Солнце неутомимо палит, разжигая в нас жажду открытий и приключений. Территория от села до моря изучена нами вдоль и поперек. И в один из знойных летних дней мы с Кивой решили отправиться в горы. Тяга к новым впечатлениям толкала нас теперь в противоположную сторону от моря. А чтобы наше путешествие не обернулось заурядной прогулкой, мы решили поставить перед собой цель и найти то место, где начиналась наша речка.
Есть у таких маленьких речек две судьбы — одна, это когда они впадают в речку побольше, а та, в свою очередь, в еще большую речку и, наконец, эта самая большая река впадает в море, чем и завершает свой путь; а другая — когда маленькая речушка, ни с чем не соединяясь, проделывает весь путь самостоятельно и без чьей-либо помощи впадает в море. Позже мы узнали, что может быть еще и третья судьба у подобных речушек — затеряться в каких-нибудь болотах или песках и никуда не попасть, но это совсем уж грустная участь.
Наша речка была из тех, которые добираются до моря сами, и это был лишний повод гордиться ею. Мы решили изучить весь ее путь, от конца до самого начала. И Нил, и Амазонка покорятся нам, если мы сможем это сделать. Змеи и колючки, непроходимые водопады, дикий лес и неприступные горы, злобные дикие кабаны и подлые хитрые шакалы — все это мы были готовы преодолеть ради «великого» открытия.
С вечера мы заготовили все необходимое для длительного путешествия, и отправились в путь даже раньше 6 часов,. Оснащение первооткрывателей состояло из двух ножей, двух коробок спичек, двух кусков веревок, двух больших кусков хлеба, соли, нескольких помидоров и яблок.
Прямо в селе мы спустились в сухое русло. В жаркое лето речка всегда местами высыхала. Вот течет себе, течет спокойно холодная-прехолодная и вдруг — нет ее, пропала. Как сквозь землю провалилась. Это уж точно! Нет, нет, а потом опять — раз, ни с того, ни с сего по чуть-чуть появляется и снова течет, как ни в чем не бывало.
Сухие, гладкие камни гремели под нашими босыми ногами. Солнце уже встало, но горы закрывали его, и свет был спокойный, неяркий, тени — мягкие, а воздух — прохладный.
За селом начинались сады и виноградники. И никто не спас их от пиратского налета. Сторож сидел в самом начале садов, а здесь никто не охранял. Впрочем, ущерб был невелик — виноград еще зеленый, а несколько спелых персиков и груш мы подобрали с земли. За садами речка немного наполнилась, и мы шли по холодной воде, ели сочные персики с хлебом и обменивались первыми впечатлениями.
Здесь начинались совершенно дикие места, где действительно были водопады, но вполне проходимые. Возле одного из них образовалось небольшое озерцо, в котором мы рубашкой наловили немного рыбы. Это была целая отработанная технология. Штанами, кстати, намного удобнее, но мы ходили в шортах. Рукава и воротник завязывали, а нижнюю часть наматывали на ивовую ветку. Конструкцию ставили там, где речка вытекала из озерца. Чтобы рыбе некуда было бежать, обкладывали это место камнями и ветками (для маскировки) и начинали кидать камни, кричать и бросаться в воду, чтобы напугать рыбу. Она, пытаясь спастись, заскакивала на некоторое мгновение в ловушку, и тот, кто в речку не бросался, должен был успеть выдернуть рубашку из воды — все, рыба была обречена. Добавив к улову несколько пойманных дорогой бычков, мы одели рыбешек на прутья и поджарили их над костром. Оставив от припасов немного хлеба и помидоров, мы продолжили нашу экспедицию.
День был в разгаре, но здесь, в лесу, было не жарко. Лохматый папоротник, ежевика, дубы и каштаны. Мы нашли и отметили на нашей самодельной карте целую каштановую рощу, два проточных озерка, больше десяти родников и три водопада, когда уперлись в настоящий, выше нас раза в три, а то и больше, водопад. Веревки оказались абсолютно не нужны, мы не могли на него забраться НИКАК. Не особо себя утруждая, попрыгав под струями воды, мы решили обойти его по берегу, тем более, что какая-то тропа пересекала речку буквально в нескольких метрах от водопада.
Мы вышли на нее, но тропа шла не туда, куда нам надо, и, хватаясь за деревья, мы без особого труда забрались на гору. На ней встретили другую тропку, поуже, но поутоптаннее, которая шла вдоль речки, и пошли уже по ней. Солнце освещало гладкую и мягкую от слоя пыли тропинку, на ней метрах в тридцати от нас валялась какая-то палка. Мы разговаривали, но вдруг Кива схватил меня за рукав и поднес палец к губам.
— Она двигается, смотри,— прошептал он.
Я взглянул и обомлел. Это была змея. Ни головы, ни хвоста, только двигающееся в сторону речки круглое, блестящее тело в чешуйках. Как завороженные, мы стояли и шепотом обсуждали, где, откуда может появиться ее голова. У нас в руках были палки, и мы приготовились встретить эту голову во всеоружии, какого бы размера она ни была. Но, вглядываясь в кусты и траву, мы отвлеклись от этого жуткого движения, и змея исчезла: мы просто проглядели момент, когда она кончилась — тропинка была пуста. Мы решили, что это был король всех змей, если не всего мира, то, по крайней мере, нашей страны. Ничего подобного ни я, ни Кива потом никогда не видели, ни от кого не слышали. Этого не могло быть потому, что самая большая змея Причерноморья едва превышает метр в длину. Но, тем не менее, мы видели это. И в мистику никакую не верили. Из спортивного интереса, после того как мы снова пошли по река, Кива поймал пару каких-то маленьких змей, но на меня это уже не произвело должного впечатления. Он их отпустил, как, впрочем, и всегда. Делать с ними было нечего, да и некогда – мы еще не достигли своей цели.
Речка стала совсем узкой и постепенно превратилась в ручей, а затем и в ручеек. Идти по ней было все трудней и трудней. Очевидно, что впереди один или два родника — и все, конец. Вернее, начало. Все темы были обговорены, мы серьезно подустали. И стремились только к одному: скорее найти этот самый исток, увековечить имена первооткрывателей — и назад. Надо успеть вернуться засветло. Ночевать в лесу по соседству с «королем всех змей страны» особого желания мы не испытывали.
И вот, наконец! Не два, а три родника начинали нашу речку, они били из-под земли все вместе. Мы вырезали наши имена на ближайшем дереве. Доели все, что у нас осталось, испили вкусной родниковой воды и метрах в десяти от истока сели на камень и опустили ноги в воду, собираясь с силами на обратный путь.
Я пытался выцарапать наши имена на том камне, на котором сидел. У меня это получилось, и я предложил взглянуть на результат труда Киве. Мы вместе посмотрели на буквы и цифры (там была еще дата), а потом услышали какой-то шум, будто кто-то очень большой шел через лес, и посмотрели туда, откуда он доносился.
К роднику шел олень. Не какая-то там местная косуля, а настоящий олень с огромными рогами и гордым видом. БЛА-ГО-РОД-НЫЙ. Мы не испугались, и он не испугался. Он — потому, что был, скорее всего, хозяином здесь, а мы — потому, что глупо бояться оленей: мы ни какая-то там травинка-былинка. Мы молча встали на ноги, как бы приветствуя его, местного вождя. Он склонил голову как бы отвечая с уважением к нам и нашему героическому походу.
— С добром ли? — как бы спрашивал он.
— Конечно,— как бы отвечали мы.
— Надолго ли?
— Нет, уже пора домой.
— А, ну, счастливого пути. Вы просто молодцы. Но я пришел сюда попить, если вы не возражаете.
— Нет, нет, что вы, извините нас, что побеспокоили. Пейте, конечно.
Он наклонился к родникам, спокойно попил, посмотрел на нас, как бы прощаясь, и также с достоинством ушел.
— Здорово,— выдохнули мы вместе одно слово.
— Да...— вместе ответили на него.
Взглянули еще раз на открытое нами место, повернулись и в один переход добрались до села. Было почти темно. Мы молча, с чувством большого выполненного дела, пожали друг другу руки и разошлись по домам. Отвечать на вопросы родственников, а тем более рассказывать о том, что мы видели сегодня не было никаких сил.
Даже сейчас, когда я вспоминаю об этом походе, на душе становится светло и радостно. Те же чувства, с которыми я и, уверен, мой друг засыпали в ту ночь, вряд ли можно сравнить с чем-либо другим, что мы пережили за всю жизнь.