Как замечательно жарким летом отправиться на море! Тем более, когда оно совсем рядом. Как замечательно идти не по пыльной дороге под жарким черноморским солнцем, а медленно шлепать босыми ногами по мелкой маленькой горной речке, которая, протекая по нашему селу, впадает в море возле самого пляжа! И как замечательно, если у тебя есть друг, с которым можно идти вдвоем. Ловить под камнями маленьких рыбок. И иногда разговаривать о всяких необычностях.
В это село я приезжал отдыхать каждое лето из большого шахтерского города и привозил с собой кучу историй про жизнь этого города, про степь, что была вокруг него и про жизнь шахтеров — больших и сильных людей, которые трудятся глубоко под землей. Половину, а может, и больше, этих историй я вдохновенно придумывал, превращая где-то случайно услышанные или прочитанные слова, в многочасовые рассказы.
А мой друг Кива ( вы его уже знаете) жил с самого детства в этом самом селе, и его истории были связаны с природой этого самого лучшего на свете места, которое он знал и любил. Врал, я полагаю, не меньше моего, но это не самое главное. Главное, что было интересно. Опять же, он умел делать много таких вещей, которые я не умел, а порой боялся. Например, ловить змей. Его перекусали все живущие на кавказском побережье Черного моря змеи, и он их абсолютно не боялся, чем вызывал мое нескрываемое восхищение.
На этот раз Кива рассказывал, что в окрестных лесах завелась лягушка-людоед. Такая обыкновенная с виду лягушка, просто очень большая, с курицу размером. Она подкарауливает людей, прыгает на них, вцепляется зубами в грудь или спину и пьет кровь, пока человек не умрет.
— А если ее стукнуть по голове или попробовать оторвать от себя?
— Ничего не выйдет. Намертво хватает. Оторвать можно только с мясом... И то, она тут же бросается снова. – Деловито, прямо как в передаче «В мире животных», вещал Кива. - Был такой случай. Одного дядьку эта лягушка три раза кусала, он ее отрывал, а она снова... Наконец она прыгнула ему на спину, ну, где руками не достанешь, и высосала всю его кровь.
— Ужас какой-то...
— Да тут и не такое бывает,— закончил он, и мы молча продолжили свой путь. Мне что-то очень захотелось побыстрее попасть на море. И я прибавил скорости. Кива не проникся моей молчаливой торопливостью и, как обычно, отстал.
Я всегда шел по речке немного быстрее его, а в тот день и вовсе потерял его за каким-то поворотом. Оттого, что оказался вдруг один, стало как-то не по себе. И скрываемые, даже от самого себя, жуткие предчувствия не заставили долго ждать. Огромная, с глазами навыкате, лягушка сидела метрах в пятидесяти от меня, повернув голову в мою сторону. Она не убегала, как обычные лягушки при виде человека, а нахально смотрела на меня.
— Как же, испугался я тебя,— пробормотал я, подбадривая себя, и, не спуская глаз с наглой огромной лягушки, медленно наклонился и подобрал несколько камней. Она внимательно наблюдала за моими движениями. Не очень решительно я шагнул вперед, бросил в лягушку камень и не попал. Зато лягушка прыгнула в мою сторону и опять замерла. Я прицелился получше и снова не попал. А она снова прыгнула в мою сторону. И третья неудачная попытка — и третий прыжок.
— Кивор! — заорал я, как бешеный, имя друга вместо обычного прозвища и побежал назад.— Лягушка-людоед!!!
— Где? Где? — Кричал он мне на бегу и, вмиг оказавшись рядом, взглянул туда, куда я показывал рукой.
— Ого! — сказал Кивор.— Большая. А откуда ты знаешь, что она людоед?
— Смотри,— сказал я и бросил в лягушку последний камень.
Она, не испугавшись и на этот раз, прыгнула в нашу сторону. Мы отскочили на несколько шагов и многозначительно переглянулись. Не делая резких движений, Кива осторожно наклонился и взял из реки большой камень. Держа его двумя руками, он медленно пошел на «врага». Я — сзади, и тоже с камнем, но поменьше.
Мы приближались. Лягушка не двигалась, она как будто замерла, но при этом ехидно улыбалась, глядя на нас. Рассчитав нужное расстояние, Кива поднял свой огромный камень над головой двумя руками, с силой бросил его и … не промахнулся. Подобрав еще один, он взял его покрепче и пошел вперед. Я не решился. Он подошел поближе и откинул ногой камень, который прибил лягушку. Выбросил тот, что держал в руках, наклонился и поднял ее за ногу. Нога была просто громадная, как если взять в руки куриный окорочок, что сейчас повсюду продают.
— Может, зажарим? — спросил он почти спокойно.
— Фу,— скривился я и от отвращения, и от неприятного зрелища.
— А че, французы едят.
— Ну, и что? Мы не французы, и потом, я думаю, они едят других лягушек.
— Ну, как хочешь,— сказал мой великодушный спаситель, бросил лягушку на берег речки, и мы пошли дальше.
Сейчас, когда я знаю, что не бывает лягушек-людоедов, мне жалко ту, загубленную ни за что, ни про что. Но тогда мы были уверены, что защищаем свою жизнь и избавляем все село от кровожадного монстра. И только это оправдывает нас, десятилетних мальчишек. Как часто взрослые люди убивают животных из страха или хвастовства.
Сейчас все пространство от села до моря застроено домами. Мальчишки не ходят по нашей речке, теперь это не безопасно. Кое-кто из взрослых использует ее как канализацию для своих домов. И того замечательного мира, где за каждым поворотом тебя ждало приключение, уже нет. А жаль.