17 февраля 1990
…Когда сказал дочери, что у тебя спина болит, она сразу ответила: «Слишком много, наверное, по Москве ходит». Береги себя, не ищи никаких подарков. Лучше отдыхай. В наше время пожить одной в тишине, без хлопот, без текучки – редкая возможность психологической рекреации. Хотя, конечно, тянет к близким, к дому.
За тебя я очень рад. Если бы была возможность проявить весь твой потенциал в полном блеске, это было бы вообще феерическое действие. Так что выезжать тебе надо с какой-то регулярностью. Наш город (а может быть, и я тоже) тебя сковывают. Но, думаю, это вообще свойство «своего» локуса для таких людей как ты, ориентированных экстравертивно. Чем выше потенциал, тем дальше от «родных» берегов надо уплывать, чтобы почувствовать свободу. Но берег должен быть, для накопления внутреннего импульса, и в содержательном, и в психологическом планах.
У нас все идет по старым сценариям. Новости – в поведении дочери. Я несколько удивлен. Взрослеет дочь.
О себе писать особо нечего. Скриплю помаленьку. Здоровье обычное. Читаю, пытаюсь писать статьи, вычитываю постепенно текст диссертации. Но взлетов нет. Завтра наш день. Я рад, что дочь помнит о нем, как о праздничном. Значит, хотя бы в семейной плоскости мне что-то удалось, пусть немножко. Пока, конечно. Поздравляем тебя еще раз. Без тебя, как не поддерживай порядок, какая жизнь? Ждем тебя, любимая.
31 мая 1990
Как всегда, Ярославль встретил меня холодом. И, хотя я одел все теплое, что было, к вечеру дрожал так, что скорее забирался под два одеяла, две накидки и писать было тяжко. А днями гонцал со своими бумагами. В результате предварительно (для Иваново) подписали мне выписку из заседания, ходатайство напечатали. Но более подробных ивановских координат я так и не нашел. С чем и отправился в город своего детства.
Приехал сюда в полночь между 30 и 31. Чудом удалось устроиться в гостиницу на две ночи. И вот первый день прошел. Он состоял в основном из ожидания местных философских вождей, которые все «из дома вышли на работу», а до университета никак дойти не могли.
Тем не менее, в 14.00. появился секретарь или зам секретаря ученого совета, доцент кафедры философии, мы с ним хорошо поговорили, и он даже сказал: «Надо первое обсуждение сделать в июне. А прикрепление, безусловно, возможно». И переговорил с девицей, которая оформляет дела в Совете. «Но, - говорит далее, - еще с Гумницким надо переговорить: как он решит, так и будет». А Гумницкий – председатель Совета. Кафедрой уже не командует. Оказывается, с марта у них уже два зав. кафедрой сменились и с 1 июля будет третий, вроде бы, постоянный.
Гумницкий пришел в 17.00., документы смотреть не стал. «Давайте, - говорит, - текст. Сначала мы на кафедре посмотрим, потом решим – будем Вас прикреплять к себе на защиту или нет». Отдал я ему первый экземпляр. И кое-как уговорился, что примут у меня заявление и ходатайство ИПК и кафедры философии ЯрГУ. «Не понятна, - говорит, - мне тема диссертации. Надо посмотреть, что Вы имеете в виду». И вообще я ему не очень понравился, хотя и постригся, и бороду подравнял, и вообще…
В перерыве вышел покурить – купил несколько книг: больше по своей теме, хоть кошки скребут сердце. Пока не защитился, надо покупать. А то засыпали: «А эту книгу смотрели? А этого читали? А того использовали? А меня читали?» Вот и клюнул. И тут же посылкой отправил их домой. Что-то у меня груз, груз. Вроде и нет особо, а сумки заняты.
Везде ахают и охают за жизнь, есть практически нечего. В Ярославле вместо мясных продают картофельные пельмени. И за ними давка. Купить без паспорта можно только книги, хлеб, лимонад. Правда, в универмаге продали мне куртку. Смотрел, смотрел я на себя в зеркало в Ярославле и понял – по Москве и Иваново в таком грязном ходить нельзя, особенно в университете. И не ошибся. Смотрят на это. А куртку продала женщина-продавец, понравился чем-то или пожалела. Мне куртка нравится. Нарядился, когда в Иваново поехал.
Завтра возвращаюсь в Ярославль. Поставлю в известность своих Ярославских «шефов». Получу очередное «Ну давай, сам пробивай». И в ночь с субботы на воскресенье выезжаю в Москву. Билет уже купил. Учитывая, что время летнее, первое, что делаю, приезжая куда-нибудь, покупаю билеты на обратный путь.
В Иваново пасмурно, почти все время идет дождь. Поэтому программы воспоминаний детства пока не получается. Но после всех переговоров и покупки билетов удалось пройти по центру, что-то вспоминал, что-то как бы рассматривал заново.
Письмо пишу в гостинице. Соседи – шоферы из Саратова, ушли куда-то и придут поздно, так что пока я один. Уже двенадцатый час ночи.
Но я все про свои дела. А у вас что? Как моя любимая доченька последние экзамены сдала и химию «прикончила»? Хотя нет, с химией даже и к моменту получения письма «все» еще не будет. Что же, доченька, вся жизнь такая. А у мамы как кончается учебный год? Устали все. Летом чуть полегче будет.
Привет Черному. Погладьте его за меня. Папа.
03 июня
Вот я и в Люберцах. Добрался благополучно и без приключений. Хотя и прибыл в общежитие около 17.00, и видимо, одним из первых. Благодаря этому, наверное, поселили меня в одиночную комнату. Ее и обживаю. Помылся. Постирал (в Ярославле удалось ухватить по случаю пачку стирального порошка), поужинал в комнате своими запасами – буфет не работал. Сейчас сижу, перебираю свои бумаги. День кончается.
Все утро и день в Москве посвятил двум делам: во-первых, купил билет домой на 01.07. в 3.00 или в 3.20. Значит, в шесть-семь утра 1 июля должен быть дома, если не изменит транспорт и погода. Во-вторых, по всем кооперативным киоскам искал белый пояс для доченьки. Но такого, как надо, не видел ни разу. Только черные и красные. Буду, при случае, смотреть еще.
Воскресенье в Москве было теплым. Для меня - первый теплый день в году. В Ярославле и Иваново в основном пасмурно и дождливо. Ужинать буду чаем со шербетом: буфет, хотя и должен был бы работать, не работал. А столовая по воскресеньям вообще не работает. Выдали пропуск в гостиницу. Может, по этому пропуску можно будет покупать хоть молоко с хлебом.
Вот пока и все мои новости. Как вам живется? Кроме усатого и хвостатого, двух хозяек, наверное, разнять некому бывает? Или вы без меня живете дружно? Хорошие мои, берегите себя. Не волнуйтесь. К тому времени, как придет письмо, у вас, наверное, начнутся хлопоты по приему гостей? А дочь уже будет готовиться на работу.
06 июня 1990
В Подмосковье дожди. Сижу в общежитии. Три дня отучились. Все три дня речь шла о мозговом штурме в лекционном режиме, изредка прерываемом фрагментарными упражнениями. Сегодня, на третий день, перешли к сенектике. Упражнений чуть больше, но в том же порядке. В результате сегодня после обеда вся группа была сонная. Все думаю: специально это делается или методически не проработано? Тем не менее, практические задания в работе можно будет использовать. На вечер дают небольшие домашние задания. За одно из них я получил «приз» - брошюрку. И в большинстве упражнений работаю неплохо. Но многие из них имеют тестовый аспект, и четко проявляется моя интровертность и изолированность. Забавно.
В комнате рядом (двухместной) живут профессор, доктор ф-м наук из Саратовского университета и доцент из Грозного. С профессором мы часто разговариваем. Он на старости (относительной) подался в область философии и методологии творчества, пытается обсуждать психологию творческих групп. Разговорчивый. Другой - все время проводит в Москве, у знакомых и родственников. Жду, когда установится погода. Может, сегодня схожу на полчасика подышать. В отдельной комнате, конечно, хорошо.
У преподавателя взял на время «Философию техники в ФРГ». Листаю для диссертации. Питаюсь и сплю пока нормально. Видел Тр-на Ю.Е. У него сейчас группа: двухнедельная подготовка мозговых центров для развития предприятий, или что-то в этом духе. С нами работает ученик Альтушеллера.
Когда же от вас придет письмецо? Дней через 10, наверное. Так хочется узнать, как вы живете, что делаете сейчас, какие книжки читаете, о чем разговариваете, думаете? Как здоровье? Как там солнышко мое? Наступает последнее школьное лето. Как экзамен, как химия, как завод? Как летние наряды? Ничего не знаю.
После Иванова, наверное, начну получать письма. Привет Черному. Чем он питается?
До свидания, любимые мои. Целую. Папа
08 июня 1990
Неожиданно получил письмо. Думал, по прежнему опыту, что это будет нескоро. Обрадовался, а когда открыл – опечалился. Хотя с деньгами и получилось так, это не очень страшно. Помните, я тоже посеял все, какие были, деньги. Дело житейское. Главное, что на жизнь есть. С телевизором – хлопотнее. Приеду – тогда придется отнести. Плохо – сессии идут, события разные. Хотя теперь, что ни купи, риск очень большой: экономика разваливается. Надо привыкать.
С работой сложнее – это фактор долговременный. Но и здесь – все естественно. Хотя легче не становится. А с литейным заводом – типичный «барьер» фирмы, отягченный рядом других обстоятельств. Игра будет тяжелая. Беспокоюсь за вас. Ты главное – не переживай, не пытайся делать игру как «реабилитацию» за круглые столы. Пусть сами двигаются, куда хотят. Я бы в данной ситуации так поступил. Жизнь большая.
В Уфу, если надо, поеду. Хотя тебя ждут больше, наверное. Но это надо делать, как лучше для нас. Про Москву – дело сложное. Здесь, во-первых, каждый возьмет то, что хочет и сможет. Во-вторых, стратегия кафедры, в-третьих, цены. Последние растут. Группа, где мы учимся, последняя, как здесь говорят, «дешевая» группа.
Про хорошие новости читать радостно и приятно. Жаль, что жизнь состоит не из одних хороших вестей. Рад за доченьку. Верил, что у нее все будет хорошо. Теперь она снова рабочий человек уже, наверное, на несколько недель. В чем-то это полезно. Кстати, во время землетрясения дочь действительно была дома одна, а мы - на работе. Я – на занятиях, а мама – на каком-то совещании, потом – на лекции.
Учеба идет. Сегодня впервые пришли два психолога из института гуманизации общения и развития человека. Целый день запускали через свободный диалог о творчестве и включением пары упражнений процессы группоформирования. Любопытно, но в оргдеятельностном плане - малоэффективно. Я, как обычно, выпадал из группы, потом – «впадал» - по желанию. Познавательно. Но с точки зрения организации месячной работы, трудно судить «зачем». При всех недостатках, мы в своем институте делаем многое не хуже и быстрее, как мне кажется.
Методы поиска идут пока на уровне рассказов о них. Открыл вчера, просмотрев книги по проектированию, что такое стиль Альтушеллеровских и некоторых западных книг (Дж.К.Джонс «Методы проектирования», М. Гарднер «Есть идея!» - задачки всякие). Настоящие процессы в группе по каким-то причинам не запускаются: не тот контингент, охрана «ноу-хау», еще что-то? Не пойму.
За книгами съезжу, может быть, завтра, в субботу. С воскресенья еще из общежития не выходил. Сегодня – первый день без дождя. Что делаю? То – домашние задания, то – читаю книги, думаю, что же привезу? Как использовать то, что здесь дают?
Два дня соседи меня не трогают: первый «файл» разгружен. Хорошо. Да и живот что-то стал снова давать о себе знать. Не тянет ни на контакты, ни в поездки: кончились занятия – скорей расслабиться. Но в целом состояние удовлетворительное, если меня не тормошить. И по самочувствию я даже рад известной вялости учебного процесса.
Денег мне должно хватить. Поскольку ничего особенного купить не представляется возможным. Кроме книг.
Вот и все, пожалуй, о себе. Очень рад, что пришло письмо, что писали его вдвоем. Жалко, что не удастся привезти чего-нибудь вкусненького.
До встречи – 22 или 23 дня. Аэрофлот, говорят, захлебывается. Люди сутками живут в аэропортах – не хватает самолетов, горючего. Но будем надеяться, что все будет хорошо.
Целую вас крепко. Папа. Погладьте за меня Черненького.
10 июня 1990
Прошла первая неделя учебы. Закончилась она субботним занятием, на котором обсуждалась классификация методов поиска. Спрашиваю преподавателя: «Почему в книгах упоминается 35 и более методов, а в классификации – только шесть?» Он говорит: «Мы в классификации даем только те методы, которые освоены нами достаточно хорошо. Их три. И еще три – справочно. Остальные в мировой практике есть, а у нас (СССР? ИПК?) - нет. Пересказывать, то, что не пропустил через себя, непрофессионально. Резоны есть, по-моему.
Затем шли задачки «на воображение», типа: «Сколько весит Останкинская башня, а ее модель в 1000 раз меньше? Сколько весят все здания Москвы? Сколько настройщиков в Волгограде?» Забавно. Надо обдумать как прием.
В субботу начал находить контакт с преподавателем: в разговоре он обронил фразу: «Хорошо, если бы человек, знакомый с ОДИ (организационно-деятельностными играми), посмотрел …». Говорит, что пытались в учебном процессе объединиться с Тр-ым, но игра Тр-на (ОДИ) оказалась не совместима с формой активизации в мозговом штурме, т.е. в их методах активизации.
Институт активно в эти дни решает вопрос о переходе на новый экономический статус. Поэтому у них все время какие-то совещания, переговоры, консультации.
Вечером в субботу ходил в театр им. Моссовета. В пятницу одна из слушательниц предложила: «Не хотите ли пойти?» Я день думал: не привык без вас. А потом думаю: «Вдруг женщина боится одна: Москва, вечер». Не по-товарищески будет отказываться. И попал в театр. Половину спектакля искал эту женщину. Она пришла, оказывается, уже после третьего звонка. И с провожанием, в чем, как я думал, ее главная проблема (обеспечение безопасности вечером), ничего не вышло. Спектакль «На бойком месте» А.Н. Островского. Из известных актеров - один Голобородько. Меня все это мало вдохновило.
Сегодня ездил к В.С.Дудченко. Самого В.С. дома не было. С Л.К. покалякал, поцапался, напрыгивает как-то агрессивно. Ну, я понял, что в этом доме лучше не появляться. Подстраиваться больше не могу, как в Свердловске. С маленькими легче: Лена подросла и Юля. Разные и похожие. Плюс собачка. Короче говоря, поехал обратно в Люберцы. По дороге к электричке встретил В.С.. Поговорили пять минут. Дал он телефон. Думаю, телефонным разговором (для приличия) все и закончится.
Теперь вечер. Завтра в ночь еду в Иваново. Возвращаюсь в среду утром. Напишу следующее письмо вечером из Иванова, или в среду вечером – из Москвы.
Купил еще несколько книг. На свой вкус, как говорится. Все спрашиваю про пояса. Говорят, в киосках была партия белых как-то давно уже.
Все время думаю о вас. Горюю, что нет меня с вами. Учеба – хорошо, дома – лучше. С моими хорошими девочками. Но еще почти три недели. Когда, интересно, придет еще письмецо от вас. Работницы мои, как вы там? Целую вас, золотые мои. Папа.
13 июня 1990
Здравствуйте, любимые мои. Утром сегодня вернулся в Москву из Иванова. Писем еще не было. А после занятий спустился на первый этаж – сразу два. От 7 и 8 июня. Сразу как-то веселее стало.
В Иваново дела немного сдвинулись. Текст посмотрели двое из трех необходимых рецензентов. Когда появился Гумницкий, сказал: «Зачем человека мучить, обсудим сегодня. Вроде бы хорошо». Но потом добавляет: «Пусть его оппоненты терзают». Это несколько настораживает. Ерахтин сказал: «Его сначала насторожила тема – «Субъективация…». Но потом посмотрел и успокоился». У Гумницкого особых замечаний нет. У Ерахтина есть, и довольно принципиальные. У меня спросили: "Чего тебе надо?" Я сказал, что, конечно, заинтересован в ускорении дела, но не любой ценой. И в первую очередь жду обсуждения содержания.
В общем, 12 обсуждение не вышло, т.к. еще ранее по плану была поставлена на обсуждение диссертация одной местной аспирантки. Я напросился на обсуждение и не жалею. Во-первых, меня уже видела вся кафедра целиком, во-вторых, я их всех. В-третьих, само обсуждение было поучительным. Шло два часа. Тема «Образование и НТР». Рецензенты (трое) выступали по 15-20 минут. Разгромили в пух и прах. Говорят, надо защищаться по социологии или педагогике. Ничего философского в работе нет. Методология, понятийный аппарат, новизна и т.д. – слабые.
Но (в чем помощь и сила живого руководителя) выступил руководитель и частично снял негатив. В результате решение: «Рекомендовать к защите после доработки». А доработанный текст поручили посмотреть 2-м рецензентам и доложить на кафедре. Аспирантка чуть не плакала. Кричала: «Это философская работа! Я не согласна!» Но все доброжелательно улыбались и говорили: «Надо доработать».
Ерахтин сказал, что по обсуждаемым параметрам мой текст выглядит нормально, что, конечно, замечания будут, надо будет еще поработать. Но, говорит, думаю, что до Нового года защищусь.
Третий рецензент – как раз руководитель той аспирантки, которая обсуждалась (поэтому и не успел мой текст посмотреть), назначил мне беседу на 25.06., накануне обсуждения. Чтобы без спешки обсудить замечания. Я поблагодарил и согласился. Коротко с ним поговорил вчера по поводу своего замысла.
Ерахтин поставил задачу: 25-26 привезти текст автореферата. В сентябре он будет на стажировке. Чтобы меньше было сбоев и неожиданностей, надо, говорит, заранее посмотреть. Так что две недели у меня будут загруженные очень сильно. Но ощущение движения, хоть небольшого, есть. И это обнадеживает.
Сегодня после занятий говорил с Новиковым Н.Н.. Он мне понравился. Но разговор был больше политический, чем содержательный. Я понял, что он больше тебя ждал. Я сказал, что тебе не позволили приехать кафедральные и институтские дела в связи со сменой директора и концом учебного года. Если хочешь контактировать, мало посланников типа меня, надо самой вступать в переписку, обсуждать что-то. В целом, он готов к совместной работе. Но не совсем ясны организационные формы и содержание.
На занятиях сегодня продолжалась (третий и последний день) соционика. Говорили широко, но все «по поводу». Что-то существенное оставил преподаватель при себе. Хотя направление любопытное. На занятиях я веду себя достаточно активно.
Звонить отсюда в принципе можно, но это надо делать с почты автоматической связи. Автомат находится почти на улице, и там все время стоит очередь. Я в такой ситуации чувствую себя плохо. Не люблю этот аппарат, как и технику вообще.
В Свердловск с вопросом о том, примут нас в конце июля - начале августа, писал матери из Иваново. И раньше, еще из дома. Так что билеты на всякий случай покупать можно. Если самолетом, то лучше сразу туда и обратно.
Кроме книг, пока практически ничего не покупаю: не люблю канючить. В Ярославле было чуть свободнее. А в Москве надо откровенно изворачиваться, этого не умею. Да и книг не так много. В книжных, где я был пару раз, хорошего мало. А на черный рынок – денег не напасешься.
Кто у вас ходит в магазин, кто убирается, кто готовит? Надеюсь, дочь помогает. Да и отдохнуть надо – последнее лето более или менее спокойное. Дальше проблемы будут серьезнее. Как здоровье у нашей мамочки? Когда это письмо придет, она уже будет снова в игре. И до конца учебного года останется недели две с небольшим.
Крепитесь, миленькие, скоро отдых. А мне до возвращения – еще 18 дней. Теперь все, кажется, сейчас отдохну немного, постираю. И – за работу. Времени опять оказалось мало.Обнимаю и целую вас. Папа.
16 июня 1990
Вчера, 14.06., впервые выполз в окрестные магазины – кончились домашние и ярославские запасы «к чайным» продуктов, а в буфете и столовой общежития ничего нет. И спички кончаются. Прошел по окрестным магазинам и удивился. Даже по сравнению с нашими магазинами – пустота. Заходил в три продовольственных магазина: в двух из них полки совсем пустые: свежая капуста, яйца, хлеб – в одном, свежемороженая рыба, яйца, сельдь в масле – в другом. В третьем – кооперативном – побольше, пускают всех, но продают – по паспортам. Ни печенья, ни сухарей, ни другой выпечки, ни конфет.
Питаюсь я в столовой нормально, но увидеть такое рядом с Москвой, в Люберцах, было удивительно. Да и народу в магазинах почти нет, наверное, всё в Москве покупают. Изможденных голодом на дорогах не видно. Только в переходе сидит бугай и просит: «Подайте, сколько можете, у меня мама в больнице лежит». А, может, больной, какой. Вот сейчас сосед вернулся из обхода магазинов – спичек нет. У меня осталась одна коробка. Придется (за спичками!) завтра в Москву ехать. Такова жизнь на шестом году обновления.
Учеба идет нормально. Учиться я люблю. А тут всякие мелкие, вроде бы, но интересные приемы, построенные на аналогиях, противоречиях, анализе. Помимо выпадения из группы у меня «обнаружилась» еще одна «дырка»: как задача с цифрами или на комбинаторику – у меня табло сознания гаснет. Как на творчество или импровизацию – включается. Когда один – что-то делаю; когда вчера вдруг преподаватель создал на 5 минут группы - все. Привыкнув, что я что-то выдаю, смотрят на меня. А я за короткое время в группу включиться не могу , но из двух групп наша все равно сработала лучше.
С понедельника на неделю та самая «игра» по заданию заказчика. Нашу группу, наверное, объединят с такими же маленькими группами дизайнеров и конструкторов. Какое будет задание – неизвестно. Все это интересно, но я уже устал. Домой хочу с самого начала. В лифте, куда бы ни ехал – вверх, вниз - нажимаю на кнопку «3 этаж». Все думаю, как вы там живете.
С авторефератом напряженка, да еще успею ли (где?) напечатать? Просили лучше отпечатанный. Основные вопросы были по новизне (!?).Просили четче сформулировать, чтобы был одинаковый уровень «философичности» всех глав – это сложновато; убрать ЗАУМНЫЕ вещи; придать тексту больший динамизм.
Тяжело. Может, 1991 год будет легче…, но вряд ли.
20 июня 1990
Второй день прошел в войне на два фронта. Надо заканчивать макет автореферата и второй день идет игра. Задание – комплект изделий для продажи дачникам. Три игровых группы составлены из трех учебных. В нашей – 4 преподавателя, 4 конструктора и 2 дизайнера. Выбрали два направления: садовый инструмент и детский уголок. Я во втором, конечно. Игра, собственно, пройдет еще в четверг – завтра. В пятницу будет защита проектов. Пишу – завтра, поскольку среда уже началась – скоро будет светать.
Только бы выдержать эту неделю – до 27.06. Там будет ясно с Иваново и до встречи останется 4 дня. А пока – все стоит колом в горле. Может, в Москву съезжу. Поброжу вечер, отдышусь. Но это только через неделю. А пока идет пара, хочется спать, надо работать. Почерк изменился – это уже утро. Через десять минут – начало занятий.
23 июня 1990
Игра, наконец-то, кончилась. Она хоть и не такая напряженная, как наша, но сил забирает много, особенно у таких увлекающихся натур, как я. При всем при этом, жив остался. До возвращения домой осталось 8 дней. Так что это – мое последнее письмо. При нынешней почте хорошо, если и это придет до моего возвращения.
Так вот, игра. Это, конечно, - не игра. Тренинг. Людей ставят в конкретную ситуацию с конкретным заказчиком, с конкретным результатом – заказ. Игровой момент присутствует лишь в условиях выполнения задания – учебный процесс, отсутствие наказания за невыполнение задачи, случайный (для задачи) подбор исполнителей, нежесткие требования к форме и подаче продукта. Ну и, в переносном смысле, наверное, игра творческого воображения, игра интеллекта и т.д. Для профессионалов-инженеров, конструкторов, дизайнеров – хороший метод аттестации, самооценки, проведения селекции на входе (отбор претендентов на работу) и т.д.
По крайней мере, в той группе, где я был, творческих методов (мозговой штурм, синектика, морфологический анализ и т.д.) применить не удалось, т.к., прослушав лекцию, метод еще не осваиваешь. А когда в игре думаешь – хорошо бы применить – оказывается, что половина группы даже и не слышала про такое дело и выполняет задание заказчика, как может и понимает (надо учесть при организации учебного процесса).
Пока соображаешь, что да как можно применить, ситуация на площадке изменилась. И – все снова. Поэтому встраиваешься в общий поток и делаешь, что можешь. Тоже традиционно, можно сказать. Но тоже активизирует. Тут уж – в какую компанию попадешь.
В результате, наша группа, вроде бы, заняла II место (из трех). Но все так сомнительно, и с призом тоже вышло как-то не по-человечески. Эти деньги всегда только сложности создают. Преподаватель все рассказывал: «Вот женщина, ее на работе пинают, ни во что не ставят, а тут она побеждает и получает, к примеру, 200 рублей. И плачет от радости узнавания, что и она может, стоит».
А в нашей игре сначала сказали, что будет два командных приза и один – персональный. Первые – за задания целиком – комплекты изделий для дачи, индивидуальный – за 1 изделие. Но задание – комплект. В результате, ни у кого, кроме нашей группы, комплекты по параметрам «не тянули» на внедрение. Поэтому, учитывая, что в целом было предложено 36 проектов, премии давались за индивидуальные изделия. Из нашей группы одна дизайнер, изредка советуясь по мелочам, для программы сделала проект детского складного столика с разными принадлежностями в нем. Заказчик говорит: «Вот премия: 140 р. – она за конкретный столик, но мы ею поощрим группу». И понимай, как хочешь.
Во всех других группах – по-разному. Одна – 1 место заняла – получила призы в сумме более 700 рублей. Третья – два или три приза получила на 130 рублей. Но у них все проекты – коллективные, а у нас – все индивидуальные. Как быть? В других группах не знаю, как было: получили деньги, сразу как-то разбежались. А в нашей группе – сначала девчонка получила из рук заказчика деньги за свою лучшую работу, потом передала их (в бумаге завернутые) кому-то из группы, тот даже держать не захотел. Потом взяла Касьянова. Вроде бы на хранение – пока суета. Но потом – заспешила, уехала в Москву, и опять вернула их дизайнеру Татьяне. А половина группы разбежалась. Я бы тоже ушел, но интересно было, как дело с деньгами в игре получилось.
В результате, лидеры-экстраверты (2 психолога) решили – дать троим самым активным в группе: двоим дизайнерам и мне. А когда те подошли ко мне, я стал решать проблемы нравственные: два мужика делят деньги, заработанные женщиной, и еще должны или у нее спросить – сколько кому, или самим взять у нее. Поэтому я сказал, что считаю нужным оставить их Тане – дизайнеру, а не делить. Саша – другой дизайнер – со мной согласился. Она говорит: «Коллектив решил». «Но ведь и мы втроем – коллектив в коллективе», - сказал я. На том и порешили.
А на следующий день профессор Роках А.Г. – мой сосед по гостинице, в аудитории (мы уже были только своей преподавательской группой) бросает: «А деньги где? Говорят, кто-то утащил (или упер)» - смысл такой. Ну, я психанул немножко. В результате, почти час выясняли, кто да что да как решил. Хорошо, что преподаватель сказал, что решение было нормальное.
Вот и в письме эта история заняла целую страницу. Думаю, вводить деньги для игроков – дело очень опасное, хотя и заманчивое – стимул. А главное – грязное. Но преподаватель говорит: «Рынок». Наши конструкторы разучились работать в рыночных условиях, когда за талант платят. Но тогда при чем здесь группа? Если проект индивидуальный? Он отвечает: «Я не виноват: премии распределял сам заказчик (кооперативный метод)».
И вообще выяснилось после игры, на своеобразной рефлексИи, что весь проект игры состоял в том, чтобы договориться с заказчиком, а потом – «отскочить в сторону» - пусть игроки сами делают, как могут и что хотят. Все должно быть «по-человечески, гуманистично», а управление (как у ГП) процессами, это – манипулирование людьми, насилие над личностью. Впрочем, это у них была всего пятая «игра». И многое они сами еще не осмыслили.
Ну, ладно. Завтра еду в Иваново. Автореферат (макет) сделал, но отпечатать не удалось. Когда он был готов – шла игра. Преподаватель машинистку «нашел» только на пятницу – лаборантку с кафедры. А потом – и про это «забыл». А мне напоминать как-то неловко – его надо искать по всему институту – он все бегал. А в это время в группе все на последнем нерве, хотя внешне все очень спокойно. Это дело, значит, сорвалось. Ну, хотя бы на словах объясняюсь. Главное, чтобы обсуждение прошло. Это была ведь задача-максимум на июнь. А автореферат – это сверхзадача. В целом, все нормально.
Деньги пока еще есть, и их должно хватить. Состояние пока нормальное. Из ИПК на два дня отпустили. Билеты – туда и обратно – есть еще с 12.06., так что осталось съездить. А там до отъезда домой останется 4 дня.
27 июня 1990
Обсуждение прошло нормально Целую = Папа
МАМА, преподаватель института, кандидат философских наук, 40 лет
26 июня 1990
Доченька, как ты доехала? Звонка от тебя в понедельник не было, поэтому не знаю, как и что. Я долго стояла на остановке, а ваш автобус все не уезжал. Дома была в 10 часов вечера. Папино письмо, пропавшее, вчера пришло. 25.06. ему снова надо будет ехать уже на обсуждение диссертации. Обещают, что до Нового года он защитится. Дай-то Бог!
У меня все обыкновенно. Чернышку только кормить нечем, кроме яиц. Заходила в «Океан», там, кроме салаки свежемороженой, ничего нет. Сегодня схожу за мясом, может быть, удастся хороший кусочек купить.
С завтрашнего дня буду занята с утра до вечера, даже постирать будет некогда, а папа приезжает в воскресенье рано утром, надо, чтобы все было чисто. Написала заявление в партгруппу о приостановлении уплаты членских взносов и членства в КПСС РСФСР в связи с несогласием избрания Полозкова.
Больше, кажется, никаких событий нет. Эта неделя тихая, на следующей будет XXVIII съезд, и тогда что-то будет происходить. «Комсомолка» нам уже вторую неделю не ходит. И куда идти – не знаю. Папа приедет, тогда уж.
1991 год
Ольга, социолог из Самары
10 августа
Наконец-то у меня есть время для писем и раздумий. Нахожусь на теплоходе «Дмитрий Донской». Вместе с детьми. Теплоход плывет от Москвы до Ростова-на-Дону и обратно с миссией «Скажи «Нет» наркотикам!», организованной Российским обществом спасения детей и подростков от наркотиков, комиссией по делам молодежи Верховного Совета РСФСР и еще какими-то организациями.
Как я сюда попала? На одной из игр в Сочи, в группе из Самары была Мельничук О.В., которая вознамерилась создавать в Самаре филиал этого общества. Я предложила ей провести игру на поиск единомышленников, соорганизацию и выработку стратегии этого общества. Игру провели вместе с К-ской и З-ко (они еще каких-то ребят привозили). О.В. проявила себя как несостоятельный организатор – уверяла, что соберет 70-80 человек, необходимых для дальнейших контактов и разворачивания работы, а смогла собрать лишь 15 человек (не считая 6 студентов, которых привела я).
На игре выявились конъюнктурность, расплывчатость намерений, отсутствие коммуникативных способностей и неумение строить деловые отношения создателей этого общества. Думала, общество умрет, не родившись. Но, оказалось, что эта женщина умеет не замечать своих недостатков и неудач, их фиксация доставляет ей глубокое, но минутное огорчение. При всех ее хороших намерениях и двух толковых женщинах в ее активе, ее деятельность представлена суетой, показухой, обилием планов, стремлением делать деньги… (Так подробно пишу, потому что это штрихи к портрету общественных организаций, якобы, озабоченных судьбой детей). По-человечески, мне было О. В. жаль (она трагически потеряла мужа), и я помогала ей, как могла…
Российское общество выделило на теплоходе места для детей из нашего города. Она хотела пригласить телевидение для съемок фильма, просила моего мужа выделить съемочную группу. Он собирался сам и хотел взять детей, но в последние дни обстоятельства не позволили ему отлучиться с работы. Я поехала вместо него с группой из Самары, состоящей из 26 человек –трое взрослых, съемочная группа (2 человека), остальные – дети из телестудии «Товарищ», которая организована на нашем ТВ. Это путешествие, конечно, подарок. Сын очень рад, ему все нравится, это первое большое путешествие. Дочка менее восторженна, но в целом, довольна. Здесь едут делегации из Финляндии, Словении, Москвы, Бишкека (Фрунзе), Риги. Она познакомилась с девочкой из Финляндии и говорит с ней по-английски (как умеет). Программа интересная. Концерты, лекции, диспуты, конкурсы, праздники, зеленые стоянки, волжские города. Увидела я и руководителей Всероссийского общества…. Не буду вас больше утомлять, скажу только, что во всем этом есть много хорошего, но много и грязного, лицемерного, идущего от взрослых….
Я в сомнениях относительно своей дальнейшей профессиональной деятельности. Надоело каждый год искать договора, все время менять темы, подстраиваться под заказчика. Тем более, очень большие отчисления от объема договора (около 60-65%%). Из 25000 рублей договора у меня зарплата 270 р. + 60 р. компенсация, и я могу держать сотрудника на 160+60, лаборантку на 140+60 и ; ставки преподавателя. Но где найдешь хорошего работника на 160 руб.?
В университете из кафедры научного коммунизма сделали, сменив вывеску, кафедру политологии и прикладной социологии. А. С. Готлиб взяли туда работать зам. декана исторического факультета отделения социологии. Третий год набирается группа социологов (25 человек) на очное отделение, и 25-40 человек – на заочное. Она, кстати, защитилась. Поскольку в ее диссертации было про соцсоревнование, про участие в управлении и т.д., руководитель отправил ее защищаться в Уфу, туда, где еще все по-старому и соцсоревнование считается завоеванием и достижением социализма (а по ее диссертации – это метод управления).
Из нашей лаборатории почти все – почасовики. Читаем и ведем практические занятия по методике и технике социсследований. Переход на кафедру вряд ли для меня возможен. Прежде всего, я не очень хочу заниматься только педагогической деятельностью. Меня убивает необходимость работать по строгому расписанию, т.е. чрезмерная регламентация. Во-вторых, я – не кандидат, а, значит, всегда есть шанс вылететь с кафедры, не пройдя очередного конкурса. В-третьих, меня не любит завкафедрой. Он, кстати, стареет (ему отмечали 60 лет) и любит комплименты. Он – коммунист, поддерживает Макашова, а вся кафедра, как один, поддерживает его, (он научный консультант горкома партии), У меня уже были с ним стычки. Можно, конечно, уйти из университета, но пока не вижу устраивающего меня места работы.
Игры, конечно, не профессия. Они хороши как дополнение к чему-то. Сама я поняла свою необразованность. Вообще у меня ни образования, ни профессии, если уж судить по Гамбургскому счету. Больше всего меня волнует судьба моих детей – не хочется, чтобы они воспроизводили нас и жили в убогости и бедности. Меня чрезвычайно заботит будущее детей. Из нашего города уже многие уехали за рубеж, причем люди известные и умные. В Израиль, США, ФРГ. А у меня - ни сбережений, ни имущества, ни золота, ничего нет. У моей сестры сына - художника пригласили по контракту в ФРГ, и он сказал, что больше сюда не вернется. Там другая жизнь: цивилизованная, уважение к таланту, другие критерии успеха и неудач. Конечно, там лучше, где нас нет…
Из лаборатории москвичей последние слухи таковы, что они сидят без договоров, без денег. Руководитель лаборатории, вроде бы, собирается всех увольнять и брать тех, кто его почитает, «смотрит в рот» (как они говорят). Я с мая никого не видела, лишь раз созванивалась. С руководителем говорила больше полугода назад – он просил найти ему договор. Кстати, Дима, по-моему, тоже уедет. Он уже побывал во Франции, в Израиле, в США. У него везде родственники…. А Миша уже уехал, по-моему, в Канаду.
Как Вы живете? Чем занимаетесь? Может быть, вы хотите знать, какие у нас планируются конференции, сборники? Пишите мне. Я не оставляю надежды что-то с Вами сделать общее. Хотя думаю, Вы обогнали меня по всем статьям, и Вам будет неинтересно.
Б.Г. (ему уже 65 лет) работает на трех договорах, зарабатывает деньги. Малевич его «списал» и готовит замену из молодых. Но Б.Г. по-прежнему активен. Входит во Всесоюзную секцию по социологии труда. Они собирались во Владимире, а летом в Самаре. Я была полтора дня на их семинаре. Герчиков стал весь из себя самоуверенный. Он, оказывается, много ездил за границу, изучал работу профсоюзов. Применяет всякие игротехнические приемы и, судя по поведению, считает себя выше, умнее, лучше присутствующих. Приехал в Самару с какой-то поклонницей из Ленинграда. Эйдельман все такой же. Утверждает, что сейчас главный пробел в теории – отсутствие такого научного направления как социология переходного периода.
08 мая 1991
ВАК
Коллегия ВАК СССР 08.05.91г. протокол №13к/319 решила выдать диплом кандидата философских наук
Начальник отдела ВАК СССР
(Продолжение следует)