Недавно в дверь квартиры Нефедовых раздался стук. Когда глава семейства Валерий Иванович, ее открыл, - женщина в очках, предварительно спросив его фамилию и услышав ответ, вручила ему конверт, развернулась и пошла, оставив хозяина в некотором недоумении.
Прикрыв дверь, он вернулся на диван и стал рассматривать конверт со всех сторон. На конверте оказалась напечатана его фамилия и адрес. Взяв со стола ножницы, аккуратно разрезал ими почтовый конверт по краю и вынул из него небольшой лис-ток. На листке напечатано приглашение на собрание акционе-ров, посвященное подведению итогов года, отчету руководства о прибылях и убытках и так далее.
Нефедов вспомнил, что давно - лет десять назад, когда появилось объявление в прессе, о том, что приватизация закан-чивается такого-то числа и ваучеры, полученные его семьей и не пущенные в какой-нибудь фонд до этого дня, могут пропасть, он пошел и сунул их в инвестиционную компанию. Эта компания оказалась зарегистрирована в их городе и вела активную рек-ламную работу. - Она сулила выплату ежегодных дивидендов. Ничего не оставалось делать, вот Нефедов и сунул свои ваучеры туда, получив взамен акции, на которых каллиграфическим почерком женщины, принимавшей ваучеры, были выведены его фамилия, имя и отчество. Кроме того, эта женщина записала его паспортные данные в какую-то амбарную книгу. Она предлагала еще купить акций за наличные деньги по номиналу акции, но Валерий Иванович отказался, сославшись на отсутствие денег. Номинальная стоимость акции тогда - десять тысяч рублей. Десять тысяч - в то время была не очень большая сумма, но все равно на них считалось можно прожить семьей дня три–четыре.
Он просто отметил для себя тогда факт: приватизация еще не закончилась, а цена ваучера, на который Чубайс обещал каждому россиянину по две машины «Волга», уже снизилась до цены трех - четырехдневного проживания. Этот факт Нефедов высказал, как бы между прочим, женщине, сидевшей перед ам-барной книгой, но та его успокоила, сказав, что «…эти акции вам принесут значительно больший доход». Он ей в ответ, тогда сказал на прощанье, примерно следующее:
«Вашими бы устами да мед пить!»
На том приватизация для Нефедовых закончилась.
За прошедшие десять лет Нефедов менял место проживания и паспорт. А письмо нашло его!? Уже почти забыл о своем участии в приватизации, и тут: «Бац!» - вот этот конверт с пись-мом, в котором приглашение на собрание. Особенно поразил его один из пунктов повестки дня собрания: - «… а также распределение прибыли».
По стране за десять прошедших лет разорилось таких инвестиционных компаний тысячи. Миллионы людей получили туалетную бумагу в виде акций, в обмен на Чубайсовские драгоценные ваучеры. Но не бывает такого, что все везде рушится, а страна, тем не менее, как ни в чем не бывало, живет! Лопались-то мыльные пузыри! Значит, эти ваучеры у кого-то скапливались, и кто-то богател. Откуда появились эти олигархи? Вот они оттуда и появились: из ваучеров!
Нефедов догадывался, откуда появились олигархи. Экономический механизм прост для более и менее думающего человека. Нефедов таким и был. Но он не сориентировался в то время, будучи занятым своим делом. Это потом, спустя несколько лет, понял, как образовались эти баснословные состоя-ния у отдельных лиц. Следовало-то ему тогда, во время появления ваучеров, не своим делом заниматься, а бежать регистрировать какую-нибудь компанию (юридическое лицо) под громким названием, а затем в типографию - печатать туалетную бумагу с не менее громким названием – «акция». Затем организовать об-мен этих акций, по сути своей «фантиков», на драгоценные ваучеры. Один ваучер, да даже десяток, в руках отдельного человека - такие же пустые бумаги, как и «акции». Зато пакет в тысячу ваучеров, а лучше миллион в руках компании, выступающей, как юридическое лицо, – это уже кое-что. - Не баран чихнул. На такой пакет ваучеров возникала возможность и заводик приобрести, а то и несколько. Под такой пакет и в кредите банки не откажут. А дальше – пошло, поехало. Деньги к деньгам липнут…
А как же акционеры, которые свои ваучеры за бумажки, считай, за так отдали?
Все просто. Компанию, собравшую ваучеры, под разными предлогами банкротят, проводят операцию с отрицательным результатом. - Глава компании ведь по закону имеет право на коммерческий риск? - Имеет! Так вот, он проводит такую операцию с другой, им же самим зарегистрированной новой компанией с менее громким названием. А по сути своей, перекладывает пакеты ваучеров из одного своего кармана в другой. Для убедительности, таких операций проводится несколько и концы в воду…
Теперь миллионы акционеров, поручивших свои ваучеры для управления в первую инвестиционную компанию, к инициатору создания первой компании никаких претензий предъявить не могут, поскольку она обанкротилась. А злой умысел в проведении операций с отрицательным результатом доказать практически невозможно, хотя все шито белыми нитками. Это самый простой, граничащий с уголовщиной путь отъема у людей ценностей. Есть и более мягкие пути, придающие некоторую цивилизованность подходу к делу, а суть та же.
Для этого следовало б под пакеты собранных ваучеров взять кредит в банке и у акционеров своей компании на эти деньги выкупить свои же акции по бросовой, но все-таки более высокой цене, чем номинальная. Затем, совершив ряд операций, рассчитаться с банком и завладеть контрольным пакетом акций компании и начать обогащаться путем интенсивной эксплуатации приобретенных на ваучеры у государства предприятий. При этом прибыль между акционерами распределяется в соответствии «купленным билетам». Такой порядок создает ви-димость честного распределения прибыли между акционерами, если забыть о предыдущих путях завладения контрольным пакетом.
«Вот почему раздается то тут, то там лозунг «Передел собственности - путь к гражданской войне»! Они нас гражданской войной пугают, – эти догадки вкрались в голову Нефедова, когда разглядывал конверт и пригласительное письмо.
«А эта инвестиционная компания, куда я вложил ваучеры, оказывается, меня не забыла. Видимо, честные предпринимате-ли попались. Приглашают «распределить прибыль». Надо же?! За десять-то лет они там дивидендов навалили мне Надо узнать - тут внизу и телефоны имеются», – изумленно вертя в руках приглашение и конверт, думал он.
Дело случилось под вечер, а собрание намечалось на дату, которая состоится через несколько дней. Времени еще оставалось много.
В ту ночь ему спалось плохо, неспокойно. Снились то банковские счета на его имя с большими числами, то толстые конверты в карманах его любимого пиджака, из которых торчали купюры иностранного происхождения, однако, какой страны он так и не понял, но не наши, не российские рубли - это точно.
Проснулся рано и с больной головой. Лежал, вертелся, смотрел в темный потолок. Ему не верилось, что его нашли по-сле десяти лет, чтоб поделиться прибылью… Валерий Иванович понимал, что такое может быть, только не в России. Возможно, он о ней плохо думал, ошибался, и его скоро в этом разубедят. И убедят в обратном, и ему станет по-настоящему стыдно. В душе появился какой-то необъяснимый стыд. Будто он совершил по-стыдный нехороший поступок, и все об этом узнали. Стало как-то не по себе от этого ощущения. Настроение вместо того, чтоб подниматься от предстоящего дележа прибылей компании, с каждым часом опускалось. В какой-то момент ему захотелось бросить все и никуда не ехать.
«Там люди, можно сказать, - жареные каштаны голыми руками из огня таскают для меня, ночами не спят, думают, как больше извлечь прибыли для компании. А я явлюсь на гото-венькое и приму участие в ее распределении. – Не хорошо…» - расчувствовался Нефедов.
Однако к обеду ветерком обдуло дурные мысли. Появилась ясность в голове, и новые мысли посетили его, надо сказать, прямо противоположные:
«Это я их к себе зазывал продать мне акции? Нет. - Они сами себя рекламировали, призывали, обещали, сулили, за карман хватали... Эти ваучеры всем раздавали и говорили, что они имеют высокую цену. Ваучеры-то - это те же деньги, которые мои предки и я с женой заработали. Компания от их оборота получает доход, поэтому обязана делиться прибылью. Без моих ваучеров и тысяч таких, как я, акционеров у них бы не было средств к раскручиванию бизнеса. Ваучеры для инвестиционной компании, как для слесаря инструмент - орудие производства. Не будь у слесаря инструмента, он и слесарем-то не станет, так и эта компания без ваучеров-денег – пустая вывеска. - Непременно обязаны делиться!»
Почувствовав некоторую уверенность в своей правоте, он набрал номер телефона из письма-приглашения. На том конце провода вежливо ответили после взаимных приветствий, что да, действительно, Нефедов попал именно в ту компанию, которая приняла у него ваучеры.
- Я вот тут получил письмо с приглашением на собрание, – начал он неуверенно, - но дело в том, что я десять лет с вами никакой связи не имел. И не знал о вашем существовании. Думал, что все ваучеры давно пропали, как у всех. А вы оказывается, существуете…
- Да, мы существуем и развиваемся. Вы удачно поместили свои ваучеры в акции нашей компании. Приезжайте на собрание.
- Дело в том, что у меня прописка изменилась, и поменялся паспорт… Как уладить этот вопрос?
-- Приезжайте на собрание. Там все уладим.
- Замечательно! Скажите, компания начисляла дивиденды на акции за прошедшие десять лет?
- Нет! К сожалению прибыли, в компании очень небольшие, поэтому распределений никаких не осуществлялось.
- Это за десять-то лет?..
- Ну и что. Приезжайте сами послушаете отчет.
- Хорошо! До свидания!
- До свидания! – и в трубке послышались короткие гудки.
- Вот какая «удача». Надо же! - За десять лет и ни копейки дивидендов, – вслух выразил свое недовольство Валерий Иванович. Затем, – Надо съездить на собрание. Послушать о том, что обещают. А то «коньки откинешь» и не услышишь звон золотых монет в чужом кармане. Если компания через десять лет становления не выплатила акционерам ни копейки, то где гарантия, что через двадцать или, скажем, сто лет она сделает это? Пределов увеличения капитала ведь нет? - Нет!
…На назначенный день Нефедов отпросился с работы и поехал к месту проведения собрания. Он прибыл туда, в дом Культуры, за час до начала собрания. Поскольку времени оказалось достаточно, он, зарегистрировавшись, стал знакомиться с документами компании. Несколько пакетов документов лежали в фойе на отдельном столе.
Когда открыл пакет и стал знакомиться, то цифры роста активов впечатляли: с трехсот тысяч уставного капитала размеры чистых активов общества возросли до двенадцати миллионов рублей за десять лет. Это почти в сорок раз. Выручка от реализации товаров, продукции за отчетный период (последний год) составила более восьмидесяти миллионов рублей. Чистая прибыль отчетного периода достигла тридцать миллионов рублей. А число акционеров всего каких-то одна тысяча «с хвостиком» человек. А акций всего каких-то (Тьфу!) тридцать тысяч. Почти по тысячи рублей на акцию составила чистая прибыль за год!
- Замечательно! – отметил почти в слух.
«Однако если всю прибыль раздать, это будет неправильно, - соображал он, вглядываясь в цифры, - Надо же на развитие оставить и прочие дела. Процентов двадцать пять чистой прибыли, я думаю, можно распределить».
От таких новостей у Валерия Ивановича зачесались руки от нетерпения и предвкушения счета купюр. Тем более деньги дома кончались, а до зарплаты еще далеко.
«Не было ничего и вдруг алтын! Хорошенькое дело эти акции. Эх, иметь бы побольше акций! Надо было покупать, когда предлагали. Та дамочка, что перед амбарной книгой сидела…» - сожалел он в душе. Но дальнейшее ознакомление с отчетным документом стало его настораживать.
Открыв раздел «Социальные показатели», он обнаружил там интересные данные: оказывается среднесписочная численность работников компании за прошедший год - всего два человека. Причем и эти два человека абсолютные альтруисты – они ни копейки заработной платы за год не получали! – ну, просто «Герои капиталистического труда»! Натаскали голыми руками из костра жареных каштанов для компании аж на тридцать миллионов рублей чистой прибыли, а питались святым духом. Нефедову захотелось увидеть их и отблагодарить от чистого сердца. Ну, хотя бы посмотреть на них – истощали, небось, в трудах праведных.
Как он не крутил предоставленный отчет, везде фигурирует эта цифра чистой прибыли и кругом в статьях затрат только нулики, нулики, нулики. И вдруг на последней странице выписка из решения совета директоров компании, в которой черным по белому написано: «рекомендовать собранию акционеров диви-денды акционерам не выплачивать в связи с тем, что прибыли к распределению за отчетный период нет». Внизу крупно написа-но: «Решение принято единогласно». В заседании совета директоров приняли участие пять членов совета из девяти. И подпись председателя совета директоров… Просто принято решение: «Прибыли к распределению нет». Не в смысле: «нет прибыли», а, именно, в смысле - «к распределению» - нет. Без указания мотивов. Нет и все! Девять лет не распределялась, а почему на десятый год она должна быть? Терпели ведь без дивидендов столько лет? - Терпели! Еще потерпят! Кто они такие, эти акционеры, чтоб в дела компании лезть? Вот именно! - Кто?
Нефедов внимательно читал документы, не отрывая глаз от листков, пытаясь вникнуть в содержание. А когда оторвался от бумаг, то увидел вокруг столов для регистрации участников собрания «акционеров». - Сплошь согбенные старушки и старики с палочками. Часто попадаются люди предпенсионного возраста. Толкутся в фойе. В зал не заходят. Тут их угощают «изделиями» компании: сырами, маслом сливочным, газированной водой и чем-то еще. Молодых лиц почти нет. – Так, одна-две девушки, явно пришли на собрание в качестве наблюдателей, по наказу своих больных стариков, а возможно, и наследники. Сами-то они не могли десять лет назад участвовать в приватизации просто по своему возрасту…
«Вот для этих стариков и «нет прибыли к распределению». Подождите еще, (может, сдохните) возможно, скоро будет прибыль». – В душе у Валерия Ивановича закипала злоба на руководство компании, в которую и он сунул свои ваучеры.
«Кто ж, персонально, возглавляет компанию? Кто принимал это бессовестное решение «единогласно»? Конкретно, фа-милии, звания, должности?» – задался вопросом.
В отчетных документах все это есть. И фамилии, и звания, и должности. Даже есть такой маленький фактик: что из девяти членов совета директоров семь не являются даже акционерами общества… Нефедова этот фактик поразил больше всего. - Жизненно важные решения для компании принимают, а зарплату не получают? Тогда какой же интерес преследуют, давая согласие баллотироваться на должности в совете директоров? И зарплаты не требуют при этом.
Ответ напрашивается сам собой: значит, - воруют! Что им жить не на что? Жить есть на что, поскольку у всех солидные должности. – Все генеральные директора известных в городе фабрик и каких-то закрытых акционерных обществ. Тогда почему в совете директоров? Непонятно. А из этих двоих акционеров, что в совете директоров: кто они? Один генеральный ди-ректор какого-то закрытого общества. Другой - просто акционер и все, – никаких других должностей нет. И он зарплату не получает и, судя по документам собрания, никаких других должно-стей не занимает. Сам по себе возникает вопрос: на что живет человек? Ему бы и решать вопрос в пользу выплаты дивидендов акционерам. Ан нет! Туда же: голосует – «прибыли к распределению нет»».
Вопросов куча и не одного ответа. Нефедов оторвался от бумаг, тем более участники собрания стали заходить в зал. Там на сцене уже началось разыгрываться какое-то действо. Прошел в зал, сел на свободное кресло, начал входить в курс дела, прислушиваться к разговорам в зале.
- Мошенники они все тут! – произнесла тихо в сердцах, сидевшая сзади старушка.
- Какой дивиденд нам сегодня дадут? – разглядывая какую-то бумажку, сказал сосед справа, видимо, не читавший документов…
- Дожить бы до дивидендов… – послышалось откуда-то сзади.
На сцене, за столом в президиуме, сидели три человека: две женщины и мужчина и, перебивая друг друга, пытались отвечать на устные вопросы из зала.
В зале находилось человек сто–сто пятьдесят. Не больше. В руках у всех имелись какие-то листки-анкеты, фирмы с неизвестным Нефедову названием.
По поводу этой анкеты через микрофон мужчина со сцены объяснял собравшимся что-то.
Нефедов прислушался.
- …Мы приобрели в деревне Елово старый маслозавод, сейчас переоборудовали его и начали выпускать сыр и сливочное масло, которое вы пробовали в фойе, – говорил мужчина со сцены, - нам нужны ваши отзывы по качеству продукции, а также просьба ко всем: если будут вам звонить наши менеджеры по поводу наличия нашей продукции в магазинах, расположенных по соседству с вашим жильем, вы уж не отказывайте – отвечай-те!.. И ответьте на вопросы в анкете, мы вам будем очень благодарны.
- Вы что, пытаетесь рекламировать продукцию своей фирмы? – задал вопрос мужчина средних лет с первого ряда.
- Почему своей? – Нашей дочерней фирмы. Эта фирма входит в нашу компанию, – пояснил вопрос мужчина со сцены.
- А можно ознакомиться с экономическими документами этой дочерней фирмы?
- Нет! Это коммерческая тайна, поскольку фирма ведет свой отдельный бухгалтерский учет.
- Какая тайна – здесь все свои! Она ж дочерняя!
- Нет, нельзя! – огрызнулся мужчина со сцены.
- Какая же она дочерняя фирма, если нельзя ознакомиться с ее документами?
Вопрос повис в воздухе. На него никто не хотел отвечать.
- Вы кто? – задали вопрос из зала.
- Я председатель совета директоров, Платонов Иван Ива-нович! – представился мужчина со сцены.
- Ответьте на вопрос, - встал мужчина со второго ряда и, потрясая в руках документом, который читал Нефедов перед собранием, - вот тут в документах есть раздел «Социальные показатели» и в нем почему-то численность работающих всего два человека? Кто это? Можно на них посмотреть?
- Это я и Элла Георгиевна, - он показал на женщину, что постарше, из сидевших за столом на сцене.
- Спасибо! Тогда скажите, почему тут нет никаких отчислений в бюджет на вашу зарплату. Кругом одни нули. Вы что в компании зарплату не получаете?
- Как не получаем? Получаем! Только зарплата в таких отчетных документах не показывается. Если б вы знали бухгалтерский учет, то вы бы меня поняли, – улыбаясь, с некоторой пренебрежительностью произнес Иван Иванович.
- Как это не включается? И не надо меня унижать! Все затраты должны быть отражены в балансе. Тут одни нули. Это не баланс, а черт его знает, что… Вы же предлагаете нам утвердить именно этот документ. Я так понял из этого текста. Вот смотрите здесь, сверху на уголке приготовлен специальный текст: «Утверждено» общим собранием. Или все это туфта?
- Нет! Но вы меня не понимаете, – оборонялся Платонов.
- Дайте, я ему отвечу! – в перебранку ввязывалась Элла Георгиевна. – Вы ничего не понимаете в балансе! Это отражается в другом документе. Это отчет, а не баланс!
- Нет! Это вы пытаетесь нам «пудрить мозги». Пусть будет отчет! Скажите, каким образом тогда компания получила тридцать миллионов чистой прибыли? Как вы высчитывали чистую прибыль, пренебрегая затратами на заработную плату? Каким образом два человека смогли принести компании столько чистой прибыли? Объясните?
- Ничего я вам объяснять не буду. За целый год ни один из вас не пришел в компанию. Даже не поинтересовался ходом дел, – ее голос повышался до крика, - а теперь вам надо объяс-нять!..
- Скажите тогда, вот эти члены комиссии по регистрации участников собрания, их тут человек шесть, работают за идею или за заработную плату? Они и прошлый год регистрировали участников, а затраты на их содержание также не учтены в отче-те, – поднялась с места женщина из середины зала. – Если это не учтено, то является грубейшим финансовым нарушением...
Зал выходил из-под контроля, и «провокационные» вопросы участников еще не начавшегося собрания сбивали руководство проводимого мероприятия с намеченного пути. Поэтому Платонов не стал отвечать на вопросы и решил начать собрание. Тут как раз подошли девочки из регистрационной комиссии и подали листок Платонову. Тот взял его и зачитал:
- На собрании присутствуют акционеры, которые владеют восьмидесятью тремя процентами акций. Поэтому собрание правомочно решать любые вопросы. Предлагаю начать собрание.
Собрание сразу покатилось по намеченной колее. Вопросы из зала никто не слушал и не отвечал. Все оказались враз заняты делом: заполнением бюллетеней поскольку даже порядок ведения собрания утверждался путем их заполнения. А таких бюллетеней надо заполнить кучу. Куда там быстро управиться! У стариков мозги уж сохнут… Да и вопросы, ой как хочется задать…
Ну, перешагнули, наконец, через первый этап. Кое как.
Настал основной вопрос: годовой отчет. По этому вопросу выступила Элла Георгиевна. Нефедов внимательно следил за ее выступлением прямо по пакету предложенных документов. Он взял этот пакет сразу в фойе после регистрации. Там, на столе, лежало еще несколько экземпляров. Когда заходил в зал, мельком взглянул на тот стол – невостребованным остался только один экземпляр.
В ее пространной речи, как бы подводящей итоги десяти-летнего развития компании, прозвучала дополнительная информация, которой не оказалось в документах. Элла Георгиев-на, в частности, сказала, что компанией за десять лет по низкой цене куплено несколько заводов по переработке пищевых продуктов мясомолочного направления, а также два завода по выпуску хлебобулочных изделий.
«В эти предприятия инвестиционная компания вдохнула новую жизнь» – так выразилась с трибуны выступающая.
Нефедову особенно запомнились слова «по низкой цене куплены заводы».
Далее Элла Георгиевна читала годовой отчет, называя цифры выручки от реализации продукции в миллионах рублей, себестоимость в миллионах, а далее пошли уже другие цифры, которые назывались в тысячах рублей, она же почему-то произнесла их не в тысячах, а в рублях. Тем самым, занизила их в тысячу раз. В конце речи подвела итог: прибыль составила всего тридцать тысяч рублей, поэтому, дескать, принято решение ди-видендов акционерам не выплачивать. И закончила свою речь.
- Вопросы будут? – она обратилась к залу.
- Извините! – начал свое выступление с места кто-то из зала, держа в руках комплект документов такой же как у Нефедова. – Как это тридцать тысяч чистой прибыли? Тут сказано в тысячах рублей! – Значит, тридцать миллионов…
- Здесь ошибка! – ответили с трибуны.
- Как ошибка? Тогда у вас баланс не пойдет! Все здесь присутствующие слышали, что выручка в миллионах, себестои-мость в миллионах, а прибыль в тысячах рублей. Несколько миллионов заплачено налогов, на прибыль. А прибыль всего тридцать тысяч рублей! Не верю! Обманываете!
- Мошенники! – кто-то крикнул из зала.
И понеслось.
- Покажите нам этот совет директоров. Мне хочется им в бесстыжие глаза глянуть!
- Скажите, у кого контрольный пакет акций компании?
- Где дивиденды?
- Сколько можно ждать!
- Бессовестные морды!
- Обманщики!
- Жулье!
Элла Георгиевна, видя такое состояние зала, в микрофон опять брякнула:
- Вы не понимаете, - это бухгалтерский учет! – и двинулась к столу.
Ее место занял Платонов и начал предельно миролюбиво успокаивать зал. Рисуя перед ним перспективы развития компании, он также рассказал об офисе, который «отгрохала» ком-пания в центре города. Приглашал всех акционеров не стесняться - приходить, поглядеть и почаще интересоваться делами. Зал помалу успокаивался, внимал радужным перспективам опи-санным рассказчиком. Почувствовав, видимо, умиротворение зала, предложил выступить в прениях.
Однако стоило ему прерваться, из зала с места кто-то выкрикнул:
- Нам-то, какая польза от ваших перспектив? Десять лет наши денежки крутите и сказки рассказываете на годовых собраниях.
- Ждете, когда мы «загнемся», чтобы пользоваться на-шим добром?
- Чем вы отличаетесь от Мавроди? - Такие же мошенники! Он сидит в тюрьме! – и вас туда надо садить! Воры!..
- У нас так дело не пойдет! – Я не приемлю лозунгов: - «Все отнять и поделить»! – поучал с трибуны «Волк» заволновавшихся «Козлят».
- Каков размер чистых активов компании? - спросили из зала
Иван Иванович глянул вопросительно на Эллу Георгиевну, та быстро сориентировалась, и взвизгнула:
- Двенадцать миллионов рублей!
- Вот видите, - с гордостью подхватил Платонов, - получается на одну акцию… - тут он замешкался и глянул на Эллу Георгиевну, та быстро подсчитала и что-то ему растолковала, тогда он громко подытожил, - Вот видите, по четыреста рублей на акцию, с учетом деноминации. Пожалуйста, кто хочет продать свои акции, мы их купим по четыреста рублей.
Валерий Иванович прикинул в уме: сколько можно прожить на четыреста рублей, продав компании акцию – получалось скудно прожить те же три – четыре дня, а то и меньше, что и десять лет назад.
«Не густо! – отметил про себя, - Выходит так, что я свои ваучеры трубочкой свернул и сунул собаке под хвост! Вот они там десять лет пролежали. Как в сейфе. Надо выступить в прениях, раз обстановка позволяет».
Тем временем, Иван Иванович опять рисовал картины распрекрасного будущего компании, успокаивая собрание. Те слушали, изредка перебивая с места. А оратор захлебывался от перспектив:
- …Мы скоро развернем сеть магазинов по всему городу для продажи собственной продукции. Правда, с сырьем небольшие проблемы, но есть хорошие наметки: строим три коровника и два свинарника. Вот построим и дело пойдет. Я в этом уверен… Вы разве не хотите жить лучше?.. Хотите?.. …Будете!
«Надо же, как красиво брешет! – изумлялся Нефедов, - «Вы разве не хотите жить лучше?» - и ведь слушают. …Мне-то до твоих магазинов с коровниками. Мои деньги и мне должны приносить доход, а не тебе одному. Точь-в-точь как при коммунистах: жили только для того чтоб работать. А жить будем потом - при коммунизме! Целые поколения так и ушли, не дож-давшись «светлого будущего». Так и мы не дождемся дивидендов! И этот прохвост туда же клонит! Старики слушают байки: им не привыкать, …всю жизнь слушали, как звенят деньги в чужих карманах. Только тогда звон шел в кармане государства, а теперь в карманах вот таких приватизаторов. Мать их так! Сейчас за все его предложения они и проголосуют. Им не привыкать!».
- Скажите, пожалуйста, Иван Иванович: у кого находится контрольный пакет акций?
- Это коммерческая тайна!
- Какая коммерческая тайна? Здесь все свои! Ответьте на вопрос! – не унимался пожилой участник собрания.
- Не могу сказать!
- Тогда хоть скажите: у скольких человек контрольный пакет акций?
- И это не могу сказать! – отбивался как от назойливой мухи оратор.
Валерий Иванович сидел, собираясь выступить в прениях, прикидывал в уме свою речь. Он уже наметил, с чего начнет: – «Господа! Прошу слова!» А затем, обратиться с привычным для собравшихся: - «Товарищи!» И выскажет свое возмущение поведением руководителей, не выплачивающих дивиденды акционерам компании. Но тут в самый последний момент во время перебранки по поводу контрольного пакета акций, его осенила, пронзила догадка: «Контрольный-то пакет акций находится в руках одного человека Платонова Ивана Ивановича, ну, может двух, того из совета директоров, который числится акционером и нигде не работает. Скорее всего, тот, второй - ближайший родственник Платонова, его престарелый тесть, дядька и так далее».
Этот вывод подтверждался тем фактом, что присутствующая сотня-полторы людей обладает восьмьюдесятью тремя процентами акций компании. – Присутствует только «хвостик», а у тысячи акционеров, не пришедших на собрание, всего семнадцать процентов оставшихся акций.
- Граждане! – обратился к залу назойливый мужчина, - Поднимите руку те, у кого больше двадцати акций!
Руки подняли только два человека. Один из них сказал, что у него двадцать пять, другой, - тридцать. Вывод напрашивался сам собой.
Дальнейшее присутствие на данном итоговом собрании акционеров компании для Нефедова стало бессмысленной тратой времени, поскольку никакого влияния на решение собрания он здесь никак не окажет, а его речь тем более. Он встал и пошел на выход. Там ему вручили сумку с набором продуктов, в который входило: полкило сыра, триста грамм сметаны, две банки йогурта и пачка сливочного масла. За эту сумку Валерий Иванович нигде не расписывался в получении. Только для себя отметил:
«Если такие наборы раздают за присутствие, то возможны и другие, более серьезные, злоупотребления».
Уже в автобусе, а ехать ему предстояло далеко, после глубоких раздумий для него стал ясен вопрос о том, каким образом Платонов завладел контрольным пакетом акций. Это был третий путь завладения чужими ценностями «законным» способом. Но здесь возможны и другие смешанные варианты.
Ларчик открывается просто: Платонов зарегистрировал компанию и напечатал энное количество акций, которые легко обменял на ваучеры и деньги. Затем, пользуясь бесконтрольно-стью со стороны «акционеров», а, по сути, с попустительства со стороны государства (выпустившее непродуманные законы), напечатал большее количество точно таких же акций и заполнил их на свое имя, записав себя, как и других акционеров, в ту же «амбарную книгу», собранные деньги и ваучеры распределил на всю сумму им же напечатанных акций. Кто ему мешал в этом? Никто! Наконец, как инициатор и глава компании урегулировал так называемый уставной капитал компании. – В те годы на этот показатель никто не обращал внимание. Более того, не единожды со стороны налоговых органов предлагалось пересмотреть размер уставного капитала в сторону увеличения. Вот Платонов и пересматривал его, регулируя в свою пользу. И так отрегулировал, что контрольный пакет акций оказался в его руках. – Он стал единоличным хозяином компании. Что бы ни решали на итоговых собраниях акционеры, Платонов своей волей принимал любое решение в свою пользу. Само собрание Платонову требовалось как юридический факт, обеспечивающий ему алиби в случае привлечения его за самоуправство, мошенничество и тому подобные нарушения.
С грустью, поглядывая через окно автобуса, на людей, шагающих по улицам и не подозревающим о том колоссальном обмане, который был совершен над ними, продолжал рассуж-дать:
«Приватизация была задумана, как распределение средств производства между всем населением страны с целью создания общества социальной справедливости. Ведь парал-лельно с ваучерами распределению подлежали и заводы, и фабрики между работниками, которые на них работали. Однако из-за непродуманности принятых законов вот такие, как этот Платонов, не имея за душой никаких денег, «кинули» все население, фактически ограбили его. Мало того, они продолжают грабить его, не выплачивая дивиденды, распоряжаясь его имуществом, как своей собственностью… Такими своими действиями возбуждают социальную напряженность в стране. Ни стыда, ни совести! Надо же! Бесплатно получив ваучеры, он их фактическую стоимость распределил на все напечатанные им же акции. Тем самым, завладел контрольным пакетом компании. А он ведь мог и не печатать акции дополнительно. – Просто напечатал в первый раз большее количество, чем сумел обменять их на ваучеры и наличные деньги. А остатки непроданных акций оформил на себя. Мог? – Мог! Вот откуда получились капиталы! Не из воздуха, а из бумаги. Из обыкновенной лощеной бумаги. Но совершено все оказалось по закону. А собрания эти Плато-нову нужны для создания видимости открытого акционерного общества, такого декоративного украшения снизу. А Совет ди-ректоров компании, состоящий из генеральных директоров известных фабрик и не являющихся акционерами, только декоративное украшение компании сверху, для несведущего человека показывающее серьезность предприятия. И к деятельности ком-пании они никакого отношения не имеют. Фактически Платонов единолично руководит компанией. А ему помогают в этом, более чем уверен, родственники и близкие знакомые. Это те, которые им самим выдвинуты во всякие ревизионные и счетные комиссии. А нам, акционерам, остается только уповать на милость этого мошенника… А почему мне не жалко своих ваучеров? - Да потому, что ваучеры, хотя они имели ценность, как и наличные деньги, но были розданы в виде «халявы». А в халяве ценность увидели только мошенники, остальные к ним так и отно-сились, как к халяве. Что упало сверху «за так» и ушло тоже «за так» - вроде как и не существовало… Хотя жалко, но не до такой степени, чтоб защищать свои права в суде. Платоновы этим вовсю пользуются и теперь и любой суд купят, защищая свои ин-тересы, если потребуется. Да и стоит ли воевать? Пусть молодые воюют!.. Хотя, может быть, я заблуждаюсь в своих умозаключениях? …если бы!.. Наверно есть и другие схемы захвата собственности, но снизу, из толпы, они не видны. Окажись бы ваучеры именные: как акции, тогда бы никаких злоупотреблений, возможно, и не могло возникнуть…
Кто мне сказал, что строилось общество социальной справедливости?. Чубайс - и вдруг справедливое общество! Чу-байс так все и предполагал…» - думал Нефедов, шагая к своему дому.
Вернувшись домой, он решил обрадовать супругу «дивидендом» – пакетом с набором продуктов. Однако та глянула на этикетки и обнаружила, что сроки реализации этих продуктов давно прошли…
Он рассказал ей все увиденное на собрании акционеров и посетовал на то, что следовало бы вложить эти ваучеры в какой-нибудь «старый серьезный» завод.
- Ты что, думаешь, заводы платят дивиденды по акциям? Ничего подобного! Зарплату-то годами не выдают, а ты про дивиденды… Я недавно разговаривала со своей знакомой – та осталась работать на нашем заводе и работает до сих пор. Так вот, у них тоже состоялось собрание и тоже «распределение прибыли» стояло в повестке дня. Но в очередной раз никаких дивидендов никто из них не получил. Да они и акции до сих пор не получили: выдали какие-то бумажки типа справок, в которых значится, что у имярека энное количество акций, и все. Руково-дство завода, по-тихому: сначала распродало нужным людям его собственность, а сейчас на базе завода организовали кучу всяких компаний и фирмочек, а теперь заводские деньги, оборудование и людей переводят в эти компании. Сами руководители обогащаются «по черному», а людей обманывают. При этом сказки рассказывают им о том, что якобы эти олигархи возникли из властьимущих, там наверху, приватизировавших предприятия.
- Хрен там! – Половина из них это «платоновы», только более высокого полета, – подхватил мысль жены глава семей-ства. - На местах творят, а наверх только кивают. В один пре-красный момент завод незаметно просто перестанет существовать, поскольку все его имущество перейдет полностью в собственность его директора под флагом какой-нибудь новой фирмы. Вот и роздали заводы людям, а по сути своей - дали подержать в руках даже не «акции», а справки! А по поводу зарплаты ра-ботникам обанкротившегося предприятия государственная власть никакой защиты этих работников от нерадивых предпри-нимателей вообще не ведет. Американское государство защищает интересы своих граждан по всему миру, а наше, даже в собственной стране порядка навести, не хочет, имея огромный государственный аппарат принуждения. Голодают обиженные, оставшись без зарплаты, – ну и пес с ними. - Это их проблемы!.. На кой хрен нам такое государство вместе с Президентом и его представителями в регионах, если оно простого человека от зарвавшегося наглеца защитить не хочет. Тьфу! Так, что куда не кинь, везде клин…
- Раньше на Руси слова купца считалось законом. Без всяких расписок жили, потому что, как говорится: «честь была в чести», а сейчас… к власти и деньгам прорвалось бесчестье: у них, где честь находилась что-то выросло!.. - жена махнул рукой и пошла смотреть телевизор.
«…А сколько было разговоров о приватизации, суеты и посулов, в результате… Вот и «удачно» вложил ваучеры! - думал Нефедов, ложась вечером спать, - Россия - матушка!.. Хо-рошо еще, что не выступил! А то бы «Господа! Прошу слова!», - какие они там господа - это мошенники и не более! По ним тюрьма плачет!.. …Не дай Бог, Россия вновь кровью умоется вот из-за таких хозяйчиков!..
Апрель 2004 г.