Была среда. Или суббота. Точно не известно. Но известно то, что этот день недели начинался на «с». Утром, когда спешишь, дела спешат вместе с тобой, или обгоняя тебя…
Так, и Лиля гналась и не успевала. До работы надо отвести дочку в сад, собраться со мной. А завтрак приготовить. Да еще этот пирог – и зачем его нужно было печь с утра. Он прирос к противню и никак не хотел с ним расставаться. «Это потому, что я вспомнила о нем поздно»,- подумала Лиля. Отскребать пришлось с силой, так что корка пирога превратилась в лохмотья. Вид не из лучших.
Слава, унюхав запах печеных яблок, разлетевшийся по квартире из пирога, заглянул на кухню:
- С яблоками, - и обращаясь к дочери:
- Эмма, как тебе?
Эмма молчала.
- Эмма, ну вкусно же? – настаивал папа.
- Ну, что ты к ней пристаешь? – отозвалась вместо Эммы Лиля. Ссора начиналась, как обычно. Дочери было два года, но она не разговаривала. Лилю это убивало. А ссоры убивали любовь.
…Какие счастливые, влюбленные они шли по мягкой шерстке снега, от холода скрючивались пальцы, и щеки становились, как у матрешек. Но они – в магазин, за мороженым.
… - Знаешь, эта весна больше похожа на осень. Слякоть какая-то.
- Если ты будешь, жаловаться по каждому пустяку, то сама превратишься в слякоть, - предостерег Слава Лилю.
- Ну, уж нет. Я лучик. Вот от этого солнца.
-Или лучик ветра.
-Или лучик счастья.
- А, если следующая весна будет теплой и сухой, мы с тобой поженимся, - предложил Слава, теребя в руках шнурок от куртки.
- А, если нет? – удивилась Лиля.
- Если нет, то – нет.
- Почему?
- Ты же не любишь слякоть?
- Люблю, очень люблю!!! – заверила его Лиля и с разбега прыгнула в лужу, испачкав себя, Славу и проходившего рядом мужчину. – Люблю!
… - Я не пройду, - кричала Лиля, стоя перед обмелевшей речкой, теперь больше похожей на лужу, и смеялась.
- Давай разуемся,- предложил Слава, снимая свои кроссовки. Лиля послушалась. И, взявшись за руки, они побежали через речку-лужу. Холодная вода тысячами колючек покалывала ступни, камешки и палки – щекотали. И Лиля тогда сказала:
- Если и бывает рай на свете, то он в этой луже!
Лист, как промокашка, впитал влагу и прилип к внутренней стороне штанины. Лиля шла и не догадывалась, откуда такое хлюпанье. «Наверно, ботинок опять напился», - предположила она.
Слава стоял на остановке и ждал.
Лиля, извиняясь, сложила две ладошки и прижала к груди. Слава, разжал свои, – и кавалькада ветреных оборвашек-листьев посыпалась на Лилю. Они долго смеялись, целуясь, на остановке. А потом Лиля сказала:
- Ты знаешь, у меня опять ботинок выпивши?
- Дай посмотрю, - предложил Слава, снимая его с Лилиной ноги. – А ну-ка, дыхни! – «приказал» парень ботинку. – Да, вроде нормальный.
- Хлюпал, - заверила Лиля.
Возвращая ни в чем не повинного бота на место, Слава заметил прилипший растрепанный лист. И протянул его любимой:
- Твой!
Они еще долго целовались на остановке, смеялись и вновь целовались. А потом чуть не сели в маршрутку, но вовремя вспомнив, что ехать недалеко, решили прогуляться. …Так и не заметили, что кто-то идет с ними. Листок цвета спелого апельсина с резными краями. В Лилином капюшоне.
…- Ты хочешь сказать, что я не занимаюсь ребенком! – продолжала кричать Лиля.
- Да, ты опять кричишь. Как надоело.
- Тебе надоело. А мне – нет. Все на мне, принеси, отвези, приготовь. Ты ничего не замечаешь. Только на нервы капаешь.
- Я капаю? Я?- теперь начал кричать Слава.
Лиля неровно резала разваливающийся пирог, кинула его на тарелку и поставила перед дочерью. Начала отрезать мужу:
- Ой, - порезалась. Появившаяся капля крови стала последней каплей терпения. – Еще этот пирог! – закричала Лиля и заплакала.
- Да не нужен мне твой пирог, - бросил Слава и, не позавтракав, вылетел из кухни.
- Ах, не нужен!.. Вот тебе! – разозлилась Лиля и, схватив тарелку, выкинула её вместе с пирогом в мусорное ведро. Села. Попыталась успокоиться. Казалось, все в квартире замерло. И только в коридоре было слышно, как собирается на работу муж.
Эмма старательно жевала пирог. Крошки, падая на стол, выкладывали мозаику. Эмма, языком послюнявив палец, собирала их и клала в рот:
- Вку-у-усно! – протянула она.
Лиля сидела молча, не шевелясь.
- Вкусно!- звонко и четко повторила Эмма.
- Вкусно! – закричала Эмма. И засмеялась, протягивая укусить маме.
И, когда Слава появился в дверном проеме кухни, обутый, в куртке и шапке, потрясенный и неверящий, Лиля очнулась. Муж плакал. Лиля впервые видела, чтобы он плакал. И её смеющиеся слезы побежали по счастливым щекам, скатились на губы. Облизав их, чуть соленые и мягкие, Лиля прошептала:
- Вкусно.