Дисциплина и чёткость – вот единственное, что может спасти корабль, на котором объявлен полный аврал. Халат я сразу сменила на джинсы и футболку, как только покинула пределы ванной комнаты. Халат на теле создаёт расхлябанное настроение. Пока в духовке подрумянивалась запеканка, я протёрла пыль, полила цветы и помыла раковины с унитазом. Ясность окружающего пространства способствует ясности мысли. Поставив на плиту чайник, направилась будить обаятельного «оболтуса».
- Ну, мам! Сегодня же воскресенье! – гундел он из-под одеяла. – Хроническое недосыпание – бич современного общества. Не укорачивай мне жизнь! – с этими словами он повернулся на другой бок.
Мне захотелось пожалеть такого умника, но я решила заглянуть в его дневник.
Я, конечно, подозревала, что мой ученичёк не без изъянов. Но увиденное не оставило сомнений в его полной непригодности к познавательно-трудовой деятельности. «Начинающий оболтус» перерос в «законченного». По последней странице, распирая строки дневника своими округлыми боками, как на дрожжах, расползлись залихватские тройки. Они были такие огромные, словно учителя намекали мне – на какое место пора воздействовать физически. Да, да, я только сейчас обнаружила, что тройки похожи как раз на ту часть тела, по которой в моём детстве проходились ремнём. Но это было не всё. На сцену школьных достижений лебедем с завораживающе томным глазом выплыла изумительно красивая двойка по ботанике. Под ней колыхалось волнами слов неспокойное озеро, выплеснутое возмущённым учителем по информатике. Замечание, вздыбливаясь гребнями негодования и опадая вниз полной безысходностью, гласило, что мой ребёнок сорвал уроки всей школе, каким-то непонятным образом его эксперименты ввели все компьютеры в стадию глубокого зависания. Для выяснения сути вопроса меня просили незамедлительно прийти в школу.
Одним словом, в моих руках сейчас находился редкостный «шедевр» итогов за неделю. Из состояния ступора, в который я вошла под воздействием великой силы «искусства» меня вывел душераздирающий свисток давно закипевшего чайника. Я отложила дневник и рванула выключать чайник. Во мне не было никаких сомнений по поводу своих дальнейших действий в отношении сына.
Через полчаса умытый, но ещё с опухшими глазами он сидел за столом и угрюмо сопел над запеканкой. Он ковырял в ней что-то вилкой и складывал изюминки отдельной горкой.
- Шлёпать детей непедагогично, - попытался пробить он стену непонимания.
- Ну-ну. Развивай мысль дальше, - спокойно говорила я, обученная беседе с подчинёнными, заваривая чай в фарфоровый чайничек.
Он, воодушевлённый, поднял голову и, судя по широкому взмаху руки, хотел сразить меня длинной пафосной речью, но вилка, с насаженным на неё куском запеканки не вписалась в его торжественное вступление. Она печально звякнула о керамический пол кухни, словно порванная струна на вступительном аккорде, а кусок запеканки приземлился на ещё достаточно приличную обивку кухонного диванчика, щёдро отдавая ей свои жиры и углеводы.
Всё. Для меня это было уже всё. Предел. Мыслительный мой поток, наконец, прорвал все плотины и извергнулся наружу.
- Почему ты…! Почему вы все живёте так безалаберно!! Не думаете о собственных поступках! Об их последствиях! Собственную лень и полную бесполезность ещё и обставляете красивыми речами и якобы возвышенными мыслями! А на самом деле - это всё лазейки для собственного паразитизма на других! А заглянуть поглубже, туда, к истокам мыслей, поступков и слов - что, не хватает умственной силы? Конечно, проскользнуть по жизни, заботясь только о себе, любимом, много ума и не требуется!
Передо мной сейчас стояли образы отца и бывшего мужа. Я с ними всего лишь рядом сосуществовала и не более. А зря. Я теперь поняла, что зря. Над окружающими людьми надо работать, надо проникать в их проблемы и постоянно ставить перед ними новые и новые задачи. Как огромны стихийные силы живучести этого мира, так и велико желание сесть на чьи-то плечи. Но в сыне-то я придавлю паразитизм на самом корню.
- Ты видишь, дорогой сынок, что тебя не слушаются собственные руки? И ты ещё хочешь, что бы кто-то другой внимал твоим словам и действовал по твоей указке? А не много ли на себя берёшь? Ты не знаешь пока ничего в этой жизни. Понятно? Ничего. Ничего не знаешь и ничего не умеешь! И звать тебя никак! И кроме тебя самого никто в этой ситуации не поможет!
Всё! Сегодня ты выводишь пятно и учишь всё упущенное за неделю. Я проверю. И играть не сядешь, пока я не увижу в дневнике новых оценок. Не таких круглых. С большим количеством углов.
В его глазах промелькнул, наконец-то, настоящий испуг. И я надеялась, что это не только от запрета на игры. Господи! Неужели дошло, что он букашка в этом мире, которой только предстоит чем-то стать. Не отдам сына в мерзкие лапы безалаберности и безответственности.
- Мам! А можно спросить? – его голосок был чист от удивления. - А кто это – «мы»? Нас что, много?
- Много, много «вас». Выделиться у тебя пока не получилось.
Весь день он ходил не просто притихший, но и задумчивый. Отчистил пятно, помыл посуду и зашуршал страницами учебников и тетрадей.
Но моя всеразоблачающая энергия начала точить меня.
Вот, справилась с наивным малышом, затерявшимся в этом мире, в котором, словно специально спутаны все ценности. Будто игра такая: на поверхности - пустое и яркое, сверкающее и никчёмное. Создаётся впечатление, что Невидимый Творец специально разбросал на первом уровне всякий мусор, образовавшийся при создании мира, разную шелуху, иссохшие оболочки, разрозненные детали, не пригодившиеся пока в процессе творения, ну и аналоги стружкам, да опилкам, которые непременно сопровождают процесс созидания. А потом сел, подперев щёку, и огляделся. Может он и хотел убраться, да подустал. А, скорее всего, – нет. Ведь он же – Творец. Он всё это раскрасил красками, посыпал блёстками, окутал заманчивым звучанием и ароматом. И … Игра началась.
- Так, так, - наблюдает Он своим Всевидящим Оком. – Кто-то там уже докопался до второго и третьего уровней?
Вспомнилось библейское - «зёрна от плевел». Выходит, многие века уже так кружим в суетности. Результат? Интересно, а Он, Сам, увидел результат?
Стоп. Я витаю где-то не там. Почему-то вдруг заболели глаза. Наверное, всё-таки какой-то у меня грипп.
Возвращаюсь к собственным результатам. Они смешны. Спаниковала перед чужими, мощными в самовыражении женщинами. Даже слова не смогла сказать. Тоже мне – руководитель.
А уж детектив из меня вообще никудышный. Прямо сказать, даже пародия на даму, раскрывающую чужие тайны из меня не получилась. Совсем никак. Наоборот, довелось в детективной истории побыть жертвой. Только в модных романах это гладко получается. Пойду-ка я возьму калькулятор и займусь цифрами. Это мне ближе. Всю жизнь занимаюсь просчётами рентабельности чужого бизнеса.
Заглянула к сыну. Корпит над ботаникой.
- Зачем мне эти глупые корешки и тычинки? – как в спасательный круг вцепился он в моё появление. – Может не надо, мам? Ты же разумная женщина.
Да, нужные рычаги нажимать для достижения своих желаний он уже научился. И считает, что этого достаточно в жизни. Нет. Спасать не буду. Пусть научится плавать. Потренирует мыслительные мышцы и конечности.
- Учи, учи. Вечером пообщаемся и разберёмся, что тебе нужно.
Ну, вот, наконец-то. Побаловала себя чашечкой кофе после стрессов на почве воспитания детей и осознания собственной неполноценности. Калькулятор и чашка кофе сделали своё дело. Бумажный лист перед моими глазами был исписан колонками цифр и направлениями их передвижений.
Итак, что я имею. В первый банк ежемесячно идёт не очень страшная сумма, во второй – посерьёзней, в третий – почти сорок процентов моей зарплаты. Всё сложенное вместе плюс расписанные необходимые расходы на жизнь и составляют полностью мою заработную плату за вычетом налога. Словно специально где-то кем-то было просчитано. Но кроме самых необходимых затрат в жизни ещё случаются и непредвиденные расходы, тем более при наличии такого любознательного сына.
Ну, что же делать? Что?
Порыв ветра распахнул форточку. Топить уже начали, и холодная струя воздуха неприятным контрастом ворвалась в мой дом. А я то, мечтала установить нормальные окна к зиме. А тут не прожить и с тем, что имела. Где же выход? Ведь должен же он где-то быть! И посоветоваться не с кем. Юлька? Выслушивать сейчас об итогах кармы и высших человеческих задачах? Ну уж нет, увольте. Остальные друзья, подруги? Дружно меня сейчас начнут пристраивать замуж. Стандарт мышления молодых женщин смешанный с любопытством и желанием позабавиться не экранной историей.
Сердце моё сладко и тревожно заныло.
А вы решили, что я – совсем сухарь? Расчётливая самовлюблённая тётка?
Он пришёл работать к нам три месяца назад. Повстречались мы впервые в лифте. Зеркальный, мягко плывущий лифт был почти полон, все стояли молча и наблюдали за индикатором этажей. Я была ближе всех к этим холодным металлического блеска дверям и глаза мои упирались только в них. И вдруг я почувствовала контраст этому холодному металлу, словно спину мою что-то согревало. Нет. Это не банальное – кожа, мышцы, кости. Сауной холодность зеркально металлического пространства не стала. Тепло отозвалось где-то совсем внутри меня, словно какой-то спящий доселе нерв в груди пробудился и решил, что он – птица, которой срочно нужно взлететь к самому горлу. Наверное, та птица была певчей. Я замерла, наслаждаясь ощущением, но лифт остановился, двери открылись. Я посторонилась, прижимая к груди бумаги, мне нужно было их подписать на следующем этаже, у самого высокого руководства. Мимо меня заскользили оживлённые выходом сотрудники. И вдруг – стоп. Та птица заметалась, а сердце сделало скачок, – мне в глаза смотрели мои же глаза, только гораздо более привлекательные, с другим, сладко тянущим за собой опытом жизни. Я была поражена, всё моё сознание сконцентрировалось на этих посторонних, но таких родных для меня зрачках. Выражение его глаз сменилось на счастливо-удивлённое, брови приподнялись, а шею он почти уже выворачивал, потому что запрограммированные всего лишь на мимолётный взгляд его шаги продолжали делать своё печальное дело, - выходящие за ним коллеги ритма не снижали. Двери закрылись. Я осталась одна в металлической коробке лифта. Но меня наполнила такая радость, что та птица вдруг развернулась, расправила крылья, и мне довелось познать чувство свободного парения где-то в очень разряженных слоях атмосферы.
Вы думаете такое можно забыть? Правильно. Такое не забывается никогда.
С тех пор мы ловили взгляды друг друга, здоровались, шутили, улыбались. Мы присматривались не сближаясь, аккуратно оставляя впереди очень большое пространство для манёвров.
Романы бывают разные. И в каждом из них есть своя прелесть. Я совсем не против быстрых сближений, даже – неожиданных. Когда в кратчайшее время постигаются все возможности ваших тел, когда привыкаешь к этому, как к ежедневному завтраку или ужину, и организм уже требует вот именно это близкое тебе тепло, как необходимую данность. Вы спите в одной постели, едите с одной тарелки, носите одну одежду и вам трудно расстаться даже на час. Словно вторую половинку временно отсекают. Это всё забавно.
Но после такого состояния уже никогда, слышите – никогда вы не познаете с этим человеком большего счастья. Счастья предвкушения. Только в этот период любимый олицетворяет весь-весь мир, все радости его и все тайны. И только на этом этапе, когда впереди ещё возможно всё, просыпаются такие струны в душе, которые потом всю дальнейшую жизнь помогают человеку видеть только светлые вершины в происходящих вокруг явлениях. Это не просто закалка на терпение. Это – духовный рост. Это величайшее счастье и огромная тоска. И только эта полярность пробуждает собственный, способный на многое, внутренний потенциал. Если, конечно, он есть. Если есть…
Увы, молодёжь часто торопится жить и в спешке пропускает мимо самое интересное.
А мы с ним, видимо, уже знали цену жизненным явлениям, и это взаимно притягивало ещё сильнее.
А, может, я придумала сама всё это? Создала вокруг него такую сказку?
Я этого не исключала, но эта красивая история помогала мне отлично выглядеть, радостно лететь на работу и дарила мечту.
По-моему, на него посматривала не только я. Потому что слышала вокруг высказывания полушепотом, что он разводится с женой, и видела блестящие, заинтересованные глаза сотрудниц.
А теперь я ощутила себя вне игры. Я в одночасье стала проблемной, словно тяжелобольной. Я выпала из романтики жизни.
Вы мне скажете, что любовь преодолевает всё, что люди в трудностях помогают друг другу. Я с этим согласна. С этим можно жить. Но начинать с этого нельзя. Никак.
Я поняла, что не взгляну больше с улыбкой в его сторону. Никогда.
Нет, нет! Мысли – стоп! Скажу так: пока не разрешу ситуацию.
Я обречённо вздохнула и вернулась к жизненной прозе.
Я поняла, что мне нужно найти ещё одну работу. Хорошо оплачиваемую. Которой можно заниматься в свободное время. И чтобы про неё не знали мои сослуживцы.
Интересно, что сейчас предлагают, кроме герболайфа и интима? Я пошла в прихожую. Там лежали бесплатные газеты с объявлениями.
Спрос был на нянечек, бухгалтеров, водителей-экспедиторов, а ещё – страховых агентов. Вот им и предлагался свободный график работы с высоким уровнем доходов при умении общаться с клиентами. Я отметила пару номеров. В выходной день выбор не густ. Мобильные телефоны были в редких объявлениях.
Мужчина, назвавший себя Максимом, судя по всему, очень обрадовался моему звонку. Выяснив, что с данной областью я совсем не знакома, слегка подзагрустил. Но так же быстро и встрепенулся, услышав о моём возрасте и двух высших образованиях.
- У вас всё отлично получится! Будете зарабатывать столько, сколько захотите! – вдохновенно звучала телефонная трубка его энергичным баритоном. – Давайте встретимся завтра вечером, я вам открою все секреты нашей деятельности!
И я согласилась. Я всегда уважала оптимистов.
Завороженная словами «сколько захотите», я обильно засыпала в борщ чёрный перец горошком и помешивала свекольное месиво половником так старательно, словно колдовала над судьбой.
С одного края тарелки безжизненно свешивались забракованные моим сыном бледно-розовые ленты капусты, на другом её краю торчали не сдающиеся яркие листы лаврушки. Горошки чёрного перца пассами передавались по всему полю кухонного стола указательными и средними пальцами ребёнка, воплощёнными в данный момент в быстрые ноги нападающих. Нетронутый кусок чёрного хлеба служил воротами.
Такая картина предстала моим глазам, после получаса, проведённого за стиркой. Одна из горошин, посланная мощным ударом вылетела за пределы поля и заняла своё место как раз в блестящем ряду баночек для специй.
- Гол!!! Вот это гол! Лучший гол сезона!!! – вопил жизнерадостный троечник. В нём перекликались и резонировали как силы самих игроков, так и азарт восторженных болельщиков.
- Ты видала, мам, как классно получилось! – глаза его блестели.
В этот момент я поняла, почему всех родителей больше устраивает, когда ребёнок сутулится возле компьютера. Это безопасней для окружающих.
- Да, я всё вижу, - напустила я на себя строгий вид. - И могу даже сказать, что тебя ждёт в ближайший час. Тебе, видимо, понравилось убираться на кухне.
- Ну, ма-а-ам… - глаза его сразу потухли, плечи упали.
- Ну, сынок, это же не мною придумано. Поверь мне, что неубранный с пола, столов и полочек горошек принесёт потом больше неприятных сюрпризов, нежели полчаса, потраченные на его уборку.
- Полчаса? Да я сейчас в две минуты всё уберу!
Он воодушевлённо схватил веник. И размашисто прошёлся им сначала по полу, потом по столу, потом по краям кухонных полок. Этот бег с веником по стенам завершился как раз над кастрюлей с борщом. Она была открыта, из неё призывно торчал половник и он ждал чего угодно, только не упавшего сверху мусора.
Вы думаете, меня это задело? Испорченный борщ, который я так и не попробовала, расстроил меньше, чем бестолковость единственного отпрыска. Конечно, самой убраться легче. Только где ему потом взять сноровки и жизненного опыта?
- У тебя во всех делах так? Ты всегда всем губишь начинания в самом зачатке? Быть вредителем – это твоё кредо? Или плод безнадёжной никчёмности? – вещала я голосом диктора, осветившего стихийное бедствие на другом конце земного шара.
- Признайся честно, сам перед собой, в чём корень твоих поступков? – продолжала я, демонстративно выливая борщ в унитаз.
Он задумался.
Я вдохновлённая надеждой застыла в ожидании с кастрюлей в руках.
- Мама! Ты знаешь гоблинский перевод учебника ботаники?
- Почему? – голос мой упал, подбитый камнем собственного непонимания, руки еле удержали кастрюлю.
- Ну, как же. Корни, вредители, плоды, - говорил он совершенно искренне.
Я вас уверяю, что это было безо всяких шуток.
Боже ж ты мой! Чему их там учат, в школе?
Я понимаю, что всяким разным предметам. Но где же общее между этими предметами? Где же сама жизнь?
Её нет. Она спрятана за лихо названными предметами. Лицо её глумливо проглядывает в грязных уличных разговорах, и выглядит разрисованной маской индейца в рекламе по телевизору. Вряд ли жизнь страдает, что мы не видим её лица, хотя, кто знает…
Не дам делать из моего единственного ребёнка тупого потребителя, понимающего только то, что хотелось бы всего лишь кому-то.
- Сыночка, мой родной! Птенчик мой голубоглазенький! Голова тебе дана не только для того, чтобы сделать её вместилищем информации. Надо научиться думать. Всегда и везде.
- И чего? Я, по-твоему, не думаю? Это ты загнула, сказанула, зеленоглазенькая моя мамуленция, - хитро строил он мне свой стандартный набор умильных физий.
- Я пока сделала вывод, что думаешь ты точно так же, как и убираешься.
- Ой! Ну, ты всячески пытаешься ущемить мои права. Тебе повезло, что я люблю тебя и даже жалею. А в Америке знаешь какой закон по детям и родителям? И вообще, причём тут уборка и ум? – стёклышки его очков победно посвечивали, глядя на меня.
- А при том, что в жизни всё взаимосвязано. И никаких предметов, вещей и явлений вне её не существует. И изучая что-то одно, человек может постичь и принцип построения всего другого, как по одной клеточке можно понять генетический код всего организма. Просто надо думать, думать и думать. И это очень интересно. Интересней, чем руками гонять в футбол, и, особенно, – клавишами компьютера. И не понимаю, почему этому нигде не учат, - меня несло и несло по волнам какой-то стихии. Слова вылетали, словно голуби навстречу небесному простору из опостылевшего замкнутого пространства. И я сама спешила осознать их смысл, пока дверца голубятни не закрылась. Может быть, эта теория и сидит в подсознании каждого из нас, но я вас уверяю, что облачённую в слова я её слышала впервые. Из собственных уст. Хотя если пробежаться не по теориям, а по творческим взлётам живущих до нас людей на земле, то всплывало нечто – «в единой горсти – бесконечность, и небо – в чашечке цветка». Видимо, вдохновлённая этим цветком, я и вернулась к ботанике: « Ты пойми, если ты разберёшься в значении частей растений, в периодах развития каждого из них, в многообразии существующих видов, ты, наконец, найдёшь общий язык с Василием и прекратятся ваши словесные дуэли на переменах».
- О-э-э-у…? – мой ребёнок может и пытался что-то спросить, но забитый макаронами рот мешал самовыражению.
Мои же макароны с котлетой остывали нетронутыми, и мне грозило насладиться ими так же, как и борщом. А может, я уже переходила на духовную пищу?
Не смейтесь, я вас прошу. Не смейтесь, не сочувствуйте и не закрывайте книгу. Только хладнокровное наблюдение поможет в этом деле. Я до сих пор не могу понять, на каком же этапе произошло то, о чём я сказала вначале. Именно поэтому так детально, каждым стежком повторяю заново весь рисунок. Не могу разобраться, в каком месте к моим нитям вплелись какие-то чужеродные, превратившие всю вышивку в непонятную фантасмагорию.
- Потому, что сейчас в вашей жизни идёт стадия развития корней, - отвечала я на его невнятный вопрос равнодушная к наготовленной пище, - период укрепления стержня и рост особи ввысь. Этот момент не повториться никогда! А Василий относится к растениям-лианам. У них слабое корневище и отсутствует стержень, зато он украсит собой все имеющиеся поблизости объекты, выпуская периодически воздушные корни. И поверь мне, что без него природа потеряла бы некоторую свою прелесть. Многие будут стоять на одном месте, а он обовьёт всю оранжерею. Он такой, а ты – другой. Вот и вся разница. Не жди, что он пустит рядом с тобой глубокий корень и начнёт тянуться ввысь. Но и обвивать себя не позволяй! Подари ему одну веточку и пусть ползёт далее. Его развитие в этом.
- Ну, ты, даёшь! – говорил он, вытирая масляный рот салфеткой. Судя по быстро прожёванным макаронам ему стало интересно. – А Елизавета Фёдоровна тогда кто?
- А Елизавета Фёдоровна для вас уже открытая коробочка, которая разбрасывает на ленивые головы семена знаний.
- Ну, мам, - разочарованно положил он вилку на стол, - так нечестно, это не правильно!
- Неправильно – судить обо всём односторонне. Это даже и глупо. Нарисуй на листе бумаги сколь угодно интересный сюжет и покажи его другу. Только листок держи горизонтально, как и лежит он на столе, но на уровне глаз приятеля. И твой товарищ не поверит, что ты вообще что-то нарисовал. Потому как не увидит ничего, кроме тонкой полоски бумажного листа. А жизнь гораздо сложнее и многограннее плоского рисунка. Кроме того, что мы все являемся кем-то, мы ещё и исполняем определённые функции во всём нашем сообществе, которые тоже укладываются в принципы жизни растений. И надо иметь в виду и эту сторону. Это будет вторая проекция. Когда будет у вас в школе черчение, тогда узнаешь, что надо минимум три проекции, чтобы постигнуть форму детали. Тогда ты перейдёшь всего-то на второй уровень игры. Я вот ищу, ищу ещё и третью проекцию…, проекцию… видения жизни…, откуда смотреть…, смотреть…
Через сорок минут я открыла глаза. Я спала прямо на столе, положив голову на руки. Меня согревал плед, накинутый сверху заботливым сыном. Рядом стояла тарелка с холодной покоробившейся физиономией котлеты в парике из макарон.
Максим оказался крупным и жизнерадостным, как и положено человеку с таким именем. Пока поверхность нашего столика не заняли заказанные нами чашечки кофе и блюдечки со штруделем, я заполняла анкету.
- Максим, здесь интересный вопрос – «Какой уровень заработка вы планируете?» И что мне писать?
- Ну, а сколько вам надо? Ну, хотя бы по минимуму? – речь Максима была такой же открытой, как и его улыбка, а энергия его разбивала напрочь всякие сомнения.
- Хотя бы тридцать тысяч мне бы, конечно, хотелось.
- Так и пишите, - говорил он, помогая официантке расставить блюдечки.
Похоже, что скорость вращения его внутреннего энтузиазма притягивала к себе абсолютно все детали этого мира. А он лишь благосклонно увеличивал орбиту для кружащих вокруг него спутников.
Вот, что значит - широта натуры, анализировала ситуацию я, протягивая заполненную анкету. Мне уже определённо нравилась эта работа и в светившие на горизонте дополнительные тридцать тысяч я верила почти безоговорочно.
За несколько дней я вникла в основные детали страхового бизнеса и получила на руки полисы с квитанциями.
В субботу, после напутствий Максима я и отправилась на расположенную неподалёку территорию автостоянки и гаражного кооператива. Во вместительной матерчатой сумке кроме полисов и методичек я несла заранее заготовленную стопочку реклам со своим телефоном и несколько объявлений, выполненных цветным шрифтом. Но почти неподъёмной мою ношу делали несколько бутылок дорогой водки и пара коробок конфет. Я сразу двинула знакомиться с лицами, охраняющими территорию. Эти лица, получив положенные к знакомству презенты, благосклонно рассматривали и меня, и принесённую рекламу.
- Вообще-то у нас тут уже ходили какие-то агенты, - заинтересовано смотрел на меня усач, напоминавший Чапаева, почёсывая свой затылок. – Я конечно не против, но следует получить «добро» и от председателя, а он будет к двум часам.
Я не могла ждать до двух, мне надо было зарабатывать деньги. Я представила в своих мыслях Максима, его легко проникающее во все стороны бытия жизнелюбие, словно богатую отростками ветвь, обогретую солнцем внимания окружающих, изобразила на лице такую же жизнеутверждающую улыбку и голосом, не сомневающимся в прилёте жар-птицы, причём в ближайшие полчаса, произнесла: «Да всё будет отлично! Договоримся в лучшем виде! Василий Васильевич говорите? Да мы с ним давно знакомы. Он меня и пригласил! Я уже много лет страхую всё его имущество! Обязательно зайду к нему в два отметиться, расскажу, как ответственно вы относитесь к своей работе. А сейчас, будьте добры, представьте меня, как постоянного вашего агента этому мужчине!»
Я говорила о водителе совсем новенького без номеров СААба, оставившего у шлагбаума машину и приближающегося к нам.
День, я вам скажу, задался. Я раздала половину рекламных листов, исписала свой блокнот координатами потенциальных клиентов, застраховала «автогражданку» этому самому СААБу и назначила встречи на следующую субботу, просчитав, в какую сумму выльется желающим необходимый полис.
С Василием Васильевичем я также пообщалась, сбегав предварительно в магазин за отличным коньяком. Я обещала подарить ему полис по ОСАГО на его машину бесплатно. А также предоставлять большие скидки на другие виды страхования не только ему, но и всем его друзьям.
Максим был доволен.
Я пока не верила в своё счастье, но надеялась, очень надеялась…
В следующую субботу большинство автовладельцев из моего списка действительно оформили страховки. Я ликовала!
В воскресенье я позволила себе расслабиться у телевизора. Мой недельный заработок на этой второй работе воодушевлял на приличные деньги за месяц. Даже гораздо более предполагаемых. Дневник сына радовал оценками. А сам он играл в настоящий футбол на улице, уверовавший, что время «физического роста» для него уже не повторится.
Я снова ощутила в этой жизни устойчивую опору под ногами. Будущее начинало посылать мне свои улыбки. Я переключилась на мысли о покупках, счастливых поездках в тёплые края и благоустроенном ремонте в собственной квартире. Как же это всё приятно и замечательно!
А головоломки? Да пусть будут на досуге в виде простеньких кроссвордов и в детективных сериалах!
Но расслабилась я, видимо, очень даже рано. Кудесница-судьба держала меня на мушке. Несчастья грохотнули вокруг меня с новой силой. И теперь я уже и не знала, куда уходить от удара.