Уголки губ насильно вниз. Посмотри. Глаза в печальную наглую весть. Притворившись безумным. Ну посмотри же ты на меня! Тщетное время в смирении слишком поздно пришло. За скорбным притворством осколком душа. И медленно-медленно, тихенько пальцы, скребут по промерзшим костям. Ты увидишь мой первый расстрельный рассвет, и в ночи печали глаза, что сияют лишь в ней. Не суди обо мне с горькой помеси правды и веры. Не получишь ответа от поникшей, плечом убитой, разбитой души. Мне не есть за столом, и мне пир не столь далек. А ларек, да с пивом, друзей повидав, я приду отвратным запахом расселять изящность.
Посмотри, кем я стал, кем я буду теперь. Ты не верь, я тебе не позволю. Не позволю возрадоваться откровенной лжи и покою во страсти слепой. Подойди лишь поближе, да меня обними. Я тебе не отвечу, ты знаешь, пусть это случится впервой. И держа эту плоть, проводи меня в расхожую дорогу, что параллельна твоим орденам. Мне не за чем славить свою же потеху. Она лишь смеется над мыслью высокой. С вершины на низ, да обратно, в мгновении. Не видишь? Подумай, как я себя потерял.
Смотри, я вгрызаюсь в пленку мороза. Ему я отдам все тепло криво стоящих зубов. Ему схоронить его не придется, как и когда-то тебе не пришлось. Но поверь, что за смирным маршем красивой любви, ты не видела в спину, подставленного мною автомата. На здравствие я лишь разозлюсь, на прощанье отвергну. И уйду, ты видела, что никогда не позволю себе обернуться. И даже твой крик не порвет за спиною стоящего страха. Тебе тишина, мне покой. Давай, раздели пополам пустоту. Мне достанется ржавая страсть, а тебе я оставлю забытую узду. Не веди, не гони меня прочь, тем скорее я в кромешности вернусь.
Посмотри, проследи за моею рукой. Но оставь её во взоре и никогда не теряй. Щекотать будут старые пальцы, убивать будет сердце брошенное. Но я сделаю всё, что бы рубаха мне душу закрыла, что бы цепи стали ремнем. И за моей глупой улыбкой, прощание скорым будет. Я сделаю все, только что бы ты, увы! без меня, могла оставаться собой.