Рукава ее платья были подобны шелковой паутине. Неясный ночной ветер касался их своим трепетным теплом, и руки ее, распахнутые звездам, наполнялись крылатой силой, такие нежные и неестественно прекрасные в мерцающем свете одинокого паркового фонаря.
Поляна сияла. Казалось, вся она взорвалась мистической красотою ведьмы, творящей здесь среди ослепшей, затаившейся тьмы свои торжественные чары. Волосы ее, струясь, свивались в тугие потоки холодного сиреневого пламени, обволакивавшего всю ее призрачную фигуру.
Она пела. Звенящий наслаждением голос таинственными волнами растворялся во мраке, возвращался, снова уходил, сливаясь в колдовское знойное танго. Мир внезапно обрушился чудовищной силы молнией. Запахи влажной ночи заполнили её всю.
Полёт только начинался.