Привычки

Откуда берется боль? И тоска откуда?

Сидит человек среди лучших друзей, и вдруг стало ему так больно, так тоскливо и одиноко, что хоть топись! Откуда?! Вокруг улыбки, радость, свет и веселье, а человеку больно… от чего?

***

Не та жизнь нынче.

Это я поняла, когда толстый и лысый дядя наступил мне в автобусе на ногу, сморкнулся в сторону и матернулся на кондуктора. Вот у него, наверное, день не очень хороший выдался. Что-то в этот день получилось не совсем так, как он планировал. И мстить он будет на всех, даже на своих близких. Придет домой, сядет в кресло у телевизора, поругает сына за плохую учебу, крикнет жене, что ужин был отвратительным. А еще хуже, если он выпьет с друзьями и домой его привезут в бессознательном состоянии. Но ведь никто не знает, что все началось, ну, допустим, со стычки с начальством. Виноваты будут все вокруг, но только не этот дядя, которому, кстати, уже выходить. Он засеменил к дверям и вывалился из салона, плотно набитого пассажирами.

Я ехала на чат-пати, которую, вдруг, перенесли местом. Не понравилось, видимо, большинству наших ребят то, что мы все встречались в центре города. В общем-то, мне не трудно проехать двенадцать остановок в час-пик, толкаясь в забитом автобусе и умирая от духоты. И это только ради того, чтобы оказаться в богом забытом месте, на окраинах города, в каких-то постройках довоенного времени. Романтики ребятам захотелось, что ли? Но, не смотря на смену места сбора чат-пати, желающих поглазеть на это действо вовсе не убавилось. И я уже вожделенно кусала губы, представляя, как я и мой друг, такой же любитель покопаться в человеческой натуре, будем перекапывать очередную тему, соревнуясь в словесности и умении высказать свою точку зрения.

От остановки, где я чуть живая выбралась из автобуса, мне пришлось долго спускаться по старой бетонке, проходя мимо пятиэтажек Хрущевских лет, где свежее стираное белье висело на веревочках во дворах, где дети лазали по подобию детских каруселей и горок. Было в этом нечто такое… ммм… ну, скорее всего, милое и еще пахнущее детством. В воспоминании всплыл мой родной двор с синими стенами, где на всех ребят был один турник с песочницей, где росли одуванчики. И, конечно же, как и во всех таких районах, здесь каждый знал всех своих соседей. И на меня косились, как на пришельца из далеких миров, пока я большими шагами, под звуки любимой музыки “Дельфина”, шагала вперед. Это был совершенно другой мир. Мне даже казалось, что люди в этой части города никогда не видели высоток, модных ночных клубов, неоновых вывесок, подсвеченных фонтанов, громадных рекламных экранов с полуголыми девицами (рекламирующих, почему-то, сотовые телефоны), целующихся парней на центральных улицах, где на маленьких машинках рассекает детвора. Да… не та жизнь нынче. И мне захотелось на мгновение остаться в этом покое. Надо же! А я никогда и не подозревала, что в большом городе, может быть еще один город!

Единомышленники, шлите мыла! Я хоть помоюсь…

Меня догнал заводила всего чат-пати, поняв, что обычным криком, вроде: “Девушка, постойте!” или “Стоять, бояться, деньги не прятать!”, меня не проймешь. Уж слишком громко в моих ушах “Дельфин” пел о чем-то там жизненном и очень правильном. Мясник улыбался всеми зубами сразу, на что я отвечала сдержанной ухмылкой, опуская очки, чтобы глянуть на друга. Не спросив о моих делах, Мясник сразу же водрузил свою руку мне на плечи и заговорил о том, как вчера он со своим другом и еще парой “обалденных кошечек” отдыхали в каком-то супер – модном клубе, о котором я, подумать только, не то, чтобы еще не слышала, но и никогда бы не узнала, если бы не мой друг. Я бы выслушала все подробности и самые горячие моменты “отдыха” с пышногрудой блондинкой, но, либо от блондинок я не в восторге, либо уже не в том возрасте, в общем, я прибавила музыку погромче. Так мы и шли. Мясник что-то бубнил, размахивал свободной рукой, показывая размеры чего-то там на груди и при этом закатывал глаза. Я подпевала “Дельфину” где-то внутри себя. Через пару минут и уже в другом месте, когда за очередным домом появились низкие постройки гаражей и складов, к нам присоединился Гуффи, которому “круто повезло” выслушать новую историю похождений Мясника в новом клубе. И все понеслось по новой. Гуффи хмурился, улыбаясь мне незаметно. Я кивала головой, сочувствуя товарищу. Конечно, Мясник всегда любил показать себя с самой лучшей стороны, при этом отодвинув в сторону кого-то другого. Но вся наша компания уже давно не обращала на это внимания. Помимо залихватских рассказов и показухи, у Мясника было отличное чувство юмора, веселый нрав и все то, чего так не хватает огромной компании. На недостатки мы привыкли закрывать глаза. Тем более, недостатки никаким мылом не смоешь. И остается принимать их так же, как и достоинства.

Мы пришли на место. Вурдалак прикатил на своей машине, и на заброшенном складе уже гремел тяжелый рок, под который все чатлане пили пиво, обсуждая новинки на сайте. Склад, узкое, но длинное помещение, было оборудовано для проведения времени большой компании. Сюда был проведен свет, да и фары машины Вурдалака освещали тут все. На бетонном полу стояли столы и скамейки. Все сидели или бегали в разные стороны. Под железным потолком витал сигаретный дым. Я искала глазами своего лучшего друга. И он быстро нашелся. В самом углу, где собрались такие великие личности, как Некромант, Демон и Сатана, лежал ковер. Кто его сюда притащил, бог знает, но он тут был как раз в тему. На ковре лежали маленькие подушки, дымились благовония. И там, среди этих неординарных личностей, сидел мой любимый Дуо. Все четверо широко улыбнулись на мое появление, вырывая друг у друга мою руку, чтобы каждый по-своему, оригинально, поцеловать ладонь.

Товарищи алкоголики, хулиганы и тунеядцы.

Новое место сбора чат-пати просто светило нам ярким пламенем на много-много счастливых лет. Мне нравился этот уже уютный склад, по которому со скоростью электровеника носился Гайвер, успевая запечатлеть чатлан в укуренном и упитом виде на камеру. До нас, “восседающих на ковровом троне” (как выразился Некромант), очередь тоже дошла. И я, пряча только что свернутую сигарету, попыталась выругаться непристойно. Дуо отнял у меня пиво, умирая от смеха. Гайвер понял, что к нам лучше не соваться, обозвал нас как-то уж очень сильно ругательно, и удалился восвояси. И мы раскуривались дальше. Нет, я не растаманка какая-нибудь. Просто, от таких вот “трав”, смесей “ментола и эвкалипта”, меня всегда тянуло на далекие мысли о бесконечном, древнем, о том, чего еще не было, но определенно будет. После очередной глубокой затяжки, в голову постучалась мысль, скромно открыла дверь и села на удобный диванчик из моих мозгов. Мысль была о смерти. Почему люди умирают? А главное, за что или за кого? Конечно, вечная жизнь – дорогое удовольствие, да и скучное. Подумать страшно, что можно будет вечно наблюдать одни и те же лица городов, стран, континентов, планет. И ничего нового. А если не жить вечно, прожить ровно столько, сколько позволит здоровье (не испорченное сигаретами, кокаином, спиртным, как у нас), что тогда? Что, если завтра я умру? Станет ли от этого кому-то легче. Или наоборот, тяжелее. Говорят, душа не стареет. А у тех, у кого нет души вовсе, и жить не за чем. Жить надо для кого-то, ради кого-то. Ради детей, семьи, да пусть даже ради любимого кота! Жизнь и смерть переплетены очень тесно, если только они не одно целое. А раз так, значит, и умирать нужно для кого-то. Кому-то другому себя в жертву приносить, ведь душа не умирает. Душу можно принести в дар любимому человеку, продлевая его жизнь своей смертью. Дуо согласился со мной и затянулся в очередной раз. Тут, видимо, и его посетила мысль. “Почему – спросил он, - люди чувствуют боль? Не физическую, а душевную. И что легче, физическая боль или душевная?” Некромант сказал, что для него физическая боль ничего не значит. И душевная тоже. И посмотрел на меня. Одна я знала, как было плохо моему другу, когда умер его брат. Потеря родного человека, чем не душевная боль? А ведь Некромант очень сильно болел тогда. Болел душой, а не телом. Болел так, что едва смог вернуться к жизни. Пусть теперь, он кажется безразличным ко всему, пусть заслоняется ото всех маской сильного человека. Возможно, эта боль закалила его. А возможно, ранила неизлечимо. Этого уже я не знаю точно. Демон, немного подумав, сказал, что время лечит любые раны, и душевные, и физические. Он сказал так, выпил пиво до дна и удалился за стену склада, где ребята соорудили две известные буквы: Эм и Жо. Время действительно лечит. И действительно, любые раны. Но, не для всех. Не для меня и Дуо. Так получилось. Нас было трое. Третьим не был лишний, он был запасной и даже обязательный. Мы с Дуо затянулись, глядя друг на друга. Друг не улыбался. Он до сих пор чувствовал в себе внутреннюю боль, перекрывающую все на свете. Сатана, водрузив ноги мне на живот и тоже удобно укладывая свое тело на ковре, стал размышлять, что одно другому, конечно же, не мешает, но взаимозаменяет. Так, например, по его мнению, можно душевную боль заглушить болью физической. Заниматься, так сказать, садомазохизмом во имя светлого будущего. Можно и так. Не даром, когда душа прочь рвется, матерясь неслыханными словами, хочется на себе все волосы выдергать, руки переломать и что-нибудь еще не хорошее с собой сделать. И Сатана тоже прав. Правы все мы. Вывод? У каждого человека свои методы борьбы с болью, не смотря на их разносторонность, все они эффективные. Подведя итог, мы открыли еще по одному пиву и произнесли тост, вроде бы, за долгую и счастливую жизнь. И это не смотря на то, что по складу то и дело проносился возмущенный крик Нежной о том, что мы алкаши, наркоманы и просто идиоты. Ее крик прекратился только тогда, когда Некромант взял в руки гитару…

Памяти погибших на войне посвящается.

Все уселись вокруг “восседающих на ковровом троне”, хотя, к тому времени, мало кто из нас мог восседать. Мы валялись. А Некромант тронул гитарные струны. Он отлично играл на гитаре, играл так тихо и медленно, с такой душей, что все вокруг просто немели, слушая эти тихие и умелые переборы. Слова читал Дуо, подстроившись под переборы. Это был наш великий и ужасный “Дельфин”, с которым наша компания мало когда расставалась.

“Ты смотришь в телеэкран,

Из передачи новостей

Ты узнаешь о том,

Кто сегодня был сильней.

И кто стрелял только в спину,

Ну а кто только в лоб.

И о том, кто хотел,

Но, почему-то, не смог.

Ты почувствуешь боль, ты почувствуешь страх,

Ты узнаешь о том, что в мире что-то не так.

И главная новость, как обычно, одна,

Это только пять дней… война…”

Среди молчания и мерного звука одиноких глотков из бутылок, слышался только звук затихающей гитары. Из толпы вскочила Свит, поднимая вверх бутылку пива. Ее тост был и великолепен, и обычен, словно так было нужно. “За погибших в войне!” Пьют, не чокаясь. И в тишине, я услышала, как каждый из нас, даже те личности, что не курят и не пьют (и кушать бросают), глотают пиво. За это можно умереть. Умереть за мир, за будущее поколение, за мирное небо над головой. Некромант шмыгнул носом. Видимо, он тоже был со мной согласен. “Для чего нужна война?” – спросил Сатана, глянув на всех нас из-под густой черной шевелюры. Вот теперь, когда песня Дуо и Некроманта собрала вокруг нас всю тусовку, можно было раскидываться мозгами куда угодно, можно было доносить истину в массы, преимущественно, в обкуренные массы. “Чтобы был мир” – ответила Не Звезда, закуривая сигарету. Даркстар улыбнулся рыжей Не Звезде, поправил очки и скрутил новый “косяк”. “Мир без войны тоже может быть” - прозвучал его голос. Кто-то в компании зашевелился, подхватив нависшую над этим местом атмосферу. А атмосфера образовалась душевная. Это не то, что в центре. И я теперь поняла, почему весь чат-пати перебрался сюда. Здесь тихо, спокойно, приятно темно, вот, Ангел и Элька расставляют всюду только что купленные в ближайшем магазине, маленькие свечи. Фары машины и две лампы склада просто выключают, зажигая матовый теплый свет. В воздухе витает запах марихуаны, приятный аромат свежести. Вокруг “восседающих на ковровом троне” раскладываются куртки, рубашки, покрывала. Ребята садятся на землю, ложатся удобнее, обнимая друг друга. Они знают, что сейчас начнется самое приятное, что может быть на чат-пати. Под вкус сигарет, сквозь дым потолка, опускаются мысли, мечты, грезы… “Война – это школа жизни, отбор сильнейших” – тихо сказал Дуо, я строго глянула на него, пока он, упираясь головой в железную стену, выпускал из легких сизый дым. Некромант сидел рядом с ним, задевая тонкими пальцами гитарные струны. Рука Дуо, обнаглевшая и будто действующая вне контрольной зоны мозга, поглаживала Некроманта по внутренней стороне бедра, а сам темный правитель сидел в неудавшейся позе лотоса. “Война никому не нужна” - послышался спокойный голос кого-то из компании. Сатана усмехнулся – “Нужна. Политикам, властям. Через войну можно доказать, кто сильнее”. “Ты думаешь, там, наверху, власти все такие идиоты? Там тоже думать умеют и тысячу раз перекопают войну, прежде чем развязать ее” – возразила я. Гитарные переборы Некроманта кончились, его серые глаза с узкими зрачками ехидно глянули на меня. “Кто знает исход битвы, тот уже не воин. И, поверьте мне – он обвел взглядом всех, - войны возникают внезапно и не из-за чего. У нас с вами есть на что посмотреть. Афганистан. Чечня. Ирак”. Всех пришибло. Мозги со скрипом начинали работать. Я была уверена, что эта тема заставила многих из нас пересмотреть все свои устои и взгляды на мир. Это мы делать умеем. За это нас всегда и называют “святыми”. Я, Дуо, Некромант, Сатана и Демон. Пять абсолютно разных людей, разного возраста и разного образа жизни. По именам, конечно, не скажешь, что мы говорим истину и видим то, что не доступно увидеть другим людям. Мы действительно иногда можем до того наразмышляться, что станет страшно. И сейчас мне тоже было немного страшно. А что, если в этот небольшой список, как Афганистан, Чечня и Ирак, попадет еще и наш город. Неужели, при упоминании названия этого цветущего модного города, сердца людей будут сжиматься от ужаса? Раз так, то я умру за то, чтобы этого не было. Решив это для себя твердо, я допила пиво.

Любовь-морковь и для чего оно вообще надо?

Дуо повалил Некроманта в подушки, забывая, что они не одни. Я попыталась дернуть друга за длинную косу, но не успела и свалилась в объятия Сатаны. Из машины Вурдалака тихо слышались стоны, заглушенные очередной песней “арии”. В этом милом полумраке, с запахом травы, все были друг другу братьями и сестрами. Я закинула руки за голову, уставившись на луч света, в котором змейкой вился сигаретный дымок. Сатана тоже глянул туда же. В этом полете дыма угадывались разные образы, невиданные или те, на которые способно воображение каждого человека. Мне стало интересно, что видит мой друг и я спросила его об этом. Он ответил, что танцующую фигуру стройной девушки. Мое представление заработало в нужном направлении и я тоже увидела точеный силуэт девушки, качающийся на ветру. “А я вижу распускающийся цветок”- признался Демон. И мы с Сатаной тоже увидели вместо девушки, какой-то сказочный бутон красивого цветка, который раскрывал свои лепестки. “Нет, это не цветок. Это птица” – шепнул голос рядом. Кто-то тоже смотрел на змейку этого дыма и представлял что-то свое. И мы увидели теперь птицу. Можно увидеть все то, что хочешь. Это еще одна черта человеческой натуры. Это делает легенды живыми, это создает веру, надежду… и любовь. Только, для чего? Зачем? Почему? Чтобы жить было легче? По себе не могу сказать, я никогда не любила, не верила и не надеялась. Но по примеру моего лучшего друга, этого косматого извращенца, Дуо, могу сказать, что жить с верой, надеждой и любовью намного сложнее. Он свято верит в то, что наш уже ушедший в мир иной, друг, все еще жив. Он надеется, что когда-нибудь, весь мир вокруг станет идеален. И он любит далекого человека, младше себя на пять лет, которого даже никогда в реальной жизни и не видел. И после этого, ему легче жить? А что, если я сейчас ему скажу, что верить в бессмертие мертвого, это чушь, что мир никогда не станет идеален и что тот человек, никогда не заглянет в глаза Дуо. Что тогда? Ну, кроме того, что получу в глаз ногой, может быть, ничего не будет, но друг задумается над этими словами. Он увидит Правду, а Правда всегда до боли правдива, до колкости права, до невозможности непоколебима. Именно поэтому, это мой ник. А иллюзия, как спасение, уносит людей от правды. И мало когда возвращает.

Я взяла в руки гитару. Конечно, я не такой профессионал, как Некромант, но раз уж теперь, последний отдается наслаждению ласк Дуо, то я вполне сойду за импровизированного музыканта. Тем более, Сатана с Демоном вызвались мне помочь в этом трудном начинании. “Песня, блин, о любви” – оповестила я и все притихли.

“Упасть на асфальт,

Чтобы щеки в кровь,

Чтоб не осталось сил.

Подняться вновь.

И чтобы слезы из глаз

Фонтаном лопнувших труб,

Чтобы шипела слюна

По тонкой коже губ.

Резать вены стеклом,

Пачкать кровью кровать.

Прятать слезы в ладонь,

Чтоб кому-то соврать.

Может даже без смысла,

Кого-то убить…

Это все для того…

Если просто… любить…”

Вслушиваясь в каждое слово, каждый из нас узнавал себя в одном из слов этой песни. И каждый задумывался над этим предложением. А что, если просто любить?! Ведь это на самом деле, очень просто.

На вкус и цвет товарища нет.

Что им вообще от этой жизни надо? Им, это геям. Перепихнуться с парой очаровательных задниц, поработать языком и уйти восвояси? Сколько у меня таких знакомых и друзей, знаю только одного, кто ведет разборчивый образ личной жизни. Конечно же, это наш любимый супергерой, косматый Шинигами, он же Дуо, но я бы хотела не о нем сейчас поговорить. А вообще. Знаю, они были, есть и будут есть, с этим ничего не поделаешь. Не очень то и хотелось что-то делать. Иногда мне кажется, что это повальное увлечение и они повсюду. Вот, например, позавчера, я собственной персоной, в компании с верным плеером и сигаретой, шаталась по улицам. И в одном из кафе просто познакомилась с ужасно милым молодым парнем, аккуратным и красивеньким. Конечно же, я сразу раскатала губу, толстым слоем намазала на разум представления о том, как мы с ним будем вместе шататься по улицам, просаживать деньги в клубах, смеяться и купаться на пляже с вытекающими отсюда последствиями. Он, вроде бы, был не против, хотя ни отказался, ни согласился. Так вот, я уже была полна идей, планов и там подобных этому, но тут подошел второй парень. И все мои планы рухнули из поднебесья на дно преисподней. Вот тебе и познакомилась! Сатана усмехнулся на мои душеизлияния, потрепал за плечо. “На этом жизнь не кончается и они тоже люди”. Я кивнула другу, но тут из толпы поднялся Даркстар с невозмутимым лицом, на котором не было привычной надписи: пьяный в доску. “Я прилюдно заявляю, что голубые меня бесят! И что здороваюсь я с Дуо, Некромантом, Гайвером и Рейном только для приличия. Можете меня сейчас бить, но я говорю правду”. Против Даркстара потянулись аргументы и споры. Его, может быть, и побили бы за такое заявление, но всем было лень двигаться. Вопрос остался открытым, хотя, мне было все равно. Я просто высказала то, что я думала. И что, по-видимому, на мне лежит какое-то там проклятье и я никогда не найду себе парня, да еще и натуральной ориентации. Хотя, сами геи нашей компании даже не обратили внимания на поднятый мною вопрос. Видимо, не я одна поднимала такие темы и они уже привыкли.

Люди! Люди! Человеки!

Чат-пати подошел к концу, как и пиво, разливаемое в этот прекрасный вечер. За пределами склада стояла спокойная безветренная погода, в тишине которой можно было услышать, как поют сверчки в этих старых районах. Мы давно не слышали звуков природы. Ограждая себя от природы, мы никак не можем понять, что она наша мать. И по ночам, вместо луны и звезд, мы видим потолок или высотные дома, сходящиеся в облаках сводами своих крыш. Вместо рассвета, мы видим время на часах возле постели, понимая, что пора спешить на работу. Вместо заката, мы видим, как загораются на улицах огни и неоновые рекламные мониторы, как клоун в Макдоналдсе начинает приветливо махать рукой, сияя огнями, как кафе Баскин-Робинс меняет свою неоновую вывеску ковырнадцать раз в минуту. И вместо цветущих лугов, мы видим огражденные бордюрами клумбы, где цветы чахнут от смога проезжающих мимо машин. А о лесах мы вспоминаем только когда покупаем новую мебель. Кедр – хорошо, он полезен. Сосна, тоже хорошо, свежесть и аромат. А вот каштан, экстравагантный материал, который почти уже не встречается в природе. А ведь у нас в городе есть каштановая роща. Я знаю ее, я бываю там часто, совсем одна. И поражаюсь непопулярностью этого места, ведь там так красиво. А наш дачный домик стоит посреди кедрового леса, последнего кедрового леса в этом крае. А сосновый лес пересекает трамвайную линию, когда вагончик несется с бешеной скоростью без остановок, мимо огромных сосен, напрямик, к реке. Помнит ли это кто-нибудь? Знает ли и замечает ли? Куда мы смотрим? И что видим?

Мы с Дуо и Некромантом наслаждались ночной прохладой, пытаясь дойти до оживленных остановок, чтобы поймать такси. Мы не торопились, оставив всю тусовку расходиться по домам. Мы наслаждались этой редкостной тишиной, травянистой прохладой, поднимающейся от самой земли. Я остановила друзей среди темных крон деревьев, за которыми уже виднелись огни остановок и предвкушения вечной жизни с ее мнимыми удовольствиями. Некромант сел на упавший ствол дерева, Дуо сел с ним рядом и обнял одной рукой. Мы молча закурили. Я тяжело вздохнула, привлекая внимание друзей. “Вот так и живем. Одна радость в жизни – напиться и покурить что-то крепче никотина. А вокруг так красиво! Вот он, наш наркотик! Мир!” Дуо со злостью выбросил сигарету и примял ее ботинком. “У меня есть привычки – заговорил Шинигами, - плохие привычки есть, о них вы оба знаете. И хорошие есть тоже. Например, у меня очень хорошая привычка – жить в гармонии с окружающим миром. Не ходить к этому окружающему миру в гости, на пару часов вырываясь на природу из города, а именно жить с ним. Принимать даже долю его в себя, радоваться и оберегать даже маленькую травинку, пробивающуюся сквозь асфальт. Это великий дар. И я хочу, чтобы каждый человек это осознал”. “Не каждому дано, - возразил Некромант, поправляя свои темные волосы, опускавшиеся почти до плеч, - не все люди одинаковы. И донести эту истину до народа невозможно просто так, закричав в рупор что-то, типа: Люди, люди! Человеки! Опомнитесь, что вы делаете?!” “А что делать?” – спросила я. Некромант пожал плечами. И мы опять замолчали. Никто не знает. Люди действительно разные. Многим нравится это забытье, называемое “цивилизацией 21-го века”. И эти люди готовы все отдать за удобства, предлагаемыми им машинами и компьютерами. А что будет дальше? Лет, эдак, через двадцать?

И чтобы благополучно дожить до этого времени, мы отправились по домам. Некромант остался у нас на ночь, в комнате Дуо. А завтра все будет, как обычно. Я вновь начну впитывать ответы на свои вопросы, узнавать что-то новое и выносить из происходящего максимум информации. Ведь у меня так много впереди времени, чтобы все узнать, чтобы дать ответ на любой вопрос. И “Дельфин” сочинит еще один альбом, чтобы я еще раз убедилась, как он прав, черт возьми. И все мои привычки изменятся тысячу раз. И я надеюсь, что я иду правильным путем жизни, оставаясь незримым наблюдателем мира, способным не разрушать, а созидать.

2002