Хоан Миро

Николай Якимчук
Приворожить линии снов – вот что хотел Хоан Миро.
В молитвенном молчании вставал ото сна и шел по чуть каменистой тропинке в глубины сада. Мимо дурманных увядающих белых лилий.
По беглым бликам августовской травы.
Шел в молчании, дабы не расплескать мимолетные мифы сновидений.
Силуэт напряженный, глаза печальные. Испанские консервированные маслины.
Резко очерченное лицо акцизного чиновника или школьного учителя из Каталонии.
Уловитель снов.
Ласковое и любимое дерево Хоана – циротония, наилучшая пища ослов всего лишь.
Линии, цвета, краски. Слабые попытки обнять непроходимую действительность.
Но – действовал. Менял холсты, стили. Импровизировал.
Я помню тот горячий момент, когда всё, что выходило из-под его кисти, бешено раскупалось и объявлялось сверхгениальным.
Миро мог бы благоденствовать и стричь купоны до конца жизни.
В предночных сумерках на вилле Сон Ботер (остров Майорка, родина его предков) художник тревожно бродил по взлохмаченной траве. С моря дул сильный теплый ветер. И поочередно хлопали красные, жёлтые, голубые ставни, расписанные самим Хоаном.
По замыслу Миро усадьба должна была походить на большой белый корабль с разноцветными парусами.
– Послушай! – художник ерошил редеющие волосы, – они совсем охренели! Я стал для них просто-напросто товаром. Но ведь я не мясо, которым они обжираются на своих стерильных виллах по вечерам. Я лишь хочу выплеснуть на белый холст цвет моих снов! Послушай! Я принял решение! Всеочищающий огонь – вослед за ним я пойду! Это и есть мой выход!
И Миро торопливой походкой направился вверх по холму. Там гарцевала голая, горько пахнущая полынью, луна.
На следующее утро я узнал, что, вооружившись веником и кувшином с водой, Хоан прожёг несколько своих последних полотен.
Вдохновенный, порывистый, веселый, он делился с ближними радостью.
– Сначала я был в шоке! Но все же поймал ноту вдохновения! Я осторожно поджигал холст. Потом с нежностью и немыслимым артистизмом поворачивал картину вправо-влево. Я ощущал себя тореадором! Укрощающим и краски, и огонь, и мироздание! И вот момент икс – я начинаю охаживать всю эту свистопляску мокрым веником. Замечательно! Тут-то картины по-настоящему оживают. Взгляните! Теперь они двусторонние, как рисунок на ковре... Огонь по-праву смёл всё: рейтинги, торги и прочую ерунду.
Но... Миро жестоко заблуждался. Уже через два дня возникли ищейки-ценители: пришла телеграмма из Лос-Анджелеса от знатного коллекционера. Подумать только: он на корню скупает всю серию прожжённых картин!
И опять по вечереющему саду, полному розовых косых лучей солнца, бродит печальный подлунный Хоан.
– Я придумал! На этот раз они меня не достанут! Я стану анонимом. Я вернусь к истокам. Ведь, на самом деле, только Вселенная является полноправным автором этих насыщенных красок. Я – всего лишь лоскуток Ничто. И ухожу в тень великого Ничто. Не ставя подписи на холстах отныне.
Вкрадчивой, и в то же время ликующей походкой, Миро заспешил вверх по склону, в сторону лунного света. И словно растворился в нем, исчезнув за красноватым гребнем холма.

14 – 17 июля 2006 года,
Олонецкая губерния

p.s. картина Николая Якимчука "О, этот чудный Божий мир!" - на мотив картин Хоана Миро