Индустрия смерти

 
 
Благодаря своему замечательному образу жизни я знаю многих людей, многие знают меня. Некоторых из них я бы предпочел не встретить никогда. Связь со мной есть у нескольких уголовников, просидевших в тюрьме полжизни. Естественно, мне совсем не нужны такие контакты. Беспорядочное пьянство иногда сводило меня с темными личностями, что казалось мне абсолютно нормальным в минуты сильного алкогольного опьянения. Конечно, иногда в таких ситуациях я думал о том, как мог до такого дойти, как мог оказаться в подобной компании. Алкоголь часто уравнивает людей, представители совершенно разных социальных групп, поколений, отличающиеся друг от друга буквально во всем – все начинают говорить на одном языке. Бухло как бы помогает понять – все мы в одной связке, и никуда от этого не деться. Большинство из таких знакомств были локальными. Эта история о том из них, которое имело продолжение.

***
Тогда было лето, стояла невыносимая жара. Уже около трех суток я был пьян, и, кроме того, в день знакомства мне скормили таблетку дерьмового экстази. Весь день я пил пиво и танцевал с плеером в ушах, одновременно пытаясь разговаривать с приятелем. Колесо было слабым, так что я не испытал того кайфа, которого ожидал. Ближе к вечеру я основательно напился, действие наркотиков прошло. Попрощавшись с другом, я направился на район, намереваясь добавить еще там. Дозвониться до приятелей, живущих неподалеку, мне не удалось, так что оставалось догоняться одному. В глубине души я был рад этому факту, но не хотел себе в этом признаваться. Мне не хотелось видеть никого, я был чрезвычайно подавлен и разбит. Депрессия становилась все сильнее с каждой новой банкой, наркота не помогла. И вот я сидел на лавке поздно вечером, накачиваясь мерзкими коктейлями вроде «Черного русского» и прочей поебени. По поводу родителей я не волновался, почти все лето они проводили на даче. Оставалось бездарно напиваться и валяться на кровати. Незадолго до этого я пытался устроиться на работу, но ничего не вышло. Меня банально кинули, как последнего жалкого придурка. До сих пор не понимаю, как я мог так обложаться.
Итак, я бухал на лавке около своего подъезда и строил планы на светлое будущее. Было необходимо прекращать это дикое пьянство, так как ситуация уже выходила из под моего контроля. Молодой парень, который по идее должен только начинать свой долгий жизненный путь, спивается на лавочке возле дома, жизнь зашла в тупик, никакого движения, развития. Неудачи с работой окончательно вывели меня из равновесия. Ещё неделю назад все было не так плохо, я пьянствовал в клубе, поил девочек текилой, после чего, упившись до невменяемого состояния, отправился с одной из них к себе домой, где трахал ее часа два, так и не кончив. На утро мне было чертовски плохо, я плакал, называл себя вслух конченым алкашом и дегенератом. Только через пару дней, когда я вновь переспал с ней, но уже по трезвому, я успокоился. Все становилось на свои места, туман рассеивался, появлялись перспективы и тут…. Снова полный провал. Жизнь становилась невыносимой.
На дворе была глубокая ночь, часа два или что-то вроде того. Я открыл новую банку пойла, твердо решив, что она будет последней. Хотя, если быть честным, для меня уже не существовало такого понятия, как твердо что-то решить. Я мог обещать себе все что угодно, все что угодно говорить. Слова уже не имели никакого значения, с одинаковой легкостью я мог врать как себе, так и другим. Так легко говорить то, что удобно в данной ситуации, а не то, что есть на самом деле. Сами понятия правды и лжи становятся весьма размытыми, неопределенными, грань стирается. Я не подставлял близких мне людей, всегда был готов помочь, но часто был нечестен, слишком часто. Короче я открыл новую банку, решив, что она последняя, но сам я в этом уверен не был. На улице не было ни единого человека, только я со своим бухлом. Впрочем, я знал, что обязательно встречу несколько незнакомцев в ночи, этого не могло не произойти.
Мои незнакомцы вышли из-за угла дома, громко разговаривая и матерясь. Они сразу заметили меня благодаря свету фонаря и направились к моей лавке. Было еще несколько свободных лавочек, но они выбрали именно мою.
- Мы присядем, ничего? – спросил один из них.
- Садитесь. – Мне было просто наплевать, хотя и не хотелось вести интеллектуальные беседы с местной пьянью.
Они пили “Черные русские” и выглядели пугающе. Они не были бомжами или совсем уж опустившимися алкоголиками. Вполне приличная одежда, чистота, вроде нормальный вид, пугали только лица и, особенно, глаза. Один был постарше, русский, по имени Коля. Имя второго исчезло из моей памяти, он был армянином с очень бледным лицом. Сначала они разговаривали между собой, однако вскоре обратили внимание и на меня. Мы познакомились, передали друг другу ничего не значащие имена, которые теряются во мраке, как и лица. Очень скоро я выяснил, что познакомились они в тюрьме, каждый из них сидел около 3-4 раз, в целом около половины жизни мои незнакомцы провели на зоне. Такое положение дел меня совcем тогда не смущало. Коле было 36 лет, второму кажется 31 год. Когда я узнал возраст, мне стало не по себе. Коля выглядел лет на шестьдесят. Его помятое, иссохшее лицо, желтые глаза, безнадежный взгляд. Страшный, как смерть. Лицо человека, отмотавшего не один срок, избитого жизнью, героином и пьянством. Второй выглядел получше, армянский тип лица более устойчив ко всякого рода ядам, в глаза бросались лишь болезненная бледность и худоба. Вскоре они уже рассказывали мне о своих семьях, детях. Мне запомнилось то, как Коля рассказывал о своей дочке, интонация, чувства. Казалось, дочь была для него олицетворением всего светлого в жизни, хотя он и не имел возможности часто с ней видеться. Уголовник Николай вызывал у меня некоторую симпатию, тогда как его друг был агрессивен и напрягал. Он сидел на корточках и покачивался, постоянно делал Коле какие-то глупые замечания, был очень сильно пьян. Помню, я еще думал тогда, как легко было бы мне ударить его ногой по лицу, вырубить одним ударом. Соблазн сделать это был весьма силен, но я сдержался.
Вскоре мы уже разговаривали о наркоте. Оба моих собеседника, как выяснилось, были знакомы с героином и некоторыми другими веществами, которые вкалывают внутривенно. Я рассказал им о таблетке, которую съел в тот день.
- Экстази – это же винт, так? – спросил армяшка.
- Что-то вроде, но намного слабее,- ответил я, точно не зная, о чем говорю.
Банка, которая должна была стать последней, давно валялась в мусорке, я тем временем допивал следующую. Пиво было разминочным напитком, после 6-7 бутылок я начинал квасить коктейли, эту чертову отраву. Мои собутыльники допили свои банки и мы направились к круглосуточной палатке, находившейся в двадцати метрах от нас. Я чувствовал, что начинаю терять способность адекватно мыслить, что эта банка может добить меня окончательно, но было уже на все плевать. Я перешел грань. На этот раз мне захотелось “Ягуара”, они продолжали тему “Черных русских”. Мы вернулись к своей лавочке и продолжили общение.
Дальше память начинает изменять мне. Точно помню, что мы ходили в палатку еще раз. Помню, что начал рассказывать про ЛСД, про его чудесное действие, хотя сам никогда его не пробовал. Еще я сказал, что вполне могу достать им марку или еще что-нибудь. Это отчасти было правдой, хотя достать кислоту было не всегда возможно. А дальше… Дальше я оставил Коле свой номер. Сказал, что у меня есть доступ к наркоте и, если что, я могу достать. Он записал его в записную книжку, так как его мобильный телефон сломался. Они рассказывали мне что-то о героиновом приходе, сами с трудом ворочая языком. Коля был явно адекватнее, чем его друг, который уже порол какую-то несуразицу. Я уже тоже ничего не понимал, медленно попивал свое дерьмо и тупо смотрел перед собой.
- Ладно, надо домой мне его довести, - сказал Коля, указывая на приятеля, который потерял равновесие и развалился на асфальте, похоже не собираясь подниматься.
Я помог Коля поднять друга, мы попрощались и разошлись. Мне вообще и не надо было никуда идти, подъезд находился напротив скамейки, где мы пили. Придя домой, я упал на кровать не раздеваясь. В голове все кружилось, что не помешало мне тут же заснуть.


***
С утра я долго не мог встать, было чертовски плохо. Нёбо покрылось коркой, каждое сглатывание вызывало тошноту. Как и после любой серьёзной пьянки, я лежал и прокручивал в голове события прошедшего дня. Вспомнив все, я решил, что ничего плохого не произошло. Мне не следовало оставлять свой телефон, это было серьёзной ошибкой, но не сильно меня беспокоило. Я был практически уверен, что Коля не позвонит. Обычная болтовня, глупые пьяные разговоры, теряющиеся в череде себе подобных. Я успокоился, твердо решил в ближайшее время отказать себе в выпивке. Несмотря на сильную головную боль и непередаваемую мерзость во рту, мне все же удалось уснуть.
Я проспал около четырех часов, и, проснувшись, почувствовал себя значительно лучше. Разум прояснился, голова почти прошла, лишь сухость и неприятный вкус во рту еще давали о себе знать. Я выпил литра два воды, несколько раз почистил зубы, принял ванну, затем поставил чай и сделал пару бутербродов с плавленым сыром. После всего этого стало совсем хорошо, даже наступило чувство некого просветления. Я взял пакет с грейпфрутовым соком и пошел смотреть какой-то фильм. Этот день был уже распланирован: пару новых фильмов, книга, кровать. Нужно было отдохнуть, привести мысли в порядок. Я уже знал, что на следующий день зайду в Интернет и продолжу поиски работы, все будет хорошо. Тут мне позвонила Катя, девушка из клуба.
- Давай погуляем по центру, сходим в кино, - предложила она.
- Приходи лучше ко мне, у меня есть пару дисков. Родителей нет, как всегда.
- Отлично! Буду где-то через час. Возьмем вина?
- Может без вина? – спросил я, уже зная, что мы его возьмем.
- Напился вчера?
- Да, и не только вчера. Берем одну бутылку.
- Две бутылки. Тебе надо одному литра три, чтобы нажраться.
- Хорошо, две и не более того. Через час у метро.
- Я позвоню, как буду подъезжать. Давай, до встречи.
- Давай…
Как только мы попрощались, меня тут же охватило чувство предвкушения. Я побрился, еще раз принял душ, и был готов к встрече. Это девчонка нравилась мне. В ней было столько позитива и радости, которых мне серьёзно не хватало. Хотя, в сущности, мы были похожи. Клубы, пьянки, беспорядочные связи, желание взять от этой жизни сполна. И каждый из нас понимал, что все это мало что нам дает. Каждый метался из стороны в сторону, пытаясь найти что-то и зная, что не найдет ничего. Хотя в тот момент я был уверен, что все что мне нужно – это она, ее лицо, ее руки, тепло. И чертова бутылка вина, но только одна…


***
В тот день мы с Катей выпили две бутылки хорошего вина и не посмотрели ни одного фильма. Мы только трахались, спали и снова трахались. На следующее утро мне уже казалось, что я влюбился. Я был полон сил и готов на все. Позвонил по третьему объявлению на работу, договорился о собеседовании. Потом долго и тщательно убирался в квартире, мыл полы, стирал одежду, готовился к приезду родителей. Все снова становилось на свои места, становилось ясно, что делать дальше.
Кажется, была пятница, когда я прошел собеседование. Я был красив и уверен в себе, явно понравился работодателям. Мне сказали, чтобы в понедельник выходил на работу, что я уже точно принят. Все складывалось как нельзя лучше. Я прекрасно знал, что долго так продолжаться не может. Человек рожден, чтобы терпеть и иногда ловить редкие моменты счастья, полного благополучия. Кайф от таких моментов должен компенсировать все дерьмо серых будней, все проблемы и неудачи. Жизнь переменчива, то хорошая штука, то дерьмовая. В ту пятницу она была очень хорошей.
Весь день мы гуляли с Катей, ели дурацкую сахарную вату и мороженое. Вечером пошли в “Пушкинский” на очередную многомиллионную пустышку под названием “Трансформеры”. Я хотел Катю прямо там, в зале, но народу было слишком много. Впрочем, я и так чувствовал себя отлично. Устроился на работу, не испытывал никакой потребности в выпивке, рядом сидела красивая девушка, которая была моей, по крайней мере в тот вечер. Я клал руку на ее голые ноги, двигался все выше, и мы вдвоем мило улыбались пожилой паре с детьми, которые сидели рядом и презрительно поглядывали в нашу сторону. Все просто восхитительно.
Фильм закончился, и я проводил Катю до дома. Её родители были дома, так что пришлось заняться этим в подъезде, чего я никогда до этого не делал. Тогда было просто отлично, совершенный секс. Главное – страсть, место практически не играет роли. Запланированный секс на мягкой кровати может оказаться хуже, чем импульсивный в тесном лифте. Когда я уже почти кончал, она крепко прижала меня к себе, так что я с трудом успел достать и не кончить в нее. Вообще надо быть осторожнее, детишки мне никак не нужны. На всякий случай я все равно посоветовал ей съесть пару таблеток, ради профилактики. Мы еще долго целовались и курили на лестнице, я никак не хотел ее отпускать. В конце концов я понял, что если сейчас не уйду, то опоздаю на метро и вообще не доеду до дома. Мы договорились увидеться в ближайшее время и попрощались. Кажется начиналось… Это был уже не просто секс, я видел ее глаза, видел, как она на меня смотрит. На этот раз все должно было получиться, я не мог ошибиться снова, только не сейчас.
Я шел к метро совершенно счастливый, находился полностью в своих мыслях. Тут раздался звонок. Звонили с домашнего, номер был незнакомым.
- Алло.
- Алло. Никита, ты? – спросил меня хриплый, прокуренный голос.
Помню, до меня не сразу дошло, кто это. Недавняя встреча с районными уголовниками казалось мне такой далекой, как будто это было не со мной.
- Да. Кто это? – спросил я с довольно грубой интонацией.
- Коля, пили недавно вместе. Забыл что ли?
- А, да, здравствуйте, - внутри меня все опустилось. Только этого мне не хватало.
 - Да какой здравствуйте, мы на ты давно, пили вместе. Слушай, мне ***во совсем, помоги… Я сюда недавно переехал, никого не знаю, только к тебе могу обратиться. У меня тут проблемы, ****ец мне… Героин сможешь достать?
- Нет, героин не могу. У меня нет знакомых, которые им занимаются. – Я соврал. Знакомые у меня были, и белый был всегда, но только связываться с этим дерьмом я не хотел.
- Достань хоть что-нибудь, эту, как ее, ЛСД… Мне запретили с дочкой видеться вообще! Если бы не она, я бы маме ее горло бы перерезал на ***! Ты помоги мне один раз, я потом сам как-нибудь.
Не знаю, на хрен я вообще с ним разговаривал. Я мог сказать все, что угодно, и повесить трубку. В место этого я сказал:
- Хорошо. Не знаю, есть она или нет. Завтра позвоню днем, жди. Сейчас точно ничего доставать не буду. Все, пока.
Он поблагодарил, пробурчал что-то несвязное и повесил трубку.


***
На следующий день я почти проклинал себя. Мне ничего не стоило послать его куда подальше, но я почему-то не мог. Что мне мешало? Конечно, мне было жалко этого человека, но дело не только в этом. Я просто так и не научился отказывать людям, всегда хотел, чтобы про меня говорили “отличный парень, никогда не подставит”. Я просто хотел выглядеть тем, кто никогда не подставит, в глазах других людей. Сострадание тоже сыграло свою роль. Я слышал голос Коли, он явно находился на грани. Алкоголь уже не помогал, нужны были другие вещества.
Около двенадцати я позвонил приятелю, который доставал кислоту. Как я и ожидал, ее не оказалось. Этот наркотик был далеко не всегда. Я, впрочем, не очень хорошо знал всю систему, так как не употреблял это дерьмо, хотя, конечно, хотелось попробовать. Было много причин, почему я отказывал себе, начиная от банального страха, так что дальше экстазина я не заходил. Одна певица сказала, что если вы увлекающаяся натура, то завязать ни с алкоголем, ни с наркотиками невозможно. Надеюсь, она была не совсем права…
С кислотой вышел облом. Можно было попробовать вымутить через кого-нибудь другого, но это было совсем уже мало вероятно. Чем еще я мог ему помочь? Разве что предложить сходить в аптеку, ведь столько лекарств, продававшихся без рецепта, в должных количествах имели чертовски сильное действие. Тут я придумал, что делать. Достать ему пару грамм сальвии. Это такая травка, которая после одной пипетки напрочь вырубает человека, может быть и покруче кислоты. Правда, действует она не больше 10 минут, зато эти минуты могут стать самым страшным из кошмаров. Я и сам курил эту дурь, сильнейший концентрат, видел страшные галлюцинации. Когда куришь шалфей, нужно убирать ножи и закрывать окна, ведь у кого-то напрочь может сорвать крышу. Особенно сильно прет, если до этого как следует заправиться алкоголем, тогда полный ****ец. Я курил только одну пипетку за раз, от двух можно вообще сойти с ума. Однажды один парень при мне выкурил две пипетки подряд и минут двадцать вообще не шевелился и не говорил. Наконец он пришел в себя и начал пороть что-то про украденный телевизор, который стоял под столом и по которому он смотрел мультики. Короче, вещь была очень серьезной, но держала совсем недолго. Это неприемлемо для героинщика, который привык на долгие часы превращаться в зомби, но может быть интересным опытом. Самое интересное, что эта хрень была по сути легальной и заказывалась через Интернет. Я знал телефон одной девочки Саши, у которой брал в прошлый раз. Сначала я связался с Колей, объяснил ситуацию, рассказал о сальвии. Он согласился взять два коробка. Его голос утратил какую-либо окраску, только безразличие, безнадежность. Казалось, Николаю было уже все равно, что употреблять.
Мне как можно быстрее хотелось покончить со всем этим дерьмом. Я позвонил Саше, договорился на шесть часов, затем Коле, назвал ему время и место. Я чертовски нервничал, и это чувство было сильнее, чем раньше на мутках. Наверное, дело было в том, для кого я все это делал. Еще мне совсем не хотелось давать этому зеку телефон Саши, но вместе с тем совсем не хотелось продолжать с ним общение. Ситуация была очень неприятной, а ведь еще за день до этого все было так хорошо. Родителей не было, ждать оставалось прилично, так что я решил сходить за пивом и снять стресс.

***
Несколько часов подряд я снимал стресс. К пяти вечера было выпито уже бутылок шесть, настроение явно улучшилось. Все происходящее вновь показалось мне естественным, в порядке вещей. Я как бы вернулся в мир муток, алкоголиков, уголовников, почувствовал себя там как рыба в воде. Много для этого не надо, особенно если ты уже привык к этой среде обитания.
Нужно было выезжать. Минут сорок назад я позвонил Коле и договорился о встрече. Мы встретились около моего подъезда, он передал мне деньги. Его вид снова чертовски испугал меня. Я был далеко не так пьян, как в тот раз, да и Николай явно деградировал за время нашей разлуки. Скорее всего он пил уже неделю подряд, может и больше. На этот раз он стоял с бутылкой отравы под названием “Виноградный день” емкостью полтора литра. Точнее, стоять ему было очень непросто. Однако одет он вновь был очень прилично, гладко выбрит. Если человек еще не совсем опустился, первое, чего хочется с похмелья – как следует помыться и одеть чего-нибудь не очень грязное. Коля, похоже, полностью разделял эту точку зрения.
При первой нашей встрече я не увидел того отчаяния, которое было так заметно при второй. Стало очевидно, что он находится на грани. Без лишних слов я забрал у него деньги на два грамма и направился к метро. На месте я оказался минут на десять раньше, чем нужно. Саша не заставила себя долго ждать, вдруг появилась в шаге от меня, незаметно и неожиданно. Дальше все заняло секунд десять, не больше: деньги – товар – приятная улыбка – прощание. Фантастически просто. Ситуация очень необычная: почти центр Москвы, вечер, в метро толпы людей. Встречаются двое, совершают обмен. Один получает два грамма вполне неслабой наркоты, другой – деньги. Пусть сальвия якобы легальна – вряд ли ты объяснишь это представителю органов правопорядка. Впрочем, все это не особо важно.
Через час я встретился с Колей. Мы зашли в аптеку, купили пипеток.
- Забей сразу две и выкури подряд. – Сказал я. – Обещаю, эффект незабываемый. Только смотри осторожнее, бывали всякие случаи.
- Да, что со мной будет. Я старый волк. – Прохрипел он в ответ и попытался улыбнуться. – Давай вместе попробуем?
Я отрицательно замотал головой, придумал какую-то дурацкую отмазку. Нет уж, на этом все, продолжений не будет. Мы дошли до места, где наши дороги расходились. При прощании Коля долго жал мне руку и чуть не плакал, я вообще не понимал, что происходит. Наконец, мы разошлись, каждый пошел своим путем. Дома я немного посмотрел телевизор, почитал книгу и лег спать. Хотелось уснуть как можно скорее и забыть все это дерьмо, этот страшный до умопомрачения облик человека, которому я доставал наркоту. Несмотря на выпитое пиво, сон не приходил. Я ясно видел лицо Коли, его глаза, наполненные бесконечной горечью. Я отправился смотреть какую-то чушь по телевизору, просто чтобы отвлечься и отключить мозг. Лишь через пару часов я начал засыпать. Я покурил, выпил воды и завалился на кровать. На этот раз мне хватило десяти минут, чтобы забыться тяжелым сном без каких-либо сновидений.


***
Через пару дней я возвращался домой после первого рабочего дня. Я шел уставший и немного грустный. Около дома я встретил своих районных приятелей, которые как обычно сидели на лавочке и пили пиво. Я решил посидеть с ними минут сорок и выпить пару бутылок. Очень скоро выяснилось, что сосед одной из девчонок за день до этого выбросился из окна.
- Он алкаш был, все время пьяный. – Говорила она. – Мой отец говорит, что у нас полдома зеков и всякой ***ни. Дома новые, много квартир сдают, а бывшие зеки их снимают. С моего этажа тоже, кажется, сидел…
В голове у меня что-то щелкнуло. Коля и эта телка жили в одном подъезде, я точно знал.
- Как его звали, не знаешь? – Спросил я почти дрожащим голосом.
- Коля его звали, я с ним в подъезде курила иногда. А что? Ты его знал?
Я с трудом сумел совладать с собой.
- Да нет, ничего…
Мне никак не хотелось рассказывать этим людям историю моего знакомства с Николаем. Да и вообще никому не хотелось… Я быстро допил пиво, сослался на усталость и пошел домой. Состояние было ужасным. Вполне вероятно, что именно я был причиной смерти этого человека. Будучи мертвецки пьяным, он мог обезуметь от двух пипеток сильнейшей сальвии и выпрыгнуть из окна. Хотя, такой вариант был чрезвычайно неправдоподобен. Человек, имеющий такой наркотический опыт, вряд ли бы не выдержал десятиминутного прихода. Скорее всего, он покончил с собой. Я видел, в каком состоянии он находился во время нашей последней встречи, он вполне был готов на самоубийство. Возможно, просто решил как следует улететь перед смертью, кто знает. Может быть, его кто-нибудь выбросил. Вариантов было много, но я не мог избавиться от мысли, что я был решающим звеном в цепочке событий, которая привела Колю к смерти. В тот вечер я понял, что это останется со мной навсегда.
Вот так просто уходят из жизни люди, и доводит их до этого сама жизнь. Сама жизнь, как индустрия смерти, а не наркотики, алкоголь или что-то подобное. Жизнь как череда страданий и смерть, как избавление от них. То был не первый раз, когда смерть проходила рядом со мной, но в этом случае я был непосредственным участником событий. Самое неприятное в этой истории то, что мне это на самом деле понравилось. Я почувствовал свою значимость, свое непосредственное участие в играх жизни и смерти. Да, я переживал вполне искренне, но скрытое чувство некого триумфа было сильнее. То есть я был именно рад тому, что бывший уголовник Николай выпрыгнул из окна. Человек любит трагедии, особенно если он их часть. И всю свою жизнь я не смогу избавиться от мысли, что мне доставляет удовольствие быть виновником чьей-то смерти. Вот такая вот история.