Две мухи. Не важно, как они жили до этого, не важно какими они были раньше, что ели и где летали. Это все не имеет значения.
Муха (он) - мух. Залетев однажды по неопытности в липкую паутину, он думал, что там интересно, что наконец-то найдется дело для его заскучавших крылышек, но он жестоко ошибался. Прилип, и не было сил покинуть это западню. За столь долгое время проведенное в паутине, мух пережил все. Это было и пожирающее чувство страха перед скорой смертью, и глубокое одиночество, и желание поскорее прервать столь бессмысленную жизнь. И все это из-за глупого любопытства. Но чего бы он не боялся, ничего такого не было. Не было паука, который когда-то сплел эту сеть. И только ему известно зачем он это сделал. Для кого, а может для себя? И не столь одиноко было в этой паутине. Были глаза, был мир вокруг. Можно было бесконечно созерцать, оценивать или придумывать, если чего-то покажется мало. Но было одно но - паутина крепко держала свою добычу. Поэтому невозможно было прекратить мучения, а тем более выпутаться из сети. Хотя так думал мух, что же было на самом деле, мог знать только хозяин этой паутины. Но все-таки мух был одинок. Он запутался в паутине, он скучал, ему хотелось хотя бы общения.
Не имеет значения, где все это время была вторая муха. Важно лишь то, что по неизвестной причине. Может случайно, может из-за того же глупого любопытства, может просто поиграть. Но она попала в ту же самую паутину. Теперь их стало двое - он и она.
И все-таки, почему они там? Быть может искали чего-то? Или кого-то? А может просто в надежде найти друг друга?
Казалось теперь все изменилось и солнце засияло ярче, играя своими лучами на бесконечных нитях паутины. И живые зеленые краски вырвались на поверхность радуги, окрашивая все вокруг в свои цвета. И, казалось, паутина стала уютней. Ведь в ней теперь двое.
Но к сожалению, а может быть и к счастью, нити паутины оставались такими же крепкими и липкими с того момента, когда паук сплел их в узорный рисунок. Хоть и оказались две мухи в одной паутине, но видеть друг друга они не могли, они могли только говорить или любоваться на свои половинки мира. "И мира им казалось мало", один все думал о другом. И многое они узнали - она о нем, а он о ней. И казалось не будет конца их интересам. Столь бесконечен быть мог их разговор. Но не давало покоя мушиное любопытство. Им захотелось взглянуть друг на друга. И паутина позволила это, она ослабила на миг свои путы.
Апрель 2003г