Дни мои, словно листья осенние, уплывают вниз по темной реке. Сижу на холодном каменном полу, слушаю как журчит вода, опустив голову на забинтованные руки. Вспоминаю свои сны. Сны о еще непрожитом - и жизнь, что была похожа на сон.
*
Небольшая комната, освещенная лишь слабым светом толстой желтой свечи. На деревянной низкой кровати в углу спит человек. Внезапно - он садится и открывает глаза. Глядит в одну точку остекленевшим и бессмысленным взглядом. Едва шевеля губами, шепчет что-то. Комната изменилась. Исчез дверной проем - на его месте лишь странная картина в черной раме, изображающая люк в железном клепаном полу и уходящую вниз, в темное никуда, ржавую лестницу. Окно теперь - вровень с землей, а в щели ставен лезет бурая крапива. В углу появился небольшой верстак, с разложенными на нем инструментами и куском толстого металла размером в две ладони.
Человек, смахнув рукой с лица последние паутинки сна, садится за верстак. Это - Мастер. Он берет лист металла, берет резцы и напильники, и в руках его начинает оживать удивительное зеркало. По краю зеркала бежит орнамент - семь змей сплелись в любовном танце, образовав кольцо. На оборотной стороне высечены цветы и осенние листья, а также рыба. Пучеглазая, с маленьким фонариком на тонком стебельке, растущем из головы.
Мастер работает, пока сквозь оконные ставни не начинает пробиваться серый, холодный утренний свет. На мягкую тряпочку он берет немного серебристо-зеленой мастИки, и - последний штрих - полирует лицевую сторону зеркала до невероятного блеска. Рука его движется без остановки, но все медленнее и медленнее. А спустя несколько часов зеркало выпадает из разжавшихся пальцев. Падая, оно исчезает, так и не успев долететь до пола. Мастер сидит, привалившись к столу, а глаза его все так же смотрят в никуда. Затем верстак, кровать, человек и картина исчезают. Не сразу, а постепенно - предметы ветшают, покрываются сеткой трещин, рассыпаются в прах. В оконный, и вновь появившийся дверной проем ползет сырая земля. Бежит время, лето сменяет зиму, возникают и рушатся империи, а на месте дома, стоявшего некогда на отшибе, остается лишь курган, с каждым годом становящийся все меньше и меньше.
Человек этот давно уже мертв. Лишь череп его скалится мне через столетия улыбкой младенца.
*
Другой глубокой ночью, на перекрестке четырех дорог, у засохшего мертвого вяза, стоят четыре зеркала в черных деревянных рамах. Каждое зеркало бескрайне и беспредельно - и в то же время имеет размер. Вблизи они совсем небольшие, но стоит отойти чуть подальше, как они начинают расти, и вскоре понимаешь - зеркала окружают, и обойти их невозможно. Первое - на востоке, второе отвоевало юг, третье - преграждает путь на запад, а четвертому принадлежит север. Поверхность зеркал словно гладь черного речного омута, и моего отражения в них нет. Есть совсем другое.
Зеркало первое:
Она так близко от меня - смуглая, горячая кожа. Казалось, дотронься - и обожжешься. Темные волосы, лицо ребенка, а глаза... Глаза полные боли и ласки, рабской покорности и дикой, черной страсти. Взгляд, молящий о пощаде и требующий боли наслаждения. Целая вселенная - иная, вселенная снов, счастья, любви.
Там - целый мир - светлым утром пробуждение маленькой девочки-жены в теплых объятиях, смешливой и веселой. Она же, засыпающая в бережных руках, умиротворенная и счастливая. Две души, переплетенные судьбой, идущие по жизни в согласии и гармонии. Детский смех. Мираж. Мираж, рожденный воспаленным разумом, истерзанным холодом одиночества и боли. Иллюзия, рожденная неумолимостью и слепым роком.
И я не выдерживаю - рука моя тянется к ней, к ее теплу и огню. Всего одно прикосновение... С резким звуком лопается стекло, бежит сетью трещин, складывающихся в незамысловатый узор - пятиконечную звезду - перевернутую.
А из изломанной мозаики скалится и смеется козлиная морда... Недолго - секунд десять. Осколки опадают разом, становясь ворохом обычного, битого стекла... Осталась пустая черная рама. И никакого волшебства.
Зеркало второе:
Мне становится стыдно. Стыдно, но и оторваться я не могу. Какая дикая слабость, какой упадок... Я опускаю глаза на секунду, чтобы вновь поднять их и <cut>
*обрывок чужого разговора*
...а второй ранит душу...
-А как по твоему, что будет, если держащий за рукоять шагнет навстречу?
<cut>
...ноги уже еле держат, и все в глазах заволокло мутной пеленой. Сквозь этот туман можно различить странный витой знак алой ниткой высвеченный в зеркале. Невыносимой громкости гул стоит в голове - резкий, на одной металлической ноте, вкус соли и железа во рту... Глядя на знак я чувствую, как кровь покидает тело... Словно упругой струей, быстро и - в никуда... Словно вода из крана... Хохот в ушах, судорогой сведенные мышцы - ухватившись ослабевшими руками за раму, невероятным усилием отвожу глаза - чтобы услышать звон бьющегося стекла.
Зеркало третье:
По ту сторону - пляж. Жаркий, цыплячье желтый - а за ним - море... Здесь удается продвинутся чуть дальше. Вблизи море поражает зеленой прозрачной водой, стаями мелких рыбешек. Море искрится пеной, радугой мелких брызг прибоя, кристалликами соли. А на горячих камнях в полуметре от кромки волн, умирает медуза.
Студенистое тело плавится под жарким палящим солнцем, содрогается, исчезает, истекает в другой мир, дверь в который - тут рядом, только руки протяни.
Подобрав выброшенную прибоем ветку, я аккуратно подталкиваю медузу к воде. Полминуты - и вот полупрозрачное тело медленно крутится, машет бахромой, медленно уходя в глубину. А я стою по колено в воде и смотрю вдаль. Словно чудное видение, такие яркие краски... Вдали, в у гризонта - архипелаг, немного правее - белый росчерк паруса, а под солнцем, туда куда ведет золотая дорожка, плещется в теплом море дивное сказочное создание... Кошка? Как возможно такое? Возможно и это - в зазеркалье возможно все, и веселая морекошка ныряет и взмывает над водой, вздымая брызг капель. И хочется к ней, отчаянно, хочется резвиться вместе, быть рядом, быть достойной ее... Но из воды глядит на меня лишь отражение оскаленной волчьей пасти...
Капля крови, сорвавшись с клыков, разбегается в соленой воде паутиной, бегут трещины по холодной мути стекла, деля его на двенадцать частей. И вот уже третье зеркало ссыпается в кучу стеклянной крошки.
Зеркало четвертое:
Я бегу по осеннему лесу, бегу легко и свободно. У меня четыре лапы, роскошный мех и самые острейшие зубы, которые когда либо создавала природа. Небольшая стая движется ровно, размеренно - а я с краю, чуть впереди и особняком. Широкая ложбина выходит на поляну, и я останавливаюсь как вкопанный, уставившись на нее. И она смотрит на меня - маленькая, черно-глянцевая волчица. В глубоких темных глазах плещется улыбка - приглашающая и вдруг - с легкой грустинкой и извинением. Я делаю медленный круг подле нее, впитывая кружащий голову запах. Тело сводит от желания, но что-то останавливает меня. Остальных волков на поляне уже нет - нас оставили вдвоем. Мы садимся друг напротив друга на расстоянии метра и она начинает говорить. Глаза в глаза.
- Твое место не здесь.
- Но я хочу быть здесь.
- Твои желания мало что значат в подлунном мире.
- Все, что желается, когда-нибудь должно сбыться - главное, хотеть. По настоящему.
- Это не так. Есть судьба, есть предопределение. Есть место в мире.
- Я хочу, чтобы мое место было рядом с тобой, здесь.
- Ты опять не понимаешь... Не важно, что ты хочешь. Не важно, что желаешь. Тебе уже написана роль, очерчена граница. И занавес уже поднят - от тебя зависит лишь, как ты сыграешь свою роль. Можешь - с успехом и овациями, а можешь - просто ждать и не снискать даже жалкого хлопка.
- А если финалом будет лишь смерть?
- Смерть в любом случае будет финалом, раньше или позже. Хоть я и не знаю, какова она будет. Но зато могу сказать, что ждет тебя на пути. Тебя ждет одиночество. Ты обречен не иметь дома, не иметь близких. Ты обречен не чувствовать почвы под ногами. И овации, которые ты можешь снискать - тоже лишь иллюзия, потому что, скорее всего, все это как театр одного актера, так и театр одного зрителя. Я могу лишь дать тебе слабую надежду... Что если ты сыграешь свою роль до конца, тебя ждет нечто неизведанное - то, что не каждому дано было испробовать под этими Солнцем и Луной. Но шанс этот - ничтожно мал, и, скорее всего, ждут тебя - лишь безвестие, скука и неудача...
Волчица говорит, и внезапно я понимаю, как стары ее глаза. Затем замечаю, что и шерсть совсем седа, словно грязный весенний снег. Я смаргиваю от внезапно набежавшей слезы, а когда открываю глаза, вижу, что мир вокруг изменился. Нет передо мной никого - лишь полуистлевшая горстка костей. Вокруг - короткие обугленные скелеты деревьев, а землю устилает толстым слоем серый, тяжелый пепел. Нет чувства боли, нет страха - чувства, кажется, испарились вообще. Последний взгляд на то место, где годы назад была - она - и ноги несут невесомое тело, куда...
Путь мой лежит там, где некогда зеленела трава, там, где когда-то пели птицы, где дул свежий ветер - а сейчас лишь мертво и неподвижно лежит свинцовая пыль. Минуя высохшее русло реки я выхожу на плоскогорье. Здесь был город. Искореженные, обугленные развалины, сплетенные невероятной силой в странный узор прутья арматуры. Редкие, чудом сохранившиеся стекла в огрызках домов. Лицо, мелькнувшее за одним из них, занесенные вверх руки...
А я стою, прижавшись горячим лбом к ледяной поверхности зеркала и вижу, как вниз ползет трещина... и еще одна - поперек. Разделенное на четыре половины зеркало выпадает из рамы, и, ударившись о землю, взрывается сотней осколков.
Путь свободен. Зеркал нет, сквозь пустые рамы дует стылый ветер, пробирая до костей. Ночь на исходе, а впереди - дороги, не ведущие никуда. Нет разницы - какую из них выбрать, ведь любая приведет лишь к оставшимся трем. И поэтому - я делаю шаг...
*
"...в этом же состоит суть всех зеркал - показывать то, что угодно им, потакать слабости и лжи, истинную же сущность человеческую прятать под черной пленкой амальгамы. Питаться чужой силой, взамен даря иллюзию. Яркую, почти совершенную, но все же - иллюзию.
Далеко не каждое зеркало способно окончательно увести человека из его мира, каждому человеку предназначено только одно - ЕГО зеркало..."
*
...и мое зеркало скитается по лавкам старьевщиков и торговцев антиквариатом. Я приблизительно помню, как оно выглядит. Зеркало это из странного металла, по краям украшено причудливым орнаментом, изображающим небывалых птиц и зверей. Там, где орнамент, оно позеленело от времени, а вот серединка неизменно сияет, отполированная до невероятного блеска.
До тех пор в зеркалах я вижу лишь чужое отражение, когда же наступит время - на короткое мгновение увижу настоящего себя... А потом отражение и душа поменяются местами. Отражению недолго гулять по свету - лишь несколько лет проведет оно, бессмысленно проживая дни. А душа, заточенная в металле, запутавшись в нескончаемом сне, начнет свои скитания.
Через много миллиардов лет, когда старые материки уйдут под воду, а на месте неведомых ранее глубин вырастут горы, и даже небо поменяет свой цвет, человек новой расы раскопает в прибрежном песке стертое, покрытое зеленым налетом зеркало. Шестипалой рукой сотрет он налет веков - и из глубины - глянут в последний раз на него мои глаза... А может быть, это будут глаза той, которую я полюблю...