День рождения Светки Глазьевы назачили на субботний вечер. Часам к семи подходите, сказала именинница. В декабре темнеет рано, а тут еще и дождь со снегом. Гости вваливались в тепло и уют дома с неподдельным восторгом. Светка по обыкновению расстаралась для дорогих людей. Домашние соленья, пироги, фирменные глазьевские котлеты на косточке, само собой салаты всяческие, огромный торт на десерт и разноцветные варенья к чаю, Светка еще в школе умела готовить, не то что почти все другие наши одноклассницы. Вон Ирка до сих пор кормит мужа и троих сыновей супами из пакетов и макаронами по-флотски. При этом все выглядят вполне счастливыми и расставаться не думают. Ну да что я об Ирке, дело не в ней. У Ирки все в порядке и дай ей бог.
Вечер прошел, что называется, штатно. Ничего особенного, подарки-поцелуи, гора букетов по всему дому, еда-питье, долгие разговоры под чай, танцы и под конец вечера - "наши" песни под гитару Сереги Глазьева, светкиного уже двадцать два года мужа и единственного человека, который не учился с нами всеми в одном классе. Светка познакомилась с ним в институте, при каких-то смутных обстоятельствах, на которые они много лет намекали и смеялись намекая, но в подробности не вдавались. И это было странностью в нашей компании, где все знали обо всех все. Да неважно, Серегу все знали давно и помимо тайны обстоятельств его и Светки знакомства ничего между нами не стояло. Отличный вечер, хорошо знакомые люди, завтра выходной.
Вышли из дому все вместе, нешумно бурлящей остатками веселья компанией, тихо покурили под фонарем у детской площадки и стали прощаться. Макс Грубман предложил подвезти Воронцовых, Пашу и Ольгу, они жили далеко, в Заречье, Воронцовы, перекинувшись парой тихих слов, отказались, им хотелось пройтись. Была отличная ясная ночь, немного похолодало, но безветренно и как-то спокойно. Воронцовы сказали, что поймают такси у автобусного кольца и помахав всем, отправились одни.
Уже у остановки Ольга вспомнила, что забыла в квартире Глазьевых сумочку, а в ней ключи от калитки в сад и подъезда, Паша сначала отмахнулся, но пошарив по карманам, обнаружил, что сам ключей не прихватил в суматохе сборов на вечернее торжество, надо было еще купить цветы для Светки по дороге. Ключей не было у обоих, дети давно спят, надо было возвращаться к Глазьевым. Паша упросил Ольгу не идти с ним обратно на не больно-то удобных для прогулок туда-сюда шпильках, а подождать его в круглосуточном кафе "РазъездЪ", и направился вызволять ключи от семейной крепости. Десять минут и я здесь, сказал он. Полвторого ночи.
Около трех, уже порядочно испуганная Ольга расплатилась за выпитых четыре чашки кофе и через десять минут уже звонила в дверь Глазьевым. Ей открыла растрепанная и заспанная Светка, в коридор выглянул Серега в халате. Ольга разразилась рыданиями, поняв, что Паша здесь не появлялся и Серега, не задавая лишних вопросов, набрал телефон милиции. Ольга потом говорила, что слыша долгие гудки и светкину сбивчивую скороговорку, поняла, что мужа больше не увидит.
***
Выписка из уголовного дела № 178/09 о розыске пропавшего без вести гр-на Воронцова Павла Андреевича.....
Выписка из решения Народного суда № 12-43а, выдано Воронцовой Ольге Геннадьевне для обращения в органы опеки....
***
Павел Андреевич Воронцов еще раз извинился перед хозяином дома за позднее вторжение, прикоснулся рукой в перчатке к цилиндру и напутствуемый словами Алексея Григорьевича, старого, еще с гимназии друга-однокашника: да оставь Пал Андреич, беспокойство пустяшное..., махнул рукой подкатившему тотчас извозчику. Вблизи Губернской извозчики случались часто, хоть бы и посреди ночи.
В Заречье у Воронцова был небольшой и не новый, но в хорошем состоянии особняк и Павел Андреевич, лишь посмеивался в ответ на подначки коллег по департаменту путей сообщения. Вы, господа, говорил он, в летнюю пору дачи снимаете, платите большие деньги, а я уж на даче живу, окнами в сад. Сады в Заречье действительно были прекрасные, ухоженные и необозримых размеров.
Большой карьеры Воронцов не сделал, как поступил после университета в губернское отделение департанмента, там же и пребывал уж двадцать с лишком лет, отказываясь от предложений о переводе в столицу, чины и прибавки к жалованию получая, впрочем исправно и наградами отмечаемый не в числе последних. Со временем, конечно же ему предстоит занять кресло начальника отделения, образованному, столбовому дворянину, острому умом человеку и местному уроженцу, но это тьфу-тьфу, не загадывая. Имелся у него и отдельный от государственного жалования доход, от зареченских рыбных прудов, сдаваемых в аренду, а заведенных еще его дедом. Доход позволял никому не кланяясь, сохранять незвисимость и даже твердость суждений и действий.
Супруга его Наталья Михайловна была хорошего рода и жили они счастливо. Детей у них было трое, все слава богу здоровы, а старший, гимназист Алексей - с большими способностями к точным наукам и языкам. Да что Господа гневить, жизнь удалась, говорил сам себе Павел Андреевич, разгоняя смутное беспокойство, посещавшее его временами сколько он себя помнил, и по осени всегда учащавшееся.
Ветер гнал по Губернской мокрые листья, редкие фонари были перечеркнуты наискось дождевыми брызгами, Павел Андреевич, взглянул на часы, улыбнулся, вспомнив об оплошности Натальи Михайловны, забывшей у Ефимовых сумочку, и задремал. Ехать в Заречье было долго, час бери смело, даже ночью, даже в конце дождливого и ветреного октября. Ничего, завтра воскресенье, на службу не надо торопиться, а в церковь он не имел обыкновения ходить и вообще слыл вольнолюбцем и либералом. Впрочем умеренным.
***
Пашу так и не нашли, в деле не обнаруживалось ни одной зацепки, все что можно проверить было давно проверено, и следователь ясно давал понять, что уже и не найдут, дело еще не приостановлено, но сами понимаете, столько лет, да и не единственное бесследное исчезновение. Ольга Воронцова, оставшись одна, не надломилась внезапным вдовством и не превратилась в растение, не увлеклась экзотическими культами и инопланетным вмешательствами в земную жизнь. По прваде говоря, что одно, что другое, нестоящие глупости. Она общалась с друзьями, много работала, удачно продала старый особняк в Заречье, наследство невесть каких пашиных предков, переехал в новостройки, носилась с ремонтами и детскими кружками и школами, посещала концерты в филармонии, театральные премьеры, следила за собой, наверное встречалась с мужчинами, никто точно не знал, да и не наше дело, молодая еще женщина, нынче не девятнадцатый век. Мы продолжали видеться всей нашей компанией, Макс наезжал время от времени из Германии, куда окончательно преселился лет шесть назад. Теперь в компании был собственный иностранец, которому можно было всласть пенять на непонимание происходящего и пускаться в долгие, ничего не поясняющие, а лишь запутывающие пояснения. Все было обычно, о Паше и его странном исчезновении мы иногда заговаривали, но не заострялись. Ни к чему, ничем не поможешь. Бывает.
***
В пустом просторном кабинете Алексей Григорьевич Ефимов, именитый в губернии адвокат и товарищ председателя юридической коллегии, прикрыл дверь и не зажигая лампы, отделил крышку от левой чернильницы в массивном чернильном приборе. В его толстых пальцах она казалась невесомою безделушкой. Покрутив крышку, как бы поиграв ею, он дождался пока на обратной стороне появится и наберет силу желтое свечение и заговорил негромко и четко:
- Группе отбой, премещение завершено. Глазьеву предупреждение за временной разрыв.
Глазьев не отозвался. Ефимов прав, разрыв между исчезновением объекта в декабре и его же появлением на Векторе в октябре великоват, могли возникнуть флуктуации временного поля, понадобились бы корректировки, а это энергозатраты, а это бюрократия, да и профессионализм участников группы ставится под вопрос. Их зону Вектора могут передать Мору или Кралевски, а что они понимают в российских делах? Хотя и укладывается все в рамки инструкции, но великоват разрыв, верно. Ефимов мог ему закатать и выговор и вообще предложить перевод с повышением до Координатора из оперативного отдела, в отдел скажем технического обеспечения перемещений, а там спокойно, но... В-общем все завершилось успешно, а в следующий раз все будет иначе, он учтет. Он пока не знает, зачем Управлению Коррекции Событий понадобилась долгая и затратная операция по перемещению на почти минус сто лет по Вектору вполне неприметного средней руки бизнесмена и внедрению того бизнесмена в качестве такого ж неприметного средней руки чиновника, но ему вообще-то знать и не положено. Солдат спит - служба идет, усмехнулся к месту припомненной идиоме Глазьев и, докурив сигарету, тихонько, чтоб не разбудить Светку, пошел в спальню.
Он любил работать на рубеже веков и в этот раз устроился как никогда удачно. Любимая жена, приятные друзья, жаль будет их когда-нибудь оставить.
***
В запасник Музея Искусств возвращали картины с выставки "Лица минувшего". Выставка прошла хорошо, такого наплыва посетителей давно не было. Хотя, понятно, всякому интересно посмотреть на портреты земляков прежних эпох, выполненных руками земляков прошлых эпох, губернскими художниками различного дарования. Портреты имели ценность конечно же, прежде всего, краеведческую что ли, но посетитель пер что рыба на нерест, это было сотрудникам приятно.
Ольга Воронцова на выставке была, но на овальный "Портрет П.А. Воронцова, члена Губернской управы(примерно 1911)" внимания не обратила, он располагался не очень удачно, почти в конце экспозиции, никаками специальными художественными достоинствами не был отмечен, обычный парадный портрет. Разве что тщательно выписанные неизвестым художником, странно беспокойные для человека в пожилых годах глаза. В орденах она не разбиралась, а мундир министерства путей сообщения не отличила б от другого ведомственного мундира даже под угрозой оружием. Жанровые сцены ей понравились больше, коренная горожанка, она легко угадывала изображенные места и произошедшие в них за сто лет изменения. Утомленная этою игрой, по возвращении домой Ольга быстро заснула и кружились в ее снах вывески модных магазинов, булыжные мостовые, золотые купола, торговцы в разнос и молодые офицеры, со шпагами и без. И еще снились сады, зареченские сады без конца, над старыми прудами с зеленовато-черной глубокой водой.