Не «играй» с силами, которых ты не понимаешь, и контролировать не умеешь.
Опять в свете сегодняшних ощущений моя память возвращает меня в далекую юность. Конец 60-х годов прошлого века, мне 15 лет, 9-й класс. Хотя, тогда «правили бал» коммунистическая идеология и поголовный атеизм, но насильно нас уже не заставляли в школе бороться с мракобесием. Но, вроде как, беседы с бабушками верующими еще должны были проводить.
Моя бабушка, по линии отца, была грамотной, относительно. Хотя происхождения была не из крестьянского сословия, а из мещан, мелких торговцев, институт благородных девиц не заканчивала, но читать и писать умела. Работать почти не работала. Да и где бы ей было работать, когда она каждые 2 года рожала по ребенку 24 года подряд? На сколько я помню, в нашем огромном районе тогда не было ни одной православной христианской церкви. Но она была верующей: читала библию, молилась.
Дедушка, ее муж, тоже с Украины, но из крестьянской семьи и из ремесленников строителей был. Семья тружеников, не бедные, но и не шибко богатые, видимо, так как их не раскулачили во время коллективизации и не сослали тогда в Сибирь насильно, в 30-х годах. Это они в 40-м уже, можно сказать, что добровольно убежали в Приморье, чтобы не попасть туда насильно. Не собирались, а вот так получилось. Тогда крестьяне обязаны были шкуры от домашних животных государству сдавать. А был у него сосед, так сказать, враг его личный: мой дед у него в прямом смысле невесту на кулаках отбил, выкрал (по ее согласию, конечно) и женился на нашей бабушке Лизе. Говорят, что очень красивая она была в молодости. Я ее уже помню бабушкой. Она была маленькой, худенькой, на ней несколько цветных юбок и передник с карманами. В этих карманах у нее всегда были карамельки, завернутые в чистый платочек, для детей и внуков, потом. Такое впечатление, что она от 50 до 78 лет совсем не менялась внешне. Так вот, соперник отомстил моему деду через несколько лет. У них уже было пятеро детей, мал мала меньше. Подбросил сосед шкуру на верх печи, когда никого в доме не было, и написал донос на деда. А у деда друг работал в районе участковым. Анонимка попала вначале к нему. Примчался он к деду и говорит:
- Паша, так и так. Я этот донос могу только день продержать. Больше я не могу. Все равно хватятся его. Заставят принимать меры. Быстро собирай семью и уезжай от греха подальше, лучше на Дальний Восток. Сам понимаешь, всю семью загребут. Этот гад преподносит там так, что ты враг народа. Вряд ли, кто будет там особо разбираться. А так, может быть, и удастся спрятаться на время и сохранить семью?
Срочно за бесценок продали дом и корову, на утро, с рассветом, пока вся станица спала, отбыли на станцию большой семьей: дедушка, его мать, младшие сестра и брат, бабушка, пятеро детей. Сели в товарный поезд и с пересадками 3 месяца сюда добирались. Двое самых маленьких детей по дороге заболели и умерли по приезду сразу. У них и двойняшки рождались, но они на Украине умерли, после рождения вскоре. Потом еще пятеро детей родились. Здесь уже их власти, вроде, не доставали. Дед устроился работать пасечником, а бабушка за детьми присматривала и домашним хозяйством занималась. Его мать, моя прабабушка, еще на Украине занималась потихоньку знахарством. Здесь быстро освоилась с богатой приморской растительностью, нашла еще больше лечебных трав. В этой деревне даже фельдшера не было. Вот народ со своими болячками к ней потянулся. То ли никто не стал на нее доносить, то ли просто местные власти глаза закрывали, но бабку особо не трогали, хотя и журили.
Дедушка нечасто, но рассказывал нам о семье. Говорил, что до тех предков, как он помнит, все у них были украинцы. Но вот он сам был очень похож на цыгана или грузина: темно-каштановые волнистые волосы, карие глаза и помню, усы, как у Сталина.
Когда-то закончил 3 класса церковно-приходской школы. Считался для крестьянской семьи в начале прошлого века, до революции еще, грамотным. Газеты и книги, помню, всегда читал. Но вот Библию – нет, никогда не молился и не крестился. Хотя, при рождении его родители крестили, наверное, в церкви: так до революции было принято. Сам не верил в христианского бога, но бабушке не мешал верить.
Отец рассказывал. Их в школе заставляли атеистическую пропаганду среди верующих родственников проводить. Так дети-активисты что натворили? Нашли у бабушки Лизы в сундуке две иконы (одна у нее висела в углу маленькая) и порубили их топором. Так дед Павел, хотя сам и не верующим был, но взял ремень и пионеров им отхлыстал: «Не вы туда положили и не вам их брать, а тем более, крушить.»
Сам не молился, но бабушке верить не мешал. Как-то осталась у них вечером с ночевкой. Мы тогда переехали жить на станцию Губерово, что в 70 километров от той деревни. Вскоре и бабушка с дедушкой переехали поближе к нам. Дедушка уже на пенсии был. Купили им маленький домик с летней кухней.
Поужинали. Бабушка села Библию читать, а я мою посуду. Зашел разговор о домовых и чертях. Я тут и вылезла со своим длинным языком с речами, как нас в школе учили:
- Бога нет! Домовые и черти – это бабушкины сказки.
Дед сидит обувь чужую чинит. Он у нас был мастер на все руки: и по плотничьей части, и столяр, и сапожник, и печи люди его звали класть. Поднимает голову, смотрит пристально на меня и спокойно говорит:
- Не «играй» с силами, которых ты не понимаешь, и контролировать не умеешь.
Я вздрогнула, замолчала, посмотрела в его глаза. Вижу, что он что-то знает, но не договаривает почему-то. В глазах мудрость, грусть, укор и предостережение. Мне так стало стыдно. Я тогда еще не понимала, что он знает и почему об этом не говорит? Времена такие были. Вначале мировоззрение древних славян объявили бесовским и еретическим, через 10 веков коммунисты этих уже преследовали, как мракобесов, и стали насаждать свою религию. Но, что вторая, что третья, русскому народу насаждались через насилие, физическое, психическое и духовное. Разве, дед мог мне, ребенку еще, в 1969 году об этом сказать? Отвлеклась.
Они остались в кухне, а я пошла спать в комнату. Двери не было между кухней и комнатой, но проем закрывался шторкой, и свет пробивался в комнату из кухни. Мне показалось, что я сразу уснула. Но недолго проспала. Так как, когда от удушья проснулась, дедушка с бабушкой еще не спали. Я почувствовала, что кто-то в комнате находится посторонний и ощутила лохматую и холодную руку на шее. Я ее пыталась своими руками отпихнуть вот и почувствовала то «нечто». Отпихнула и от ужаса начала кричать. Дедушка с бабушкой забежали в комнату, кто-то из них включил свет. Никого в комнате нет. Я сижу в кровати одна, держусь за шею и кричу….
Было или не было на самом деле то существо домовым, которое дерзкую девчонку решило так проучить? Но….шею с синяком в виде 4-х палой лапы неделю пришлось свитером закрывать от посторонних.
Через полгода моя старшая сестра, их первая внучка, собралась замуж за одноклассника. Она училась в университете на физмате, а он в строительном техникуме. Его родители были малограмотными и очень гордились, что наши родители, образованные учителя, не погнушались с ними породниться. Это еще были отголоски времени, когда к учителям, которые грамоте их детей учили в селах, люди с уважением относились.
Подали заявление в ЗАГС, и пошли сестра с женихом дедушке с бабушкой сообщить об этом событии и на свадьбу пригласить. Помню, что и мы с нашей матерью пошли вместе с ними. Дедушка уже тогда болел, часто лежал, но к врачам не хотел обращаться. И не поехал во Владивосток, когда его дочка (она мед училище закончила и работала на заводе заведующей медпунктом) звала обследоваться и полечиться.
- Не хочу. Я уже достаточно пожил. И устал так жить. Был его ответ.
Заходим все в комнату. Дедушка лежит.
Сообщили новость о свадьбе. Дед обрадовался, глаза заблестели. И говорит, то ли нам, то ли себе, то ли еще кому-то:
- Это очень хорошо. Ну вот, теперь мне пора!
Тут все наперебой начали ему: Да, деда, ты рано собрался. Кто будет на свадьбе песни твои любимые петь? Кто правнуков должен дождаться еще? Бабушка заголосила.
Дед грустно улыбнулся и на нее прицыкнул:
- Цыц, баба. А то не успею сказать. Мне пора. Я старший в семье и у меня две последних воли. Шура (это моя мать), тебя прошу проследить, чтобы их исполнили. Если не исполните, то моей душе будет плохо, и она не сможет уйти туда, куда должна.
Между моей матерью и ее свекром, было какое-то духовное родство и взаимное уважение, хотя они из разных сословий и она русская по национальности. Нет, с его стороны не было того подобострастного отношения крепостных крестьян к барыне. У нас мать строгая, но справедливая, а по виду похожа на боярыню Морозову. Наверное, за ту единую силу духа они и уважали друг друга? Дед продолжил свою спокойную речь, часто прерываемую кашлем:
- Первое: свадьбу ни в коем случае не отменять, в случае, если я уйду раньше. Второе: на моих поминках не рыдать, а петь мои любимые песни. Так надо!
У нашего дедушки, как такового, наверное, оперного голоса не было. Но как он пел! Когда пел, будто песни из души лились. Вся деревня сбегалась его слушать. Помню, его несколько любимых песен и романсов: «Рэвэ та стогнэ Днiпр широкий…», «Бродяга Байкал переехал…», «Степь да степь кругом, путь далек лежит….» и так далее.
На следующее утро, с рассветом, прибегает к нам на квартиру бабушка с горькой вестью: с первым лучом солнца дедушка тихо умер.
Похоронили. Идут поминки. Ситуация сложная. Вроде как, молча поминать должны умерших? Что же делать? Выполнить, ведь, надо волю усопшего? Первой запела наша мать. Я никогда не слышала, чтобы она пела. Видимо, не до песен ей было? А мы не знали, что у нее такой чистый и красивый голос. Хотя голос женский, а ощущение было то же, когда дед пел. Будто не голосом человек поет, а душой.
В семье горе. Собрались его все родственники: брат, сестра, дети. Прилетела даже одна из дочерей с Украины. За три дня до назначенного срока свадьбы встал вопрос: отменять свадьбу и назначать траур или выполнять волю деда? Мнения разделились. Типа того, что так не положено, жители в поселке осудят, да и какая свадьба, если только справили поминки? Вроде, и верующих в Христа не было в деревне, во всяком случае, если и придерживались обрядов и праздников церковных, то тихо, каждый по домам своим. Для детей, конечно, которые не слышали последнюю волю отца, хотя ее им и передали, сложно было, я понимаю. Да и мать моя, коммунисткой была, как и большинство в то время, а вот, почему-то дед именно ее оставил, так сказать, душеприказчиком своим в последней воле. Она и сама нам частенько подчеркивала, что надо жить так, чтобы люди не судили. Молча всех слушала, а тут встает и твердым голосом говорит:
- Пусть меня вы осудите, его родственники, весь поселок. Я не родная деду Павлу по крови, но вот что хочу сказать. Жизнь продолжается. Мы живы, нам еще жить и жить. Если он оставил нам такое завещание, не понятное для нынешнего времени, то, думаю, он знал, что делал. Мы просто обязаны выполнить его последнюю волю!