж посмотрим, что к чему. Будет толк переделаем еще один или два.
И началась работа по переделыванию сразу ... двух тракторов - отец Ивана, вопреки решению бригадира, решил переделать и свой трактор - он не так верил в силу науки, как хотел быть достойным отцом своего умного сына. Но одновременно Иван заказал колхоз-ному кузнецу и токарю производство своих деталей - он решил полностью переделать и свой автомобиль. Для этой цели ему понадобились еще некоторые радиодетали, провод, магнитные материалы. Все что нужно он нашел в колхозного электрика Игоря, рабочий “кабинет” которого был завален старыми телевизорами, радиоприемниками и магнитофо-нами - Игорь пытался ремонтировать всю эту технику сельчанам, но ремонтировалась она очень редко может только в том случае если ремонт заключался в замене предохранителя или перегоревшей лампы, в остальных же случаях Игорь с методической скурпулезностью разбирал все устройства и собирал их обратно, пытаясь понять толи принцип их действия толи принцип сборки - после этого техника принципиально работать не могла.
Работа в мастерских колхоза закипела: кузнец отливал нужные формы и заготовки; токарь точил нужные детали, трактористы и механики снимали двигатели с указанных тракторов и готовили их к переделке. А Иван в рабочем “кабинете” электрика Игоря разра-батывал генераторы и преобразователи для нового совершенного средства передвижения. Он ясно представлял конечный результат работы и от этого у него захватывало дух - о та-ком могли мечтать только самые дерзкие фантасты или непонятые никем ученные типа их профессора Веретенникова. Игорь внимательно наблюдал за действиями образованного односельчанина, задавая периодически различные вопросы и получая не понятные ему от-веты. И вдруг он неожиданно, не по теме спросил:
- А это правда, что нельзя справиться с колорадским жуком.
- Да почему. Элементарно, - ответил Иван и он сразу представил несколько способов борьбы с этим вредителем.
- Можно химически разрушить его ДНК, но это путь сравнительно трудоемкий и до-рогой. Можно создать химические ловушки, а затем когда они все собирутся в этих ловуш-ках уничтожить их. А можно... Да! Проще-простого - создать генераторы избирательно раз-рушающие информационное поле, управляющее репродуктивными и витальными функ-циями этого вида. Да мы сейчас это быстро сделаем. А ты мне поможешь.
- Угу, - ответил Игорь, для которого вышесказанное было, так сказать, не понятно, но интересно.
- ... Понимаешь, - объяснял столичный сантехник сельскому электрику, - все процессы в организме подчинены ритму, синхронизации, как развертки в телевизоре. Если расстро-ить телевизор - он не будет работать, если же расстроить ритм организма - он разрушиться, тоже самое, что перестанет работать. У каждого организма свой синхронизирующий набор ритмов обмена веществ, включенных в общее информационное поле Земли. Мы локально изменим это поле, разрушив только жизненные ритмы колорадского жука...
Колхозному электрику Игорю было всего двадцать лет и по причине некоторых пси-хических отклонений он не окончил десять классов и не был призван в армию, но зато он здорово лазил по столбам и даже без специального снаряжения. Имея превосходную па-мять, он выучил наизусть учебник “Сельский электрик”, получил в районном РЭС удосто-верение с печатью и стал тем самым сельским электриком. Но главное - он обладал уни-кальной способностью, не зафиксированной в книге рекордов Гиннеса, а нужно бы было - он абсолютно не реагировал на удары электрическим током. Что, в общем-то, и определило его специальность. Кое кто утверждал, что его в детстве ударила молния и поэтому он та-кой. Но как это он остался жив после удара молнии не знает никто даже всезнающий дед Матвей и даже спившийся начальник поликлиники, зубной техник, хирург, терапевт и ги-неколог - все это в одном лице - Владимир Лукич, который утверждал, что научился лечить рак, цыроз печени и вот скоро возьмется за СПИД, если “появиться материал для опытов”, может он имел ввиду деда Матвея.
Иван разрабатывал схему и чертежи монтажа, Игорь с щепетильностью присущей тем кого мы любим называть “шизофрениками” наматывал катушки и делал хитроумные эле-менты техники СВЧ. Вы не подумайте, что Иван с реализации одной идеи переключился на другую. Дело в том, что каждое устройство в новой машине нужно было испытать. А неко-торые генераторы и преобразователи энергии можно было легко использовать и для борьбы с вредителями и не только для этого - информационные поля объединяют очень много про-цессов на планете.
Вы наверное знаете, что интересная работа настолько увлекает, что человек забывает обо всем на свете: о голоде, жажде, холоде или жаре. И вот к концу рабочего дня преобра-зователи и двигатели заработали. Иван включил преобразователь, направив излучатели на расположенные вблизи огороды и пошел в механическую мастерскую откуда неслись вос-хищенные возгласы механиков.
Моторы работали и как работали: почти бесшумно, бездымно и главное без такого дорогого в условиях рыночной экономики для колхоза дизельного топлива - они работали на воде, спирт лишь использовался для запуска дегидролизатора.
- А мощь, а мощь какая! - радовался как ребенок отец Ивана, разъезжая на своем трак-торе по двору механизированной бригады.
- Был бы толк, - все-таки еще немного сомневался в успехе такой переделки бригадир Пичугин, но и он радостно улыбался - большие дети любят творить большие чудеса.
По такому случаю в доме Степановых был назначен “обмывон” новых двигателей и за одно чествование в лице Ивана Трофимовича Степанова ученных, изобретших “такую шту-ковину”, как сказал дед Матвей, “являющейся действенной помощью нашего правительства нашему сельскому хозяйству для обеспечения подъема оного на небывалую высоту” - дед Матвей любил вычурно выражаться, особенно когда выпьет, не закусывая, рюмку водки. Пригодилась, значит, водочка заработанная на калымах и привезенная Иваном.
На “обмывон” приехал на своем шикарном, наверное, белом, но очень грязном 600-м MERSEDES-е сын Пичугина Миша, которого в некоторых кругах называли Микки, может быть, в честь героя американских мультиков, с ним прибыл большой и такой же грязный джип CHERROKI, в котором сидело два громадных верзилы, не смотря на сгущающиеся сумерки, в черных очках и одетых в камуфлированное обмундирование - это была охрана Микки. Но в деревне никто не знал другого имени Миши, также как в тех самых “некото-рых кругах” не все знали, что крутой авторитет Микки имеет вполне мирное имя Миша или Михаил. Да и на охрану Миши в деревне смотрели как на очередное чудачество “молодого Пичугина”, вспоминая, что и “старый в молодости любил почудить, но потом женился и остепенился”, став тем кого за глаза называли - Толком.

 Пьянка или фуршет...
Микки то есть Миша Пичугин и сам был не слабого десятка: ростом под метр девяно-сто, широкоплеч, немного толстоват от калорийной пищи, с огромными и сильными рука-ми и соответствующими кулаками не меньше чем у его отца. На его бычьей шее висела тол-стая золотая цепь, за поясом брюк под круглым, слегка свисающим животом, был прикреп-лен небольшой сотовый телефон, рядом с ним небольшой прямоугольник пейджера, зачем ему были нужны эти современные средства связи вдали от зон действия сотовых и пей-джерных станций на это никто не смог бы ответить, а его бывшие односельчане даже не представляли что это такое. Но не смотря на все атрибуты “крутости” Миша для Ивана был школьным другом с которым они очень давно не виделись...
- Миша, твою мать! - Радостно закричал Иван Степанов, - Сколько лет, сколько зим, заходи сволочь старая, не зазнавайся.
И старые друзья крепко обняли друг друга.
- Да ты толстый...
- А ты доходной...
- А жизнь то как?
- Да бьет ключом и все норовит по башке. А ты - все спариваешь электроны с пози-тронами?
- Да им групповичок устраиваю - добавляю еще нейтроны.
- И как получается?
- Да как тебе сказать - хлеб есть, а на масло заработаем или своруем.
- Ну молоток. Слышал придумал что-то крутое, даже мой старик в восторге?
- Да так мелочи все...
- Не скромничай, не скромничай. Может дела завернем и мир перевернем. Помнишь как в детстве?...
- Да, в детстве... Были дела, а теперь делишки... Да ты садись, не брезгуй картошкой и капустой - это, конечно, не икра с устрицами, но, как говориться, чем богаты...
- Да брось ты...
Старые друзья сели за стол и естественно на некоторое время они стали центром вни-мания. Старики спрашивали о жизни, сравнивали, вздыхали, пили водку и как водиться ругали центральное правительство, местные власти, плохую погоду, ну а кто сварливую жену или тещу - на Руси всегда так - пьют, гуляют, веселятся и ругают то что можно ругать всегда - власть и родню. Бывает потом уж, после пьянки, начинают драться и бывает что такие драки перерастают в восстания, революции, но не по злобе все это, а лишь от хмель-ного веселья, но скорее всего от хмельной безысходности.
Через некоторое время у входной двери послышался шум и громкий пьяный разговор. Сидевшие за столом обернулись в ожидании небольшого скандальчика. Но все оказалось гораздо проще - отец Ивана вышел во двор чтобы набрать в погребе еще огурчиков и заме-тил у входной двери двух охранников Микки. Естественно, пройти мимо двух стоящих му-жиков и не пригласить их к столу он не мог, а те, не получив на этот счет от шефа никаких распоряжений, вежливо отказывались. Иван Трофимович попробовал усилить свое повтор-ное приглашение, взяв тех двоих за рукава и пытаясь затащить их в дом, но легче было сдвинуть сам дом чем затащить этих двоих. Начались обычные в этом случае “разборки” и выяснения “кто кого уважает”.
- Миша! - прокричал из сеней Иван Трофимович, - твои друзья меня не уважают - они брезгуют моим угощением.
Микки развернулся в пол-оборота и, не снимая руки с плечей Ивана, громко скоман-довал:
- Петя, Коля, взять в машине все что нужно и за стол!
Через несколько минут два громилы зашли в дом неся в руках картонные коробки с бутылками и консервными банками.
- Бутылки и консервы открыть и можете перекусить, - распорядился Микки.
Собравшиеся одобрительно зашумели и начали раздвигать стулья, тарелки, готовя ме-сто для новых гостей, свежей выпивки и закуски. А непьющий Иван Степанов, выпивший немного в “честь встречи с другом”, слегка неуверенным языком спросил:
- Миша, а зачем тебе здесь охрана? Кого ты здесь боишься?
- Ваня, ни там ни здесь я никого не боюсь - это все прикид-обязаловка, как и “шести-сотый” и все это говно, - он потрогал рукой цепь на шее, постучал о стол громадным плати-новым перстнем с бриллиантом, слегка ударив ладонью по пейджеру и сотовому телефону.
- Перед кем обязаловка?
- Да перед обществом, братвой. Мы же должны понт держать. Помнишь, как раньше: секретарь райкома - серая “Волга”; обкомовец - черная; чуть выше “Чайка”, далее ЗИЛ-117-й - у каждого свой прикид и свой понт. Мне вот по рангу положено “шестисотый” и посто-янная охрана, хотя этот “шестисотый” на наших дорогах нужен как зайцу пятая нога.
- Так ты на государственной службе, ты этот, что в Думе заседает?
- А че я там не видел? Там и без меня есть кому сидеть - мы им достаточно платим.
- Ну ты же сам говоришь, что тебе положено, а положено только тем кто в райкоме или как там у нас сейчас, - Иван поморщил лоб и махнув рукой, взял пальцами немного черной икры из консервной банки, отправив ее в рот, стараясь обосновать свою мысль, - положено тем кто правит, остальные должны зарабатывать.
- Так мы и правим, - ответил Миша беря пальцами с тарелки квашенную капусту и также отправляя ее в рот.
- “Мы” - это кто?
- Братва, а кто же еще, - удивленно ответил лишь слегка захмелевший Миша, хотя он выпил гораздо больше Ивана.
- “Братва” - это кто?
- Да ты че, братан, с луны свалился, ты где живешь? Братва - это уважаемые, автори-тетные люди, это бизнесмены, политики. Это я, наконец. Да ты че, братан, ты же меня ува-жаешь?
- Конечно, Миша, какие дела, ты клевый мужик, ты же друг детства - самый лучший друг, - и Иван опять взял пальцами щепочку икры из консервной банки, он жевал икру, морщил лоб и думал.
- Иван, да брось ты лоб свой умный морщить. Какие наши там дела - лишь бы жизнь была мила. И на кой тебе нужно, кто и чем там правит. Это и мне по хер. Я лишь знаю, что вовремя нужно отстегивать бабки нужным людям и будет все путем - процветание и свет-лое будущее обеспечено. А ты, а ты то чем там занимаешься в своей нищей науке?
- Я наукой не занимаюсь, Миша, нет уже науки, - Иван налил с бутылки в граненный стакан себе и Мише немного дорогого французского коньку, - выпьем за нашу славную, почившую в бозе, науку, друг.
Выпили, закусили Иван по прежнему икрой, Миша капустой.
- А чем ты сейчас занимаешься? - спросил Миша.
- Я сантехник ЖЭКа.
- Да брось шутить, я серьезно.
- Это и есть серьезно.
- А что ты там за двигатель придумал?
- Это не я - это ненашенские космические технологии, пришельцы, в общем-то.
И Иван рассказал Мише все что с ним произошло.
- Старик, да ты не гонишь, это ведь не фуфло гонять - это дела серьезные.
- Век воли не видать и всю жизнь жить на одну зарплату, - сказал их страшную дет-скую клятву Иван и для убедительности щелкнул ногтем большого пальца правой руки о зуб-резак.
Миша привстал, обпершись своими могучими руками о стол и приказным тоном мол-вил:
- Тоды пошли, показывай свой аппарат.
- Да ты что, Миша, ночь на дворе. Лучше утром, давай утром - зачем спешить когда жизнь так прекрасна.
- Утра, Ваня, может и не быть. Время - деньги. Ни денег ни времени у людей не хвата-ет. Дела надо делать быстро или воще их не делать. Пошли.
- А ключи от мастерских у отца твоего.
- Эй, батяня! - окликнул Миша своего отца, - Ключи нужны от твоих мастерских.
Александр Ефимович был уже изрядно на веселе и в этот момент времени он с мужи-ками до хрипоты, до мордобоя мирно обсуждал последние перестановки в правительстве. Окрик сына прозвучал как раз во время ибо Александр Ефимович уже замахнулся самым важным аргументом спора, кулаком, чтобы распутать, наконец, запутанный клубок крем-левских интриг, правда могли быть пострадавшие. Поэтому часть агрессии от не разрешен-ного спора переключилась на сына.
- Чего тебе там нужно, какие ыщо ключи? - переспросил он зачем-то показывая сыну кулак. - Смотри у меня.
- Мне нужно посмотреть моторы которые делал Иван, - спокойно отвечал Миша.
- Иш ты, ему нужно. Да пошел ты... Раскомандовался тут. Там в своей Москве коман-дуй, а мы тут сами себе командиры и президенты.
Миша встал, подошел к отцу, опустил его кулак и опять спокойным тоном сказал:
- Батяня, пошли с нами и откроешь сам. Мне нужно помочь Ивану.
Но захмелевший бригадир понимал лишь одно, что его сын им командует и не выра-жает должного почтения. Поэтому он расстегнул брючный ремень, вытянул его, сложил в двое и что есть силы несколько раз хлестнул Мишу по его могучей спине. Охранники, видя такое надругательство над своим шефом, резко вскочили на ноги и были готовы применить к Александру Ефимычу все свое умение костоломов. Но Миша, став на мгновение Микки, сделал рукой останавливающий жест:
- Не надо - это семейный разборняк.
Затем он перехватил руку отца с ремнем и вежливым тоном попросил:
- Батяня, ну извини засранца. Пожалуйста, пойдем покажешь свои мастерские, может я чем-нибудь подсобну.
- То-то, - успокоился отец, - а то учишь вас, учишь, а толку-то никакого. Не считаются с родителями вот поэтому и бардак в стране: нигде толку нет - ни в правительстве, ни в экономике, ни в политике. Я прав мужики?
Мужики согласительно замычали, им уже было всеравно с чем соглашаться - водка в любых случаях самый лучший дипломат. Отец Миши налил себе немного того же дорогого французского коньяку, выпил, поморщился.
- Фу, гадость какая-то с одеколоном. Это что, сын?
- Мартель, коньяк французский.
- Бедно живут французы, бедно, наверное после войны 12-го года так и не опомни-лись. Ну ничего, мужики, пошли. Я вам сейчас такое покажу... Да скоро мы этих французов с американцами по миру пустим с нашими моторами. Держись Рассея, будет толк!
Все кто мог встали из-за стола и пошли за Александром Ефимычем.

 Кому все это нужно...
Ночь, как и предыдущая была безлунной, но такой же звездной...
“И время приблизительно тоже, - вздохнув, подумал Иван с надеждой смотря на мер-цающие звезды, ища ту единственную, которая движется ему на встречу”. Но звезды были неподвижны и казалось, что их кто-то приклеил к черному небосводу. “Небо черное, все в крапинку - будто снова прошел звездный дождь..., - опять вспомнил стихи неизвестного поэта Иван”.
- Эх, звезды, - вздохнул он в такт свои мыслям и затем обратился к Михаилу, - пред-ставляешь Миша, ведь там живут люди, может и такие как мы. И может сейчас они тоже смотрят на нас. И что они видят?
- Хороших людей видят, таких как они, но могу поклясться, что мы им до лампочки - у каждого свои проблемы...
- Да ты не прав, Миша, ой как не прав. Вот те трое решили же нам помочь.
- Ни хрена они не решили помогать. Помощь - это когда просят о ней, а все остальное это: в лучшем случае поиск личной выгоды или же очередное коварство. Даже когда про-сят, то помогают с неохотой. Принимая сигнал SOS, моряк думает не о помощи - он суе-верно боится, что если с ним случится подобное то ему не помогут. Или ты думаешь нам все эти западники помогают своими кредитами и технологиями? Дудки - они яму под нас копают. Там сволочи еще похлеще чем наши в правительстве. Да я сам состою соучредите-лем нескольких благотвортельных фондов, помогающих “обездоленным” демократам от-мывать случайно украденные у народа бабки.
- Эх, зачем ты так, Миша, - задумчиво сказал Иван смотря в звездную даль и вспоми-ная почему-то совершенные женские формы инопланетянок, - без взаимной помощи нель-зя....
А позади метров так с пять за Иваном и Михаилом шли мужики, продолжая свой спор о политике, женщинах и видах на урожай. Некоторые, не выдержав полемики или давления водочных паров отставали и, если могли идти, то шли домой, а то и просто сваливались в покрывающуюся росой траву до частичного протрезвления и возврата мысли в исходное состояние. Когда пришли на место то оказалось, что дойти смог только Александр Ефимо-вич, Иван Трофимович, да Миша с Иваном, то есть - отцы и их дети. И где-то в темени но-чи скрывались две громадные тени телохранителей Микки.
Территория механизированной бригады была ограждена чисто символически. Дере-вянный забор во многих местах покосился, был сломан или просто отсутствовал, на что сразу обратил внимание Михаил:
- Батяня, а у тебя бардак здесь - ни какой охраны. Этож все, как в армии и государстве, разворовать могут. В колхозе так нельзя - на колхозах все держится.
И хотя вечерняя прохлада действовала отрезвляюще, но замечание сына опять немно-го раззадорило отца, который так и не выяснил, что нового твориться в Кремле и почему подорожало топливо и гербициды.
- Да ты, засранец, кому указывать смеешь! - Александр Ефимович начал опять отсте-гивать ремень. - Ты там в своей Москве указывай, а то если я туда поеду то быстро во всем толк наведу.
Но ремень что-то не вытягивался с брюк и Александр Ефимович переключил все свое внимание на поиск нужного ключа на громадной связке, занимавшей пол-кармана брюк. Через некоторое время единственный ангар, где были мастерские, склад и подобие канце-лярии был открыт и его тускло осветили слабые для такого помещения лампочки.
- М-да, нищета... А нищета порождает бардак, - кивая головой, отметил Микки, - на-верное я куплю этот колхоз и наведу здесь порядок.
- Ты говнюк сегодня нарвешся, я тебе дам “бардак” и “куплю”, - уже почти трезво го-ворил Александр Ефимыч - работа иль рабочее место быстро отрезвляют русского челове-ка, - на этом бардаке вся твоя сраная Москва держится. Ну ничего, скоро мы всем дадим просраться - с такими вот моторами, тепереж, хрен вам тонну зерна за литр горючего, сами будете жрать свою нефть и свою паршивую водку с одеколоном, а мы то будем с хлебуш-ком. Тепереча Россия пить не будет - всю водку зальем в глотку нашим моторам.
Отец Микки любовно погладил двигатель трактора Беларусь и, обернувшись к своему старому другу Трофимову, скомандовал:
- Ану-ка, Иваныч, заводи свой водочный агрегат.
Отец Ивана крякнул, ощущая важность момента и свою историческую роль в нем, за-лез в трактор и запустил двигатель. Все собравшиеся понимали толк в хорошей работе мо-торов.
- А расход горючего какой? - делово поинтересовался Миша-Микки.
- Да какой там расход, - небрежно и почему-то обреченно махнул рукой Иван Степа-нов, - спирт лишь нужен для запуска, а потом вода, а ее то требуется раз в пять меньше чем соляры. Да что там вода, я знаю как вообще обойтись без поршней, цилиндров и криво-шипно-шатунного механизма, можно такое сделать - без всего этого внутреннего сгора-ния... Такое...
Иван задумался или начал мечтать. Он уже представлял совершенные двигательные механизмы, совершенные энергетические установки, не требующие угля, нефти и пугающе-го ядерного топлива. Он знал, как можно выращивать в достаточном количестве различные культуры, как сделать радостным быт. Он даже знал, как можно управлять пространством и временем. Он так много знал, что уже не знал, что ему делать с этими знаниями. Может с такой надеждой он посмотрел на своего делового друга детства Мишу, не подозревая, что детство давно уж прошло.
А Миша-Микки смотрел на то как Трофим Иванович лихо разъезжал на новом трак-торе по хозяйственному двору, морщил свой лоб и напряженно думал.
- Да, плохи наши, брат, дела, очень плохи, - озабоченно говорил он, - это может быть влет по крупному... самый крупный влет в моей жизни...
- Смотри, а смотри, сын, - радостно чуть не кричал отец Микки, - вот оно, вот оно на-ше спасение.
- ... Прийдется все уничтожить...
- Чего уничтожить? - не понимающе спросил Иван, он начинал чувствовать какую-то необъяснимую тревогу и как-то неуверенно переспросил, - чего это ты хочешь уничтожить?
- Это все нужно уничтожить, а тебя взять подписку о не разглашении, а лучше всего упрятать куда-нибудь иначе каюк котенку, больше сцать не будет.
Миша действительно выглядел очень озабоченным, он смотрел на радостное лицо от-ца, на веселого дядю Трофима, пытающегося повторить трюк молодости - поставить трак-тор “на дыбы”, и его молодое, здоровое лицо покрывала сеть морщин раздумья и тревоги.
- Об чем речь, мужики!? - прихлопывая руками спросил Александр Ефимович двух угрюмых друзей детства. - Что закручинились, радоваться надо, гулять.
- Никакой гульни батяня, - строго сказал Миша, - все это нужно поломать и забыть что делали.
- Ты что это, опять за свое, - пробовал возмутиться Александр Ефимович.
- Нет, батяня, сейчас все гораздо серьезней, чем мы даже можем представить. Дела поворачиваются круто и не в нашу сторону.
Было видно, что Микки не шутил, его озабоченность и даже тревога передавалась всем остальным.
- Что-то я не возьму в толк, объясни, - уже не так напористо попросил его отец.
- Чтоже тут понимать, - Миша закивал головой, - если каждый русский мужик, в про-стой мастерской, простыми инструментами сможет переделать трактор под работу на воде, что ж это тогда получится? А получится полная херня. Получится, что все эти нефтяные скважины, нефте- и газопроводы не нужны, получиться, что куча людей, которые держат все это, останутся не у дел - они станут обычным дерьмом. Все эти РАО ЕС, Газпромы, Нефтегазы - это крутые бабки, это власть и вдруг они этого лишаются, потому что какой-то умник научит простого русского мужика обходиться без всего этого. Это влет на голом месте. Вы думаете, что это у меня охрана - это мои соглядаи. Да я их даже убрать не могу, потому что они на постоянном контроле, если не отозовутся в условленное время начнется маленький кипишь, а если отозовутся может начаться большой. И если они сообразили что к чему, то скоро всем нам крышка и никакая сила не поможет. В лучшем случае уничтожат, сотрут с лица земли деревню вместе с ее жителями. В любом случае нам хана. Да вляпались мы мужики.
- А что делать? - полностью отрезвевший Александр Ефимыч от удивления даже рас-крыл рот.
- Думаю, думаю батяня.
- Послушай, Миша, не все так скверно. Да че мы паникуем. Ведь кругом разумные люди. Ну и чтоже, что нефть не сжигается - это же польза какая для природы, для экологии. Еще Ломоносов говорил, что сжигать нефть - это всеравно, что топить ассигнациями. А я знаю что нужно делать с нефтью, чтобы была безвредная с нее польза всему человечеству.
- Хоть ты и закончил все свои институты с медалями, но дурак дураком. Нужно бы те-бя еще сделать ходку на зону годков хотя бы на три, чтобы ты прошел самый важный свой курс обучения и понял окончательно, что цена нашей жизни копейка. Но самые жадные и тупые этого не хотят понять, поэтому они гибнут от честолюбия и жажды власти, но перед гибелью они придумали сказку о аде и рае и, чтобы им там не было скучно, тащат туда по-более других своих сограждан и чем выше ставки, тем больше земля удобрена трупами, а небо душами. Да ты посчитай своей умной башкой какие здесь бабки крутятся - мой каль-кулятор зашкаливает. Ведь эти отморозки могут весь мир угробить лишь бы насладиться мигом своего мнимого могущества! Ты то понимаешь, что могут наделать твои дурацкие двигатели?!
В конце своей короткой речи Миша-Микки перешел на крик и даже слегка охрип. Иван Степанов не ожидал такого поворота событий и он был ошеломлен, хотя и не верил в слова Миши, но долго лелеянная им вера в разум и благоразумие почему-то стыдливо спря-тала свои не опровержимые аргументы. Первым, кто не хотел мириться с такой постанов-кой вопроса, был Александр Ефимович.
- Ты че это раскричался под утро? - начал он остужать пыл упаднического пафоса сво-его сына, - Да мы весь народ поднимем, как в семнадцатом году, как в Отечественную. Да мы эту погань жидо-масонскую из Москвы-матушки в Сибирь, лес валить да пользу Отече-ству приносить. Да что это - простому русскому мужику житья никогда светлого не видать, а?! Я кого спрашиваю, отвечай, охламон, а то я точно сначала тебя отхлестаю, а затем собе-ру мужиков и пойду, как шахтеры и дадим мы просраться всем там в ихней кремлевской малине.
Отец Миши начал опять отстегивать свой ремень. Но Миша опять стал Миккой, он пренебрежительно оттолкнул руку отца.
- Прекрати, старик, херней заниматься. Пускай этот умник с высшим образованием, а ты то - крестьянин, йош твою душу мать, ты то мудрым должен быть. Что если крестьяне, народ мудрость свою потеряют - тогда уж точно кранты полные. Думай, батяня, думай - это я бандит Микки, это Иван переученный ученный, а ты то - Толк, так что вся надежда те-перь на таких как ты - толковых.
Трофим Иванович заглушил трактор и озадаченно посмотрел на спорящих интуитив-но чувствуя неладное. Микки нервно покусывал губы. Александр Ефимович задумчиво че-сал затылок. А Иван Степанов стоял и слушал пение, встречающих утреннее солнце, птиц и думал о том, таким прекрасным утром не может случиться ничего плохого - он опять начи-нал верить в благоразумие людей. Когда человек не хочет мириться с неизбежностью он начинает верить, случается так, что эта вера и спасает. “Нужно ехать к профессору Вере-тенникову, профессор поймет, у него связи, разум должен победить, - рассуждал Иван, - а для этого необходимо закончить пролангатор пространственно-временного континуума на своей машине, нужно браться за работу и притом немедленно...” Иван посмотрел на свою разобранную машину, сиротливо примостившейся среди исковерканных судьбой колхоз-ных тракторов и машин.
- Здорово, мужики! - как гром среди ясного неба раздался чей-то бодрый возглас.
Все обернулись ко входу в ангар, при этом Микки нервно дернул рукой под правый бок своей широкой рубашки, где в небольшой кобуре притаился большой черный пистолет - итальянская Беррета. У больших ворот, в лучах восходящего солнца стоял бессменный колхозный пастух дед Митяй в своей неизменной кепке, ватнике, с торщащим в ухе науш-нике от радиоприемника и держащий большой наглыгач - подобие хлыста, но значительно больше размеров.
- А я вот иду на скотный двор и вижу ворота мех.бригады открыты. Может воры - по-думал. Ведь так рано никто не работает еще. А тут вот вы...
И дед Митяй замолчал удивленно смотря на угрюмых мужчин. “Наверное что-то не так сказал, - подумал он”. И пытаясь как-то загладить свою не понятную вину он обратился к Ивану немного натянутым, но всеже бодрым голосом:
- Иван, а жук то весь пропал. Я вечером все огороды обошел и поле колхозное - нет жука...
Все, кроме Ивана, недоуменно пожали плечами и только Иван понимающе улыбнулся. “Вот она польза народу от знаний”.
- Что еще за жук такой, - с опаской спросил Микки.
- Жук, колорадский. Погань расплодилась и ничего его не берет. А вот Иван Трофи-мович машинку придумали и сгинул супостат, как есть сгинул.
- Иван, это что? - Микки-Миша спросил своего друга.
- Да так себе, био-электронный преобразователь витальных функций, настроенный на нейтрализацию репродуктивных возможностей колорадского жука.
- Понятней, мы академиев не кончали.
- Электронное устройство уничтожающее колорадского жука.
- И что - его тоже можно сделать в мастерской простому сельскому мужику? - с неко-торой суровостью судьи спрашивал Микки.
- Да. Мы с Игорем по просьбе деда Матвея за час сварганили.
- С тем полудурком?! - удивленно спросил Микки и даже присвистнул.
- Да почему ты так о нем, он соображающий, - пробовал защитить своего помощника Иван.
- Час от часу не легче. Это же зона интересов Химика.
- Какого еще химика?
- Авторитета по кличке Химик. Он контролирует торговлю сельскохозяйственными химическими препаратами.
- Ну и что? - Иван недоуменно пожал плечами и опять подумал, что если немного пе-рестроить этот аппарат, то можно очень быстро закончить пролангатор и тогда он сможет добраться до профессора Веретенникова.
- Что, что, - передразнил его Миша, - куриное капшо. Химик, конечно, мелочь пуза-тая, но он контролирует сельхоз химию по всему СНГ, а ты, идиот, опять вторгаешься в зону его интересов. Твою мать, - выругался Микки. - Каждый полудурок может сварганить херню и все лаборатории и фабрики Химика в жопе...
Александр Ефимыч, слушая своего сына, также решил высказаться по этому поводу.
- А почему твой сраный Химик не делает яды хорошие, шоб этот жук издох.
- Да ну тебя, батяня, ты что не догоняешь? Если весь жук издохнет, то пропадет биз-нес Химика. Чем ему тогда заниматься - в работяги идти?
- Так это они сволочи нам специально такую отраву подсовывают чтобы народ тра-вился, а жук нет, - внезапная догадка осенила крестьянина. - Во сволочи. Нет, нужно Русь звать к топору и вилам, нужно эту погань изгонять с земли русской, пока они нас не задави-ли совместно со своими агентами колорадскими.
И тут Александр Ефимыч посмотрел на своего сына очень таки пристально.
- А ты, поганец, чем занимаешься, чем гаденыш людей травишь? - и опять его рука потянулась к ремню.
Морщины на лбу Микки-Миши стали еще глубже и глухим, будто бы загробным, го-лосом он ответил:
- Оружием, батяня, оружием...
Иван с опаской посмотрел на Мишу. “А в его то зону интересов я вторгаюсь самым прямым образом. Нет нужно быстро заканчивать машину и ехать к профессору Веретенни-кову”.
И вдруг, как будто прозвучал выстрел стартового пистолета, но для одного Миши - он резко подпрыгнул и выбежал во двор. Все присутствовавшие в ангаре испуганно перегля-нулись, а дед Митяй с опаской начал медленно спиной передвигаться к выходу, бормоча:
- Да я чего, я пошел. Я что, я лишь проверить не воры ли залезли...
Так спиной он дошел до ворот и уже в воротах развернулся и на сколько позволял его возраст, быстро, семеня ногами, побежал прочь от этих непонятных людей. Остановился он возле большого колхозного картофельного поля. Внимательно посмотрел на него - редко какой куст уцелел от вредителей. Но ни одного жука не было больше на стеблях - все они лежали мертвые на земле.
- Издох проклятый, как есть весь издох. Вот она наша наука. А я всем говорил, что наука - это сила. - И дед Митяй сильно ударил наглыгачем о землю, подняв небольшой столб пыли. Затем, гордо подняв подбородок, он пошел в строну скотного двора, где скоро должен был закончиться утренний удой и его коровье царство, повинуясь только ему и го-лоду, пойдет на выгон. От осознания своей значимости и причастности к великим событи-ям дед Матвей приосанился, расправил плечи и засвистел, чего бы вы думали, знаменитую арию тореадора.

 События развивались стремительно.
Микки спешил найти и обезвредить, пока не поздно, своих охранников. Но двое гро-мил, следовавших за Микки как тень куда-то исчезли. “Космическая связь, джип, - подумал Микки и вытащил свою безотказную двадцатизарядную Беррету, максимально повысив внимание - он постепенно превращался в опасного, загнанного зверя”.
Не так быстро, как его друг детства Миша, но всеже не очень медленно Иван напра-вился к комнатушке колхозного электрика, благо она находилась рядом. Там он взял необ-ходимые инструменты, детали и готовый био-электронный преобразователь витальных функций с помощью которого он уничтожил колорадского жука и так же быстро направил-ся к своей разобранной машине.
- Может подсобнуть, что? - острожно спросил у него отец.
- Да вот, здесь нужно сделать некоторые токарные работы и кое-что выковать, отлить.
- Так, пойду созывать народ, - сказал, как бы опомнившийся от происшедших собы-тий, бригадир и решительно двинулся в сторону деревни, - сейчас будет токарь и кузнец.
- Так, Ефимыч, они того, вчерась немного у меня перебрали, - робко напомнил своему бригадиру Трофим Иванович.
- Ничего, я знаю волшебные отрезвляющие слова, - уже на ходу ответил бригадир.
А Иван решительно взял инициативу в свои руки.
- Так, отец, снимай двигатель и коробку передач, это уже будет лишнее. Нужно спе-шить. Нужно успеть...
- Да, да, Ваня, как скажешь. Это я мигом, мне это не впервой. Но как это она будет ехать без двигателя, без коробки передач?
- Она ехать больше не будет - она будет перемещаться.
- А-а, ну тоды все ясно, тоды конечно, - понимающе протянул Трофим Иванович, хотя он ничего не понял, кроме того, что нужно быстро снять двигатель с машины сына.
Скоро в мастерские прибыли, слегка опухшие от перепоя, токарь, кузнец и бодрый, не участвующий во вчерашнем “обмывоне” новых двигателей, электрик Игорь. Но, не взирая на присутствие всех признаков послепохмельного синдрома, токарь и кузнец работали спо-ро, качественно выполняя работы по чертежам Ивана. Это еще одна из многих загадок за-гадочной русской души - когда нужно, никакой яд, включая даже фальшивую водку, вре-менно прекращает свое пагубное действие на организм.
И, как говориться, “в это время” Миша-Микка, соблюдая все меры предосторожности и держа палец на спусковом крючке своей верной Берреты, приближался к джипу своей охраны, который выехал за деревню и стоял на холме. Антенна космической связи была развернута. Один из охранников стоял возле машины и смотрел в сторону деревни, навер-ное ожидая появления Микки, в его огромных руках короткоствольный автомат опытного производства казался детской игрушкой, но это было страшное оружие даже в неумелых руках. Но Миши он не заметил. Миша хорошо знал все складки местности - ведь сколько раз он исследовал в детстве своим животом эти поляны играясь в войнушку, а вот сейчас это уже была не игра, да и Миша не был Мишей - он был Миккой, который давно не играл в детские игры.
Микка незамеченным подобрался к автомобилю, большие колеса и высокий траво-стой поляны скрывал его от привыкшего действовать в городских условиях убийцы-профессионала, стоящего в охранении. Микка прислушался, разговор шел открытым тек-стом. “Ничего не боятся, - подумал Микки, - работают в открытом эфире”. Он не знал, что существует специальная аппаратура кодирования разговоров и не только разговоров - коди-ровался номер канала, специальной модуляции подвергалась частота, изменялся даже тембр голоса. Такие переговоры практически расшифровать было не возможно, но их всеравно расшифровывали, потому что в мире, где создаются секреты, секретов никогда не бывает. Самая непонятная информация - это доступная информация .
- ... По имеющимся у нас данным, - услышал Микки, - разработки этих двигателей ве-дутся в какой-то группе “Альфа Лебедя”.
- Да, - металлическим голосом ответил динамик громкоговорящей связи, - у Лебедя есть специалисты из “Альфы”, но по нашим сведениям, кроме террора они ни на что не способны. Приказ: Микки ликвидировать, инженера нейтрализовать, но не мочить а приго-товить к транспортировке, всех лиц знающих о проекте уничтожить. Доложить, как поняли.
- Шеф, все понятно, но об этом знает вся деревня, боюсь у нас не хватит сил для ее ликвидации.
- Засранцы, - выругался измененный голос, - группа подкрепления будет через час, - пока займитесь Микки и инженером. Конец связи.
- Есть, шеф, - ответил тот, кто был на связи и начал готовить мобильную станцию космической связи к сворачиванию.
Всегда в экстремальных ситуациях Микки, подобно своему мультипликационному прототипу, действовал быстро и решительно.
Связист только успел выключить лишь пару тумблеров станции, как услышал какой-то необычный шум и ему показалось, что кто-то охнул. Он высунул голову из машины и последнее, что он увидел в своей жизни это был распростертый труп его товарища - обычно человек у которого сломаны шейные позвонки жить не может, а тем паче видеть что-нибудь.
Микки-Миша впрыгнул в машину. Он знал, что на передвижной станции, смонтиро-ванной на джипе, каким-то образом работает специальный радиомаяк, по которому пелен-гуется расположение джипа. А также он знал, что каждый час эти два, не понятно чьи, агента должны подавать условный сигнал. Если этот сигнал не поступал, то это означало, что сразу из космических спутников визуального наблюдения, вооруженных аппаратурой с высочайшей разрешающей способностью, усилится контроль за участком местности, где находиться джип, и через некоторое время прибудет группа взаимопомощи, состоящей из самых отчаянных и кровожадных головорезов. Но никакой сложной техникой связи, кроме телефона, Микки пользоваться не умел. Он смотрел на множество кнопок и тумблеров, не зная что и как нужно включать. Может лишь только в этот момент он ощутил пользу от знаний, которых у него не было и с какой-то завистью подумал о Иване: “Он то за секунду во всем разобрался, не зря его выбрали эти из “Альфы” Лебедя. - Но вспомнив некого Ле-бедя, он уже завидовал по другому, - Лебедь-то молоток группу “Альфа” на себя заставил работать”. Микки так и не поверил в “звездное” приключение своего школьного друга, да он и не знал, что ;-Лебедя - это всего лишь самая яркая звезда в созвездии Лебедя и ни при чем здесь тот самый Лебедь и знаменитая группа террористов-антитеррорщиков “Альфа”.
Он начал наугад нажимать все кнопки подряд. Вдруг из динамика раздался тот самый металлический голос таинственного шефа:
- Микки, ты зачем убил моих людей?
Микки от страха присел, испуганно ища глазами откуда этот самый шеф мог его ви-деть, он подумал о всемогуществе и всесилии тех, кто послал этих двоих. Но все было го-раздо проще - Микка случайно включил станцию на дуплексный видеорежим связи, а на маленький глазок мини видеокамеры он просто не обратил внимания. В суеверном страхе его побледневшие губы прошипели:
- Стреляли, шеф, они стреляли, они вышли из под контроля и хотели убить меня...
- Козлы, вдвоем одного не могли замочить, - недовольно прозвенел металл.
- Да, да, шеф, они козлы, - Микки перестал сильно дрожать, ощутив недовольство не-видимого могущественного шефа погибшими агентами, он хотел понравиться ему.
- Так, докладывай, Микки, что там за дела творятся в деревне Ивановка, что за туфта такая - двигатели на воде, - в звенящем металле послышались насмешливые нотки.
- Никакой туфты, шеф, - к Микки постепенно возвращалось самообладание, - сам ви-дел - любой двигатель можно легко в условиях мастерских переделать на воду, при этом мощность двигателя возрастает, а потребление топлива, тьху ты, воды резко уменьшается.
- А причем здесь группа “Альфа” и Лебедь?
- Этот Иван, не в смысле авторитет- а Иван мой одноклассник, говорит, что эту техно-логию ему передали какие-то агенты из этой самой “Альфы” Лебедя, скрывающиеся под личиной инопланетян и летающие на какой-то тарелке. Не проверял, шеф, может это лажа. Но двигатели работают, сам видел, и жук колорадский весь издох, - о жуке Микки добавил по собственной инициативе, желая еще больше завоевать доверие этого шефа.
“Падла, откуда он видит, да кто он такой, - ни как не мог догадаться Микки и вдруг он подумал, - а что если он мысли читает...” Металл голоса шефа прервал раздумья Микки.
- Что еще за лажа такая, какие еще жуки?
- Колорадские, шеф. Он сделал устройство уничтожающее колорадских жуков, а это интерес Химика.
- Срал я на Химика.
- Хи-хи-хи, шеф, - стараясь угодить неизвестной силе, подобострастно захихикал мо-гучий Микки, - и я того же мнения.
- Я ему так и передам сейчас.
Микки замер, воровато озираясь по сторонам.
- Ха-ха-ха, - засмеялся металл, - засцал, Микки. Не бойсь - дядя хороший и маленьких не обижает. Так что ты там говорил о жуках?
- Эти самые из летающей тарелки передали секрет устройства ликвидации любых на-секомых, включая и людей, - о людях Микки добавил от себя, не подозревая насколько он был близко к истине.
- Летающей тарелки говоришь, может и вправду они есть. Сейчас я тебя подключу к нашему эксперту, профессору и ты ему все расскажешь.
В динамике что-то засвистело, защелкало и уже другой, спокойный голос интелли-гентного человека представился:
- Профессор Веретенников, слушаю Вас.
Микки сбивчиво начал рассказывать профессору то, что услышал от Ивана Степанова. Профессор лишь время от времени задавал некоторые наводящие и уточняющие вопросы. После этого сеанса разговора в динамике опять засвистело, зашипело и металлический го-лос шефа снова начал давать распоряжения:
- Приказ остается в силе: инженера локализовать, все село нейтрализовать. Группа поддержки прибудет через час. Выполняйте.
- Есть шеф, - бойко ответил Микки и в это время он увидел глазок телекамеры...
- Суки! - заорал Микки и рукояткой своей любимой Берреты начал крушить аппарату-ру станции связи. - Суки подзаборные, на понт взяли! На понт! Вот вам! Вот вам!
Естественно, что в таком режиме отключения станция работать не могла и она отклю-чилась основательно и надолго - оказывается хулиганский термин “отключить”, касающий-ся людей, имеет вполне объяснимое аппаратурное происхождение.
В мастерской механизированной бригады кипели другие страсти - страсти созидания. Уже прибыли на работу все колхозные механизаторы, даже пенсионеры, прослышав о не-обычных делах, пришли оказать посильную помощь, кто руками, кто советом, а кто под-бадривающими восторгами и восхищениями. Конечно же, центром внимания был простой русский инженер и сантехник Иван Степанов. Он делал необходимые расчеты, быстро, от руки, чертил необходимые чертежи, давал распоряжения, пояснения и рекомендации. А следил за всем невиданным для жителей деревни Ивановка бурлящим процессом созидания главный механик, строгий бригадир Пичугин по прозвищу Толк. Он ходил от одного рабо-чего места к другому и везде старался оказать посильную помощь и не только в виде цен-ных указаний - это редчайший случай в отношении начальников и подчиненных, когда на-чальник не мешал, даже в случае выдачи распоряжений. Это происходило потому, что Александр Ефимыч единственный колхлзный механик имевший специализированное выс-шее образование и поэтому лучше всех понимал назначение узлов и механизмов, проекти-руемых Иваном Степановым. Очень большим уважением начал пользоваться колхозный электрик Игорь. Он подходил к своему неожиданному наставнику и показывал ему смонти-рованные по его схемам электронные устройства и хотя разница в возрасте между ними была незначительная, Игорь называл Ивана Степанова не иначе, как Иван Трифонович или дядя Ваня. К самому же Игорю все остальные относились с почтением и готовы были за-быть ему все раскуроченные и уже не подлежащие ремонту телевизоры, магнитофоны и радиоприемники, лишь бы на этот раз он не ошибся и сделал все так как нужно...
- ...Иван Трофимович, а что это такое видеоинвертор? - спрашивал Игорь у Ивана Степанова.
- Как тебе Игорь попроще объяснить, - на несколько секунд задумался Иван, почесав свой нос, - изображение - это, в общем-то, излучение электромагнитных волн, так же как и звук, но другой частоты. Если сложить два разных колебания в противофазе, то это излуче-ние исчезнет вовсе и не будет ни звука ни света. Можно излучение исказить и тогда будешь видеть и слышать не то что есть, а то что получается. И вот мы постараемся этим процес-сом управлять.
Сказав это, Иван вопросительно посмотрел на Игоря. То широко улыбнулся и пони-мающе закивал головой:
- А-а-а, я все понял. Это как телевизор или радиоприемник: мы ведь видим и слышим не то что есть на самом деле, а то что нам передают в искаженном виде, чтобы мы фактиче-ски ничего не видели и не слышали.
- Точно, - в знак согласия кивнул головой Иван, подумав о телевидении и радио...
Но это был лишь не значительный рабочий момент, на который никто не обратил внимание - ведь каждый занимался своим делом и у каждого были свои вопросы и не толь-ко к Ивану.
В колхозных механических мастерских трудился, создавая новые двигатели и новый автомобиль Ивана, построенный на новых физических принципах, не имеющих аналогов в современной технике. И еще решил сделать Иван одно устройство для решения самых древних человеческих задач - задач уничтожения друг друга. Иван создавал оружие, но ка-кое и сам пока полностью не представлял, он действовал почти что интуитивно, подчиняясь неожиданно появляющимся знаниям. Да хотел ли он уничтожать кого-то? Он и сам этого не знал - но он твердо был убежден в том, что этих людей нужно защищать ибо они как дети: верят, как и он, в разум, благородство и в то, что жизнь прекрасна сейчас но главное - она будет лучше завтра. Во имя этого “лучшего завтра” они трудились всю жизнь и создают не совсем понятные механизмы сейчас.
Когда люди начинают трудиться вместе, то кажется что нет в мире не решаемых для них задач. Когда Микки грязный и бледный, в рубахе испачканной кровью и с огромным черным пистолетом в руках появился на территории механизированной бригады он увидел, как по двору медленно плывет автомобиль Ивана. Именно плывет так как колеса его лишь слегка касались земли - Иван, здраво рассуждая о том, что двигающаяся машина без колес будет привлекать не нужное в данной ситуации внимание, в ущерб ее энергетическим ха-рактеристикам, колеса оставил. Движение этой машины радостно приветствовалось всеми, кто в этот момент времени находился в районе мастерских, а к этому времени сюда подо-шли чуть ли не все способные двигаться жители деревни. Весть о чуде, “сделанном моло-дым Степановым”, обрастая небылицами, мгновенно облетела всю деревню Ивановку. И жители, которые чудом считали появление зарплаты, пенсии или привидения действитель-но увидели чудо на которое даже не надеялись. Сказочный ковер-самолет становился ре-альностью, также как и печка-самоходка, а то как же еще можно было назвать трактора, использующие вместо топлива воду. Но жители деревни Ивановки не догадывались, что их ожидают новые чудеса, что и шапка-невидимка и палочки-выручалочки, дубиночки-молотилочки появятся как будто из другого сказочного мира.
- Вы что здесь с ума все посходили! - закричал Миша-Микки, видя что ни кто на него не обращает никакого внимания. - Да вы знаете, что сейчас будет!
- Че ты опять раскричался, обормот, - услышав родного сына, раздосадовано громко рыкнул Александр Ефимыч, - ты что это меня перед людьми позоришь? Что там будет?
- Да через час здесь ничего не будет! Только развалины и ваши трупы. Ничего не бу-дет, - и громадный Микки-Миша затрясся и заплакал.
- Да ты че это, сын, - уже немного засмущался таким поворотом событий его отец, - все будет хорошо, да не дадим мы тебя в обиду.
- Какой черт, - сквозь рыдания говорил Миша, - через полчаса они будут здесь и уже ничего их не остановит.
- Да прекрати ты: монголов, французов, немцев остановили, а тут каких-то пару недо-носков. Да справимся мы с ними мужики!
И мужики одобрительно загалдели.
- ... Да что там, вот помню под Аустерлицем в 44-м... А я когда в десанте служил под Кандагаром... Мужики хватай что можешь... Ей, Иван, а ты что скажешь...
Иван остановил свою машину, толпа сельчан затихла, только было слышно громкое икание Миши, но после глухого удара Александра Ефимыча по его спине кулаком икание прекратилось. Иван вылез на капот машины и, выставив вперед правую руку с зажатой в ней грязной кепкой, сказал:
- Мужики и женщины спокойно, у нас нет времени. Чтобы меньше говорить Игорь сейчас вам продемонстрирует работу видеоинвертора. Игорь врубай! - Крикнул он, махнув рукой с кепкой, в сторону помещения, где размещался Игорь и его подобие мастерской, в которой он что-то мастерил по указанию Ивана.
И тут народ увидел чудо. Воздух мелко задрожал и большое здание мастерских исчез-ло, пропали и люди которые находились вблизи их, осталась только грязная площадка, да следы от камней в том месте где должен был быть фундамент. Бабы вскрикнули, мужики удивленно охнули.
- Игорь, вырубай! - опять крикнул Иван, махнув кепкой.
Опять воздух мелко задрожал и здание с людьми вернулись на свое место. Народ об-легченно вздохнул. Игорь вышел с мастерской доволен тем эффектом который произвел он включением своего устройства. Он почему-то подумал, что это исключительно его заслуга, но так часто делают все нормальные люди, а Игорю подобные мысли простительны подав-но. Многие начали его спрашивать, как он это делает. Игорь раздувая от важности щеки снисходительно отвечал:
- Да это как телевизор или радио: вроде и показывает и голос есть, но ни хрена не видно и не слышно. Инверсия изображения и мысли называется.
И Игорь многозначительно поднял указательный палец. Народ понимающе закивал головами...
В этот момент времени самые зоркие увидели, а самые внимательные услышали, как к деревне Ивановке подлетали вертолеты. Но никто не видел и не слышал, как на дальних подступах и подъездах к деревне Ивановке милиция и военные перекрывали дороги.
- Это они, - обреченно вздохнул Микки-Миша.
- Действуй дядя Саша, - сказал Иван Степанов главному механику и бригадиру, - а я попробую прорваться к нормальным людям.
Иван сел в машину, Игорь побежал в свою мастерскую, а Александр Ефимыч начал командовать собравшимися односельчанами - он так любил командовать, а народ так лю-бил подчиняться...
И скоро такое началось...
 
 Вот это кино...
Большие закамуфлированные, пятнистые вертолеты приземлялись возле деревни Ивановка. Из этих вертолетов начали выскакивать здоровые крепкие парни в пятнистом, камуфляжном обмундировании, черных матерчатых масках с прорезями для носа и глаз - казалось, что большая стрекоза выбрасывает свои безликие личинки. Но вертолеты шумели лопастями и двигателями, а десант выбрасывался молча. Все десантировавшиеся были об-вешаны гранатами, лентами с патронами, в руках каждый держал большой автомат или гранатомет, несколько человек имели специальные ранцы с очень смертельным газом. Де-сант полукольцом охватывал деревню. Любой специалист в сфере специальных операций отозвался бы самым лучшим образом о подготовке этих бойцов и их решительных действи-ях и он с уверенностью мог бы сказать, что участь деревни Ивановка была предрешена. Так думали и боевики и те кто их послал. Но если вы вспомните историю, особенно историю воен, то вы должны заметить такой факт: войну начинают те кто вообще не умеет воевать - политики и короли, они посылают на бойню профессионалов, но побеждает тот, кого под-держивает народ - никогда профессиональные военные не выигрывали воен; отдельные битвы - да, но только между собой. Этот десант этого не знал и ни о чем таком не думал - он выполнял приказ. А приказ - выше стратегии, выше мысли.
Истинный профессионал-боец не думает над смыслом и последствиях выполнения приказа - он думает, как этот приказ лучше исполнить и чем больше солдат профессиона-лен тем меньше он думает - приказы выполнять его научили рефлекторно, инстиктивно. Эти в черных масках были обучены к выпонению приказов убивать: они могли убивать ру-ками, ногами и перегрызать горло противнику зубами, ломать черепа своей головой и даже владели секретной техникой убийства ягодицами; в мире не было такого оружия которым бы они не владели выше совершенства и не было такой военной техники которую ни бы не знали. Но в деревне Ивановка не было кого убивать - жители куда-то исчезли, хотя пять минут тому назад спутниковая система слежения доложила о их наличии. За пять минут эвакуировать целую деревню не могут никакие профессионалы и профессионалы это знали. Это была первая необъяснимая неожиданность - а необъяснимые неожиданности порожда-ют страх, но эти люди научились ликвидировать свой страх решительными, но осторожны-ми действиями. Они поняли: здесь есть противник и не простой противник, может быть даже равный им - среди профессионалов лучше их на земле быть не могло.
Люди в масках разбились на группы и, как их учили действовать в условиях неожи-данностей и опасностей связанных с ними, начали прочесывать деревню. Но необъяснимое продолжало твориться. Вдруг ни с того ни сего то один то другой боевик падали, успев лишь охнуть, как будто кто-то невидимый бил их оглоблей а может и более современным приспособлением для выбивания духа - монтировкой, на пример. Кто-то из бойцов начал палить во все стороны, но он вдруг почувствовал как неведомая сила его дернула за ноги и он с размаху ударился лицом о камень который другая неведомая сила поспешила подсу-нуть прямо под лоб падающего.
Три бойца в масках осторожно обходили дом Александра Ефимыча. Как вдруг один боец, проходя возле небольшого входного крылечка, резко развернулся и лицом набросился на мощную дубовую дверь, угодив своим крепким лбом в не менее крепкий железный за-сов, засов оказался крепче потому что лоб треснул. Второй товарищ этого бойца пальнул несколько раз в воздух и тут его голова сама по себе свернулась в сторону да так сильно, что хрустнули позвонки. Третий мог поклясться, что в это время услышал отборную лагер-ную брать, он уже хотел дать длинную очередь в сторону откуда ему слышался голос, но кто-то невидимый сильно дернул его за автомат при этом чем-то крепким ударив по лбу, похоже другим лбом, но гораздо твердее. Последнее что услышал в своей жизни этот види-мый солдат невидимого фронта как пустое пространство голосом Микки-Миши злобно крякнуло:
- Суки подзаборные, я вам дам нейтрализацию Ивановки...
Очень скоро весь десант был обезврежен. Те кто остался в живых лежали связанными, но некоторым веревки уже не понадобились - они и так не могли двигаться... Как говорить-ся, с кем поведешься того и наберешься или с волками жить - по волчьи выть. Народ всегда говорил и поступал мудро - вот поэтому он непобедим.
Летчики вертолетов недоумевали, почему десант молчит, почему не слышно выстре-лов и почему деревня еще не горит. Один из летчиков решил связаться о радио с теми, кто их послал. Он щелкнул тумблером и посмотрел в смотровое окно. От увиденного бывалый летчик, видевший много удивительного на своем веку, даже летающую тарелку, лишился дара речи. К вертолету приближалось два гусеничных следа толи от большого трактора то-ли от экскаватора. Вот эти следы оказались рядом с вертолетом, послышался скрежет ме-талла и боевая машина начала переворачиваться, лопасти гнулись о землю, а из разорван-ного бака полилось горючее, гусеничный след начал быстро удалятся и горючее само по себе воспламенилось, через несколько минут вертолет вместе с экипажем пылал, как факел. Одновременно похожее случилось и с другими машинами.
За происходившим наблюдало два человека.
Один в камуфляже и черной маске с прорезью для глаз и носа замаскировавшись до невидимости в густой траве, непонимающе смотрел в бинокль. Это был командир выса-дившейся группы. Когда-то он был полковником и служил в ГРУ. Хорошо служил - по это время его отличную работу не могут забыть в различных странах и многие разведки мира искали его, чтобы выяснить некоторые вопросы. Но служил полковник не за славу и не за деньги - этому служат недалекие и ограниченные люди - служил полковник Родине и идее. Но беда его Родины заключалась в том, что идею ее олицетворял один человек: царь, герой, Генсек. И вот потом пришло время новогоГенсека, да он то что - но с ним пришла его же-на. Она, видите ли, захотела быть леди и презеденшей; она очень любила наряды от мод-ных портных, называя их кутюрье, делала дорогие прически и собирала дорогие украшения - но ей совершенно было наплевать на идею. И стал Генсек Презедентом, предавая свою Родину и ее идеалы. Он даже хотел предать полковника, потому, что его новые “друзья-демократы” захотели православного полковника судить по своим дурацким басурманским законам. Но, слава Богу, у полковника были свои друзья, презирающие само лживое слово демократия. Они вовремя предупредили полковника и снабдив надежными документами, деньгами, попросили, а может и приказали немного незаметно отдохнуть. Потом они его нашли и назначили командиром специального отряда для выполнения специальных опера-ций. Как ему пообещали: цель этих операций - возвращение идеалов и Родины. Конечно, полковник, став командиром, понимал, что ему лгут - у этих людей не было идеалов и не было Родины, но полковник был рад снова оказаться у дел, он был доволен тем что стал командиром спецотряда. Вынужденное безделье заставило его часто задумываться над смыслом своей жизни (такие раздумия порождаются только бездельем) и он понял, что у него никогда не было идеалов и никогда не было Родины. Наши идеалы принадлежат толь-ко нам - они всегда с нами. Родина - там где нас любят, а полковника боялись, презирали, но никогда не любили. Так он начал готовить “своих мальчиков”, да так готовить, чтобы запомнили или вспомнили друзья, недруги или все кто попадется им под руку, под ногу или под ягодицы. Наверное, на то время это был лучший спецотряд в мире.
И вот за короткий промежуток времени этот отряд перестал существовать - он был обезврежен.
Командир не был трусом, он искренне считал, что получил очень легкое задание для своих ребят. Поэтому он решил просто понаблюдать как ведут себя его бойцы, особенно молодые. Его интересовало: смог ли он выбыть из них то, что называется моралью, этикой и все такое разное чистоплюйство. Мораль он из них выбил, но кто-то или что-то с непо-нятной методичностью выбивало из них жизнь. “Кто? - подумал командир. - Меня же пре-дупреждали о какой-то “Альфе” Лебедя. Это они... Так работают только супер-профессионалы: снайпера с бесшумной техникой, психотропные средства направленного действия - не может же нормальный человек разбивать свою голову о двери...” Командир взял на изготовку автомат и в этот момент времени позади у него раздался один взрыв, за-тем другой. Он обернулся - это горели и взрывались его вертолеты.
“Все, - подумал командир, - это конец. Предательство, засада. Меня опять подставили. Но живым я не дамся”. Он включил свою небольшую рацию и передал в эфир:
- Здесь засада. “Альфа” Лебедя уничтожила мою группу, я несу полностью всю ответ-ственность за гибель своих мальчиков. Прощайте, предатели, конец связи.
И командир, выдернув чеку одной из гранат, подорвал сам себя. Если бы он хоть на несколько секунд задержался у рации, то мог бы услышать металлический голос, насмеш-ливо сказавший:
- Ну и дурак...
Другой человек, наблюдавший за всеми событиями, был бессменный, вот уже много лет, некоторые говорят, что полстолетия, а некоторые намекают и на сто лет, колхозный и сельский одновременно пастух дед Матвей. Дед Матвей, резво не по возрасту, прячась пе-ребегал с одного укромного места к другому и с восторгом охал и ахал:
- ...Ох, как в кино, все как в кино... Ах, ну надо же: и вертолеты и взрыв бомбы... Вот это кино... - И дед Матвей начал весело насвистывать арию Мефистофеля и даже запел старческим скрипучим голосом:
- ...Люди гибнут за металл...

 Каждый хочет обмануть инспектора ГАИ...
Иван Степанов спешил и ему было не до соблюдения разных мелких условностей ти-па правил дорожного движения и перегороженных военными с милицией дорог. Он еще не научился использовать все возможности своей новой машины поэтому ему приходилось ограничивать скорость перемещения в пространстве. Да и корпус старого MERSEDES-а не был столь обтекаем и предназначенным для больших скоростей - при превышении скоро-сти более чем за триста километров в час гул от воздушных потоков становился невыносим, а возрастающий уровень вибрации грозил развалить автомобиль на куски. Ехал... Нет, ско-рее всего летел Иван по дорогам и автострадам потому, что только по ним он ориентиро-вался на местности что увеличивало расстояние до пункта прибытия, а еще он замедлял движение, боясь столкновения - увы, он еще не был столь опытным гонщиком. Поднимать-ся же в воздух Иван поначалу почему-то боялся - кто его знает, как поведет себя в восхо-дящих, нисходящих и турбулентных воздушных потоках не предназначенная для этого аэ-родинамика корпуса вполне земной машины, а еще не хотелось привлекать внимания. Но когда он увидел мощный заслон на одной из дорог, ему, всеже, пришлось резко взмыть в воздух - и конечно же его автомобиль был замечен и даже заснят на видеопленку. То, что его передвижение зафиксировано, Иван понимал, но, по своему не знанию, не придал этому никакого значения - он подумал, что на такой скорости его будет очень трудно поймать, а еще он надеялся смешаться в потоке машин, въезжающих в столицу. Но не мог знать Иван Степанов, что попал он в зону ПВО, предназначенную для защиты от крылатых ракет. Об этой зоне мало кто знал - о ней не знали даже в ЦРУ, а в ЦРУ знали даже те секреты, кото-рые должны были появиться через несколько лет. Не знали о ней потому, что она не секре-тилась. Враги, как и все нормальные люди, интересуются секретами - а у нас всегда секре-тится не то что нужно и может это к лучшему - враг знал меньше, да и свои граждане спо-койней спали. Вероятные и невероятные противники, по причине своего большого ума, думали, что такую систему создать не возможно - крылатые ракеты, ошибочно считали они, были неуязвимы - зря они так считают. Со временем нашлись люди, которые не разбира-лись, что можно и что нельзя - для них ничего не было не возможного и они начали ис-пользовать боевую систему ПВО в своих корыстных целях, далеких от защиты воздушных рубежей, на которые, впрочем, никто и не думал посягать. Возможности этой системы были колоссальны, главное - с ее помощью можно было не только многое обнаружить но и сле-дить за всем и за всеми - кто хочет быть у власти подольше должен хорошо следить.
Автомобиль Ивана обнаружили и отслеживали его движение. В тоже время на одном из испытательных аэродромов, поднятые по тревоге опытные летчики-испытатели готови-лись ко взлету на своих очень странных, похожих на летающие тарелки самолетах. Что ин-тересно, эти самолеты использовали такие самые принципы преобразования энергии и пе-ремещения, как и автомобиль Ивана, но Иван об этом не знал. Он спешил и лихорадочно думал, как ему отыскать профессора Веретенникова что ему сказать. Но мало что можно сказать - Иван не представлял чем конкретным профессор может помочь. “Ну ученный, ну верит в существование НЛО, ну возглавляет какое-то там международное общество уфоло-гов, - размышлял Иван, подлетая к столице и ища место где ему можно было бы незаметно приземлиться и начать движение, как обычный автомобилист, - а дальше что? Может обра-титься к военным, а чьи это были вертолеты и заслоны? К журналистам, общественности - так этим только вранье и зрелища подавай... Нет, лучше всего к профессору. По крайней мере он за идиота не примет, да и кой какие связи по решению проблем, связанных с НЛО, у него должны быть...”
Размышляя таким образом и следя за дорогой Иван не заметил две сопровождающие его тени странных летательных аппаратов, очень похожих на летающие тарелки. И, конеч-но же, он не знал, что опытные летчики-испытатели, управляющие этими аппаратами, уже получили приказ: “Цель уничтожить!” Летчики дружно ответили: “Есть!” Но летчики были слишком опытны и очень хорошо обучены - их рефлексы достигли максимально возмож-ных для человека характеристик - они действовали одновременно: одновременно захватили в перекрестие прицела цель - машину Ивана; одновременно определили время пуска ракет и одновременно нажали на маленькую красную кнопку рукоятки управления огнем. Но ра-кеты у них были одинаковы и находились они на равноудаленом расстоянии от цели - по-этому совершилось не возможное - ракеты поразили друг друга на расстоянии в пятьсот метров от автомобиля Ивана, который уже начал снижаться. Взрывная волна была настоль-ко сильной, а количество осколков настолько велико, что машину Ивана здорово тряхнуло и он услышал звон маленьких осколков, ударяющихся о корпус и один маленький, но очень вредный осколок (я давно заметил - все маленькие очень вредные), пробил сразу два колеса в машине Ивана - переднее и заднее.
В рефлексах летчиков такой ситуации не было и пока они одновременно недоумевали, то на какое-то мгновение позабыли об управлении своими летательными аппаратами. Этого мгновения было достаточно, чтобы летательные аппараты столкнулись - вот они последст-вия сверх отличной подготовки - нельзя доводить себя до состояния когда знаешь и умеешь все. Взрыв был страшный и под его шумок Иван незамеченно приземлился, сбавил ско-рость и начал ехать по дороге, как обычный любитель лихой езды - скорость у него была около двухсот, может чуточку больше, километров в час. На такой скорости можно было относительно безопасно ехать по крайней левой полосе, не опасаясь бдительного ГАИ, ко-торое даже не успевало зафиксировать марку и номер автомобиля. ГАИ не успевало, но на дорогах были другие, которым такая скорость могла не понравиться.
Это же надо так случиться, что именно в это время и место по этой дороге на своем новом очень “крутом” и “навороченном” спортивном FERRARI, вместе со своей подругой знаменитой ... да черт с ней, еще обидится что упомянули ее имя, ехал один из солнцевских - Васька Бык.
- Вась, а Вась, - запищала хриплым голосом полураздетая та самая знаменитость (она тем и знаменита, что на телевиденьи и в кино выступает всегда полураздетая, а на “стрел-ках” раздетая вовсе), - тебя какой-то кент на гнилом МЕРСЕ делает.
- Казел, да он чокнутый - не знает с кем тягается, - и Васька Бык врубил последнюю скорость, выжав до отказа педаль газа.
Толи Иван слишком задумался о своих проблемах, толи перестал ощущать скорость, а скорее всего он ее контролировал по рядом едущим машинам, потому как только красный FERRARI поравнялся с его машиной, он неосознанно повысил скорость своего скользящего MERSEDES-а. Да и если бы он знал чей это такой красивый красный автомобиль, то ничего всеравно не изменилось - сантехники были очень далеки от разборок, стрелок и политики. Но Васька Бык принял это как вызов. Эх, куда там тягаться какой-то двенадцатицилиндро-вой таратайке, стоимостью чуть ли не в полмиллиона долларов, с техникой будущего слу-чайно оказавшейся в настоящем, естественно, Васька Бык начал отставать. Это его очень то разъярило и хотя автомобиль Ивана Степанова был не красного цвета, а, как я говорил раньше, василькового, действовал он на Ваську Быка похлеще чем красный плащ тореадо-ра.
- Да ты падла! - закричал Васька Бык, вытаскивая одной рукой из под сидения свой любимый автомат АКМС.
Зря Васька это сделал - он не был каскадером и наверное уже никогда не им станет - после того как его с трудом извлекут из под обломков бойцы службы спасения; после того, как наши доблестные врачи в клинике Склифасовского сложат вместе все его кости и со-шьют все его сухожилия и мышцы, на удивление всем в этот раз ничего не перепутав - он лишь сможет с трудом передвигаться на инвалидной коляске и утешением ему будет слу-жить лишь то, что рядом с ним, на такой же коляске будет передвигаться его подруга, ставшая знаменитая тем, что когда ее складывали и сшивали то что-то все-таки перепутали - винить в этом уставших врачей трудно, в другой клинике и другие врачи, даже в самой Америке, ничего сделать не смогли бы вообще...
Иван, заметив в зеркало заднего вида дым, огонь, подумал о аварийности на дорогах и поэтому снизил скорость - он въехал в черту города. Скорость он снизил не достаточно - она превышала норму на полкилометра, а вы же знаете, какое у нас бдительное, когда не нужно, и строгое всегда ГАИ. Впереди перед собой Иван увидел новую преграду - неболь-шой полосатый жезл в руках большого сотрудника ГАИ (никогда не называйте гаишника “милиционером” - вы их можете этим обидеть - они считают себя выше по значимости про-стых работяг в серой форме). Иван, нащупав в кармане не понятно как там оказавшийся бумажник, решил остановиться - так делают все законопослушные и нарушающие правила, в пределах честно зарабатываемых сум, граждане. При этом Иван забыл, что он не едет, как все а лишь перемещается, как бы скользя над землей. И как только он остановился возле сотрудника ГАИ его автомобиль перекосило - два боковых колеса то были прострелены тем самым маленьким, но очень вредным осколком (вы согласны со мной, что все маленькие очень вредные?). Сотрудник ГАИ в звании старшего сержанта был высоким, не такой как центровой НБА, но достаточно высоким, чтобы нравиться девушкам (вы согласны, что де-вушкам нравятся высокие, а зря - среди нас, низких, есть много интересных мужчин). Старший сержант приложил руку к головному убору хотел было представиться, но переко-шенный автомобиль с пробитыми колесами вызвал у него подозрения - а как же он тогда ехал.
- Товарищ офицер, - хотел польстить, старшему сержанту, быстро выскочивший с машины Иван, потянувшийся к бумажнику, - сколько с меня? Видите ли я очень спешу.
- Сейчас все спешат, - глубокомысленно заметил сержант, - но Вам спешить трудно - у Вас, товарищ водитель, пробито два колеса.
- Да черт с ними, сержант, - Иван забыл, что нужно льстить, - мне ехать нужно. Сколько с меня?
- Товарищ водитель, - начал свою суровую воспитательную речь старший сержант, вынимая из кармана пачку бланков квитанций штрафов, - спешить за рулем не рекоменду-ется ибо из-за спешки происходят все несчастья на дорогах. - И назидательно подняв свой жезл, голосом проповедника добавил, - выиграешь мгновенье - потеряешь жизнь...
А по дороге проносились машины и все с со скоростью превышающей скорость Ива-на, некоторые превышали ее в два раза. Ценящие свою жизнь всегда спешат ибо жизнь - это мгновенье...
- Товарищ, офицер, может ну ее эту квитанцию, - заискивающе спрашивал Иван, ду-мая о своем новеньком талоне, который так не хотелось портить.
- ... Товарищ водитель, ГАИ взяток не берет - это ложная информация, раздуваемая не порядочными средствами массовой информации и нерадивыми водителями совместно с такими же пешеходами, - строгим голосом вещал гаишник, выписывая квитанцию, - а ну ка откройте капот...
Иван быстро открыл капот и... онемел - двигателя там то не было.
- А двигатель где? - наступила очередь удивляться сотруднику ГАИ.
- Двигатель, что двигатель? - начал пожимать плечами Иван и брякнул первое что взбрело в голову, - двигатель вот украли. Вот поэтому еду заявить, чтобы, так сказать, по горячим следам помочь сотрудникам... Может Вы где встречали такой?
Сержант смотрел на Ивана, на пустое место, где должен был быть двигатель с короб-кой передач и не понимал ничего кроме того, что его хотят каким-то образом в очередной раз провести, но вот как именно он не знал - он же сам видел как двигался этот автомо-биль... Автоматически он оторвал квитанцию и протянул ее Ивану. Иван быстро взял кви-танцию и сунул ему в руку несколько купюр, кстати, на сумму больше чем было выписано в квитанции, и быстро вскочил в салон. Машина поднялась немного на землей, прострелян-ные колеса приобрели нормальный вид и она медленно тронулась быстро набирая нужную скорость - ровно в два раза превышающую предписываемую правилами - Иван уже больше не хотел рисковать...
- Ну народ, ну пройдохи, - пожаловался кому-то в пространство, наполненное движе-нием и выхлопными газами, сотрудник ГАИ, пряча деньги в карман, - катаются без двига-телей, с пробитыми колесами, во дают. Ну-у каждый хочет надуть инспектора ГАИ...
Сержант внимательно посмотрел на дорогу и увидел медленно едущий “Запорожец”, он посмотрел на показания радара - машина ехала с превышением скорости на целый кило-метр выше положенного на этом участке дороги. “Запорожец” обгоняли прекрасные совре-менные машины. Старший сержант хищно улыбнулся, смял корешок квитанции и выбро-сил его в кювет. Если бы вы захотели, то смогли бы найти там несколько таких корешков. Через полчаса там появился корешок от квитанции выписанной водителю “Запорожца”.
Но Иван этого не видел, он уже подъезжал к зданию своей Alma Mater...
- Фу, мне сегодня везет, - вздохнул облегченно Иван Степанов, узнав, что профессор Веретенников находится у себя на кафедре в лаборатории точной механики.

 Кто Вы, профессор Веретенников?
Лаборатория точной механики - это вам не шуточное дело. Если вы по своему не зна-нию думаете, что точная механика это ваши простые механические часы 1-го Московского часового завода, хотя на них написано ORIENT (сейчас каждый турок или поляк знает как это пишется), или точной механикой вам покажется подковка на левой пятке блохи, то вы всего лишь навсего пребываете в невежественном заблуждении. Часы даже самые точные и показывающие все на свете, даже то, что не нужно - это ничто по сравнению с той точно-стью которая нужна для производства, нет лучше сказать для произведения на свет, гро-мадной турбины к термоядерному или обычному ядерному реактору. Ошибетесь вы на не-сколько микрон в размере шестерни часов - ну и что? В крайнем случае опоздаете на не-сколько секунд на свидание и вам прийдется раскошелиться на более дорогой подарок или ужин в ресторане. Но если вы ошибетесь на несколько микрон в детали турбины то... Это ужас. Лучше не ошибаться. Точная механика - это что-то почти сказочное. Вы вот пред-ставьте Космос: миллионы и миллионы километров, миллиарды и парсеки абсолютно пус-того пространства в котором летит маленький механический и металлический посланец человеческого разума и он летит точно туда куда надо - это также точная механика. Сверх-умные (это они так думают) японцы и американцы кругом куда не попадя ставят свои заум-ные чипы и компьютеры, их ракеты взлетают с трудом, от перегрузки этими электронными чудовищами и всеравно они не точны. А вот чем славится русская механика так это своей непонятностью и точностью. Таже ракета без всех этих электронно-дырочных переходов, но построенная с учетом знаний, навыков и умений русских механиков, взлетает легко и очень точно падает вместе с несколькими центнерами груза, эквивалентные мегатоннам. Своруют американские шпионы такую вот ракету и что: раскурочат ее, посмотрят - куча трубочек, шестереночек и рычажков. И разведут руками в недоумении американские, япон-ские и другие ученные. А все это очень просто - точная механика и всего делов.
Профессор Веретенников заслуженно считался одним из лучших точных механиков если не в мире, то в стране - точно, а в нашей стране самые лучшие точные механики. По-этому-то профессор был начальником самой лучшей лаборатории точной механики, в са-мом престижном в этой области ВУЗе, где раньше имел счастье получить свой диплом с отличием простой русский паренек Иван Степанов.
Любил Иван лекции и занятия, которые проводил этот немного странный, как и все профессора, не молодой да и не пожилой профессор. На этих лекциях, а особенно на прак-тических занятиях происходило что-то мистическое, а может и фантастическое - знания превращали обыденность в мечту и сказку, и каждый, кто пытался овладеть ими, мог по-чувствовать себя если не богом то его ближайшим родственником или соратником, способ-ным управлять движением. А как вы знаете: движение - это жизнь. Что может быть заман-чивее чем возможность управления жизнью, а жизнь это изменяющееся время и простран-ство...
Несколько часов времени и несколько сот километров пространства отделяло Ивана от событий в Ивановке, но он был искренне убежден, что там все нормально - не могли его односельчане допустить выполнения коварных планов неизвестных врагов - Иван верил в свой народ и правильно делал, а то некоторые верят черт знает чему и кому. Но Иван еще не верил, что профессор ему в чем-нибудь поможет, но он надеялся. Вера и надежда всегда помогала народу выжить. С нетерпеливым волнением и непонятной слабостью пальцев нажимал Иван Степанов кнопку вызова дежурного по трехэтажному сверху и многоэтаж-ному снизу зданию, с смущением и боязнью наблюдая как его обследуют две скрытые, но так чтобы их заметили, телекамеры и Ивану так захотелось показать им язык. В этом зда-нии находилась эта немного сверхсекретная лаборатория и туда посторонних с улицы так просто не пускали. Чуда не произошло - дверь не открылась и динамике прозвучал чей-то явно заспанный голос:
- Вам кого?
- Если можно сообщите профессору Веретенникову.
- Как Вас представить? - Ивану показалось, что голос недовольно вздохнул.
- Его ученик Степанов Иван.
- Аспирант чтоли? - голос выражал недоверие.
- Угу, - робко почти соврал Иван - он действительно два года назад еще числился в соискателях на степень кандидата, но руководитель у него был другой - не профессор Вере-тенников.
- Что-то я тебя не припоминаю, - голос проснулся окончательно и выражал недоверие или бдительность.
- Я давно был, - чуть было не молил Иван неизвестный бдительный голос, - пожалуй-ста позовите профессора, мне срочно, он меня узнает.
Мощные электромагниты входной двери щелкнули, дверь приоткрылась и безразлич-ный голос динамика безразлично предложил:
- Заходи, чего уж тут. Профессор на минус втором этаже в комнате 045. Лифт справа. - Голос зевнул, наверное его обладатель опять готовился ко сну.
Иван осторожно ступил в святая-святых всемирной точной механики. Дверь за ним захлопнулась. “Чудо, - подумал Иван, - мне помогает какое-то провидение...” Но чуда ника-кого не было. Обладатель голоса в динамике был обычным дежурным охранником за пуль-том электронной видеосистемы слежения. Его основнай задачей было не допущение на не-много сверхсекретный объект посторонних, среди которых обязательно должны были быть вражеские шпионы. Но охранник сам получал деньги от трех или четырех враждующих разведок и знал почти всех шпионов в лицо, тем паче все шпионы имели специальные про-пуска и числились сотрудниками лаборатории или начальниками над сотрудниками (замечу - вторых было значительно больше). Посторонними чаще всего являлись безобидные сту-денты, жаждущие пересдать “хвосты”, среди них встречались, правда очень редко, те кто интересовался наукой и точной механикой в частности - когда-то таким редким студентом был Иван Степанов. Вот поэтому-то профессор Веретенников и узнал его:
- О, Ванечка, сколько лет, сколько зим! - обрадовался ученный появлению своего бывшего может быть даже самого любимого ученика. - Почему Вы не заходите? Как Ваша диссертация, как Ваша идея с совершенно новой системой впрыска топлива? Надеюсь - она уже устарела? - пытливый взгляд профессора, казалось, просвечивал мысли как рентгеном.
- Да, профессор, устарела... - как-то весело ответил Иван, обрадованный таким неожи-данно теплым приемом и внимательностью выдающегося человека. Ему хотелось все так сразу и рассказать профессору: и о пришельцах; и о двигателе; и о видеоинверторе - обо всем, значит. Но Иван осекся на некоторое мгновение ему показалось, что профессор все это уже знает.
Но профессор не переставал приветливо, я бы даже сказал, что по-отечески, улыбать-ся, похлопывая Ивана по плечу и увлекая его в свой кабинет.
- Да Вы знаете, - доброжелательным, почти ласковым тоном говорил он Ивану, - я следил за Вашими публикациями в институтских отчетах и научно-технических сборниках. И знаете что - у меня возникла мысль, что на основании Вашей идеи можно было бы сде-лать двигатель работающий на воде, вот только нужно решить идею запуска... - профессор немного приподнял голову вверх, прищурил глаза и задумался.
- Спирт, - сказал, как выстрелил Иван, сам поражаясь своей смелости или наглости - он прервал мысль гения точной механики.
- О! - Воскликнул как бы очнувшись от сна профессор, - Гениально! Гениально, дру-жище. Это, как минимум, Нобелевская премия! Гениально - автомобиль едущий на водке - это истинно русский автомобиль.
- Это не я профессор, - смущенно сказал Иван, но сказать по-правде, ему очень хоте-лось чтобы таких восторгов был удостоен он, - это пришельцы, инопланетяне из НЛО сис-темы ;-Лебедя...
Профессор немного побледнел, всплеснул руками:
- Да что Вы, расскажите поподробнее...
И Иван все рассказал. А дальше...
 . . . . . . . . . . . .
... Утром обычный сантехник Иван с простой русской фамилией Степанов проснулся с очень тяжелой головой. Как сквозь серую пелену обрисовывались контуры его грязной од-нокомнатной квартиры. На небольшом журнальном столике, стоящем возле грязного дива-на, на котором сантехник Иван Степанов встречал утро очередного дня в своей извечно мятой рабочей робе, лежали окурки, куски хлеба, сала, огрызки огурьцов и стояли пустые бутылки из под водки. У Ивана Степанова очень болела голова, состояние рта напоминало то место куда в колхозе свозили компост. Иван знал, что только стакан водки может спасти его от этих не приятных ощущений. Он взял одну бутылку, вторую - водки не было. Он прошелся по комнате, по кухне - нигде ни в одной из нескольких сотен пустых бутылок не было ни капли спиртного.
- Куд-да, куд-да они ее дели, сволочи, не уж то всю выпили, - дрожащим голосом ска-зал Степанов, вспоминая сколько было полных бутылок и сколько человек вместе с ним их распивали. - Сколько выпито водки, боже мой, сколько выпито водки, - начал сокрушенно философски размышлять Иван, - ну почему никто не придумает машин, чтобы ездили на водке, может ее бы стало меньше. Нет пусть лучше придумают машины на воде...
Сказал последнюю фразу, Иван засунул свое помятое лицо под носик крана и опохме-лился простой водопроводной водой...
 * * * * *
На Большом Совете Галактических Умов, на этот раз заседавшем на планете Каппа звездной системы ;-Лебедя, слушался доклад профессора Верет Тень И Ка, что в переводе из популярного наречия племени Таури означало Очень Мудрый Профессор. Если бы на этом заседании присутствовал Иван Степанов, то он точно узнал бы в этом позасолнечном профессоре земного профессора Веретенникова. Этот самый профессор Веретенников (бу-дем его называть так - зачем нам эти не наши имена) делал доклад о глобальном экспери-менте стимуляции эволюции на других жизнеспособных планетных системах. Доклад, как и все научные доклады, был длинным, скучным и интересовал только специалистов- конку-рентов, но те самые специалисты-конкуренты имели на сей счет свои мнения, которые по форме лишь немного (а они то считали что кардинально) отличались от излагаемого про-фессором Веретенниковым, а по сути были одинаковы - истина многолика, но она одна. Внешне казалось, что Большие Галактические Умы с умными лицами внимательно слуша-ют доклад лишь периодически тихонько обмениваются мнениями по некоторым его пунк-там. Но, привыкшие к длинным докладам ученные, с таким видом могли решать свои жи-вотрепещущие задачи очень мало напоминающие задачи стимуляции развития живых форм на других планетах...
- ...Говорят, он женился в семисотый раз и опять на своей молоденькой студентке, - безучастным тихим голосом обсуждал докладчика один Галактический Ум.
- Да. И каждый раз он утверждает, что этого потребовали интересы науки, - с камен-ным лицом подтверждал гуляющую сплетню другой и врядли кто-нибудь посторонний уловил бы в его тоне сарказм.
- Наука всегда требует жертв.
- Бедняжка.
- Он или она?
- Наука...
- ...Так мы договорились насчет моего внука - вы его сделаете академиком своей ака-демии, - в другом конце зала заседаний пожилой, похожий на арбуз академик из очень да-лекой звездной системы поинтересовался у другого, с ближней звездной системы, похожего на длинный в пупырышках огурец.
- На прошлом Совете Вы обещали сделать академиком мою жену, - огурец даже не пошевелился и лицо его было безучастно, только слегка побагровели пупырышки.
- Да, но не все вопросы решаю я.
- А Вы думаете - я всесилен...
- ...Завалимся в кабак, у меня такие классные ассистентки, - молодой и очень ранний Галактический Ум, восемьюродной внучатый племянник троюродной сестры жены двена-дцатого зама Председателя Совета, предложил своему соседу безродному, но очень талант-ливому коллеге, одного из ним возраста.
Тот встрепенулся, как от удара грома - он оказывается слушал доклад.
- Ах, да. О чем Вы? - смущенный тем, что не расслышал вопроса коллеги, переспро-сил молодой и очень талантливый. - Извините, заслушался.
- Я говорю, что очень интересный доклад, - презрительно скривив губы, ответил ро-довитый молодой Ум, высокомерно измеряв худосочную фигурку безродного, но талантли-вого...
- ... Я сделал феноменальное открытие, - с пафосом заканчивал свой доклад внеземной профессор Веретенников, - каждая эволюционная система должна развиваться самостоя-тельно. Любое вмешательство может привести к непредсказуемым результатам. На пример, на планете Земля по вине нерадивых Младших Научных Умов - Альфы, Бета и Гаммы, чуть не совершился качественный скачек в развитии и настолько, что они могли обогнать все галактики, входящие во Всегалактический Совет. Да там почти каждый сантехник может больше чем некоторые... - Профессор остановился, поняв, что может сказать правду и на-жить себе много врагов. Он, глубоко вздохнув, закончил свой длинный доклад. - Короче, мне пришлось приложить массу усилий, чтобы заблокировать развитие на планете Земля и остановить разрушительные последствия необдуманных действий самонадеянной молоде-жи...
- А надежна ли блокировка!? - нетерпеливо и громко спросил худосочный молодой и талантливый, но увы - безродный. На него с удивлением посмотрели почти все члены Сове-та - оказывается что был один, кто слушал полностью этот доклад и он его интересовал.
Весь Совет возбужденно зашумел, могло сложиться ошибочное мнение, что всех так-же заинтересовал конечный результат работы профессора Веретенникова. Не обольщайтесь - все поняли - доклад закончился и можно расходиться. Профессор Веретенников был слишком увлечен поэтому ответил тому одному худосочному, думая что говорит всем:
- Надежно, очень надежно: всех способных думать отравил алкоголем, а в правитель-ство избрал самых недалеких, чтобы они развалили экономику, производство и науку, - тембр голоса его зазвучал металлом.
Зал одобрительно загудел и все Галактические Умы, не дожидаясь разрешения Пред-седателя встали со своих кресел, заспешили к выходу.
К профессору подошел худосочный и талантливый, который оказался еще и любозна-тельным так и не утолившим свою пытливую страсть к знаниям.
- Профессор, разрешите вопрос, - робко обратился он к своему кумиру.
- Да, да, конечно, - мягким голосом поспешно ответил профессор - он любил отвечать на вопросы, связанные с его работой.
- А Вы не исключаете случайностей в развитии?
- Видите ли, мой юный друг...
Далее пошла скучнейшая научная дискуссия в которой каждый доказывал свое мне-ние, не слушая мнение собеседника...

 Finita La...
Обычный русский сантехник Шейкман Лев Исаакович... А почему вы так недоверчиво улыбнулись? Что смешного или необычного я сказал? Так вот. Этот самый обычный рус-ский сантехник был непьющим и был кандидатом технических наук. Так уж получилось, что его сократили первым, потому что почти все его начальники, используя демократию, выехали в пустыню, называв ее своей “исторической Родиной”. Лев Исаакович долго ис-следовал свое генеалогическое дерево и с нескрываемым удовольствием обнаружил, что его историческая Родина находится в районе города Саранск, куда он и решил вернуться из Москвы. Что, вы опять не верите? А куда ему было деваться - сокращенным место в обще-житии не положено, тем паче что его сдали в аренду какой-то группировке из Кавказа.
Но самое необычное в этой истории то, что Лев Исаакович действительно очень лю-бил свою науку - механику и очень мечтал разработать новый двигатель, использующий новые принципы преобразования энергии, не имеющие аналогов в мире. Должность сан-техника была самым оптимальным вариантом его обустройства. Во-первых, ему была по-ложена маленькая однокомнатная квартира и притом сразу, без всяких там очередей и взя-ток. Во-вторых, заработная плата и многочисленные “левые” приработки позволяли ему вести независимый образ жизни, он даже купил себе машину - “Москвич 403”, всего за 100 долларов. В-третьих, у него была небольшая мастерская и много-много тишины и свобод-ного времени, и что очень важно - ни одного научного руководителя и соавтора.
Но что-то у него не получалось. Он уже давно переделал двигатель своего “Москвича” и теперь мог обогнать любую машину не только в Саранске, но и в Москве. Всеравно - удовлетворения он не находил.
И вот однажды утром он проснулся, встал и зацепился ногой за бутылку с водкой. Я же вам говорил, что Лев Исаакович был не пьющим, а у нас почему-то принято (почему?...) часто расплачиваться с сантехниками водкой. Водки у Льва Исааковича скопилось очень много - к нему часто обращались так как непьющий сантехник работу всегда выполнял очень качественно и быстро, а потом довольные хозяева хотели его напоить или споить (почему?...). “Куда ее деть, - подумал Лев Исаакович, - выбросить чтоли? А может...”
- Эврика! - закричал он.
Он понял как можно очень просто сделать двигатель, который вместо горючего ис-пользовал воду и лишь для запуска его пока был нужен спирт. Вот такой себе простой рус-ский автомобиль, изобретенный простым русским сантехником...
Я ездил на этом автомобиле. Ничего скажу вам машинка: мощная, быстрая и бесшум-ная, для запуска требуется стакан водки, можно грамм 100 спирта, а расход воды - литр на сто километров. Можете мне не верить, но я сам все это видел. А что я потом услышал...
- Знаешь, - тихо сказал мне мой старый знакомый, простой русский сантехник Шейк-ман Лев Исаакович, - я придумал как вовсе обойтись без всех этих поршней, цилиндров и кривошипно-шатунных механизмов, без всего этого внутреннего сгорания. Эх, можно сде-лать такое...
Мы были знакомы не долго: мне было нужно ехать по делам, а ему ради дела нужно было остаться. Я так и не поинтересовался, что еще можно сделать такого замечательного. Возможно за обыденной суетой я пропустил самое главное всвоей жизни...
 . . . . . . . . . .
Прошло что-то около двух лет. Как-то я попал в деревню Ивановка и увидел там по-луразобранные трактора, как мне утверждали спившиеся механики, работающие на воде, но для запуска требующие спирт или водку. Ни того ни другого у спившихся механиков быть не могло. “Эх, кабы для запуска была нужна соляра, - огорченно вздыхали они”. Но и со-лярки в колхозе давно не было - были только запущенные поля, разрушенный скотный двор и не оплаченные долги, а всю картошку съел колорадский жук. А на переделанных тракто-рах уже давно никто не ездил. Необдуманной экономической политикой правительства и местных властей колхоз был развален окончательно. Народ если не спился, то выехал на заработки и лишь некоторые, сильно подвыпив, рассказывали не правдоподобные истории о тракторах ездящих на воде, о летающей машине Степанова, о разгроме вражеского десан-та и победе над колорадским жуком. Но посторонними эти разговоры воспринимались, как бред больных белой горячкой. На подобные рассказы непьющего сельского электрика Иго-ря никто вообще не обращал внимания - он считался не нормальным, а то что он мог исче-зать когда захочет при помощи какого-то видеоинвертора, считалось обычной природной аномалией и причудой искаженного шизофреничной фантазией ума Игоря - а ведь он дей-ствительно исчезал...
По приезду в Саранск я бросился искать своего знакомого сантехника Шейкмана Ле-ву. Левы в городе не было - он также исчез. Поговаривали, что стал он алкоголиком или наркоманом, что “допился до ручки” и утверждал, что его “Москвич” может летать и неко-торые друзья-собутыльники подтверждали это. Но вскоре после появления таких галлюци-наций к нему приехали его родственники из “исторической Родины” и забрали его туда “на лечение”. Но я знаю точно - родственников у Левы Шейкмана там не было!...