Темноту начали разрезать какие-то огоньки. Ватную тишину пробили отдельные звуки. Я в них вцепилась всем сознанием и поплыла на поверхность. Похожий на Чапаева Семёныч, поливая минералкой на платок, возвращал меня к жизни. Он же помог мне сесть. Глаза слезились и болели, в носу и в горле всё скребло, дышалось с трудом и ломило затылок.
- Ну, что? Жива? Сейчас неотложка приедет, потерпи. Вот ведь угораздило! - высморкался в этот же платок сердобольный спаситель.
- А что случилось? – спросила я, замешивая рукой холодную скользкую грязь, в попытках усесться поудобнее. Второй рукой я старалась отбиться от платка, который вновь приближался к моему лицу.
- А ты прямо думаешь, видеокамеры тут понатыканы что ли? Видать прогульнулся здесь кто-то на твою голову.
Жар происходящего стали заглатывать какие-то холодные змеи, которые поползли в рукава до самых ключиц, обвили колени и целым клубком копошились прямо подо мною, захватив онемевшую поясницу. Когда змеи победили, добравшись до висков и затылка, и сжали своими ледяными телами мою голову, сознание вернулось ко мне полностью. Я поняла, что сижу в мерзкой луже меж гаражами, куда приходила застраховать только что приобретённый автомобиль. Я даже вспомнила, что полис благополучно был оформлен, деньги мною получены, и я в надежде успеть к сериалу поспешила домой. От воспоминаний меня затошнило и в голове вновь стало жарко в отличие от туловища. Когда жар отпустил меня, выплеснувшись наружу кисло-пахнущей вязкой слизью, и поднявшийся ветер остудил снова мысли, я попыталась встать и поискать свою сумку. Подняться с помощью Семёныча мне удалось, а вот найти сумку помочь не смог бы уже никто. Её не было. Её не было рядом со мной, не было по обозримому кругу вокруг меня и, соответственно, логика подсказывала, что из числа принадлежащих мне предметов она тоже выпала безвозвратно.
- Посвети ещё в этот проход, - безнадёжно просила я человека, ставшего моим проводником в нормальный мир из тёмного кошмара, повисая всем телом на его руке.
- И что было в той сумке? Деньги? А кто-то знал, что ты здесь будешь с деньгами? – он старательно выхватывал мощным фонариком отдельные части из окружающей черноты.
- И как назло, это самый неосвещённый участок на территории! – сокрушался он.
- Я сама, наверное, являюсь самым неосвещённым участком на какой-то территории, - внезапно произнесла я. – А в сумке было всё. Более двадцати тысяч за страховку машины, мои документы, ключи от квартиры и пачка полисов, которые являются документами строгой отчётности.
Подумав о ключах в чужих и злобных руках, присовокупив к ним же паспорт с пропиской и отметкой о разводе, я и получила не просто мысль, а какую-то горючую смесь, которая с бешеной скоростью понесла меня к дому.
- Подожди, сейчас скорая приедет и в милицию надо…
- Потом! Всё потом, уже потом…
Вряд ли сам Шумахер мог потягаться со мною, когда я мчалась, пылая переживаниями за собственного ребёнка.
Моё сердце зависло без стука где-то между мирами, когда я стояла в ожидании у дверей квартиры после длинного и судорожного звонка.
Наконец раздался щелчок, дверь распахнулась. Любимая курносенькая физиономия, увидев меня, как-то сразу удлинилась.
- Мама! Ты так отчаянно ломилась на второй уровень?
Позади остались смена замков, получение больничного, написанное мною заявление в милицию. Я брела по Новослободской улице в центральный офис страховой компании. Максим же, услышав о произошедшем, а особенно – о пропаже полисов, впервые посмотрел на меня не как на элемент кружащего вокруг него мира, а с неподдельным интересом. Как на светило из какой-то другой галактики. В его глазах я читала даже и уважение, особенно после слов, что пропавшие двадцать тысяч – это целиком моя проблема и нечего ею грузить всех вышестоящих. Но вот полисы…
Мне требовалось срочно написать подробную объяснительную записку и подтвердить моё обращение в соответствующие органы.
Я шла по грязной слякотной улице, перед моими глазами периодически проплывали какие-то созвездия, сотканные красными мерцающими точками, которые не перекрывали даже падающие с неба снежинки. Белые посланницы небес, нежно кружа в воздухе, не могли донести свою хрупкую прелесть до нас, обитателей этого мира. Они становились ненужной влагой, едва соприкоснувшись с жёсткой действительностью. Видимо время чистых снежинок ещё не пришло. Стояла осень. Зато точечные созвездия, плывущие передо мною, куда бы я не взглянула, ни с чем не взаимодействовали. Они летали сами по себе, подчиненные собственным ритмам, наплывая на меня совсем близко, а затем уходили в перспективу, уступив место следующим. И потрогать я их не могла в отличие от снежинок. Белые узорчатые символы чистоты оставляли следы в нашей жизни. А странные летящие вверх тёмные мушки были, видимо, никому не видны, кроме меня. И вдруг я осознала, что пересечением этих двух независимых миров и являюсь я сама, как таковая. Меня внезапно окатила какая-то почти осязаемая волна восторга и пронзило осознание собственной уникальности именно сейчас, сию минуту. И эта яркая вспышка, словно острым и длинным ножом прорезала собою толщу многих веков прошлого и будущего. И я, находясь в самой середине этой трещины, превратилась из маленького человечка в нескончаемо длинный объект какой-то совсем другой природы, прошедший разом через все слои мироздания. У меня закружилась голова, словно от невиданного счастья, а мысли в голове приобрели особую чёткость и стройность. Я остановилась и сделала несколько глубоких вдохов, мне не хотелось уходить с этого места. Я стояла на пересечении Новослободской улицы и Тихвинского переулка. Я уже в третий раз за сегодняшний день проходила мимо этого переулка. В компанию без паспорта меня пускать не хотели. Справку я ещё не получила, поэтому повернула обратно к метро. Легко решающий любую проблему Максим договорился о том, что сотрудники отдела безопасности пообщаются со мною и в вестибюле. Я снова возвращалась в офис. Таким образом, мне и довелось увидеть заново одни и те же дома. Так вот, я вас уверяю, что сейчас архитектура домов и вывески показались мне чуть иными. Я попыталась рассмотреть, что же в них не так.
Японский ресторанчик, крылечко под вывеской «Химчистка» и далее…
Вот-вот, раньше этого не было или я отуманенная переживаниями просто не заметила ничего. Но сейчас с моём сознании была полная ясность. До меня всё доходило не только по счёту раз, но даже и при открытии рта для счёта. Так вот прямо на меня смотрело симпатичное крылечко, над ним яркий пузатенький козырёк с надписью крупными буквами в полукруг – УНИВЕРСАЛЬНОЕ ОКНО ВЫДАЧИ ДОКУМЕНТОВ. Под этим весёлым зелёненьким козырьком и находилось довольно милое окошко, путь к которому через все ступеньки крыльца был выстлан ковровым покрытием. Окно было открыто, рабочий день в самом разгаре, крылечко пустовало. И мои ноги понесли меня прямо к нему. Всё было очень логично. Так и должно быть на свете.
- Здравствуйте! – сказала я словно сошедшей с дорогого подиума девушке в окне.
- Добрый день! – ответила красавица. – И какой документ вы хотели бы получить?
Цвет лица девушки был потрясающим для жительницы города, но удивило меня не это. Удивил сам вопрос.
- И что? Вы любые выдаёте?
- Безусловно. Любой ваш документ. Кроме, разумеется, УНИВЕРСАЛЬНОЙ МЕТРИКИ, - артикуляция редкостной красоты девушки была в лучших традициях дикторов с телевидения.
- Вот метрика мне как раз не нужна, …
- Правда? – удивлённо переспросила меня идеальная служащая.
- Мне нужен паспорт, магнитный пропуск на работу и …, - я замешкалась в воспоминаниях, что же мне на самом то деле нужно для жизни.
- Минуточку подождите, - она старательно что-то набивала на своём миниатюрном ноутбуке.
- Когда подъехать и сколько это стоит? – во мне начинала созревать какая-то лёгкость по отношению к жизни. Неужто такое бывает.
- Ехать никуда не надо. Вот, держите, - она уже и протягивала мне запрошенное. – С вас по двадцать одному рублю за каждую единицу.
Я держала в руках паспорт и пропуск. И если вы думаете, что глаза мои лезли на лоб от удивления, то вы ничего не поняли. Я же поясняю, что мыслила в тот момент очень чётко, как, наверное, ещё никогда в этой жизни. И прекрасно понимала, что должно быть так, а не иначе.
- А почему подпись на паспорте уже стоит? – решила я всё-таки проявить осторожность.
- Но, это же ваша подпись? – неподдельно удивилась девушка.
Подпись действительно была моя, и какие ещё могут быть вопросы? На месте была и регистрация и штамп о разводе. Не надо тормозить, когда горит зелёный. Я открывала кошелёк.
- Девушка! Будьте любезны, мне ещё нужен загранпаспорт и полисы по ОСАГО в количестве двадцати штук.
- Пустых бланков не выдаём. Это противозаконно. Конкретно, какой ваш полис вам нужен?
Я не могла сообразить. Машины у меня не было, дачи тоже, воровать в квартире было нечего.
- Ладно. Полис мне не нужен, а загран…
- Вот, держите, - тянула она мне свеженький, пахнущий краской загранпаспорт.
Я досконально и придирчиво изучила и его. У прежнего моего заграничного паспорта истёк срок действия, а сдать документы на получение нового я до сих пор не удосужилась. Этот был выдан сроком на пять лет с сегодняшней даты, снизу красовалась печать нашего ОВИРа. Про стоящую на нём собственную подпись спрашивать уже не стала, не маленькая.
- Ну, что же. Замечательно, что я вас нашла, - говорила я, закрывая сумочку. – Хотя погодите. Мне ещё нужна выписка из домовой книги для школы.
Я не успела закрыть сумочку, как уже держала в руках выписку с печатью нашего ДЭЗа. Сейчас меня устраивало всё. Я шла к метро совершенно довольная жизнью. А какое-то непонятное общение с непонимающими меня людьми из страховой компании и какие-то примитивные объяснения и выяснения меня совсем не волновали. Это был другой мир и мне он был абсолютно не интересен.
На следующее утро сразу после пробуждения я первым делом открыла свою сумочку. Мне страшно не хотелось разочароваться. Но всё было в полном порядке.
- Держи, герой! – протянула я сыну документ из жилконторы.
- Это отдать нашей коробочке, сеющей семена?
- Но-но, следи лучше за готовностью своей почвы. Ей нужна рыхлость и тепло, а не холодная короста.
Днём я даже заехала на работу, уж дела-то всегда найдутся. Хотя тайно подозревала себя в желании проверить пропуск. И, поверьте, - мне было стыдно за свои сомнения.
Пропуск сработал отлично на всех этажах. Коллеги, зная о больничном листе, дружно отправили меня домой долечиваться. Но у меня как раз не было сомнений, кто здесь больной.
Я тащилась в холодном троллейбусе и пыталась каким-то новым взглядом посмотреть на происходящее. Это вам легко назвать моё приключение фантастикой и даже – фэнтези. А меня до костей пробирал холод, особенно когда двери распахивались перед сворачивающими свои зонты ожидающими. И чувство, что более настоящего в моей жизни ещё и не было, не покидало меня.
Я ехала на работу к Юльке. Поведать обо всём можно было только ей.
Конечно, умная Юля не могла работать там, откуда нельзя уйти в рабочее время, если очень нужно. И вот мы идём по Новослободской, фиксируя внимательным взглядом окружающие нас дома, а я снова и снова пересказываю всю историю. Мою собеседницу не надо было убеждать в правдивости моих слов.
- Появление и исчезновение отдельных предметов и людей не новость в этом мире. Это прописано во многих религиях. И историй об этом полно. Ты меня не удивила, - сухой голос подруги совсем заземлял окружающее. – Меня больше цепляет узкая направленность произошедшего, удачный резонанс к нашему миру и конкретно – к тебе. Ну, а больше всего – полное отсутствие символизма. Это не явление ИХ к нам. Это какая-то совершенно другая деятельность.
- Вот! Вот здесь! – завопила я так, что двое прохожих тоже остановились, с удивлением разглядывая местность.
Поворот на Тихвинский мы уже прошли. Перед нами был суши-ресторанчик, химчистка и фотография. И всё. Более ничего интересного не наблюдалось.
- Мне все подробности! – скомандовала Юлия.
- Надо начать с того, что я прошлась здесь три раза…
- Повторяем досконально весь твой путь!
Сейчас я была уверена, что энергия Юлии была способна нагородить на этой улице чего угодно. Как бы нам совсем не запутаться в каких-нибудь древних достопримечательностях. Я даже испугалась.
Намотав круги возле вожделенного места и, даже намокнув несколько раз в одних и тех же лужах, мы снова застыли между рестораном и химчисткой. Не изменилось ничего. Разве только тёмная туча над домами в совершенстве повторила вид смеющегося над нами Энштейна с высунутым языком.
- Что ты думала в это время? Что чувствовала? Можешь повторить? Рассказать мне?
Я вернулась в то состояние и постаралась описать его своей спутнице, меня словно вновь тряхануло током.
- Х-м! Интересно! Говоришь, как точка посреди длинной трещины?
- Давай вместе! – сказала она и с силой взяла меня за руку.
Я закрыла глаза и постаралась заново пережить то своё озарение. Даже показалось, что мне это удалось. А там кто знает? На сколько отличается само чувство от воспоминаний о нём?
Мы стояли, взявшись за руки, и таращились во все глаза на вывески и козырьки обычного в Москве дома, коих тысячи.
- Вот выстроились тут! Хоть бы посторонились, если хотите любоваться окнами! – раздался недовольный голос прохожего.
Мы сошли с тротуара и посмотрели друг другу в глаза. В них стояли печаль и разочарование. И вдруг из разросшейся по всему небу тёмной тучи, бывшей некогда Энштейном, пошёл мягкий и густой снег.
- Юль! А ты любовалась когда-нибудь снежинками? – я протягивала под её взор рукав своего чёрного пальто, на котором не растаявшие снежинки только усиливали свою красоту при всё большем и большем приближении их к глазам. Я отвела руку в сторону и снова поднесла к самым её глазам, словно приглашала полюбоваться ювелирным украшением.
- Да! И блеск, и грани… Красотища! - Она тоже поймала на тыльную поверхность своей перчатки несколько пушистых белоснежных красавиц.
- Ну, пойдём, - сказала она успокоившись.
Мы дружно шагнули на тротуар и подняли глаза.
Прямо перед нами через запорошенные снегом отдельные участки проглядывала яркая зелень козырька. Под ним горел мягкий свет открытого окошка. Рабочий день продолжался. Народу не было. И ковровая дорожка искрилась свежим снегом. Наши лёгкие шаги пересекли тротуар и оставили следы на крыльце возле окна.
- Добрый вечер! – сказала я изумительной блондинке с белоснежной улыбкой.
- Здравствуйте! – отозвалась она. – Вы что-то хотели?
- Да вот мы с подругой пришли узнать, а справочку от врача для посещения бассейна можно получить?
- Обижаете, - отвечала девушка, нажимая кнопочки своего компьютера.
Я посмотрела на Юлию. Она вовсю таращилась на удивительную девушку.
- Держите!
У меня в руках уже была справка. Про все положенные штампы и печати, как и про подпись нашего участкового терапевта можете и не спрашивать.
Я чувствовала себя героиней спектакля. И чтобы Юля получила наслаждение от моей игры, произнесла: «Будьте добры! Хотелось бы знать часы работы вашего заведения и телефон!»
- Работаем мы круглосуточно. А телефон держите.
Она протянула мне визитку вместе с девятью рублями сдачи.
- Благодарю вас! – произнесла я как истинная аристократка с театральных подмостков.
Мы плавно спустились с крыльца и поплыли по Новослободской улице. Нас сопровождала обволакивающая тишина падающих снежинок. Казалось, что она впитывается в нас. И мы молчали, словно боялись её спугнуть.
Уже у самого метро «Менделеевская», где гуще людские массы и больше шума, очарование сказки растворилось в окружающем.
- И что скажешь? – спросила я Юльку, окончательно очнувшись. – Здорово? Как тебе эта небесная блондинка с неземной улыбкой?
- Во-первых, это была брюнетка с замечательно строгим лицом римского типа, а во-вторых, про какие документы и печати ты мне говорила – непонятно. Она же русским языком сказала, что занимаются они исключительно соединением судеб.
- Так ты что, не получила что ли справку? – мой голос и интонации уже напоминали заурядные манеры обыкновенной торговки.
- Какую справку? Очнись! – резкость её голоса начала соответствовать прозвищу «космического хирурга».
- Ну, вот же… - я полезла в сумку за полученной справкой.
Её там не оказалось.
- Странно! – задумчиво сказала я.
Я достала визитку и набрала с мобильника телефон непонятной конторы.
- Девушка! Я только что получала у вас справку… Что? Уже в администрации бассейна?
Мы посмотрели с Юлькой друг другу в глаза. Между нашими зрачками от напряжения выросла и начала свершать непонятные колебания шаровая молния, готовая вот-вот к кому-то притянуться, а мы обе её словно отталкивали от себя. Силы, видимо, оказались равными. Молния уменьшилась, а затем и улетучилась, оставив нас в состоянии расслабленного лёгкого удивления.
- Ты хочешь идти в метро? Я – нет.
- Давай пройдёмся и подумаем, - поддержала меня подруга.
Мы молча шли и думали. И каждый из нас – о своём. Я не могу вам передать ход своих мыслей. И вообще, это скорее был не ход, а торможение. Словно невероятно быстрая езда сменила свою фазу на резкую остановку. А длина тормозного пути явилась для меня загадкой.
У Юлии же была какая-то своя траектория мысли. Потому что уже у метро «Новослободская» она вдруг сказала: «Послушай! Ведь тебе же никогда бы не пришло в голову запросить себе водительское удостоверение?»
- Нет, конечно. Я же не вожу машину, - ответила я, не понимая смысла вопроса.
- То-то. И в этом одна из тропинок к разгадке!
И мы зашагали в шумную, освещённую темноту метрополитена.