После уроков ко мне подошли ребята и сказали: «У Светы Сергеевны скоро день рождения. Надо бы подарить что-то такое, чтобы она сразу ощутила нашу симпатию к ней и прониклась».
Света Сергеевна – это наша учительница биологии. Совсем молоденькая: только-только закончила педагогический университет. К тому же, она барышня очень интеллигентная и деликатная. Поэтому было важно как-то поддержать ее и прибавить уверенности в себе. Я это понимал, и, поразмыслив, сказал:
«Да не вопрос! Купим в особом магазине такую классную, красивую резиновую пису дюймов на десять – чем не подарок?»
Ребята возмутились и замахали руками: «Вот вечно ты все опошлишь! На что ей твой дурацкий самотык?»
Я помотал головой:
«Нет-нет, вы неверно меня поняли. Я имел в виду не какой-нибудь непотребный самотык хуанхэйского производства, а солидное, качественное изделие, которое называется «дилдо». И это круто, это модно. У принцессы монакской – их целых три шкафа. И все - подарки от самых бомондовых перцев Европы».
«Да иди ты! Мы чего получше придумаем!»
***
«Ой, какое милое дилдо! – восхитилась Света Сергеевна, распотрошив подарочную упаковку. – Спасибо, ребята! Очень тронута».
Мы переглянулись и уточнили:
«Правда?»
Сказать честно, мы немножко побаивались, что Света Сергеевна не оценит наш подарок и обидится. Нет, она девушка прогрессивная и душевная – но мало ли?
«Правда-правда! Всегда о таком мечтала. Очень полезная в моей жизни вещь!»
Мы снова переглянулись, весьма довольные собой.
А потом начался урок биологии. Шел он обычным чередом. Света Сергеевна рассказывала, как Чарльз Дарвин плавал на корабле «Бигль» на поиски Теории Эволюции. А мы с Кирей и Диманом резались на задней парте в буру.
Мы старались не шуметь, но то и дело кто-то поддавался чувствам, громко шлепал картами о пластик и едва не кричал: «Бурюсь! Молодка! Москва!» И всякое подобное.
Наконец, Света Сергеевна прервала свою лекцию, покашляла и обратилась к нам:
«Ребята! Извините, что отвлекаю, но прошу вас на секундочку посмотреть вот сюда!»
Она достала из сумочки наш подарок и поставила его на свой стол торчком, как Космическую стелу на ВДНХ. А потом – вытащила из воротничка булавку и поднесла ее острием к дилду.
Нас охватило такое странное чувство, что и словами не выразить. Вот мы и смолкли. Все смолкли. И в наступившей тишине был слышен негромкий, но очень выразительный латексный скрип. Это Света Сергеевна водила кончиком булавки по оголенной головке сувенира. Неторопливо и вдумчиво. Звук был, повторю, негромкий, но, что называется, «берущий за душу».
А потом она уперла острие в уздечку и ме-е-едленно вонзила свое копьецо в искусственную плоть. И хотя плоть-то искусственная, однако смотрелось это – очень натурально. Мы сумели перевести дух, лишь когда булавка вся целиком утонула в дилде. Одна только ее головка осталась торчать крохотным рубиновым шанкриком.
Света Сергеевна улыбнулась и сказала:
«Спасибо за внимание! Продолжаем урок!»
И тут обнаружилось, что нам как-то сразу перестала переть фишка. Причем – всем. Мы спрятали колоду и стали слушать.
***
Посреди урока дверь распахнулась и в класс ввалился Рома Ц. Он был весь взъерошенный и вообще сумбурный. Скороговоркой поздоровался:
«Здрасть! Знить!»
И поспешил на свое место. Света Сергеевна остановила его:
«Погоди, Ц! Изволь поведать, где ты так задержался, что не поспел аж на четвертый урок?»
Сумбурная Ромина физиономия перекосилась неловкой ухмылкой:
«Ну, Свет-Сергеевна, у меня, как бы, уважительная причина. Дядя с субмарины на побывку прибыл, всю ночь гудели, а поутру бодунище – тайфун Катрина. Но я честно встал по будильнику. Героически. Вот только – усосал залпом целый чайник, до дна, а чтоб кофе заварить – пришлось заново кипятить. А это долго. Слабенький он у нас, чайник-то…»
Меж тем, Света Сергеевна, вовсе и не глядя на Рому, меланхолично царапала латексные полушария свежей булавкой. Лишь памятный нам скрип – и звенящая тишина. Так продолжалось с полминуты. Рома заметно побледнел и принялся как-то нервно потряхивать головой, опустошенной тайфуном Катрина.
Потом Света Сергеевна молвила, тихо и философично:
«Гудели – не гудели… Бодун – не бодун… А опаздывать – нехорошо!»
И с этими словами она засадила булавку прямо в уретру. Рома судорожно сглотнул и дрыгнулся так, будто некий злобный сварщик-террорист поднес электроды к его мошонке.
«Ладно, садись» - разрешила Света Сергеевна.
Рома, все еще бледный, протиснулся бочком вдоль стены, не в силах оторвать смятенный взор от зрелища дилда, осененного уже двумя рубиновыми шанкриками.
***
Ближе к звонку в гости пожаловал Анатолий Сергеевич, директор школы. Объяснил, улыбаясь и раскидывая руки: «Вот иду я, значит, по коридору – и всюду шум, гомон. Шлепанье засаленных карт, треск косичек, девчоночий визг… ну и пацанский матерок – на все пять этажей. А у вас – тишина. Что, думаю, за оказия такая? Ведь тут по расписанию десятый «Б» заседает? Неужто они там уже осипли все?»
«Нет, у нас все в порядке, - заверила Света Сергеевна, улыбнувшись приветливо и с достоинством. – Просто, нам очень интересна Теория Эволюции. Правда, ребята?»
«Правда-правда!» - хором ответили мы.
Тут Анатолий Сергеевич заметил сувенир на столе и поинтересовался:
«А это, простите, что?»
«А это, собственно, научный стимул» - ответила Света Сергеевна.
Анатолий Сергеевич нахмурился:
«Гхм! Не будь здесь учащихся, я бы назвал это чуть по-иному… Света Сергеевна, а вы уверены, что… Ну, в плане морали… То есть…»
Света Сергеевна, с рассеянной блуждающей улыбкой, достала третью булавку и, немножко поковыряв ею многострадальную дилдовую головку, будто невзначай – воткнула на всю длину.
«Что, простите?» - она снова устремила на Анатолия Сергеевича свои мечтательные, ласковые серые глаза.
Тот едва ли страдал бодуном, поскольку имел многолетнюю педагогическую привычку похмеляться не позже второго урока. Но побледнел и взглотнул он - совсем как давеча Рома.
«Нет-нет, ничего-ничего… У вас же ведь биологии урок, да? Это меняет, это в корне меняет… ничего-ничего…»
С этими словами он пятился к двери, пока не «упятился» совсем и не захлопнул ее за собой. То есть, не захлопнул – а очень так бережно прикрыл.
***
«Твоя идея? - спросила меня Света Сергеевна, попросив остаться после урока. И не дожидаясь ответа – фыркнула: - Признаться, первая мысль была – измочалить этот ****ский эрзац-хер о ваши гадские головы! Но потом я подумала: хрен вы отделаетесь так дешево!»