М. М. Пришвин
Цикл «Детям»
Почему у верблюда губы большие?
Архив МГБ СССР
1953 г. Том 4.
… Верблюды – корабли пустыни. Это научно доказанный факт. Однако на протяжении всего времени существования этих экзотиче-ских животных от основной массы человечества упорно скрывается правда о них.
Но теперь пришла пора приоткрыть завесу этой страшной тайны. Потому что, по результатам социологического опроса, проведён-ного закрытым отделом внешней разведки разведгруппы «Башин-формсвязь», 73% жителей стран СССР находятся в опасном душев-ном состоянии. Ведущие психологи и психиатры Российской Ака-демии Наук заявляют, что коротко охарактеризовать это состояние можно в двух словах следующим образом: «состояние революци-онного духа». Другими словами, подавляющее большинство жите-лей одной шестой части суши на подсознательном уровне чувству-ют нечистоплотность СМИ и подразделений Министерства Образо-вания СССР в вопросах, касающихся подачи качественной (а главное – реальной, правдивой) информации. Люди чувствуют, что их об-манывают. И, как следствие этого, неумолимо растёт коэффициент народного недовольства.
Есть мнение (по данным разведгруппы «Башинформсвязь» на 1952 год), что этот коэффициент приблизился к критическому зна-чению. Поэтому продолжать скрывать правду и молчать больше нельзя. Иначе волны вооружённых восстаний и попыток захвата правительственных зданий вскоре захлестнут многострадальные просторы Союза Советских Социалистических Республик…
* * *
Итак, верблюд. Ни для кого не секрет, что верблюдом является животное, слегка напоминающее осла. Целью нашего повествова-ния является разоблачение тщательно маскируемой информации о реальном положении дел относительно верблюда как наиболее та-инственного представителя животного мира – поэтому не имеет смысла пересказывать историю эволюции и многовековые генети-ческие модификации флоры и фауны планеты Земля. Мы пойдём другим путём. И начнём разоблачение именно с той исторической точки, откуда и пошло сокрытие истины о судьбе верблюдов.
Многие, прочитав эти слова, усмехнутся и презрительно скривят губы, решив, что данный текст – очередная злобная выдумка нечис-того на руку писателя. Однако заметим, что только сейчас, по про-шествии 29 лет со смерти вождя, стал всенародно известен неоспо-римый факт того, что гражданка Крупская Н. К. в период сожитель-ства с вождём мировой революции Лениным (Ульяновым) В. И. стреляла в последнего целых четыре раза! Это подтверждают фо-тографии секретных архивов НКВД и показания свидетелей, дати-руемые 1919, 1920, 1922 и 1923 годами.
Сегодня об этом знают все (стараясь, однако, не распространяться на эту тему с детьми младшего и среднего школьного возраста). Но в период с 1923 года по настоящее время этот факт был настолько засекречен, что любые попытки распространения информации о некрасивых поступках гражданки Крупской жёстко (а бывало, что и жестоко) пресекались органами исполнительной власти. Опять та-ки, по данным разведгруппы «Башинформсвязь» на 1938 год, объ-явленные «врагами народа» граждане в совокупности с политза-ключёнными того времени получили судимости именно за выше-описанные прецеденты. То есть – за попытки предания широкой огласке фактов покушения гражданки Крупской на убийство Влади-мира Ильича Ленина на почве ревности. Причём, отмечает развед-группа «Башинформсвязь», судимые за попытки озвучивания дан-ных фактов, составляли около 68% всех заключённых, осужденных по статьям политическим и «вражеским».
Однако вернёмся к разоблачению.
Верблюд – прародитель и на сегодняшний день лидер в области поставок верблюжьего молока – жил обычной жизнью млекопи-тающего. Он был любимым средством передвижения бедуинов и прочих коренных жителей Средней Азии. Кроме того, верблюд от-личался покладистым характером, большой грузоподъёмностью и недюжинной выносливостью (не говоря уже о неприхотливости в пище). И по сей день в школах Средней Азии на уроках народного фольклора дети младшего школьного возраста учат стихи замеча-тельного казахского акына Жаназара Жамшидова:
Самолёт летит – караван идёт.
Злой шакал ползёт – караван идёт.
Иссык-Куль течёт – караван идёт.
В караване мой верный верблюд идёт!
Это стихотворение, датированное 1948 годом и переведённое на языки всех союзных республик, является единственным правдивым упоминанием о верблюде в печатных изданиях. Ибо по сей день попытки получить информацию о том, что же всё-таки произошло с «кораблём пустыни», безжалостно пресекались вышеупомянуты-ми органами исполнительной власти.
Итак, что же на самом деле случилось с верблюдом? Для ответа на этот животрепещущий вопрос предлагаем вернуться на несколь-ко десятилетий назад. А именно – в семидесятые годы девятнадца-того века…
Как говорилось ранее, стихотворение незабвенного Ж. Жамшидо-ва является единственным правдивым упоминанием о советском верблюде в печатных изданиях СССР. Учебники биологии и приро-доведения мы не берём во внимание в силу их дилетантизма. Они преподносят информацию о верблюдах, находящихся за предела-ми Союза ССР. То есть – о верблюдах, которые не имеют к совет-ским верблюдам практически никакого отношения, кроме сходства генетического кода!
В чём же разница – спросит недоумённый читатель. Какое может быть различие между верблюдами на территории СССР и зарубежья?
А дело вот в чём. Так сложилось, что до сегодняшнего времени хранителем тайной информации о судьбе и развитии советского (а тогда – ещё российского) верблюда является один-единственный человек. Это – не кто иной, как Н. М. Пржевальский, всемирно из-вестный путешественник, натуралист и лауреат премии «Лучший селекционер 1884 года» тайного румынского сообщества «Пастыри седьмого дня».
Именно Пржевальский по возвращении из своего очередного пу-тешествия по хребтам северного Тибета в 1876 году провёл чуже-земного верблюда на территорию Российской Империи. Цель на-шего соотечественника и путешественника была вполне понятной и достойной уважения – сравнить российского и тибетского верблю-дов. Каково же было его удивление, когда искомых различий не оказалось вовсе!
Однако стоит отметить весьма немаловажный факт, обойти кото-рый молчанием не удастся никак. Пржевальский зашёл в тупик. Он был твёрдо уверен, что найдёт принципиальные отличия между верблюдами российским и зарубежным (на что и рассчитывал, как выяснилось впоследствии, когда брал ссуду у известного поэта Афанасия Фета на проведение экспедиции в северный Тибет).
Лишь спустя несколько десятилетий агенты разведгруппы «Ка-захпочтамт» нашли долговое обязательство гражданина Пржеваль-ского, которое и послужило толчком ныне описываемому рассле-дованию. Выглядело оно так: «Я, Пржевальскiй Н. М., бъру в долгъ у Фета А. А. 2 (два) кг. золота арабского в целяхъ экспедiции по розыску върблюда заокеанского, дабы офицiально вiд върблюда россiйского узаконить. Делаю это не забавы ради, а токмо процветанiя науки россiйской для. Върблюда по возвращенiи на родiну представiть обещаюсь, отчётъ в Палату Наук сдать, а золото либо его денежный эквiвалент господину Фету А. А. вернуть».
Из данной расписки явственно следует одно: гражданин Прже-вальский взял в долг у поэта Афанасия Фета (с которым, кстати ска-зать, ходил в сотоварищах) и пообещал Академии Наук вывести но-вый, российский вид верблюда. Более того, даже не вывести – а просто провести сравнительный анализ на примере двух животных и найти в них отличия! И, как мы видим, – потерпел фиаско…
Теперь стоит рассказать о забаве того времени, которая крепко прижилась и считалась хорошим тоном в интеллигентных кругах. Это было пристрастие к опию. Стоит ли говорить, что раздосадо-ванный Н. М. Пржевальский на почве сильнейшего невроза, развив-шегося в свете последних событий, стал потреблять опиум в раз-мерах гораздо больших, нежели дозы среднестатистического поэта или учёного того времени. И единственное, что не позволило вели-кому российскому путешественнику окончательно сойти с ума – это то обстоятельство, что его друг Афанасий Фет не стал на него да-вить по поводу немедленного возвращения долга, а поступил как настоящий друг. Он разделил с Пржевальским всю горечь научного поражения. Другими словами, в период с сентября 1876 по декабрь того же года Фет и Пржевальский жили в усадьбе Пржевальского и употребляли опиум и регулярно привозимый дилером из Узбеки-стана гашиш. (Об этом периоде говорят записи в личном дневнике А. А. Фета, датируемые 24. 11. 1876 г.: «… и ноздри, и лёгкие мы прочищали! И жизнь становилась легка и мила!»)
И в последнюю ночь уходящего 1876 года произошло событие, в корне перевернувшее судьбу верблюда. (Найденные агентами раз-ведгруппы «Казахпочтамт» дневники Пржевальского позволяют воспроизвести хронологию тех событий с поразительной точно-стью.)
Тот самый дилер, снабжавший Пржевальского гашишем, привёз ему в качестве новогоднего подарка интересную диковину. С виду это вещество напоминало мелкогранулированный чай, только окра-ску имело тёмно-зелёную, а запах – пренеприятный и резкий.
Дилер сказал, что это – диковина без названия, и придумали её в Узбекистане специально для господина Пржевальского. Так сказать – в честь человека, который вывел специальную лошадь для езды по узбекским просторам. Этим же вечером дилер научил Пржеваль-ского употреблять диковинное вещество.
Мы предлагаем читателю проникнуться ритуалом употребления этого вещества посредством прочтения записей из дневника, нахо-дящегося на данный момент в закрытом архиве НКВД СССР, гражда-нина Н. М. Пржевальского: «… взяв серебряный портсигар, я от-крыл его – и тут же сморщился неимоверно! Потому как дух диковины гранулированной так ноздрю прошиб, аж глаза просле-зились! Потом ложечкой золотой, мерной, именной – шасть в портсигар! И нужное количество диковины прямо в ложечку и вместилось. Далее – губу нижнюю оттопыриваю. Подношу ло-жечку ко рту – а у самого сердце само не своё, того и гляди наружу выпрыгнет! Глаза зажмуриваю, но дело – делаю. Вы-сыпаю диковину да прямо под губу свою!
… Жжёт! Страсть, как жжёт! Ух, ядрёная диковина – аж челюсти не чую совсем, так онемела она! Однако – приятно всё же…»
Далее, если верить надёжному источнику, а именно – развед-группе «Казахпочтамт», - Пржевальский дал попробовать диковину своему другу Фету, после чего (по данным стенограммы допроса прислуги Н. М. Пржевальского) оба всю новогоднюю ночь прохо-дили в угрюмой задумчивости. Внезапно проявившееся обильное слюноотделение заставило их опорожнить трёхлитровую банку квашеной капусты и сплёвывать в неё. К шести часам утра банка была полная.
Однако не прижилась узбекская забава на усадьбе Пржевальского. В середине января 1877 года Афанасий Фет уехал домой. К тому времени Пржевальский вернул ему половину долга. Казалось бы, жизнь начала налаживаться, сам Н. М. Пржевальский начал поду-мывать о новом путешествии – как вдруг в усадьбу доставили извес-тие о припадках Фета на почве чрезмерного употребления опиума, а спустя несколько дней и самого Фета в совершенно невменяемом состоянии.
Здесь необходимо отметить, что гражданин Пржевальский повёл себя как настоящий друг. Он принял невменяемого поэта в своём доме и начал ухаживать за ним, словно за братом.
И, чтобы хоть как-то развеяться от покорного наблюдения еже-дневных припадков Фета, Пржевальский решил дать официальное название узбекской диковине, хоть и не пользуемой им вовсе, но по праву украшавшей его коллекцию подарков со всех сторон света.
И ему это удалось! Пржевальский хитроумно соединил слово «nas», что в переводе с наречия одного из народностей северного Тибета означает «гашёная известь» и «wai» - узбекский речевой ляп из области народного фольклора, имеющий два значения: «отходы конопляного производства» и «куриный помёт».
Так в копилке подарков великого русского путешественника поя-вилось вещество непонятного назначения, но с весьма экзотичным названием – Naswai. Сам Пржевальский так писал об этом веществе в своём дневнике: «Naswai мне лично никоим образом непоня-тен. Вроде бы жжёт, вроде приятно иногда – и всё равно что-то не то. Старый добрый опий куда как лучше эффект даёт. И не так противно, опять же… Однако Naswai, думается мне, ещё даст себя знать. Он же как табак совсем. Вроде и не куришь – а всё равно делом каким-никаким занят. Я думаю, эта штука лет через сто в ходу будет. Однако баловство это всё. Naswai никогда не переплюнет опий! Фактура у него – не та совсем!»
Пржевальский был настолько рад придуманному названию, что заставил всю прислугу вызубрить это слово. (И, как говорят записи из дневников прислуги Пржевальского, даже проводил диктанты и устраивал внезапные ночные проверки, во время которых заставлял правильно написать это)
Тем временем А. А. Фет во время одного из своих вечерних мо-ционов по усадьбе Пржевальского нашёл серебряный портсигар с узбекским подарком внутри. И, повинуясь неведомому творческому порыву, пошёл с этим веществом в стойло, где стоял несчастный чужеземный верблюд, привезённый в Россию из северного Тибета. Там Фет подошёл к верблюду и под угрозой именного кинжала всыпал Naswai животному под обе губы сразу. (Чем был продикто-ван такой странный поступок, сказать сложно. Однако аналитики разведгруппы «Казахпочтамт» выдвигают убедительную версию об очередном психическом приступе гражданина Фета) После этого Фет, по свидетельствам прислуги, выразил необычайный восторг и убежал в дом, размахивая руками.
Пользуясь положением гостя и больного человека, Фет стал тре-бовать Naswai у Пржевальского. Великому русскому путешествен-нику ничего не оставалось делать, как выполнять странные просьбы друга, посылая гонцов в Узбекистан. (Как видно по недоумённой ре-акции, Н. М. Пржевальский не догадывался о выходках А. А. Фета касаемо верблюда, которые к концу марта 1877 года стали носить регулярный характер)
Только прислуга знала о похождениях поэта в стойло. Но при-слуга молчала, не говоря Пржевальскому ни слова. По этому пово-ду снова выдвигает версию аналитический отдел разведгруппы «Казахпочтамт»: все прислуживавшие Пржевальскому крестьяне являлись тайными поклонниками творчества Афанасия Фета. Нам эта версия представляется очень реалистичной. Чему, кстати, весь-ма благоволит цитата из дневника прислужницы Пржевальского Клавдии: «… он /Фет/ как дикой совсем делается! Прибежит в сарай – и в стойло сразу, к верблюду, значит. И – давай ему диковину эту проклятую, Naswai этот поганый под губу затал-кивать! И ведь ножиком скотине-то угрожает!.. Жалко мужи-ка-то! Стихи такие красивые пишет. Вот и не говорим барину про него. Пускай безобразничает пока. Авось, перестанет… Му-жик-то всё одно – хороший. Справный такой. Обходительный. Он меня третьего дня в сенях прижал. Теперь, поди, дитя ро-дится. Миколой назову…»
Вот теперь, дорогой читатель, всё стало на свои места. Звенья цепи соединились в единое целое. Стоит ли говорить, что в апреле 1877 года Афанасий Фет пошёл на поправку и покинул усадьбу Пржевальского. А сам путешественник, предприняв последнюю (скорее из принципа, чем в надежде на чудо) попытку сравнить верблюда российского и чужеземного, упал в обморок после извес-тия о кардинальном внешнем различии, о котором во время первых анализов не могло быть и речи!
Губы российского верблюда остались такими же, какими были всегда – тонкими и очень маленькими, едва прикрывавшими зубы. Губы же верблюда чужеземного оказались мясистыми, оттопырен-ными и очень большими.
Однако, после недельного празднования сего открытия с при-влечением цыганского табора, базировавшегося неподалёку, Прже-вальский понял, что не всё так радужно. Перед ним встал острый вопрос: что делать дальше? Дело в том, что различия наблюдались именно на чужеземном верблюде, и никакой речи о выведении но-вого вида верблюда российского быть не могло! Потому как пол-ное описание верблюда, обитавшего на территории Российской Империи (с которым и сравнивался верблюд заокеанский), уже бы-ло занесено в архив Научной Палаты и считалось официальным.
Но вышел из этой щекотливой ситуации Н. М. Пржевальский легко и непринуждённо. Он просто привёл верблюда с большими губами в Научную Палату и оформил его как принципиально но-вый, доселе неизвестный вид – вид, которому он подарил до гени-ального простое название «дикий верблюд».
* * *
Вот такая история приключилась с верблюдом. И мы посчитали своим долгом рассказать её всем жителям необъятного СССР.
В заключении можно добавить только одно. Если недоверчивый читатель до сих пор не поверил в рассказанное – пусть он посетит хотя бы Центральную Азию и убедится в справедливости всех на-писанных выше слов. По данным разведгруппы «Башинформсвязь» на 1952 год, все верблюды в нашей огромной стране имеют только большие губы, и это – следствие путешествий Н. М. Пржевальского. Как говорится в народной казахской поговорке, верблюд ходит – а семя разносит. Другими словами, так называемый «дикий верб-люд» Пржевальского, обязанный своими чрезмерно большими гу-бами и постоянным пятилитровым плевкам узбекской забаве с эк-зотическим названием Naswai, заявил своё право на жизнь. Эволю-ция, которую воспел Дарвин, идёт вперёд семимильными шагами. Наша задача – не скрывать этого от народа, а полностью информи-ровать его. И жизнь тогда станет интересней! Потому что только правда – жить и любить помогает!
Нет – лжи, скрытности и недомолвкам! Даёшь – качественную, правдивую информацию! Ура, товарищи!