Всё случается. Равно как и жизнь, существует смерть. Свет растворяется во тьме, прекрасный плач новорожденного, затмевают предсмертные крики умирающего. Всё относительно: где свет, там мрак, где радость, там печаль, где искренность, там ложь.
Ещё утром твой друг желал тебе здравия, вечером он готов тебя обмануть, продать и даже убить. Совсем недавно тебе признались в любви, сейчас ты одинок, одинок, как ветер среди высоких серых гор, окутанных белой скатертью тумана.
И всё-таки ты продолжаешь жить, пусть не наслаждаясь отведёнными Всевышним днями. Правда, существует одно но: человек всегда стремится получать положительные эмоции, а ты их лишен и, видя, что иного выхода нет, соглашаешься с такими как ты – изгоями собственной жизни и протягиваешь парню в потрепанном кенгуру последнюю, не менее потрёпанную, купюру с изображением Архангельского порта. Вот оно: ты улыбнулся, ты стал сильнее, ты теперь Всевышний и готов на всё, ведь ты лишен того чувства, сковавшего тебя после многих разочарований - ты лишён страха. Серые краски сменили яркие размытые пятна непонятного цвета: они то голубовато-зелёные, то ярко красные, а бывает перед тобой предстаёт весь спектр красок и оттенков и ты летишь, тебе неведома печаль и боль.
А спустя время ты превращаешься в раба. Теперь положительные эмоции не заполучаются собственными усилиями, и лишь парень с красными глазами и немытыми волосами может тебя спасти, протянув руку помощи с зажатым в ней герметичным пакетиком, наполненным магическим порошком. И только это чудо-зелье заставляет тебя плакать и смеяться без всяких причин.
И вот наступает день, когда ты решил не выйти на работу. И купюры с портом Архангельска остаются в прошлом, но есть на земле хорошие люди и именно они уговаривают тебя обменять бабушкину квартиру на целый пакет волшебного зелья! Осмотрев старенькую квартиру, ты понимаешь, что она жутко наскучила и тут же идёшь на сделку, а бабулю, которая, казалось, совсем недавно готовила великолепные пирожки, отправляешь в дом престарелых.
Вот они парни в темных, выглаженных костюмах. Они только что приняли от тебя необходимые бумаги, и ты принимаешь в дрожащие руки довольно тяжёлый целлофановый пакет с изображением американского доллара и ждёшь, когда же «черные костюмы» тебя оставят. Спустя мгновение, понимаешь, что, оказывается, ждут тебя и стандартным движением руки с вытянутой кистью указывают на старую, обтянутую кожзаменителем дверь. Ещё немного подождав, ты снова ощущаешь тяжесть пакета и думаешь, как же ловко ты их провёл, обменяв обвалившуюся лачугу на такое добро. И как же ты удивился, когда поднявшись на крышу, в старой семейной кладовой обнаруживаешь, что в пакете далеко не зелье, а та мука, из которой у бабули получались вкуснейшие золотистые пирожки.
Где жизнь, там смерть. Где мрачная кладовая, там край крыши дома, где недавно ты числился жильцом. Где крыша дома, там мокрый асфальт, и жизнь, в которой ты числился жильцом, заменена спокойной смертью, где ты стал новосёлом.