Одна моя подруга получила премию на работе. Не ахти какие деньги, но приятно. И всего-то «за проявленную бдительность». Бдительность состоит в том, что забыв на рабочем месте журнал, вернулась за ним в субботу (она секретарь и имеет ключи от офиса). Зашла и обнаружила, что родные пенаты заливает потоп из квартиры выше. Она спасла бумаги, предупредила соседей, вызвала ЖЭК и позвонила шефу.
Так что же, что же так задело меня в этой истории? А то, что будь я на ее месте, никогда мне в голову не пришла бы мысль набирать номер ЖЭКа. Кто угодно: спасатели, приятели, всевозможные службы, мастера, мужья на час. А вот что такое жилконтора, мне, честно говоря, не очень известно.
Я дитя 90-х.
Это на мою неокрепшую восьмилетнюю психику свалились слово СНГ, кепки-бейсболки, Джеки Чан, Поле Чудес и слова: “Я тебя хочу” по телевизору (от СиСи Кепвелла, если это вам о чем-нибудь говорит). Моя подруга младше всего на 4 года, но ей было проще, она росла, когда приставки с СуперМарио, видеомагнитофоны и доллары были уже нормой, а я помню, как мы всей детворой неделю разбирались, что такое тетрис (инструкция была подробная, на четырех листах, но на китайском). Нам никто не мог помочь – взрослые этого не знали. Ну, что такое “Я тебя хочу”, они уже знали, но сказать нам этого еще не могли.
Нас не шокировал рынок, взятки или инфляция. Потому что, когда это стало нашей, а не родительской реальностью, все это уже существовало в довольно устоявшемся виде. Как для моей подруги – тетрис. Так что мы не удивлялись.
Мы удивляемся другому. Благодаря обстоятельствам, сегодня я регулярно посещаю государственную поликлинику. И когда мне ежемесячно выдают там детсткое питание бесплатно, то каждый раз я трудом сдерживаю порыв недоуменно посмотреть на небо – мол, откуда? Потом я – ежемесячно – рассказываю об этом мужу, и он – ежемесячно – не сдерживает возглас: “Ничего себе!”.
Он мой ровесник.
Государственные структуры существуют в нашем сознании только в тех случаях, когда это уж совсем неизбежно: паспортный стол, таможня, скорая помощь. И то, медицина – сложный случай, наверное только затем, чтобы вздохнуть, выругаться и отправиться в платный медицинский центр.
Мы не ходим на выборы. Не потому, что чему-то там не верим – я оптимист и верю во все, во что угодно. Просто они прекрасно разберутся и без нас. (Когда мы достигли голосовального возраста, президенты начали назначать друг друга).
Мы не будем работать в государственных структурах. Потому что их не существует. Ну, что-то там есть, конечно, но как-то очень туманно и все равно не работает. Частные школы и детские сады, частные клиники, негосударственные банки и страховые компании, маршрутки вместо автобусов, службы 505, 777 и пр., которые починят все, что только бывает, без очереди, без хамства, без пятнадцати справок – это нам хорошо. А если завтра мне скажут, что питание выдавать больше не будут, я восприму это как должное, а может быть, даже с некоторым облегчением – нечего тут ежемесячно волновать мои нервы.
Мы радуемся успехам России, но некоторые моменты – хм, скажем так, - укрепления вертикали власти чутко воспринимаем, как его попытки вторгнуться на неприкосновенную личную территорию. Гораздо более чутко, чем те, кто младше, или, тем более, старше. Мы и государство? Нам хорошо друг без друга. Мы знаем, как справиться самим, мы не дергаем госслужащих по поводу и без него.
Вот почему я не буду звонить в ЖЭК, хоть меня режь.
Но когда я попыталась бессвязно объяснить что-то подобное своей подруге, она, кажется, поняла только то, что я не патриот (и посмотрела неуважительно).
Нет, Марина. Мы – те, кто еще писал в прописи слово “Родина” с большой буквы и делал это искренне. Мы – те, кому убедительно объясняли, что Америка гораздо круче, и не убедили. Плодородный слой почвы держится на платформе бесчувственных горных пород. Может быть, самому государству от нас не очень много пользы (мы даже не считаем стыдным не платить налоги), но именно мы взяли на себя самое страшное его время. Мы прочная закаленная стена, из-за которой оно больше не свалится назад. Будьте спокойны.
P.S. А реклама? О, как мы относимся к рекламе! Никогда мы не выключим звук во время рекламы! Мы будем смеяться, если ролик смешной, вглядываться внимательнее, если он новый. Детей учат плавать, бросая в воду, так вот нас бросили в подробные рассказы об “Always”, помните? Взрослых таким образом учить бесполезно, поэтому те, кто старше нас, рекламу ругают. А те, кто младше – переключают, они не относятся к ней так же трепетно, как мы.
И это даже обидно.