Ну, и что теперь, мне повеситься, что ли?
Не торкают меня дорогие автомобили. Не вдохновляют гламурные суки. И вся эта напичканная тупой электроникой, попсовая псевдоклассическая недвижимость, нисколько не привлекает в плане бытия.
Я обожаю запах свежескошенной травы под шелестом летнего бриза в тени деревенского сруба; и пить колодезную воду в жаркий июльский полдень прямо из ведра; смотреть в томный закат над краем дальнего леса под лягушачий гул над туманным лугом; вдыхать рассвет вместе с душком от сопревшего озерка и волглостью сеней, по которым надо ходить только босым; или когда от палитры, сквозь все это естество, вдруг донесется запах пинена в купе с амбре масляных красок, еще не затвердевших за ночь, что снова располагает щетиной кисти размазать их по холстине в поиске пятна, которое через полчаса станет небом или рекой; попыхивать трубкой после баньки и ста грамм соседского самогона, настоянного на полыни и сосновых шишках, и наблюдать, как молодые женщины сушат и расплетают косы гребнями после огородной суеты и купания.
А потом вернуться в Город, совершенно не озабоченным, не обозленным, и не вполне адекватным тому, что здесь необходимо перестать быть романтиком и художником. Здесь необходимо снова стать частью мегаполиса, где рулят «манагеры» и «лицемеры». Но вопреки их мнению о том, как надо устраивать свое сосуществование в пространстве асфальта и гранита, можно найти альтернативу.
Хрипит сакс в подвальчике на Тверской, бегают клавиши в поисках коды, щетки пекут на ударных ритмы, и джаз заполняет каждый вдох и выдох, затем глоток чилийского "Карминера" под пармезан; или в безветрии библиотечной тишины вдруг стать нечаянным свидетелем спора молодых снобов о философских концепциях давно почивших мужей; или бродить сквозь посетителей галереи, взирая на наследие предков, скопленное наперекор, и во имя чего-то светлого купеческим сыном, или заводчиком-непоседой; или просто швырять опавшее кленовое-липовое золото и медь по краю зажатого бетонной коркой пруда, уже не слыша шума авто, где лишь трамвайный дребезг со звоном напоминает о том, что пора возвращаться; или полночный флирт с рифмами и гитарой под шипение колес редких машин, что куда-то еще спешат в поисках сует.
Это моя жизнь, в ней я всегда – я.
Потому равнодушно взираю на модный дизайн джипов и седанов, на фотографии упакованных в глянец и кружева белья тупых куриц, на блеск и помпезность ватерклозетов журнальных страниц.
Ну, и что теперь, мне повеситься что ли?
Шли бы вы нах… со своими дешевыми понтами и ущербными правилами игры.