ТАПС INC
Ночь
Самолет резал небо пополам, белые следы таяли с конца.
Взвесив все за и против, я резко, пока не передумал, снял очки. Открыл глаза.
Нет, мне показалось, подумал я. Но чем больше времени проходило, чем больше мои глаза смотрели на действительность незашоренным взглядом, тем больше я понимал, что не ошибся.
Люди-человеки исчезли. Растаяли дома и трава, облака и города.
Тогда я взял в руки фломастер и придумал тебя. Оставляя свежий шрам на земле, ты отобрал фломастер и размашисто им проведя, придумал окна и двери. Непридуманным появился ветер и нечаянно выдумал власть. Подлетела звезда, подняла упавший фломастер и сочинила звук.
А фломастер долго еще ходил по рукам, и все что он чертил начинало жить. Нарисованное им шло по земле и оставляло за собой четко видимый след.
И мои глаза видели этот след.
День
Тапс поднял голову и встряхнулся словно от озноба.
– Эниорг и что ты думаешь по этому поводу?
– Все еще не поздно изменить. Тебе надо только пожелать этого изо всех сил.
– Нет Эниорг. Нет. Это мой путь. Ты со мною до конца?
– Надеюсь выберемся. Конечно с тобой.
Тапс взглянул в чашку с коричневой бурдой и желание пить сразу пропало. Тяжелые мысли прервал телефонный звонок.
– Вас слушают.
– Добрый день, – раздался в трубке скользкий мужской голос, – мне вас порекомендовали для решения очень щекотливого дела…
– Кто порекомендовал?
– Вам обязательно это знать?
– Да. Мы не работаем с клиентами без рекомендации.
– Кассия Нозус.
– Хорошо. Продолжайте.
– Мне надо убрать одного сотрудника… он хороший человек и неплохой профессионал, но…
– Детали пришлете позже по почте. Его имя, фамилия, род занятий?
– Главный инженер. Нил Корс.
– Годовой доход?
– Сто двадцать тысяч.
– Это будет стоить десять тысяч. Вас устраивает?
– Ммм… Да.
– Вы знаете куда переслать детали о кандидате?
– Да.
– В ответ придут наши требования по организации места и дата устранения. В ваших интересах не затягивать с оплатой и ответом на наш запрос.
– Я все понял.
– Прощайте.
Тапс положил трубку и хмыкнул пару раз своим мыслям.
– Эниорг ты слышал? Снова Кассия сработал.
– Когда же он сдохнет? Сколько людей загубил.
– Если он сдохнет, мы потеряем половину клиентов.
– Ты уверен, что нужно столько клиентов? С каждой неделей все хуже и хуже.
– Ты видишь выход? – мгновенно взорвался Тапс, – Да мне хуже. Но ты не помогаешь мне!
– Я готов сделать все, что угодно. Ты только скажи.
Тапс откинулся на спинку кресла. До конца рабочего дня оставалось десять минут. Всё. Все дела и проблемы завтра. Сейчас домой.
Ночь
Грея в руках очередную, пятую или шестую бутылку пива, укрываясь от дождя на остановке и провожая взглядом несущиеся в мокрой пелене автомобили, я в очередной раз удивился постоянно возникающему после пары пива, желанию сесть в машину и ехать куда глаза глядят. Разрезая марево тьмы-дождя клинками дальнего света фар, слышать музыку Queen’s из динамиков магнитолы, и радоваться теплому уюту автомобильного салона. И так бесконечно долго.
Это был числитель, а в знаменателе остается мысль о том, что мне, по большому счету, в этой идиллии не видится места пассажиру. Один я рассекаю мрак за автомобильными стеклами, один я слышу Pink Floyd и нежусь в тепле салона.
Чертов знаменатель.
Пустая бутылка полетела в урну. Я встал и вышел под дождь. Немного постоял. Лицо, словно слезы, рассекали капли. Я подставил дождю руки. Я задрал ему лицо. Но ему было все равно.
Мокрые руки в теплый карман. Взгляд уперт в асфальт. Я иду по лужам и траве. Падаю. Лежу. Дождь – ты мой маленький салют.
Я сегодня до конца. Встретимся нескоро.
День
– Тапс! Проснись! На работу пора.
Тапс продрал глаза, со стоном схватился за голову и повалился обратно.
– Который час?
– Не знаю… около девяти.
– Плохо-то как, – простонал Тапс.
– Я предупреждал тебя вчера.
– Заткнись! Без тебя тошно.
Несколько часов спустя Тапс вошел в серый небоскреб, поднялся на верхний этаж и коротко переговорив со встречающим, отправился на поиск нужного кабинета.
Прошло несколько минут и после короткого стука в кабинет заглянул лысеющий мужчина средних лет.
– Могу я войти? – немного хрипловатый голос выдавал заядлого курильщика.
– Входите, – ответил Тапс закидывая ноги на оставшийся свободным стул.
– Меня предупредили, чтобы я был с вами откровенным. Что вам угодно? – инженер неловко мял кожаную папку в руках, не зная куда девать свой взгляд и небольшое пузо в абсолютно пустой комнате с двумя стульями посередине.
- Ваше имя Нил Корс? Вы главный инженер? – Тапс дождался двух утвердительных кивков мужчины, громко рыгнул выражая свое презрение к ситуации и вперив тяжелый, насмешливый взгляд в переносицу Нила, прикурил сигарету.
- Я могу присесть? – Тапс отрицательно покачал головой и продолжил дымить. Нил достал мятую пачку и начал вытрясать сигарету.
- Здесь курить нельзя! – жестко произнес Тапс бросив недокуренную сигарету на серый ковролин пола. Наблюдать за реакцией ошеломленого Нила было даже забавно. По кабинету поплыл запах горящей синтетики. Нил попытался взять себя в руки, по птичьему набычился и выставил подбородок вперед.
- Что вам угодно!? По какому праву вы ведете себя таким образом?
- Постойте Нил. Вопросы буду задавать я. Зачем вы убили своего ребенка?
- Что!?
- Я спрашиваю вас. Зачем вы его убили?
- Я никого не убивал!
- Нил... Согласитесь, ведь это вы убили? Вы курили в единственной комнате вашей квартиры двадцать лет назад во время беременности вашей супруги?
- Но… это неправда! – на Нила было жалко смотреть, - Я должен был много работать, чтобы прокормить семью и…
- Нил, вы знаете, что именно вы виноваты в смерти малыша. Именно вы виновны в том, что случилось потом с вашей женой.
- Кто вы такой! Почему вы лезете…
- Нил, почему погиб ваш коллега десять лет назад на геостанции? Как получилось, что он погиб, а вы остались живы? – Тапс поднялся со стульев и начал нарезать круги вокруг Нила.
- Но… была авария. Мы решили, что я останусь контролировать приборы, а Тенс пойдет посмотрит что с затворами…
- Нил, ведь это именно вы так решили? Вы знали, что в операторской ничего не может прозойти. Вы послали на смерть своего друга. Зачем Нил? – Тапс присел перед Нилом на корточки и снизу попробовал заглянуть в его глаза. Нил резко вскинул голову, на мгновение задержал взгляд на лице Тапса и снова увел глаза в сторону. – Нил, я хочу спросить вас… Как получилось, что вы, квалифицированный инженер и опытный менеджер, допустили утечку секретных документов, в результате которой был уволен другой ваш коллега?
- Служебное расследование показало, что моей вины в том инциденте не было, - еще раз попробовал оправдаться Нил, но Тапс только отмахнулся.
- Нил вы знаете, что вас ненавидят среди коллег и подчиненных? Что за глаза вас называют трутный пень? Нил, знаете ли вы, что ваша жена до сих пор жива и пребывает в лечебнице? А вы даже не пытаись проследить ее судьбу! – лысеющий инженер по стариковски сгорбился и уже не замечал текущих по лицу слез. – Нил, вы ни разу за двадцать лет ее не посетили! Я скажу вам, кто и зачем хранит ее и поддерживает последние капли разума в ее теле. Это ваш босс. Ваш старый друг. Тот, за кем вы шли всю жизнь. Зачем? Ответьте мне Нил! Зачем он оплачивает ее пребывание в лечебнице?
Нил прикрыл лицо руками в беззвучных рыданиях. Тело сотрясла мелкая дрожь, ноги подогнулись и Нил опустился на колени.
- Я отвечу вам Нил. Это страховка. От вас. На случай, если вы решите уйти. Или предать. Подумайте над этим Нил. Подумайте о том, как повернулась ваша жизнь и что она представляет сейчас. Вы старый. Никому не нужный. Презираемый. Старик.
Тапс аккуратно прикрыл дверь, оставив тихо рыдающего старика Нила в одиночестве. Дело сделано. Это оказалось даже проще, чем он предполагал.
Тапс был старшим менеджером и совладельцем кадрового агентства. Особый вид работы с персоналом – исполнение заказов на увольнение неугодных сотрудников был основным источником дохода и процветания.
Работодатели – консорциумы и корпорации ограниченные трудовыми кодексами и профсоюзами, необходимостью соблюдать права и свободы трудящихся, давно нуждались в услугах по увольнению неугодных сотрудников. Второй и даже более существенной частью клиентов являлись менеджеры среднего звена убирающие с помощью Тапса конкурентов на собственном карьерном пути.
Отдельной статьей шли отпрыски высшего руководства и иные мажоры сидящие на сладких должностях и неспособные из-за ленности или скудоумия уживаться с коллегами. Бизнес процветал и отбоя от клиентов не было.
Для исполнения заказов требовались люди способные быстро отыскать слабые места человека и искусно на них надавить. Вынудить несчастного написать заявление по собственному желанию или просто отбить охоту к деятельности на ранее занимаемой должности.
Осечек не было. Под воздействием со стороны, жертва начинала искать врагов среди недавних друзей, срываться по пустякам и совершать серьезные ошибки. Главным было вывести человека из себя. Разорвать нажитые шаблоны и традиции. Посеять панику в душе.
Тапс был лучшим.
Трель телефона оторвала Тапса от изучения материалов нового дела.
– Слушаю.
– Я хочу заказать устранение, – голос в трубке выдавал властного человека.
– Кто вам дал наш контакт?
– Кассия Нозус.
– Продолжайте.
– Мила Сорн. Начальник департамента продаж. Годовой доход около двухсот тысяч, – его голосом можно было забивать гвозди.
– Это будет стоить тридцать тысяч… – Тапс не успел договорить.
– Я согласен.
– … вам нужно прислать детали о кандидате по почте. Мы ответим требованиями по месту и сообщим дату устранения кандидата.
– Хорошо, – отрезал голос и в трубке пошли короткие гудки.
– Как тебе это нравится Эниорг? – от трели пришедшего по электронной почте сообщения Тапс вздрогнул всем телом.
– Н-да… неприятный тип.
– Смотри, детали сразу свалились. Он был готов и спешит.
– Тапс, смотри! Она беременна!
– И что? Хуже то, что она жена заказчика! – в животе у Тапса заныло от нехорошего предчувствия.
– Тапс! Откажись!
– Сам знаешь Эниорг. Не могу.
– Уходи отсюда. Откажись и беги.
– Отсюда не уходят просто так, – тяжелый вздох Тапса нарушил тишину кабинета.
– Это твой последний шанс Тапс.
Он отмахнулся и откинулся на спинку кресла. До конца рабочего дня оставалось двадцать минут. Всё. Все дела и проблемы завтра. Сейчас домой.
Ночь
Будь здорова, радость моя! И она поднимет на тебя перламутровые пуговки глаз. Протянет печенье – «Папа – на!» А потом, мы пойдем гулять. Всей рукой обхватив мой палец, она поведет вперед, и именно тогда, я впервые пойму, пока рядом она – я вечно молодой.
Другим вечером, отослав ребенка бабушке или на море, я достану старый пухлый альбом, смахну пыль, и открыв на первой странице, обалдею от давности, быстротечности времен и невозможности переиграть. И может быть пойму – всю жизнь я бился головой и обходил возникающие препятствия, боролся и плыл по течению, но чтобы не делал великого и ужасного, доброго и чудесного, все равно скоро исчезну сначала я, потом все чего в жизни касался, все что помнил сам или помнило обо мне...
И только счастливый детский смех будет сопровождать меня в путешествии в прекрасное далеко. Ведь это одна из самых прекрасных музык на свете, особенно если это смех твоего ребенка.
День
Тапс поднял гудящую голову и взглянул на часы. Время еще есть.
– Эниорг, что у нас по плану?
– Твой уход из компании и воссоединение с дочерью.
– Эниорг, перестань! Сам знаешь, это невозможно. Она меня не вспомнит.
– Сердце подскажет Сильвии. Она поможет тебе. Уходи Тапс.
– Не могу Эниорг. Нет. Каждый идет своим путем. Я сделал свой выбор.
– После смерти жены? Но твоя дочь! Она жива и ждет тебя.
– Ей будет лучше без меня. Пусть она не знает.
– Ты должен предупредить ее!
– Она сама решит. Не могу. Оставим это.
Несколько часов спустя Тапс вошел в стального цвета небоскреб, поднялся на нужный этаж и коротко переговорив со встречающим, отправился на поиск нужного кабинета.
Прошло несколько минут и после короткого стука в кабинет заглянула миловидная и молодая женщина.
– Могу я войти?
– Входите, – охватив еще раз кабинет взглядом, Тапс мысленно кивнул. Все как надо – серые стены, пол и потолок, полное отсутствие мебели. Ни единого стола или стула. Не было даже окна.
– Странное место, – с небольшим беспокойством проговорила вошедшая и бросила на Тапса мимолетный взгляд.
– Ничего странного. Сейчас я все объясню, – он обошел девушку, закрыл дверь на замок и убрал ключ в карман.
– Зачем вы закрыли дверь? – градус тревоги в голосе женщины стремительно поднимался.
– Посмотрите в тот угол, – он показал на висевшую под потолком видеокамеру, – за нами ведется наблюдение. Я не сделаю вам ничего плохого. Не беспокойтесь.
– Хотелось бы думать, что ты действительно не сделаешь ей плохого, – вмешался Эниорг.
– Что вам нужно? – девушка скрестила руки на груди. Под ними обозначился небольшой животик.
– Что вам рассказали обо мне и предстоящем разговоре? – не ответил на вопрос Тапс.
– Вы представитель совета директоров и имеете право принимать любые решения по персоналу компании.
– Прекрасно!
– …
Тапс отцепил бутафорскую видеокамеру в углу и вышел в коридор. Дело сделано.
Ночь
– Подойди ко мне милый, – мальчуган лет десяти с испугом смотрел на лежавшую в постели маму. Врачи говорили, что она парализована, но он еще не знал что это такое. Он просто чувствовал, что маме очень плохо. Он несмело подошел к ней и взял за руку.
– Тапсик, я хочу кое-что тебе рассказать, – мама перевела дыхание, – о твоих способностях и отце. Я говорила тебе раньше о папе… Прости это неправда. Твой отец пошел по неправильному пути и когда понял это захотел умереть. И сделал это. Тапса, послушай меня внимательно. Ты имеешь талант. Дар или проклятие. Ты заметил это за собой и думаешь все вокруг так же умеют чувствовать и влиять на людей, – мама снова тяжело вздохнула и на минуту замолчала, – это не так. То что тебе дано, можно повернуть добром или злом. Решить сможешь только ты. Но ты должен пообещать мне, что когда ты поймешь, что потерял что-то важное в себе, без чего очень сложно жить, – мама сглотнула рвущиеся слезы, – ты уйдешь из жизни. Сам. Иначе ты будешь проклят в веках, как самый страшный из злодеев. Пообещай мне Тапса!
– Мама, – сами собой брызнули слезы. Он утер их рукавом и не поднимая глаз повторил, – Мамочка! Я обещаю. Я сделаю все что хочешь. Правда-правда! Только пошли гулять! Мам, пойдем прямо сейчас! – он разрыдался на груди матери не в силах больше терпеть холод наполнявший маму. Он чувствовал этот холод.
Его подхватили и унесли в другую комнату.
Маму похоронили через два дня.
Он видел ее только во снах.
Этих чертовых! Разрушающих его суть! Кошмарных снах.
День
Седой мужчина преклонных лет уверенно присел на металлический стул и пристально посмотрел на Тапса.
– Мое имя Уолш. Следователь по особо важным дела Уолш.
– Что вам нужно? – на Тапса было неприятно смотреть – совсем недавно щегольски одетый и ухоженный мужчина средних лет превратился в расхристанную личность неопределенного пола и возраста.
– Мне нужно ваше признание Тапс.
– Признание в чем? От моих действий никто не пострадал.
– Говоришь никто не пострадал? – следователь нервно раскрыл портфель и вытащил пачку фотоснимков, – Смотри! Это Нил Корс, главный инженер, который после встречи с тобой вскрыл вены!
Тапс отвернулся от жутких снимков лысеющего Нила в луже крови. Подступила тошнота. Эниорг! Куда ты исчез!? Ты нужен мне!
– Смотри сука! Смотри! – продолжал бесноваться Уолш, – Это снимки Милы Сорн. После разговора с тобой у нее был психотравматический шок в результате которого она потеряла ребенка. Вот это от нее осталось после прыжка с двадцатого этажа. Смотри сволочь!
Уолш подскочил к Тапсу и жесткими пальцами задрал его подбородок вверх. Перед взглядом Тапса колодой мелькали фотоснимки: Курт под колесами электрички – гениальный архитектор, которого заказал менее способный коллега. Тина с вывалившимся синим языком – аналитик аудиторской конторы. Трудно узнаваемый Алекс с наполовину снесенным черепом – ведущий программист крупной корпорации.
Снимки мелькали один за одним. Это не я! Я всего лишь заставил их уволиться! Не виноват!
Где ты Эниорг!? Мне нужна твоя помощь!
Тапса колотило крупной дрожью, температура воздуха вокруг скакала от нуля до сотни, воздух плыл в легкие киселем и лавой одновременно.
Наконец Уолш успокоился и устало опустился в кресло.
– Ненавижу ваше племя. Вы взяли на себя долю ассенизаторов человечества и считаете правыми решать кому и как жить. Вы полагаете себя модераторами людских поступков и душ, а сами являетесь тлёй под их ногами. Выверт природы, случайность, не более. Но кто вам дал право решать! – Уолш снова начал заводиться. В голове Тапса каждое его слово билось набатом, взгляд мутнел и прояснялся, а желудок собирался в самостоятельный поход по пищеводу.
– Что мне делать Эниорг? – некогда ярко голубые глаза Тапса стремительно меняли цвет на мертвенно-серый.
– Тапса… Не зови меня больше. Прощай, – отозвался эхом далекий голос.
Тапс уронил голову на скрещенные руки и больше не поднимал. Он знал что ждет его в камере. Знал что делать дальше. Оказывается, он всю жизнь шел к разговору в этом кабинете. К разговору о поступках и следствии. О душе и разуме.
Вечером того же дня в кабинете Уолша раздался телефонный звонок.
– Уолш слушает.
– Это Сильвия. Как все прошло? Как он?
– Он сломан Сильвия. Я думаю, он недолго проживет в таком состоянии.
– Ну что же, прекрасно. Я переведу вам деньги, как договаривались. Прощайте.
Уолш положил трубку и улыбнулся своим мыслям. Его мечта сбылась.
Через год он ушел на пенсию, купил землю и построил дом. Что еще надо человеку на склоне лет?
Прошел еще месяц и Уолш покончил жизнь самоубийством. Говорят, перед смертью его навещала молодая и красивая женщина. Но ее имени или примет никто из соседей назвать не смог.
Сильвия подъехала к воротам тюремного кладбища, взяла букет черных гвоздик и прошла длинными рядами к нужной могиле. Потом смахнула непрошенные слезы и чуть слышно прошептала:
– Будь ты проклят отец. Ты слышишь? Будь проклят!
– Ты еще можешь все изменить. Еще не поздно! – прошептал глубоко спрятанный голос.
– Это снова ты Эниорг!? Когда же ты заткнешься тварь! Проваливай! – яростно бросив на могилу букет черных цветов она резко повернулась и быстрым шагом ушла к машине.
– Тапс Inc. Слушаю вас, – чуть позже ответила на звонок телефона Сильвия, сидя в пустынном офисе.
– Здравствуйте. Мне нужно убрать одного человека, – металл в голосе звонящего внушал страх любому, но не Сильвии. - Мне вас порекомендовал Кассия Нозус.
– Продолжайте...