Пробуждение было долгим и каким-то смутным, однако ощущение принадлежности к миру теней медленно исчезало, уступая реальности.
С каждым мгновением свет становился всё ярче, тепло всё интенсивнее, и это постепенно наполняло силой тело, пока ещё какое-то чужое, скованное остатками сновидения, вызвавшего странные образы из тёмных глубин подсознания.
Сами образы становились всё более расплывчатыми, ускользали и возвращались на дно памяти всё быстрее и быстрее, и понятно было, что они исчезнут, когда пробуждение завершится. Чтобы отдалить это мгновение и припомнить, оживить эти ускользающие и быстро покрывающиеся серой пеленой забвения картинки, мне пришлось пополотнее прикрыть глаза. Так было проще хотя бы на несколько мгновений удержать украденные у подсознания воспоминания. Странные воспоминания. Нельзя сказать, что они были приятными, но и неприятными их тоже нельзя назвать. Они, хотя и были чужды мне, вернее ощущались всей моею плотью как чуждые и неестественные, всё-таки каким-то странным образом были мною, содержали не только частичку меня, но и моей сути, моей природы. Одновременно с этим в глубине моего сознания всё сопротивлялось мысли о том, что эти ползущие и извивающиеся при передвижении тени могут иметь какое-то отношение ко мне. И это пугающее ощущение скованности, долгой неподвижности, сменяющейся сном-умиранием, оставшееся следом в моей памяти, противоречило моей сущности и не могло принадлежать мне, и всё же каким-то образом это всё было мною и мне принадлежало.
Солнце тёплыми, становящимися с каждым мгновением жарче, прикосновениями ласкало уже всё тело, настойчиво возвращая в сегодня, нежно, но энергично разрывая связь с последними картинками, проваливающимися назад в подсознание, чтобы в нём затеряться. Мне почему-то было известно, что на этот раз это - навсегда, что они, эти картинки-воспоминания, уже никогда не вернутся, и так же почему-то очень важно было попытаться предотвратить эту потерю. Но одновременно всё моё существо стремилось к тому, чтобы раскрыть глаза и броситься навстречу наступающему дню, отдаться в его полное распоряжение, разбудить моё настоящее "я", к которому всё более настойчиво и неумолимо взывает ласковый тиран - солнце.
Наконец-то глаза раскрылись окончательно, но к моему удивлению, обнаружилось, что уйдя в небытие, тени воспоминаний не освободили место для настоящего, и, так и не найдя себя в смутных картинках прошлого, я почему-то нечего не знаю о том, кто же я на самом деле.
К счастью, замешательство первых мгновений сменилось радостным чувством узнавания.
Небо успокаивало ласковой синевой. Изумрудная зелень листвы вокруг и сочная яркость цветов пробуждали знакомые чувства и желания. Но вместе с тем, появилось и что-то новое, ощущение, которое до сегодняшнего пробуждения было для меня не только неизвестно, но и немыслимо, и, тем не менее, оно казалось необыкновенно естественным и присущим мне, всему моему существу.
Вдруг перед моими глазами промелькнула тень. Маленькая бабочка необычайно красивой расцветки пролетела прямо передо мной, потом ещё одна, ещё одна.
Я обнаруживаю что мириады бабочек кружатся надо мной, слева, справа, позади меня…Каждая из них как будто исполняет свой собственный обрядовый танец, а все вместе они летят куда-то бесконечным красочным потоком, оставляя позади себя радостное чувство праздника, смешанное с лёгким чувством сожаления о том, что эта феерия красоты и легкости, это кружево, сотканное из многих тысяч сказочно прекрасных и трепетных телец бабочек, скоро поредеет, иссякнет и сойдёт на нет. Но время идёт, а фантастической процессии не видно конца!
Тени прошлого окончательно проваливаются в небытие. Чувство необыкновенного подъема охватывает меня и завладевает всем моим существом. Невольно встрепенувшееся тело подчиняется внезапно осознанному призыву, наливается доселе незнакомой силой, и, поняв наконец-то моё предназначение, я, радостно взмахнув крыльями и ликуя от ощущения причастности к этому празднику, поднимаюсь в воздух и присоединяюсь к феерическому кортежу.
© Copyright: Анна Андерсен, 2005
Свидетельство о публикации №2506010230