Взяли кассу

 
 …Илюха Фролов, ему тогда было под тридцать лет от роду, работал у себя на предприятии инженером-технологом в инструментальном цеху. В ту пору у них встала архиважная задача по повышению стойкости тоненьких дисковых фрез для выполнения одной операции на массовом производстве ширпотреба. Каждый процент повышения стойкости фрез давал жуткую экономию за счет снижения брака и ряда других факторов. Уже весь процесс заточки и переточки этих фрез довели до совершенства. Дальнейшее повышение стойкости мог дать только иной кардинальный подход по упрочнению этих фрез. И тут, листая всякие авторские свидетельства и информационные листки о новшествах, сидя в заводской библиотеке, Фролов наткнулся на эту обработку магнитным полем. Там на листке написан номер телефона разработчика этой установки. По коду города определил, что разработчик находится в Энске.
 Илюха, зайдя в кабинет к начальнику цеха, набрал этот номер. Когда на том конце провода ответили, он представился и после некоторых уточнений спросил:
 - У вас эта установка по обработке магнитным полем действует?
 - Да! – отрезал мужской голос.
 - И какой эффект вы получаете от ее применения?
 - Не менее двадцати процентов повышения стойкости инструмента!
 - А чертежи установки есть?
 - Имеются!
 - Сложна в изготовлении? Или ее следует заказывать где-то централизовано?
 - Нет! Можно изготовить самим!
 - Как называется ваше предприятие?
 Трубка замолкла, затем в ней что-то шуршало, наконец, тот же голос назвал номер «почтового ящика». Фролов все записал на листке.
 В том городе жил его родной дед, поэтому съездить в командировку в Энск ему стало интересно вдвойне. Дед его не вернулся в свою семью с войны, а вновь женившись, осел в том городе. Как-то в детстве мать его возила в тот город в гости. Хороший дедок был, да и жена его, Егоровна, тоже нормальная гостеприимная женщина. Встретили их тогда очень здорово. Илюха помнил все и часто вспоминал деда. Он являлся деду единственный кровным внуком.
 Фролов доложил о своей находке по инстанциям. В результате главный инженер вызвал его и распорядился:
 - Оформляй командировку на себя и на Горлова!
 - А Горлова-то зачем?
 - Он инженер по техническому надзору! Пусть с тобой прокатится, посмотрит, правда ли такой эффект есть? Он дошлый! Ты по своей части смотри, а он по своей! Там завод огромный - посмотреть есть что. Сам я там не бывал, но слышал много хорошего. Как вернетесь - доложишь. Оформляй на три дня!
 Илье не хотелось брать этого Петра «Стаканыча» – так звали на заводе Горлова, поскольку одного в чужом городе его не бросишь, поэтому придется вести к деду для знакомства.
 …Но начальству – видней…
 Петр Степанович Горлов был невысокого роста мужчина лет пятидесяти. Косолап и с дефектом зрения на один глаз. Походка, как у утки – в развалочку. У себя на предприятии сидел либо в конторке, либо ходил по цехам: следил за стойкостью инструмента всех видов. Частенько гонял: механиков цехов за несоблюдение ими графиков ремонта оборудования, рабочих за не использование охлаждающей жидкости во время работы, а также совал нос в дела кладовщиц, интересуясь порядком выдачи инструмента. К нарушителям применял жесткие меры воздействия, вплоть до составления «Акта о нарушении». Пользовался, Стаканыч, довольно большими правами на заводе и некоторые заинтересованные лица его боялись и уважали. Кроме того, чертежи на инструмент перед изготовлением попадали к нему на стол в первую очередь, и иногда, видя явную промашку конструктора, тот делал рационализаторские предложения. Возможно, поэтому главный инженер считал, что Стаканыч – дошлый. Судя по слухам, кличку – «Стаканыч» он имел еще и потому, что оказывался, не прочь закрыть глаза на нарушения в эксплуатации инструмента, если ему преподнесут граммов сто пятьдесят спирта. Тогда Горлов разбавлял спирт в стакане водой, «принимал раствор на грудь» и до конца смены сидел у себя в конторке, не вмешиваясь в производственный процесс.
 Фролов и Горлов знали друг друга по работе - всегда здоровались. Поэтому оформлял Фролов командировочные документы, даже не известив Стаканыча о предстоящей поездке. Сообщил тому только тогда, когда потребовалось его личная подпись в расходных документах при получении денег на командировку.
 - Не мог раньше сообщить? - Я бы отказался! У меня супруга нездорова! – с возмущением произнес Горлов.
 - Разве я тебя посылаю? Главный инженер приказал – я оформил документы! – оправдывался Фролов. – Иди к нему, сам отказывайся! Я ему говорил, что один управлюсь, но он сам настоял!
 Стаканыч отказываться от командировки не стал, и утром оба командированных встретились на автобусной остановке. Сели в автобус и поехали в аэропорт…
 …Прибыли в Энск к обеду. Город большой. В какую сторону ехать не имеют представления. Открытое название завода не знают, а институт, находящийся на его территории, куда они направлены, вообще – тайна за семью замками. Фролов попробовал несколько раз позвонить по известному телефону, но трубку никто не брал. Подошли в аэровокзале к «справочному бюро», предъявили свои командировочные удостоверения. Хотя очередь в окно стояла довольно приличная, работница справки, завесив окно табличкой «Перерыв», вышла к ним и, отведя в сторону, чтоб никто не слышал, начала не очень уверенно объяснять, как проехать до завода на общественном транспорте, назвав открытое его название «ЗХО». На вопрос Фролова, что такое «ЗХО»? Та не ответила, пожав плечами.
 Вышли из здания аэровокзала, дождались нужного номера автобуса, сели и поехали до остановки «Кольцо». Пока ехали, гадали, что такое может быть «ЗХО».
 - Наверно « завод»? – это первое слово! – Второе – «холодильного» или еще какого-нибудь «химического», а третье слово «оборудования», - твердо говорил Фролов.
 Горлов ему не перечил. Сидел рядом и глядел в окно. Остановка «Кольцо» оказалась совсем на окраине города. Впереди находился довольно густой лесной массив. Вышли, стали ждать автобус под другим номером. Тот вскоре появился. Сели в него и поехали по хорошей дороге, проложенной по просеке среди лесного массива. Ехали долго. Правда и остановки автобуса были редки. Наконец, остановка «Седьмой пост» - куда им рекомендовала работница «справочного бюро». Вышли, стали озираться по сторонам. Среди леса в стороне от дороги виднелись несколько многоэтажных кирпичных домов. Горлов и Фролов пошли в ту сторону по тропке. Видя, идущего навстречу, пьяненького мужика, Фролов спросил:
 - Подскажите, где тут у вас «ЗХО»?
 - Вам нужно контору или объект? – встречный вопрос задал мужчина.
 - Если можно и то, и другое?
 - !
 В этот момент дикий рев неизвестного приезжим происхождения разорвал тишину леса. Так продолжалось несколько секунд. Горлов присел от неожиданности, Фролов едва устоял на месте. Мужчина отвечал на поставленный вопрос, как ни в чем не бывало. Но командированные видели только шевеление его губ. Когда наступила тишина, Фролову она показалась гробовой. Мужчина повторил свой ответ:
 - Это двигатели пытают! Контора находится вот в этом доме на первом этаже в третьей квартире, а объект дальше за домами, там увидите за забором с колючкой небольшое здание и часовые кругом!
 - Вы не подскажите? Как расшифровывается «ЗХО»?
 - Загородный химический объект! - …Это испытательный полигон! – подсказал местный житель и проследовал дальше.
 - Степаныч! По-моему, - мы не туда попали!
 - Мне так тоже кажется!
 - Все равно надо зайти в контору проконсультироваться!
 Когда они зашли в «контору», там, в третьей квартире, находилось несколько человек. По внутреннему убранству контора напоминала Фролову их родное ЖКО. Представившись, Фролов обратился к мужчине в годах, сидевшего за центральным столом:
 - Мы приехали к вам в командировку, вот наши документы! Но у меня такое ощущение, что мы не туда попали?
 Взяв в руки документы, тот сделал строгое лицо и уточнил:
 - Кто вас сюда направил?
 - Вообще-то язык до Киева доводит! …В «справочном бюро», в аэропорту!
 - Вы направлены к нам в институт, но не в наш отдел! Сколько раз им там объяснять, куда надо отправлять людей! – сокрушенно развел руками. - Вам надо на завод химического оборудования! Это совсем в другой стороне… Езжайте обратным порядком, только с аэропорта садитесь на автобус, который идет на кислотный завод до остановки «Химик»! Вот там увидите большой завод! Вам туда надо! Понятно?
 - Понятно! – возвращая себе в карман документы, произнес Ильюха и зашагал за Стаканычем из конторы.
 - Почти два часа потеряли! Навыдумывают всяких названий! – бурча себе под нос, Горлов шел обратно по тропке на остановку автобуса…
 …На завод они попали к самому концу рабочего дня. Отложив все дела на завтра, отправились к Ильюхиному деду. Тот жил в трех автобусных остановках от завода.
 Хозяева встретили гостей радушно, да и по-другому не должно было быть… Егоровна, выставив бутылку водки на стол и нехитрую закуску, оставив мужиков, срочно завела на пивных дрожжах брагу, хотя назвала этот напиток «Покатное». Узнав, что гостям уезжать через пару дней, сокрушалась - успеет ли вызреть напиток?
 …Утром Горлов с Фроловым попали на территорию завода, в тот злополучный отдел института, где находились авторы этой установки по обработке инструмента магнитным полем. Те их встретили не очень гостеприимно.
 Судя по запаху, этот ученый люд, не далее как вчера, коллективно боролся с депрессией. Вид у них оказался слегка помятый, глазенки бегали, разговор об установке не клеился. Все время они пытались делать умные лица, но ничего не получалось. Хозяева и гости сидели напротив друг друга через большой стол. Горлов и Фролов приготовили блокноты для записи новых мыслей, однако, на стороне хозяев, под столом, происходила какая-то возня. Они, держа руки под столом, чем-то шуршали и, периодически переглядывались. Это длилось до тех пор, пока не послышался звон мелочи об пол, и один из них не нырнул под стол для сбора денег. Коротко говоря, хозяевам сегодня было не до гостей… Затем один из них, тот, кто оказался постарше, извинившись за происходящее, сказал:
 - Мы сегодня не в форме!.. - затем, немного подумав, добавил: - Нам надо опохмелиться после вчерашнего… – Деньги собираем… Вот!..
 - Нам-то до ваших дел? – от нетерпения заговорил Фролов. – Установку показывайте!
 - Сейчас его отправлю в магазин и покажу установку!
 Когда молодой ученый отправился в известном направлении, тот, что постарше, пригласил гостей в соседнее помещение. Там на верстаке стояла установка. Ее вид уж больно казался знаком гостям. Но они сохранили глубокое молчание. Выслушали внимательно хозяина, который называл технические характеристики и приводил примеры из практики. Задали для приличия несколько вопросов. Затем Фролов попросил показать чертежи и электрическую схему. В тот момент, когда они развернули чертежи, явился молодой гонец за спиртным и пригласил пожилого коллегу в другую комнату. Там они задержались. Фролову и Горлову хватило времени для изучения чертежей и обмена мнениями об установке.
 - Да они тут ничего нового не изобрели! Обыкновенная установка для размагничивания деталей! – начал Горлов. – У нас таких установок на заводе навалом - в каждом инструментальном складе по две штуки стоит..!
 - «Кашу из топора» сварили и думают, что разработали новую установку! Несколько лампочек воткнули и еще один включатель. Ну, может, еще мощность в пару раз увеличили! Да компоновку изменили! …На кой хрен мы в такую даль сюда летели… перлись? Разве что моего деда попроведовать, да «Покатное» попить.
 Появившись слегка на веселе, оба «хозяина» вновь, уже вдвоем, стали доказывать новизну и эффективность установки.
 Фролов только тогда заметил:
 - У нас предприятие высокой культуры, и ваша установка для нас никакой новостью не является! Ваша установка хороша где-нибудь в совхозе, в мастерских, но там опять же не требуется особых методов упрочнения, поскольку для размагничивания десятка фрез и сверл в год, затраты на нее никогда не окупятся.
 Хозяева не стали возражать, поняв, что не на тех «напали».
 - Что у вас можно посмотреть на заводе по упрочнению инструмента? – задал прямой вопрос Горлов.
 - Идите сами и посмотрите, что вас интересует! – он показал в окно на огромный корпус, - там большой механический цех, там и инструментальный…
 Выйдя из института и распрощавшись с разработчиками «установки», Фролов и Горлов остановились:
 - Что будем делать? Судя по всему - надо возвращаться домой! – озадаченно произнес Горлов.
 - Надо хоть что-то надыбать новенького для нашего завода, иначе, «Покатное» придется пить моему деду в одиночестве. Пойдем-ка, пройдем по цехам Не может быть, чтоб на таком большом заводе для нас не нашлось никаких новшеств?
 Второпях пройдя по цехам, они поняли, что у данного завода совершенно иной профиль, чем у их родного. Кругом в цехах стояло гигантское, уникальное оборудование, где токаря сидели в специальных кабинах, установленных на суппортах станков и ездили в них вдоль деталей. А фрезеровщики на станках работали парами, причем один из них целый день лопатой грузил стружку в специальные контейнеры... В инструментальном цеху стояло оборудование поменьше размером, но и там чувствовался гигантизм производимых заводом изделий.
 Фролову не хотелось уезжать раньше времени и покидать деда, поскольку они не виделись более пятнадцати лет. Но и причину, по которой можно было задержаться, тот тоже не находил. Да и Горлова держать здесь неудобно, ибо у того дома ждала больная жена. Обстановку в тот раз разрядил сам Горлов:
 - На кой хрен нам этот завод? Чего мы маемся? Погода прекрасная! Вон, внизу речка и пляж неподалеку от твоего деда... А у себя на заводе чего-нибудь наплетем... У нас изделия на заводе размером с кулак, а здесь у них кругом мостовые краны…
 Так и сделали. Этот и еще день пропьянствовали у Илюхиного деда, к концу второго дня начали пить «Покатное», ходили на пляж, а в субботу к вечеру собрались в аэропорт. Егоровна снарядила в дорогу Илюхе целый чемодан каких-то варений, а дед в авоську поставил две банки с половой краской, которая понравилась внуку своим цветом и блеском. Эти качества краски Илюха оценил на полу в гостях у стариков, которые недавно сделали ремонт. Так, распрощавшись с гостеприимными хозяевами, с занятыми руками они приехали в аэропорт.
 Сначала глянули на расписание полетов – там прямого самолета в их город до утра не было. На «пролетающий» билеты еще не продавали. До вылета оставалось три часа. Присели в зале ожидания на расставленных там скамьях.
 Перед отъездом Егоровна их накормила до отвала, а с выпивкой все время ограничивала, боясь, видимо, чтоб гости перед дорогой не перепили «Покатной», которая все-таки вызрела и приятно веселила гостей. Горлов и Фролов находились в таком состоянии, когда до жути охота добавить, но немного, например, по стакану вина или по сто граммов водки. Они бы добавили и больше, но предстоящий полет сдерживал их аппетиты. Илюха завел разговор, как бы подводя итоги поездки:
 - Если б не мой дед здесь в городе, считай, зазря съездили! А так хоть бражки попили!
 - «Покатное» у Егоровны замечательное! …Че будем говорить у себя на заводе? Где были? Что делали? Надо ж договориться, чтоб «в одну дуду дудеть»!
 - Не будем же мы рассказывать, как у моего деда пили «Покатное»?
 - Конечно. Мы полдня рыскали по заводу, а скажем, что рыскали два дня. Но ничего не нашли. Мы могли ничего не найти? Могли! Так и будем говорить. Согласен?
 - Согласен! Ну, все… – окончательно договорились.
 - Надо бы отметить это дело. Давай вещи сдадим в камеру хранения, и поищем что-нибудь выпить. – предложил Стаканыч.
 - Давай!
 На том и порешили.
 Секция автоматической камеры хранения стояла в темном коридоре, соединяющем центральный зал с входом в отделение транспортной милиции. Когда наши герои подошли к ней, там только у одной ячейки в середине оказалась открыта дверца. Илюха поставил в нее свою и Стаканыча ручную кладь и стал шарить по карманам в поисках пятнадцатикопеечной монеты. Вскоре нашел, держа ее в руке, набрал на внутренней стороне известный ему шифр, прикрыл дверцу и опустил в прорезь монету. В ячейке что-то щелкнуло, но дверца не закрылась. Фролов нажал на кнопку возврата монеты - пятнашка не вернулась. Он слегка стукнул кулаком по монетоприемнику и услышал звон монет, падающих куда-то вниз. Ему показалось, что монеты так звонко стучат по его авоське с банками.
 - Что за чертовщина? - выругался Фролов и вновь попытался захлопнуть дверцу.
 Дверца не закрылась. В ячейке непроглядная темень. Горлов стоит рядом - ждет. Илюха стал шарить рукой по дну ячейки в поисках ручек авоськи, чтоб вытащить ее наружу и, как ему показалось, его руки наткнулись на какие-то железки, раскиданные по дну ячейки. Железок валялось много, они позвякивали как пятнадцатикопеечные монеты… Он рукой сгреб с краю горсть и вышел в зал, где было светло, чтоб разглядеть. Когда вышел на свет, – увидел в своей руке горсть пятнашек. Он сунул их в карман, вернулся к ячейке и вновь набрал горсть. Теперь у него не существовало сомнений по поводу железок - он в темноте сгребал их со дна ячейки и ссыпал себе в карманы. Набив полные карманы, Илюха вытащил свою кладь, поставил ее на пол у себя под ногами и продолжил сгребать мелочь со дна ячейки, но его карманы были полны, поэтому он стал передавать монеты Стаканычу. Тот вначале не понял возню Фролова у камеры хранения, но когда почувствовал в руках деньги, подошел ближе и оттопырил свои карманы, чтоб Илюхе стало удобно в них ссыпать мелочь. Когда на ощупь монеты на дне ячейки уже не чувствовались, Илюха решил подсветить спичками.
 - Степаныч! Дай спички?
 Пока Горлов стукал себя по карманам в поисках коробки спичек, мимо них в помещение отделения милиции прошел милиционер. Но, зайдя в помещение, тот не закрыл за собой дверь и Фролов услышал его разговор по телефону. Для подсвечивания ячейки время казалось было совсем неподходящим. Но когда Степаныч передал ему спички, терпения ожидать ухода милиционера не хватило: Илюха залез в ячейку с головой и руками и чиркнул спичкой. – Там по углам лежало еще с десяток монет. Загасив огонь, он опять на ощупь собрал все монеты. Дальше здесь было делать нечего. Встав рядом с секцией камеры хранения, он заговорщически произнес:
 - Все! Больше ничего нет!
 - Тогда пойдем отсюда! – резко хватая свою сумку, предложил Горлов.
 Тут Илюхе в голову пришла мысль.
 - Постой! Нужно глянуть: откуда они летят-то в ячейку!
 В это время милиционер вышел из отделения, прошел мимо, вышел в зал и остановился неподалеку, разглядывая публику.
 - Не вовремя он вышел! Мля! Дай-ка сумку? - с сожалением буркнул Фролов и, взяв из рук Степаныча сумку, вновь сунул ее в ячейку, затем чемодан, его портфель и авоська с краской последовали за ней. Илюха стал имитировать перед милиционером закрытие камеры хранения. Как положено, после того как она не закрылась, он слегка стукнул кулаком по монетоприемнику. После удара деньги опять посыпались на дно ячейки… Слегка ощупав дно, он собрал с десяток монет. Стучать сильней по секции камеры хранения в присутствии милиционера посчитал неблагоразумным поступком. Фролов на свой страх и риск вновь залез в ячейку с головой и чиркнул спичкой, глядя на монетоприемник изнутри. Там из образовавшейся по каким-то причинам щели, торчали монеты…
 - Пойдем, отойдем отсюда! – тихим голосом пригласил Илюха Горлова, подавая тому чемодан и авоську с краской.
 Затем, взяв сумку и портфель, повлек за собой Степаныча из здания аэропорта на площадь, где по краям стояли скамейки. Подойдя к одной из них, Фролов остановился, переводя дух.
 - Там еще куча денег. Надо как-то их взять!
 - Как?
 - Ты посидишь здесь с вещами, а я сейчас накину куртку, возьму портфель и опять пойду «сдавать» ее в ту камеру хранения. Там мне нужен, будет нож!..
 - Оставь деньги… – предложил Степаныч.
 - Правильно. Давай в твою сумку.
 Илюха стал выгребать мелочь из карманов и ссыпать их в приготовленный Степанычем полиэтиленовый мешок. Освободив карманы, Фролов надел на себя куртку и, взяв свой портфель, пошел к известной секции камеры хранения. Там у ячейки стояла, видимо, супружеская пара, пытаясь сдать свои вещи. Но все их попытки оказались тщетны - ячейка не закрывалась. Тогда они освободили ее, и пошли в другое место.
 Милиционера ни в центральном зале, ни в коридоре соединяющем зал и помещение отделения милиции - не было видно. Немного погодя и осмотревшись, Илюха устремился «на дело».
 Он сунул свой портфель в ячейку и, взяв в руку нож, стал на ощупь совать его в щель кассы камеры хранения изнутри ячейки. Монеты посыпались на дно. Когда там ничего не осталось, Фролов, для верности, пару раз стукнул по монетоприемнику, но это не принесло успеха: касса оказалась пуста.
 Собрав со дна еще две горсти мелочи, он, забрав сумку, отправился к Стаканычу.
 - Все. Больше там ничего нет! – подходя, сообщил товарищу и похлопал себя по карману, где раздавался звон монет.
 Тот кивнул и продолжил, шевеля губами, перебирать руками что-то в своей сумке. Немного погодя, когда Илюха сел рядом, Горлов тихо произнес:
 - Двести семь штук!
 - Чего двести семь штук?
 - Пятнашек!
 - Тогда вот возьми еще, – вытаскивая из кармана куртки и передавая товарищу горсть монет, весело произнес Фролов.
 Тот продолжил подсчет. А Илюха, зацепив поглубже, там же в кармане, вытащил еще небольшую горсточку пятнашек, и стал на ладони подсчитывать их количество. Когда оба закончили подсчет и взглянули друг на друга, Горлов заговорщически тихо сказал:
 - Еще шестьдесят четыре.
 - И у меня двадцать одна.
 Произведя подсчет в уме, Горлов назвал общую сумму:
 - Почти сорок четыре рубля.
 - Это мы, считай, сегодня бесплатно улетим домой. Неплохую «взяли» кассу!
 - Ты этими пятнашками за билеты собрался рассчитываться? Нас же повяжут?! – на воровском жаргоне заговорил Стаканыч.
 - У нас что - других денег нет? Есть! А эти дома поменяем!.. На заводе в столовую будешь ходить... А теперь пойдем, хоть «читок» возьмем, обмоем это дело.
 - А вещи-то куда? Снова пойдем искать камеру хранения? Скоро уже билеты начнут продавать. Ты сходи поищи «читок». Да рассчитывайся пятнашками. А я с вещами здесь посижу.
 Фролов встал и удалился куда-то за угол. Спустя некоторое время вернулся и доложил Степанычу о своих поисках:
 - Водки тут, тем более «читков», нигде не продают. Вон там, за углом, какой-то буфет. В нем продают на разлив «Белое-крепкое». Шестьдесят копеек – стакан. Иди прими - поправь здоровье. Мне ловко стало…
 Горлов встал и, раскачиваясь из стороны в сторону, двинулся, на своих кривых за угол…
 Обратно Степаныч ковылял под конвоем милиционера. Подойдя к скамейке, где расположился с вещами Фролов, милиционер, видимо, во второй раз потребовал у Горлова документы. Тот полез в свою сумку, достал паспорт и командировочное удостоверение - все вместе подал представителю власти. Тот глянул в документы и предложил Степанычу взять вещи и следовать за ним. Но тут по аэровокзалу прозвучало объявление о начале продажи билетов на рейс, который ожидали наши герои, и они в один голос взмолились перед милиционером:
 - Товарищ лейтенант! Отпустите! Мы скоро улетим из города! Нам послезавтра на работу. Вы же видите, что мы не праздношатающиеся, а командированные!..
 - Смотрите у меня - еще раз увижу в буфете - вы у меня улетите. …Сами знаете куда! – грозно отрубил тот, возвращая документы Горлову.
 - Извините. Мы больше не будем! – как нашкодившие мальчишки они стали расшаркиваться перед блюстителем закона.
 Когда тот удалился, Горлов и Фролов, схватив свои вещи, быстро направились в кассовый зал аэропорта.
 На ходу Горлов оправдывался в том, что появился в сопровождении лейтенанта:
 - Только расплатился за стакан вина и пригубил его - появился этот милиционер. Ну, не прекращать же процесс, если он уже пошел?! Тут он меня под белы рученьки и взял... Я трезвый-то качаюсь, когда иду, а тут после «Покатного»… Он, наверно, меня еще издали приметил. Дальше ты видел.
 При покупке билетов никаких приключений не произошло, если не считать, что кассир, выписывая авиабилеты, попросила Илюху:
 - Мужчина! Дышите куда-нибудь в сторону! …Иначе я задохнусь.
 Сразу после приобретения билетов нашими героями, объявлена регистрация пассажиров на самолет. Первым пошел Фролов. Как только он предоставил вещи на досмотр - его сразу остановили, сославшись на обширный список вещей, не допускаемых на борт ввиду их пожароопасности: краска в авоське в этом списке стояла в первых строках. Илюха, было, возмутился, но ему тут же напомнили о его нетрезвом виде, и ему пришлось, заткнуть свой язык в одно место и быстренько бежать в камеру хранения закрывать авоську с краской в ячейку, чтоб его дед смог потом ее вернуть. Как только Фролова остановили, то и Горлов дал задний ход, дожидаясь исполнения незапланированных манипуляций с краской. Наконец, когда Фролову удалось все-таки пролезть сквозь строй бдительных стражей самолетов и поборников трезвого образа жизни в погонах, Стаканыч пошел на преодоление этого рубежа. Но полиэтиленовый мешок, наполненный пятнашками, находящийся в его сумке, вызвал вопросы у бдительных стражей воздушного пространства:
 - Вы где взяли столько пятнадцатикопеечных монет?
 - …Наследство! – тут он, прежде чем ответить, сделал длинную паузу, чем вызвал определенные подозрения и дополнительный вопрос:
 - Нельзя было разменять на бумажные деньги, чтоб не везти в самолете эту мелочь?
 - Можно, но я коллекционер! – нашелся Стаканыч, чем вызвал глубокое удивление и изумление на лицах личного состава и еще один вопрос:
 – Что? В вашем городе нет пятнадцатикопеечных монет?
 - В нашем городе есть, но эти мне подарил мой брат! – заплетающимся языком молвил Горлов, - а дареному коню, сами знаете - в зубы не смотрят. Советские монеты разве запрещены к перевозке в самолетах? Это ж не волюта?
 - Но в таком количестве!.. – ставя брови домиком, покачал удивленно головой дежурный
 Вопрос Степановича поставил часовых воздушного простора в определенные затруднения и, видимо, злобный рев двигателей самолета, рвущегося в небо, смягчил их сердца, что позволило Петру Степановичу преодолеть, казалось, непреодолимый рубеж…
 …Когда они уже сидели в автобусе родного города, Фролов весело:
 - Надо отметить. Касса, которую мы взяли, добавила остроты в приключения этой командировки. …Почаще бы такие кассы попадались…
 - Если говорить об остроте, то следовало еще по стаканчику принять «Белого крепкого» и посетить их местный вытрезвитель. А так, не очень остро и суховато вышло, – смеясь, пробормотал в ответ Стаканыч.
 …За командировку тогда они отчитались благополучно…
-------------