*
- Уже кончили? – с шумным выдохом спросила Нонна и тяжело перешагнула через порог..
Любовники еще проживали последние минуты радостного дружеского единения, которое наступает после близости… Они еще не оделись после постели. Он сидел с полотенцем вокруг чресел, она была в его большой распахнутой рубашке… Минут пять назад они, отдышавшись от стонов и оргазмов, дурачились перед зеркалом в чем мать родила.. Она прогибалась своим маленьким телом, изображая гипсовые статуэтки, а он нависал над ней, и картинно трогал ее за милые выпуклости. А потом они прикрылись – она рубашкой, а он полотенцем – и беззаботно смеялись, вспоминая что-то.. И не услышали, как в дверь вошла Нонна. Его жена.
- Опоздала, выходит. – сказала Нонна красивым низким голосом и прошла к столу, задев Ларису краем просторного плаща.
- Я чувствовала. – Нонна налила себе минералки и медленно выпила. – Одевайся. – сказала она Ларисе, наполняя второй стакан.
Лариса стала одеваться. Медленно и сонно. Со стороны казалось, что она издевается над хозяйкой нарочитой неторопливостью движений и пристывшей ко рту пренебрежительной ухмылкой. На самом деле она не могла преодолеть парализующую вязкость в движениях рук, которые сделались словно протезы. Она натягивала одежду и каждую минуту ждала, что вот-вот в нее полетит стакан или бутылка из-под минералки.
- Ты же старая! – разглядывая стакан, говорила большая рыхлая Нонна. – Ты же старая проститутка, - посмотрела она в сторону большеглазой тоненькой Ларисы. – Что? Уже никто из мужиков на тебя не кидается, так ты в мой дом, в мою постель забралась, жидовка грязная?
- Ну, знаешь, Нонна, - привстал муж. – Причем тут…
- Молчать. – устало скривилась Нонна. – С тобой разговор отдельный.
- Мужичок-то твой неспроста сбежал… - Нонна все пила и пила. Ее коротко стриженные волосы при каждом глотке двигались надо лбом, и колыхались набрякшие веки.
- Моего мужа не трогай – Лариса, холодея от собственной, не подчиняемой ее воле, смелости, подошла к столу и тоже налила себе минералки и почти физически ощутила виском удар стаканом, который должен был последовать за этим…
- Ладно, про мужика твоего я зря… - неожиданно миролюбиво согласилась Нонна.
- Митя, проводи меня. – Лариса застегивала последнюю пуговицу на плаще.
- Да, да… сейчас. – Он стал натягивать брюки.
- Сама дойдешь. – Нонна сжимала пухлыми пальцами стакан.
- Я провожу – Митя был нетороплив и почти спокоен.
- Сидеть! Или не вернешься. А ну пшла, сука! Пусть тебя твой еврейский Яхве провожает.
Лариса вышла в кромешную тьму ночного дачного поселка. С трудом отыскала калитку. Сбоку пунктиром зашуршала собачья цепь, и послышалось рычание. Она свернула направо, туда, откуда доносился слабый свет одинокого фонаря. Где была дорога, она не знала. Митя привез ее сюда на такси уже в потемках, и она не запомнила дороги… да и не запоминала… Теперь она медленно шла посреди проулка на свет фонаря, ожидая, что вот-вот послышатся шаги догоняющего ее Мити.. И он ее проводит… И они, спеша и немногословно простятся, стесняясь друг друга..
Но Мити все не было и не было… Она совсем потерялась, бессмысленно сворачивая то налево, то направо.. Под каблуками вместо асфальта неуютно и злобно зашелестел гравий. Шелест был наглым и громким. Казалось, от шумевшего гравия темные окна дач со злобной укоризной вспыхивают мрачными бликами-взглядами. Она услышала, что к ее шагам приплетается еще какой-то звук. «Митя?» - подумала она и оглянулась. Ее догоняла большая молчаливая собака. Она неслась на нее с несуетливой стремительностью, и Лариса поняла, что так смерть настигает беспутных женщин. Она отчаянно бросилась за поворот, в очередной проулок, и неожиданно выбежала на пустынное шоссе. Ноги ее затопотали по твердому асфальту, но было уже поздно: сзади на нее навалились ослепительное сияние глаз чудовища, визг и горький смрад…
- Девушка, не стойте столбом. Садитесь. Вам куда? Перепугалась? Что ж Вы по ночам черте-где бродите… Тут собак бездомных полно. Загрызли бы ведь… Вон тварь какая огромная… - мужик в футболке и в кепке высовывался из дверцы КАМАЗа. – В город? Поехали, отвезу. А то тут до утра никто не проедет…
На обочине, лежало большое тело мертвой собаки, измятое и отброшенное грузовиком…
Лариса долго боялась вспоминать свое греховное приключение, вздрагивала от каждого телефонного звонка, страшась услышать голос Нонны. Митю она поначалу хотела услышать и сказать ему… что он… Нет, что она… Но он так и не позвонил…
Потом как-то все улеглось, подернулось временем… А спустя полгода она узнала, что Митя овдовел. Нонна погибла тяжело и странно. Ее переехала какая-то большая машина недалеко от их дачи…