Однажды моя скиталица, устав от серых обоев своей комнатушки-коробки, покинула меня. Она часто пропадала не с того не с сего, зачастую не оставляя никаких координат и следов, по которым я мог бы найти хотя бы клеточку ее невесомого тела. Что ж в этом она вся, и мне было не удивительно тем утром услышать звенящую тишину за ее скромной дверью. Я никогда не позволял себе бояться за нее, я всегда знал, что она счастлива в своих блужданиях. Как часто она внезапно появлялась в моем уединенном жилище такая уставшая, в пыльной одежде, сильно исхудавшая, такая долгожданная… Я смотрел на это нежное, измученное дорогой создание и не мог понять, откуда в ее глазах этот страшный в своем пугающем блеске свет… Она же улыбалась и говорила, что только так способна заставить грудь наполняться воздухом, только так она и умеет жить. А я тихо ставил чайник на газ.
Не думайте, это не было любовью в том смысле, в котором данное слово обычно понимается. Я не страдал, я не ждал и порою даже не надеялся увидеть ее снова. Я жил в ее отсутствие привычной жизнью, работал, изучал давно замусоленные нашими шагами улочки, читал, знакомился с людьми…Она просто была моей тайной, медленно проникающей в вены, сильнодействующей и бодрящей мой спящий разум. Но она всегда была всего лишь одним единственным быстрым кадром моей жизненной кинопленки. Яркий и быстро исчезающий, затмевающий все остальные, угрюмо ползущие. Я не был способен удержать этот миг в своих слабых руках. Я даже не пытался. Бесполезно. Она бы мне никогда не позволила…
Как я уже говорил, я нисколько не был удивлен ее уходу. А я сразу понял, что она снова ушла по какой-то пустоте в стенках сердца. Это чувство нисколько не тревожило меня, скорее просто было предвестником. Я механично отвернулся от знакомой двери со старой китайской ручкой и медленно зашагал по полотну ступенек. Я отправился гулять по городу, заполнять себя запахами улиц, звуками машин, видами зданий и незнакомых лиц. Я поступал так всегда, почти что по привычке.
Минуло две недели, и я получил от нее послание. Аккуратный белоснежный конверт с неизвестными марками и штампами радостно мелькнул в безразмерном почтовом ящике, и я не смог сдержать предательской дрожи в руках. Добежал до своего этажа крайне быстро, забыл запереть за собой дверь. Конверт был как всегда легкий – она никогда не писала много, обходясь кратким упоминанием места пребывания и небольшим описанием своего состояния дел. Она писала:
« Здравствуй, мой чудесный друг, который к моей великой надежде быть может пребывает в благополучии сейчас! Мне бы очень этого хотелось. Пропала я в южной стране песков и солнца. Я вижу свет, сияющий вокруг, и он согревает душу мою. Здесь царит вдохновение, принесенное морским ветром. С неба улыбается тонкий месяц и яркая звезда моей надежды. Здесь много чудес. Я живу в достатке, которым могу обеспечить вполне сносное проживание. Все очень странно, друг мой. Быть может до встречи. Не грустите в нашем городе!»
Это все, что прилетело ко мне от нее из этой неведомой земли. Я бережно сложил послание пополам и спрятал в ящик стола. Я знал, что она жива, и этого было достаточно. Я отправился жить в нашем городе.
Скоро она вернулась так же неожиданно, как и исчезла. Тихий стук, свойственный только ее тонким пальцам, запел соловьем в моей пропахшей сыростью квартире, да и не в менее отсыревшей от дождей душе. Сладкий звук для моих ушей среди тихой будничной ночи. Она стояла на пороге такая же, как всегда, но и в то же время, как и всегда, слегка изменившаяся. Как сейчас помню ее тяжелый от дождя синий блестящий плащ на хрупких плечах и мерзлые капельки в рыжеватых волосах. Она как всегда улыбнулась одним кончиком губ и прошептала осторожное приветствие, словно в доме моем спали дети. Я заметил, как потемнела ее кожа за время отсутствия, как выгорели отдельные пряди волос. От нее пахло свежим морем и соленым паром с привкусом сырого песка. Тогда она мне показалась настоящей иноземкой. Я отправился на кухню заваривать чай, пытаясь краем глаза не выпускать ее из поля зрения. Я чувствовал некое отстранение ее от меня, слишком уж молчалива и печальна она была. Но она вернулась! Я был слишком рад, чтобы следить за грустью, сгущающейся в ее зрачках. Потом мы пили крепкий индийский чай с еле уловимым вкусом бергамота и молчали. Ее ладони нежно держали небольшую чашку, закрывая ее полностью. Мне казалось, что пар вытекает прямо из ее сложенных пальцев. По окончанию трапезы она заговорила. Беседа наша была краткой и осторожной. Я чувствовал дыхание прощания в воздухе, так просто и ясно… Она просила меня дать ей сегодня ночлег, а завтра она снова пойдет теперь уже известной ей тропой. Она сказала, что срок путешествия неизвестен, что она видит дорогу, но не знает ее длину. Ее взгляд как-то странно блуждал по моему лицу, она казалась растерянной. Конечно, я был счастлив приютить мою блудную птаху перед тяжким перелетом. Я предоставил ей свою кровать в распоряжение, сам решил спать на полу, хотя знал, что сон не снизойдет до меня в эту ночь. Мы очень мало говорили. Быть может, теперь я жалею об этом, ловлю себя на мысли, что забываю этот низкий голос. Наше молчание ее явно успокоило, я знал, что лучше не задавать вопросов. Я мирно сидел на полу и наблюдал за ней. Она же была похожа на бронзовую статую, полулежала на кровати и что-то писала в маленьком потемневшем блокнотике. Скоро я погрузился во тьму, убаюканный шуршанием страниц и скрипом ручки…
Утром ее уже не было. Я понял, что она очень спешила: завтрак был не тронут, пахло пылью…
На следующий день, в какой-то монотонной апатии я решил убрать дом: подмести пол, вымыть окна.…Таким образом, я обнаружил несколько забытых ею вещей. Маленькое бирюзовое колечко закатилось под кровать и загадочно блестело своим ярким цветом, расческа лежала на тумбочке, а под подушкой я нащупал тот самый блокнотик, в котором накануне она так сосредоточенно что-то писала… Странное чувство охватило меня, я вдруг понял, что эта вещь может раскрыть передо мной мою девочку-тайну. Сомнений не было – это был дневник. Дневник странницы. Дневник, который так неосторожно был забыт в таком неподходящем для него месте. Я смотрел на зеленую глянцевую обложку как завороженный, не в силах что-либо предпринять. Тут я страшно разозлился на себя, закинул блокнот в ящик стола и закрыл на ключ. Я решил ждать ее и вернуть забытую вещь, не оставив ни одного отпечатка.
Прошло три дня, и я попрощался со своей совестью, не сумев побороть искушения. Не вините меня, я всегда был любопытен…Записи были недавними:
«Дата
Песок как ты прекрасен! Море, ты меня принимаешь, как мать дитя…я пришла сюда по зову ветров, ощутив горсть песка в ладони. Но что, что меня здесь ждет? Какое невиданное чудо? Я следую за ветром, ищу белый камень средь черных, а сердцу неспокойно…Скоро я буду на месте.
Дата.
Вчера я бродила по берегу, когда взору явились стены белого города. Они мирно дремали на краю отвесных скал. Солнце уснуло на их цвета мела камнях. Мне наверх. Это и есть старый город. Мне осталось лишь миновать водопад, роняющий свои тяжелые воды в морскую пропасть. Пока что стоит укрыться в этих прохладных гротах, спасти свою голову от нещадной жары. Месяц ведет беседу со звездой, как и прежде, отражаясь в красных водах…
Дата.
Я в городе. Какие тут люди! Они прекрасны, словно изящные пантеры, гибки, как тростник, их тела отточены водой и палящим солнцем. Женщины спрятали свои темные головки под цветными платками, мужчины же гордо расхаживают по улицам, подняв к солнечным лучам точеный подбородок. На меня смотрят с легким удивлением. У меня нет платка, и я не следую их вере. Их язык очень мелодичен, я уже начинаю его подучивать, хотя, и вынуждена пользоваться интернациональным… Нужно найти убежище.
Дата.
Нашла себе жилье, теперь будет легче. Сегодня первый обзорный день. Старый город полон мечетей, маленьких деревянных лавочек и все это разбросано по кривым мощеным улочкам. Сегодня стоит написать моему чудному другу.…Вышла в порт, изобилующий лодками и яхтами, горизонт очерчивают горы. Чувствую ветер перемен.
Дата.
Сегодня набрела на бродячий цирк. Не в силах описать произошедшее как следует. Человек, который теперь занимает мои мысли, сначала вызвал во мне странную неприязнь, которая теперь переросла в плавную нежность.…И что со мной?… Я не могу назвать его красивым, в понимании современного мира, но каким очарованием веет от этого ни на кого ни похожего человека! Он крайне не высокого роста, сильно загорелый под этим страстным южным солнцем, его красиво изогнутой формы глаза светятся медовым теплом. Черные волосы опускаются чуть ниже уха. Лицо имеет грубоватые, но правильные черты, которые наполняют его внутренней мудростью и легким непосредственным удивлением. Сначала он просто мельтешил довольно часто перед глазами в каком-то слишком ярком наряде и не вызывал никакого моего интереса…
После я забыла о своей краткой прогулке около цирка и направила стопы свои в ближайшее заведение, где можно приобрести дешевый обед. Каково же было мое удивление, когда пара крепких рук вдруг закрыли мои глаза.
- Отгадай кто это!
- Откуда мне знать! Отпустите же меня!
- Нет, сначала назови имя…
- Мне ль знать Ваше имя!
- Говори же!
Я брякнула первое попавшееся распространенное имя в этой стране. Хватка сразу ослабла, и предо мной явился выше описанный человек. Белая повязка украшала его лоб.
- Ну разве у меня может быть такое имя! – с какой-то смешной обидой сказал он и улыбнулся.
- Ну, уж простите, не отгадала… - подыграла я похожим тоном.
Еще одна улыбка и этот странный человек исчезает в дебрях этого города.
Дата.
Бродячий цирк давал сегодня представление. Меня словно магнитом тянуло на него. За сравнительно небольшую плату я оказалась в просторной зале с небольшим рядом стульев. Мое скромное одеяние не выделяло меня из толпы. Я заняла место у столика и заказала горячий кофе. Лиричная музыка осторожно пробиралась в сердце. Как оказалось данная труппа актеров специализируется на разного рода танцевальных шоу и на комедийных постановках. Сегодня ставилась юмористическая сказка восточного фольклора. Я не ожидала увидеть новоиспеченного знакомого в ряду выступающих, но названный был здесь…Он играл роль последнего злодея, очаровательно лукаво улыбаясь. Он большей частью импровизировал. Тогда как остальные действовали по сценарию. Это было очень заметно. Я сидела в последних рядах, и действие было загорожено чужими головами. Но все же мое любопытство росло. После окончания представления актеров представили. Я впервые услышала его имя. Его звали Э. Красивое, необычное имя…
Дата.
Его тяготит к отрицательным ролям. За его веселостью скрывается грусть…
Сегодня я столкнулась с Э. в длинном цирковом коридоре перед представлением. Я остановилась и не могла отвести глаз. Он смотрел как-то тихо и мирно, хотел что-то сказать, но получился лишь невнятный шепот…
Дата.
Мы с Э. выбираем одни и те же места посещения. Этой ночью мне было не сыскать сна. Я решила скоротать ее в местном заведении под звуки живой музыки и в компании с бокалом вина. Э. сиживал за соседнем столиком в сопровождении пожилой дамы и дамы помоложе. В руках у него была колода карт, и он их медленно раздавал их играющим. Я не замечала, что творят мои руки, поэтому почти не заметила, что чуть не сожгла скатерть свечой, стоящей на ней…Господин Э. приметил таковые нелепые маневры и просто улыбнулся своей привычной улыбкой…
Дата.
Одно и то же зерно тьмы, посаженное на разных почвах…Э. вечно старается что-то промолвить при виде меня, но тщетно…Голос будто срывается, да и я не могу ничего ответить, словно заколдованная! Чертовщинакакая-то! Сегодня он таинственным образом оказался в толпе людей, с которыми я находилась.
- Есть ли тут господин М? – промолвил он своим, как оказалось, громким голосом.
- Нет, - звучало со всех сторон.
Тихий взгляд и его след простыл.
Дата.
Я узнала, что цирк завтра уезжает, увозя всю свою труппу с собой. Сегодня их последнее представление. По программе танцевальное шоу. Господин Э. сегодня неотразим и многогранен. Роли его разные, но все отличаются некой экзотичностью. Последний концерт… Улыбка не сходит с лица Э: он то кавалер, одетый в аккуратный смокинг, то бродяга, носящий последние лохмотья, то обольстительное чудовище.…Танцует он рьяно, отчаянно…Номера отличаются особым драматизмом в этот вечер, словно по заказу моему мрачному сердцу. Я наблюдала за происходящим со светлой улыбкой на лице – это маска. Тьма внутри. Ужас более не увидеть этого талантливого актера.
Представление кончилось. Занавес. Аплодисменты.
Я увидела его еще раз сегодня ночью…Он шел один куда-то прочь от толпы. Обернулся на мгновение, бросил взгляд в темноту, которая надежно меня укрыла…
Дата.
Они уехали на исходе ночи. Странная игра окончена. Я возвращаюсь.
Дата.
Я снова в родном городе. Сердце странно щемит тоска по южному городу. Мой милый друг дает мне сегодня ночлег. Мне больно смотреть на него, не знаю от чего…Может, лишь оттого, что я навсегда покину его.…Быть может, он меня простит за мою ветреность и глупость, за то, что так мало места я ему уделила в сердце своем.…Не найти мне покоя больше…Я растрачиваю свою жизнь каждый день в больших дозах… Я обязана вернуться в пески и жить отшельником, но пусть мой милый друг не знает о моей судьбе…Он мне как родной брат, и я не хочу ранить его своей своевольностью…Странно, но казалось бы ничего не значащие моменты жизни моей истрепали меня основательно.…Спасибо тебе, мой брат…Я ухожу в пески…»
Вот, что я прочел. Странно, я сидел под огромным впечатлением от написанного…Я испытывал и ревность, и ненависть к какому-то заблудшему актеру, и жалость к моей страннице, и невероятную тоску по ней…Она всегда была одинока. Я был ошарашен ужасным открытием…Я понял, что вряд ли смогу жить без нее, что я вот так просто потерял ее. Я…любил ее все это время, но не мог признаться сам себе в этом.…А теперь…
Вскоре я получил записку без адреса: « Если можешь – прости»
Конечно, она лучше меня самого знала меня. Я до сих пор не знаю специально ли был оставлен этот блокнот, или забыт в спешке…