От автора:
- Сема Жальский – образ собирательный, будучи студентом, мне довелось потрудиться в управлении по помилованию, нас прикрепили на два месяца, а мы отработали там - целый год. В результате: родился Сема Жальский.
Здесь же, я решил создать рубрику из его воспоминаний. Все повествования будут вестись от лица Семы, а мне - лишь остается слегка корректировать.
… А вот у меня был случай…
Судили меня как-то за убийство тещи - ну, само-собой, я ее не грохал…
Дело было в восьмидесятых – жили мы тогда в деревне и имели небольшое подворье, состоящее из живности: телки, да пары коз. У меня хлопец, страсть как, обожал их молоко, ему пять годков было. Бывало, накрошит хлеба в подводу, посыплет сахаром - густо так, и кричит:
- Бабка! Дай молока….
А теща, скажу я вам, еще та – злыдня. Ни меня, ни внука своего терпеть не могла – породу ее, видишь ли, испортил. Я, правда, поддавал - по-любительски. Так она мне всю “плешь” за это проела.
А еще у нас сучка была – “Кукла”, вылитая лиса и хитра стерва, а злюка – злее любой тещи. “Мама” моя - ее тоже не любила, вот уж не знаю, чем ей псина не угодила. Кукла на двор и слона не пустит, а уж о крадунах - говорить неча…
Лучше сторожа во всей округе не сыскать было – именно за это и жинка моя ее не любила.
Оно и понятно: ночью собака лает; поневоле приходиться вставать, идти, смотреть; и так - кажную ночь, меня то, недобудиться – устаю я на работе.
В колхозных мастерских тружусь – токарем.
Деревня наша небольшая – четыре улицы и три переулка. Стоит на суглинке, если дождь пройдет – грязь образуется непролазная. Поэтому Ленька Могильный на своем «ДТ-75» - первым парнем был в нашем сельпо, конечно, после гармониста, ну а я - за ними. Хлеб мы выращивали, вот и имелась кое-какая техника: комбайны там, самосвалы. В страду - чуть свет все кипело.
Я из дома выхожу еще засветло, и пока доберусь до станка, халтурки нахватаю, что заезжий тряпошник к пасхе.
Кому кран на самовар выточить, кому шайбу на телегу. А народ у нас душевный!
То "поллитру" самогона припрут, то жбаном отблагодарят…, медовухи конечно, а отказаться – не-е, обидишь человека.
Но я не пью в рабочее время, некогда – тружусь, как пчелка, а вот вечерком….
Ленька, я, да гармонист Плюгалис – гудим на славу. Забегу немного вперед: Ленька кони двинул через две недели после моего суда – обожрался денатурата в соседней деревне, а когда возвращался на своем тракторе: угодил в трясину; техника заглохла; Ленька заснул и больше не проснулся – сказывали: - Сгорел…
*****
Из уголовного дела:
“Я, Ульяна Жальская, урожденная Убейкобыло – дочь покойной Екатерины Убейкобыло и жена Семена Жальского свидетельствую о том, как все произошло. Мой муж, конечно виноват - алкоголик несчастный, но он не совсем виноват. Сема не умышлял худого.
Пожалейте! У меня на руках остался маленький ребенок – не лишайте нас единственного кормильца. Он ведь не нарочно.
Мы с мамой хотели, как лучше…
Это Егориха проклятая – виновата, это она – старая ведьма из зависти нас научила.
Сема мой, хоть и пил, а по дому все делал и не пропивал, как Митька ее: и курей, и поросят. Недаром она в могилу его свела – отравила снадобьями, вся деревня об этом судачила. И маму научила – кровью…”
*****
По субботам, с работы я возвращаюсь пораньше. Это святое. Банька, пельмешки – традиция, одним словом. Обязательно мимо магазина, вина там взять к столу, конфет - постреленку своему.
Так вышло и нонче. Купил “Медвежью кровь” – отвратительное пойло, сельмаг им уже вторую неделю торгует. Подхожу к дому – навстречу мой бесенок:
- Почему-то один, – подумал я, обычно они вместе с Куклой встречают меня.
- Да наверно на огороде, капусту стережет – мелькнула мысль. - Козы то, дома.
Руки раскинул, подхватил Ромку и говорю ему:
- Что, соскучился!?
- Сильно, сильно пап соскучился! – восклицает он и крепко обнимает меня за шею.
Я поставил его на землю. Он, как всегда:
- Че принес? - и шасть мне в карман, потому как знает, я ему, там обязательно что-нибудь припасу.
- Пап, а бабушка с мамкой Куклу убили. – Ошарашил он меня.
- Как!? – онемел я.
- Бабушка ее повесила, а потом кровь в бутылку налила и в сенцах спрятала.
- И что, они при тебе уби-вали? – я аж, заикаться стал.
- Угу! – набив рот конфетами, ответил мне Ромка.
- Ну, пойдем, покажешь... только им ничего не говори - заговорщически подмигнул я сыну.
- Ну, “мама”, устрою вам хохму. – Раззадорился я и подменил кровь на вино.
После бани, распаренный и умиротворенный я в предвкушении читал газету. Мне не терпелось поужинать. Наконец, жинка позвала к столу.
И, пока она орудовала у печи ухватом, теща многозначительно вышла в сени, а вернувшись, выставила на стол бутылку “Медвежьей крови”.
- Мама! – воскликнул я – как Вы нонче щедры! То постоянно бубните, что я алкаш, дочери вашей жизнь загубил, а тут сами меня спаивать собираетесь.
Она несколько потупилась и даже покраснела, или мне это показалось, но то, что они переглянулись меж собой – это я уловил точно.
И стакан один подали.
Теща залебезила: - Да суббота ведь, а после баньки и вообще не грех, да и примириться хочу с тобой, а то грыземся, словно соседи каки.
- Ах! Раз, такое дело! – я поднялся и принес еще два стакана. Разлил на троих. Бабы мои, аж побелели. Теща схватилась за сердце, Улька за голову и ну, дружно отнекиваться.
- Как знаете? – буркнул я, и залпом опорожнил стакан, закусывать не стал, а уставился на тещу. Она, как завороженный кролик, не сводила с меня глаз, наполненных ужасом.
Я молча кивнул на полный стакан. Она вздрогнула и мотнула отрицательно головой.
Тогда, не отрывая взгляда, я хлобыстнул и ее долю, посмотрел на жинку, та будто вросла в лавку. Я по-прежнему, не проронив ни звука, указал глазами на вино. Улька замахала руками, намереваясь выскочить из-за стола, но видно крепко страх приковал. Я с удовольствием приговорил и ее стакан.
Воцарилась тишина, подобно священной. Я насупился, как сыч и время от времени поглядывал то на одну, то на другую. Они в свою очередь побледнели и не шевелились, наблюдая за мной.
Гав! – вдруг рявкнул я. Бабы, так и свалились – теща замертво, жинка в глубокий обморок.
Вот такой у меня был случай….
*****
… Встать, суд идет!
… Именем Российской Федерации: приговорить Семена Павловича Жальского к двум годам лишения свободы – условно…