ТАЙНА СЕРОЙ МЫШКИ
… Еще во сне, в полу-реальности, он услышал ЭТО. Он сел на кровати, и в жилах его застыла кровь. ЭТОТ голос... до боли знакомый... Он узнал ЭТОТ голос. Это была она... В сердце кольнуло, или скорее, больно сдавило.
Впервые..., впервые ему стало больно за кого - то. Не потому, что он самовлюбленный и бесчувственный эгоист, потому что никогда подобного не чувствовал. Он пошел на голоса, и скоро оказался у зашторенного помещения.
Темноглазая длинноволосая брюнетка, в темно - синей юбке и завязанной у груди на узел бежевой кофточке-рубашке лежала на полу, опершись на локти, и смотрела неопределенно куда - то в центр перед собой.
--- Ты не люююбишшшшшшь его... --- невидимая рука схватила ее за воротничок "кофточки - рубашки", и подняла вверх.
--- Нет, конечно! – насмешливо ответила она. ^_^
“Рука" швырнула девушку в сторону, и видимо, в который раз, она впечаталась в стену; "отклеилась" и упала на пол: сначала пав на колени, потом ниц. Опираясь на руки, она обычно садилась на пятки и смотрела куда - то в центр перед собой.
--- Так ты ничего не добьешься, а я от своего не отступлюсь и рано или поздно отключусь… незаметно для тебя… -- тяжело дыша и поморщась от боли, произнесла она.
--- Вссее под контроооолем… -- прошипело что-то. ---Я контролирую свою сииииилу и твоеее состояяниеееее…
--- ЧТО???!!! – у-у, как она разозлилась!! Аж в жилах закипела кровь. --- Ты… ты… Ох ты *******, твою ****... – и, отдышавшись, продолжила – Волан-де-Морт тебя побери, какого черта ты надо мною измываешься?!
--- А вдруг ты сломаешься? Я хочу на это посмотреть!
--- Я от своего никогда не отступлюсь! В отличие от некоторых – я предпочитаю честный бой, и люблю по-настоящему! В отличие от тебя мое сердце способно на чистую любовь, в моем сердце нет столько ненависти и зла - поэтому, я НИКОГДА не полюблю тебя!! – срывающимся голосом кричала разъяренная девушка. И вдруг замолчав, посмотрев на невидимого исподлобья, произнесла:
--- И люблю я только его. Понятно?
--- А-а-а-а-аааа!!! – что-то понеслось на девушку, она увернулась, только ветер прошел по волосам.
--- Я все сделаю, чтобы ты его возненавидела!!! ВСЁ!!! – у подслушивающего волосы дыбом встали от этого шипения: столько в нем было неземной ненависти, злости, Зла и темной силы… Она --- хрупкая с виду, нежная девочка — так храбро, смело, и самоотверженно сейчас смотрит на «это»… Он отпрянул, уперся спиной в стену. Она была холодной, каменной, но его сердце было ледянее. Да и все тело вдруг парализовало, от дошедшей мысли…
--- « Она - либо само совершенство, либо какой – то воин, впервые полюбивший, и теперь отстаивающий свою любовь, своего любимого.… Но, кто он – тот, ради которого она так жертвует собой?! » - у него кольнуло в сердце, и он почувствовал, что сейчас потеряет сознание. Появилась воистину безумная мысль, что это ОН и есть.… Когда он все это осознал, ему стало плохо. В реальность его вернул крик боли, и звук чего-то упавшего, явно очень мощного. Он рванулся, и чуть не вылетел на поле боя. Она, запачканная, растрепанная, кое-где с кровью побитая, упрямо пыталась подняться.
--- Шшштоооо? Ты все еще хочешь продолжааать!??
--- До конца…
--- Ооооооо, что-о-о такого есть в нем, чего нет во мнеее?
--- Моя любовь.
Шшшшшшшшдууухх!!! В очередной раз, ее швырнули в стену, она в очередной раз «вклеилась», и в очередной раз упала на пол. Но теперь девушка даже не пошевельнулась,… Ее возлюбленный в оцепененном ступоре стоял за ширмой, не в состоянии что-либо сделать. Он только-только нашел ее и уже потерял… Невидимый, похоже, не был удивлен таким поворотом событий, похоже, ему было все равно. Развернулся и улетел, о чем говорили, бешено завертевшиеся занавески. Девушка открыла глаза, но все поплыло, от чего голова еще хуже раскалывалась, а в глазах что-то зашевелилось, замелькало...
Они были в ее комнате. Девушка лежала без сознания на кровати. На подушке покоилась волна из ее черных длиннющих волос, среди этого темного, как предгрозовые тучи, облака волос виднелось ее бледное личико, закрытые глаза с черными ресницами и бледно-розовыми губами. Он, позаимствовав в медпункте аптечку, уже успел привести ее в порядок. Смыл с лица и рук кровь, продезинфицировал раны, некоторые перевязал, и теперь она, чистая, тихая и умиротворенная спала, а он сидел рядом и смотрел на нее. Конечно, было бы умнее позвать медиков, чтобы ее осмотрели, мало ли что – но ему не хотелось с кем-нибудь делиться ее покоем, да и слишком многое пришлось бы объяснять – с такими ранениями, как у нее, обычно со стульев не падают. Он не отрывал от нее глаз. Она не была красавицей, вообще ни по каким-либо стандартам, но у нее была своя изюминка, какая есть у каждого человека – что-то такое свое, очень привлекательное, милое и нежное. Ему было приятно смотреть на нее, ее вид всегда действовал на него умиротворяющее, заметил актер. Да и вообще, как оказалось, она была очень даже разносторонней девушкой, он даже не знал, что она такая сильная, такая смелая, такая самоотверженная… В какой-то мере, он гордился ею, будто она была его собственностью – такой замечательной и выдающейся собственностью.
Надо будет узнать, что там такое было. Теперь ему кажется, будто то сражение было частью прошлого ночного кошмара, хотя такие ужасы ему давно не снились. Он вспомнил, о чем думал, когда смотрел на это. Сейчас это казалось ему смешным – он размышлял как ребенок, но, в принципе, ход мыслей был правильным. Ему не хотелось больше вспоминать это, но каждый раз, когда его взгляд падал на ее раны, невольно вспоминалось, как она «впечатывалась» в стены, а потом еще находила силы чтобы вставать и бороться дальше. От этого у него просто мурашки бегали по спине. Было немного жутко.
Странно, - подумалось ему, наличие такой физической силы должно предполагать наличие массы гораздо выше стандарта для ее возраста. А когда он выносил ее на руках, она была очень даже легкой. Откуда у нее такие способности? Он ничего о ней не знает. Даже ее родной страны, только знает, что она из Европы. Россия, наверное, ведь она русскоговорящая…, в любом случае, славянка. Хм… интересно, а в России все девочки ее возраста обладают чем-то необычным? Да нет, бред, конечно, Россия – такая же страна, как и все остальные страны Западной Европы, и в каждой стране мира есть свои выдающиеся личности, и с необычными способностями тоже. Вот у нас, например, здесь, в Англии есть… м-м… - он не смог припомнить никого и ничего такого сверхъестественного. Да сама Англия считается страной призраков и привидений, этого достаточно. В России, наверное, тоже что-то подобное.
Тут до него дошло, что он не о том думает. И тут же он понял, что он, собственно говоря, подумал. Это как вообще, если судить по его мыслям – он должен думать только о ней?! Алан сам себе удивился. Его мысли будто живут отдельно от него. С ума сойти. Эта девочка странно на него влияет. Даже когда сама находится в бессознательном состоянии. Но факт остается фактом - она затронула какие-то тонкие струнки в его душе, оставила там след, и теперь – он чувствовал – он питал к ней какие-то новые чувства.
Интересно…
И все равно он начал интересоваться ею. И поздно делать вид, будто она, как и раньше, практически для него ничего не значит.
… Когда Мелисса открыла глаза, она не поверила им. Над ней склонился тот, кого она любила, ОН.… Таким прекрасным она его еще никогда не видела. Он заботливо провел рукой по ее волосам, улыбнулся, и спросил:
--- Ты как, нормально!? Я волновался…
У Мелиссы сердце подскочило и сделало сальто, а мужчина ее мечты понял, что зря это сказал. Девушке потеплело от одной мысли что, вдруг, и он неравнодушен к ней, и… Она мгновенно похолодела и уставилась на него с глазами, полными ужаса.
“ А где он меня нашел? Он видел мою битву?! Он знает, что Я его люблю! О, Боже!”
Он тем временем внимательно наблюдал за ней. Со скоростью пулеметной ленты она то краснела, то бледнела, причем, очень натурально! Он решился полюбопытствовать:
--- Что такое, дорогая?
Мелиссу бросило в жар.
“Господи…"
--- Ты хорошо себя чувствуешь?
--- Д-да… - выдавила она. И решилась:
--- Кто… кто меня нашел?!
--- Я. – улыбнулся он. В другой ситуации она бы зачарованно смотрела и смотрела на него, но сейчас эта улыбка показалась ей злорадной, зловещей.
--- И-и…?
--- И я забрал тебя. Отнес сюда, а спишь ты уже сутки.
--- А-а… - разнервничалась она, - я была одна?
Он смутился. Как сказать, ведь он видел этот бой, и у него к ней вопросов было не меньше, чем у нее к нему. Видя его смущение, осознав, что он все видел и все знает, Мелисса чуть не потеряла сознание. Как она задрожала! Ее начинало колотить, как в лихорадке, и, стараясь этого не показывать, она спрятала руки под одеяло и попыталась спрятать глаза, хотя самой хотелось провалиться сквозь землю; а мужчина лихорадочно соображал, что ему ответить на ее вопрос…. Они посмотрели друг на друга, и поняли, что думают об одном и том же. И синхронно вздохнули.
--- Вы все видели… - с ужасом прошептала она, безумными огромными стеклянными глазами она смотрела в пространство.
--- Ну-у… - протянул он, но и так было понятно, что ответ положительный.
Она посмотрела ему в глаза, и, подняв молитвенно руки, тихо, еле слышно произнесла:
--- Прошу Вас, никому не говорите, о том, что видели! Люди не поймут, и…
Она запнулась, и опустила голову не от не знания, как продолжить разговор, скорее, от не знания языка. Он обнял своими руками ее сомкнутые ладошки, посмотрел в глаза, и сказал:
--- Я никому не скажу. Это будет нашей маленькой тайной…
Мелисса подумала о том, что, кажется, он хочет ее поцеловать, но удерживается мыслью, что он – мужчина, а она несовершеннолетний ребенок, к тому же любящий и верящий ему. Да и сама Мелисса вдруг захотела к нему прижаться, и не только… но вдруг он вскочил и убежал. Мелисса, как будто очнувшись ото сна, разочарованно оглянулась, и уставилась в одну точку, силясь понять, что произошло, и почему он убежал, и был ли он вообще.… И только сейчас она осознала, что он говорил не только о ее бое, но и о ее чувствах к нему…
;;;
Прошло несколько дней, как она вернулась к работе. Съемки давались легко, правда, со словами приходилось не очень, но все было очень даже прикольно. Мелисса надеялась, что тот разговор хоть как-то их сблизит, но… Он вел себя как обычно, не подавая виду о происшедшем. Ей порой даже плакать хотелось от его равнодушия, но поделать она ничего не могла.
- Oh God, what I not so have made?! - Спрашивала она себя… Подойти и поговорить? Нет, это слишком… Они друг другу никто, но, судя по тому, что ничего не изменилось (в смысле, ничего о том, что он видел - никто не знает), он все же исполнил свое обещание молчать. Нет, надо подойти и завести разговор, надо поговорить, надо.… И все же… Короче, она разрывалась. Что делать – неизвестно!
Мел (как ее называли подруги по фильму) вдруг оценила ситуацию с посторонней точки зрения, и пришла к неожиданному выводу – ей, вообще-то, грех жаловаться! Ее обожаемый Алан принес ее на руках к ней в комнату, перевязал ее раны, ждал, пока она проснется, обещал молчать о том, о чем следовало бы рассказать (или хотя бы раздуть громадный слух-сплетню), и в конце концов, почти поцеловал – почти сделал то, о чем она не смела мечтать и даже боялась думать! Что ж ей еще подавать? Принца Уильяма под венцом? «Ну и запросы у вас, - сказала база данных, и зависла»…
Через некоторое время представился случай, чтобы увидеть его. Режиссёр отправил всех на обед, а сам подозвал их двоих для обсуждения очередной сцены. Мелисса шла к ним как на эшафот. Встретиться с ним взглядом, да и просто поднять на него глаза духу не хватало. Казалось, лучше умереть, но его не видеть и не слышать… (странное чувство…) Пока шла - думала, задохнётся, настолько воздуха не хватало. Но когда пришла на место – удивительный эффект! – взглянула на него, и он показался ей обычным, нормальным человеком. Поразительно, сколько она в нём не замечала! Любовь слепа… Он, оказывается, даже с недостатками.… И почему–то она в душе его возненавидела. Ужасно.… В жизни не было такого состояния, тем более, по отношению к нему. В душе что-то заскрипело, заскребло.… Как плохо…
ЭТА ДУРАЦКАЯ ЖИЗНЬ…
Спустя 20 минут, она уже была в своей комнатке, лежала на кровати и смотрела в потолок. Смотрела и ничего не видела. Какое – то странное состояние подавленности, ощущение внезапной ненависти к кому-то, растерянность, отрешённость и беспомощность.… Вздохнуть полной грудью не хватало сил, а заплакать не давал комок в горле. Подумать только, как изменил её отношение к нему всего один лишь взгляд! …
Она перевернулась на бок, и уткнулась щекой в подушку, не желая думать о нем, но он упорно не вылазил из головы, и все равно о нем думалось.
Но что же такого произошло? Она не раз вот так вот подходила, видела его и смотрела на него, так почему же сейчас вышла такая вот реакция? Может быть, потому что перенервничала после того «почти поцелуя», и боялась, что он выдаст ее тайну – она частично не доверяла ему, и тряслась от каждого шепота и слов, вроде «секрет», «тайна», и т.д. Вот нервы и сказались на отношении к нему. Или же, в худшем случае, можно все спихнуть на переходный возраст, типа, гормоны шалят под ручку с нервами и чувствами, и сама не знаешь, чего хочешь, поэтому и срываешься, и ведешь себя как полная дура.
Но он, он-то мог хоть как-то реагировать на ее появление, нет, он делает вид, что она прозрачная. Может, она слишком тупо себя вела, тогда, после последнего сражения, и этим вызвала у него отвращение? Ага, и из чувства отвращения он пытался ее поцеловать? Тупо как-то.
Да и вообще – почему он пытался ее поцеловать? А может, не пытался? Конечно, что за глупость, вовсе не пытался, и скорее всего, даже не думал об этом, это она сама что-то вообразила сама себе. Вдруг, это ее все еще не пришедшее в норму воображение нарисовало тогда столь желаемую картинку? Она представила – она подходит к нему, и в лоб – почему ты хотел меня поцеловать? - и у него глаза на лоб лезут. И тут ты понимаешь, что ничего не было – вот ведь идиотская ситуация! Тогда он - 100 пудов – убедится в том, что ты повредилась головой, и наверняка пожалеет, что не отнес ее тогда к медикам.
Девушка вздохнула, перевернулась на спину, заложила руки за голову и уставилась в покрытый трещинами и странными пятнами потолок.
- Мужчины! – проворчала она, - вечно вами забиты женские головы. Как будто нет в мире других нормальных вещей… не столь обременительных и сложных… Ну почему же вы занимаете так много места в наших жизнях? Что это за проклятие такое - когда вас нет – с одной стороны, это хорошо, можно себя ни в чем не ограничивать, флиртовать и гулять где, с кем и сколько угодно, с другой стороны – нет рядом любимого, просто плохо, никуда не годится; когда вы есть – с вами сплошная головоломка, + ко всему частичное ограничение личной свободы и часть своей жизни должна быть посвящена вам, но с другой стороны, есть тот, которого любишь, о котором заботишься. И это хорошо.
(Интересно, думают ли они о нас столько же, сколько мы думаем о них?)
Непонятно – лучше с вами или без вас? Как определить, кто достоин и не достоин твоей любви? Кто обманет и кто честен? И как с вами себя вести, чтобы не напороться на вашу агрессивность и на разлуку? И почему это, вообще, мы должны перед вами расстилаться?
Мел почувствовала, как разболелась голова от всех этих размышлений в поисках истины. Она психанула, резко развернулась, с размаху ударила кулаками в подушку и завопила во весь голос:
-ДА НУ ВАС ВСЕХ К ЧЕРТУ!!!
И вдруг стук в дверь. Она вытянула голову и приподнялась на локтях. И вдруг ей стало немножко совестно и стыдно – устроила тут! А вдруг кто услышал? Сейчас зайдет и посмотрит на неё как на сумасшедшую.… Ну и что теперь? Промолчать и сделать вид, что никого нет? Не, наверняка был слышен крик.
"Ладно, тогда просто прогоню взашей" – подумала она, и, повернувшись спиной к двери, опершись на подушку, воскликнула:
- Открыто!
Дверь скрипнула, и вошел …
“ОН?!” – мелькнула безумная догадка.
Тихими, вкрадчивыми шагами кто-то подошел в центр комнаты. Дверь легонько захлопнулась, и послышалось чьё-то дыхание, вернее, вздох. Её парализовало. Она застыла на месте, даже не имея сил перевести дух. Её внутренности в мгновение ока превратились в лед.
“О, Боже!..” - мысленно ужасалась она. Её даже передёрнуло от ужаса, и … как ни странно, от отвращения…
- Интересно, что такого ты кричишь, что твои вопли слышны в 10 метрах от комнаты…
Хозяин этого самодовольного голоса её ещё больше взбесил (неизвестно почему!!), и ее внутренности растопились. Она задрожала, как тогда, когда он после боя отнес ее в комнату и были вместе, но сейчас она дрожала не от страха или предвкушения, нет, от злости, гнева, желания высказать ему всё, что о нем думает, и хорошенько заехать ему по морде! Она уже еле сдерживалась, чтобы не вскочить, не заорать на него или не наброситься и побить!
И тут до неё дошло, что последнее она сказала вслух! Её взрослый возлюбленный оторопело уставился на неё и вытаращил глаза. И она тоже не отрывала от него глаз, смотря на него в замешательстве. Н – да, ситуация идиотская и уморительная до умопомрачения, и Мелисса сейчас бы расхохоталась, не будь все так серьёзно. Секунд 10 они пялились друг на друга, и Мелисса лихорадочно обдумывала, что бы ему такое сказать…
Примерно через минуты 1,5 - 2, она попыталась заговорить. Сказала. Первое, что пришло на ум:
-- Я что-то сказала?..
У него глаза вообще превратились в телескопы. Девушка подалась назад.
-- Oops!
Она замолчала, с любопытным ожиданием смотря на него. Боялась улыбнуться, хотя чувствовала, что ещё чуть-чуть и её рёбра треснут, и у неё будет приступ панического и истерического хохота. А он закипал, почти злился. Почувствовав, что уже не может сдерживаться, она развернулась к нему спиной, опершись спиной на подушку, зажала ладонями рот, закусила губы – только бы не расхохотаться! Сзади послышался шорох, – в голове затесались и запрыгали совершенно дурацкие мысли, абсолютно не в тему, и едва осознав их, смех как рукой сняло. Почему-то стало не до смеха. И только сейчас она поняла – он обычный человек. Да и злость эта прошла, она и не заметила. И почему–то стало очень грустно. Она повернулась к нему. Он стоял там, в центре комнатки, и, спрятав руки в карманы, смотрел в пол. И ей стало его жалко. Не оттого, что она с ним так обошлась, не потому, что он выглядел жалко, просто по–человечески жалко. Его лицо выражало серьёзную задумчивость, сосредоточенность на важной, дошедшей до него мысли, факте. Она решилась заговорить, если это можно так назвать:
-- М-м-м…
Как трудно было тот момент назвать его по имени! Не говоря о том, чтобы вообще обратиться!
-- … …
Ну не может она назвать его! Ну… комок в горле, голос не хочет выговаривать его имя! И странно, она не чувствовала страха, стыда, что так поступила с ним, ни жалости к нему, что не оправдала его надежд, нет, просто в груди не хватало воздуха, чтобы произнести это.
-- … … (НУ ЖЕ!) … Алан? ...
Реакция была удивительной. Он принял оскорбительный вид, дабы чтоб она это поняла и пожалела, отвернул сначала голову в противоположную сторону, а потом туда же развернулся, и потопал к двери со словами:
-- Ну хорошо, я не буду тебе мешать.
От звука его голоса можно было замёрзнуть и хотелось расплакаться. Она почувствовала себя круглой дурой и полной эгоисткой. И поняла, как с ним поступила. И вдобавок ко всему, почувствовала отвращение к себе, а хуже этого, кажется, ничего нет. Он развернулся и грустно ушёл. А Мелисса расплакалась и упала в подушку, колотя себя руками:
- Какая идиотская ситуация… какая же я дура…. дура….
Несколько дней спустя они оба ходили как в воду опущенные. Ни веселья, ни особой грусти. Просто подавленное состояние. Все это заметили. Кто-то пустил слух, что они поссорились. Ну, надо же, как люди бывают догадливы! – саркастически думала Мел. Кто-то из малолетних артистов заявил (между своими одногодками, Мелисса чисто случайно подслушала!;), что он в нее влюблен, а она ему отказала, и у них была крутая разборка, и все такое.… У Мелиссы аж глаза на лоб полезли. Откуда?.. Может, он сам все рассказал, и о ней сейчас ходят самые развратные и отвратные слухи среди всех актеров? "О, Боги! Ну, спасибо, любимый.… Вот я бы тебе сейчас…" – такое вот думала Мелисса, по дороге к себе в комнату, даже не замечая, на кого натыкается по дороге, и что ей говорят вслед.
"Итак, у меня, значит, сейчас самая классная репутация. Great! Но почему он так поступил?..
Почему??? Мелисса даже думать не хотела о том дне, о том, как почти послала Алана (правда, по-русски, но что это меняет?), как обидела его – она просто ненавидела себя за тогдашнее поведение и испытывала чувство резкого отвращения к себе. Повела себя как ребенок, 18-то лет, стыдно!! Психовала как дура последняя, вопила че-то, дрожала, кипела, взрывалась – идиотка, ей богу! Ой, стыд-то какой!!!
Наверное, она должна как-то извиниться перед ним, попросить прощения, что-то такое чтобы он не шибко обижался, ну неудобно как-то получилось.
От ее мыслей ее отвлек дальний женский крик. Не крик, а вопль ужаса и, где-то, отчаянья. И действительно, примчавшись на место преступления, Мелисса увидела своего старого "доброго" врага. Эта вечно ухмыляющаяся летающая угроза подвесил на массивную люстру костюмершу, и теперь нарезал вокруг нее круги. Все мысли об Алане сразу улетучились, и заместились мыслями и ненавистью к этому летающему козлу.
- ЭЭЭЙ!!!!! – во всю глотку заорала она, подбегая к люстре.
- Привет, малютка. Я ждал, тебя. Ну-с, поиграем? – он схватил женщину, и сбросил на пол, под музыкальное сопровождение ее воплей. Она чуть не разбилась. Ее подхватили мужчины, прибежавшие вовремя на крики.
- Конечно, милый, поиграем. А то я соскучилась… - она злорадно улыбнулась, надеясь отыграться сегодня на этой сволочи. Послышались приближающиеся быстрые шаги – она обернулась - … ОН…. Ее живот ухнул в глубины организма, легкие словно сдавили до размера точки, а к лицу прихлынула кровь, и стало невыносимо жарко. Они встретились взглядом, и ей захотелось вдохнуть немного воздуха, но это не представлялось возможным. Предательски закружилась голова, потемнело в глазах... Он посмотрел на летающего врага, перевел взгляд на нее, а она даже не видела этого. Смутно догадываясь о том, что она делает, повернулась к призраку, и тут до нее дошло, что он тоже его видит.… Казалось, вся кровь, что была в организме, рванулась со скоростью "Формулы-1" к голове, и мозг сдавило невыносимым жаром и ломотой…
- А-А-А-А-А-А!!! Так это он! – радостно завопил призрак (так, что Мелисса и Алан подскочили от неожиданности), ткнув пальцем в актера. И тут же, немного поразмыслив, со сбросом в настроении, добавил:
- Ты знаешь, у тебя нет вкуса. Он ужасен. Что ты в нем нашла?
Мелисса посмотрела на него со странной улыбкой исподлобья, как тогда, и они оба поняли, что она хотела сказать. В воздухе прошелестел ответ:
- "Моя любовь…. "
Она подпрыгнула, и, сделав в воздухе сальто, хорошенько пнула призрака. Тот шмякнулся и впечатался в стену. Перевернувшись через голову, она приземлилась на одно колено. Взмахнув волной длинных волос, оглянулась. Он несся на нее с помятым лицом. Ее это взвеселило. Она всего лишь подпрыгнув сделала в воздухе сальто, и взлетев выше призрака, опять пнула его, и туда, куда устремлялся призрак, он полетел с еще большей скоростью. Сзади кто-то захохотал! Мелисса стремительно обернулась, и увидела, что он повернул, мчится на нее, и расстояние между ними сокращается, и, кажется, она не успеет увернуться.… И правда, едва она успела это додумать, как почувствовала удар и увидела смытое изображение происходящего, почувствовала боль в затылке, чувство падения в глубокий холодный колодец, как подхватывает легкие, не хватает воздуха, и как что-то горячее течет по затылку. Кажется, она теряет сознание, раздались какие-то крики, или еще что-то.… В какой-то момент ей показалось, что она взмывает в высь, и что-то нежное коснулось ее шеи, но она опять предалась забвению, и казалось, прошла вечность, прежде чем ее глаза увидели облака и сияющий, но не слепящий луч света, и какие-то тени и силуэты крылатых людей… или ей показалось?..
;;;
Она не знала, сколько прошло времени – миг или вечность, но когда она открыла глаза, ничего не увидела, вернее, увидела тьму, мрак, чей-то прозрачный, слегка дымчатый силуэт, приближающийся к ней, и шелест во тьме:
- Проснулась?..
Голова странно гудела и была невероятно тяжела, что было достаточно неприятно и противно. Мелисса пыталась приоткрыть глаза, что удалось лишь с четвертой попытки. По лицу прошелся холодный, пробирающий до костей холодок, ветер, и ее кожа приобрела вид гусиной кожи.
- Я уж думал, ты не проснешься…. Долго была без сознания, я не мог проникнуть в твои мысли, думал, что ты уже умерла, и пожалел, что так сильно долбанул тебя об стенку… - последние слова были сказаны с веселой интонацией.
- О-ох.… Да заткнись ты…. А то я щас тебе… о-охх…. - простонала она, даже не смотря на него, и почти ничего не видя перед собой.
- Что ты мне, ну что? Да ты сейчас беспомощней новорожденного котенка!
- Не гони, козел, я ща встану – ты ляжешь! – запротестовала она, пытаясь сконцентрироваться, и, в конце концов, открыть глаза и понять, где она находится. Что, оказалось, непосильной задачей – она была слишком слаба. Даже для препирательств. Блин… о, черт…. Она была абсолютно небоеспособна. Какой ужас… хотелось снова забыться и никогда больше даже не думать о том, что может быть (если может быть!), когда она придет в себя. Призрак летал вокруг нее, тихо и злорадно радовался ее попыткам что-то понять и подумать. О, как ей хотелось чем-нибудь в его запустить, сделать больно, да так, чтобы он пополз домой немой и немощный в виде насекомого, обросшего щупальцами, со слепыми глазами и поражающей слабостью, сбивающей с ног, кружащей голову, убивающий рассудок, внушающий великую слабость и желание умереть… Наверное, впервые она почувствовала действительно реальную ненависть.
- Ненавижу тебя… - почти заплакала она.
И отключилась.
Он сидел в любимом кресле, и думал. Он не смог прийти в себя, даже тогда, когда его книга, толстенная энциклопедия, рухнула на пол с громким стуком. Он был в шоке, если не сказать, в ужасе.
Ему по-настоящему стало страшно. Наверное, впервые в своей жизни. Он не мог даже думать, настолько его парализовали эти факты. Даже чувства, которые он, по сути, должен испытывать при подобных заявлениях, будто замерзли – их не было.
Она… всего лишь… будто бы 18-летняя девочка, но чувствует и думает, как женщина! Думает о нем.… Стало жутко. Он вспомнил о том, как она падала с потолка высотою два метра, как сильно ударилась упав (что-то даже хрустнуло), а когда она, поддерживаемая невидимым призраком, взлетела и устремилась вон из комнаты через окно, его охватил панический ужас и отвращение к себе, за то, что он ничего не сделал для ее спасения. Но думалось ему почему-то совсем о другом…
Он знал, что почти бессилен перед ее сексуальностью, самой ею и своими чувствами (как оказалось!), если она захочет - что ему останется? Для приличия помахать руками и уговаривать ее остановиться? И только-то?!
Он горько и иронично усмехнулся. Она сведет его с ума. И легко получит то, чего хочет. Ведь ему совсем не хочется ей сопротивляться, тем более, что она…
Минуточку! О чем он, собственно говоря, думает?! Алан разозлился на себя за такое поведение. Разве девочка давала ему повод для таких мыслей?! О чем он, вообще, думает? Еще немного и он точно… нет, этого он не сделает. Алан стал ругать себя за такие мысли. Почему он думает о ней в таких направлениях? Да что с ним такое? Что с ним могло произойти за такой короткий срок? Чем могла так возбудить его сознание ничем не примечательный подросток, вроде нее? Между ними же ничего никогда не было… никогда… и ничего… вроде бы… и нет… Разве?! …
Да, он постоянно поражается ее высоким моральным качествам и душевными силами, ее способностями и ею самой, но это не повод для того, чтобы…
Нет, это было плохо, это просто никуда не годилось. Это нужно прекратить. Чем скорее, тем лучше. Это неправильно. Так не должно быть. Не должно быть… Не должно…
Вдруг в его комнату ворвались. Дверь с грохотом чуть не отлетела в сторону.
- Мы нашли Мелиссу, - сообщил костюмер(№2) и сценарист по совместительству, светловолосый Алекс; он увидел сидящего в кресле Алана и остолбенел. – Какого черта ты тут сидишь и расслабляешься? Ее едва откачивают, возвращая с того света, а ты тут предаешься забвению! – орал он. - Бегом за мной!!!
Алан пнул энциклопедию, ушиб пальцы ног, негромко поругался, попрыгал на одной ноге, вцепившись руками в другую, и выбежал из комнаты. Они поднялись крышу соседнего, 50-этажного здания, которое было в три раза выше их студии. Девушка лежала без чувств, ее волосы и полы длинной юбки развевались, с висков, затылка и носа текла кровь, руки были в синяках и кровоточащих кровоподтеках – не самое приятное зрелище. Алану стало нехорошо. Даже шахтеры при обвалах выглядят лучше. Но он-то знал, от кого ей так досталось, и в нем поднималась злость, что какая-то невидимая тварь имеет наглость так ранить ее! Как захотелось накостылять ему! Если б знать, кто он и где он…
Ее госпитализировали. Девочки-подружки (среди которых была совсем не девочка, гримерша Энджел) дружно интересовались, когда она выйдет из больницы и что с ней произошло. Да и всем остальным было интересно, что с ней такое, девочка многим нравилась. Алан часто заглядывал к ней в палату, но она постоянно была без сознания, что огорчало его. С другой стороны, ему не хотелось смотреть ей в глаза – ведь она так пострадала от его бессилия, вернее, бездействия… Его это сильно мучило и не давало покоя. Как хотелось в ответ на ее упрекающий взгляд извиниться, просить прощения до тех пор, пока не положит свою теплую ладошку ему на щеку, пока не поцелует его, как бы говоря что прощает его и…
Алан вдруг осознал, о чем он думает, как будто проснулся от громкого хлопка. В сердце закралось нехорошее предчувствие. Вспомнились мысли о том, насколько он перед ней бессилен. И что он об этом думает. И о том, как на это смотрят законы Великобритании. Он запретил себе думать о ней как о женщине, но почувствовал, что ему это вряд ли удастся.
Девушка резко открыла глаза. Она почувствовала сквозь забвение какой-то теплый толчок, который разбудил ее. Она чувствовала себя прекрасно, ничего не болело, все было отлично. Она села на постели и оглянулась. Это была одиночная палата, она была укутана теплым одеялом, а рядом с кроватью лежали три бутона роз – белой, красной и черной. Она улыбнулась, и тут же вспомнила, что видела сон, где на нее падали потоки лепестков роз, только разных расцветок.
… Она открыла глаза. На нее падали потоки лепестков роз. Они были туманны и расплывчаты, похожие на разноцветный пух. На ее кровати, рядом с ней сидел мужчина, но она не видела лица. От него исходил тончайший запах приятного одеколона и теплое чувство защищенности и нежной любви. Но вдруг она поняла, что это может быть чужой человек.
- Что вы здесь делаете? В моей комнате?! Когда я сплю?! Как вы можете!.. Прочь!
- Я…
- Минуту… А сколько вы уже здесь находитесь? И что вы сдесь делали, когда я спала?!
- А что такое?
- Я только что видела сон. В этом сне… вы целовали меня…
- Я не целовал тебя в реальности. Но если ты хочешь… я могу сделать это … - он стал наклоняться к ней. – Снова и снова…
Она почувствовала прикосновение губ… он поцеловал ее….
Мелиссе показалось, что она знает, кто это сделал…
НОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Спустя 20 минут, она стояла на выходе из госпиталя. Она сбежала, но обнаружат ее не скоро. Она оглянулась через плечо на охранников, забежала за угол больницы, расправила руки, взлетела над деревьями, и направилась в сторону киностудии.
Спустя полчаса, она нашла Алана, и слегка нервничая, зашла ему за спину и щелкнула пальцами у самого его уха. Он подскочил и обернулся. Увидел ее и застыл.
- Что ты здесь делаешь? Ты же должна лежать в больнице!
- Я вернулась, чтобы снова надеть маску, играть свою роль, увидеть Вас и убедится, что Вы еще живы в мое отсутствие. Я вернулась! Так чего же мы ждем?! Приступим к съемкам!
Алан сбавил тон.
- Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? Может, еще немного полежишь в больнице?
- Нет, нет; я вижу Вас, и мне этого хватило для полного выздоровления. На Вас еще не напали, Вас еще не убили - это уже неплохо! Я так рада, что вернулась! Я никогда не оставлю это место. Никогда больше.
- Ну, тогда хорошо…
Она улыбнулась, и уже собиралась уходить, как он остановил ее.
- Подожди. Слушай, - его немного колотило от волнения, - я понимаю, что это не мое дело, что меня, возможно, это вообще не касается, но все-таки скажи мне… кто он? И почему вы постоянно деретесь? Расскажи мне… пожалуйста.
Девушка отвела взгляд, и судорожно вздохнула. Он, в свою очередь, схватил ее за плечи и притянул к себе.
- Мне нужно знать это. Я волнуюсь за тебя, - но сделал он это как-то слишком резко, девушка испуганно отпрянула, а услышав его слова, пораженная, посмотрела прямо ему в глаза, и от этого взгляда ему стало нехорошо. Секунды неловкого молчания, и он отпустил ее. Она стала дышать более свободно, более спокойно.
- Ну хорошо, – теперь она покраснела, ей становилось нехорошо от самой мысли, что она должна ему все рассказать. – Хорошо… Это тяжело рассказывать… этого никто не знает, я никому до этого момента ничего об этом не говорила…
- Но ведь я первый, кто узнал о ваших… твоих, если позволишь, способностях?!
- В общем-то, да… - она прерывисто дышала, что говорило о серьезности ситуации, и ее намерении говорить правду. – Ну хорошо. Но прежде чем начать, я бы хотела найти другое место, где бы нас не подслушали (и тут же услышала внутренний голос – "зря ты это сказала").
- Пойдем в мою комнату?
Эта прерогатива напугала ее еще сильнее. Все-таки, это его территория, а тут он так резок, мало ли что ему придет в голову…. Т.е., конечно, она ни в чем неблаговидном его не подозревала, скорее, сама хотела верить в то, что такое возможно… как бы стыдно ни было в этом признаться.
Он, в свою очередь, за ней внимательно наблюдал. Девушка – было видно – лихорадочно прикидывала все «за» и «против».
- Так мы идем? – осторожно поинтересовался он.
Она испуганно на него глянула, и не имела сил вздохнуть. Он такой обворожительный, такой замечательный - ее любимый, она впервые попадет в его комнату, в его владения, как давно мечтала об этом, а теперь переминается с ноги на ногу, не решаясь последовать за ним. Она чувствовала какую-то странную беспокойность в его стороны, она не могла понять, что это такое, что значит, и поэтому побаивалась возможных неприятных последствий этого уединения. Нет, ничего пошлого, просто действительно было немного страшно. Это сложно объяснить, но это так, и поступи она так, возможно, просто дергалась бы как осиновый лист, что еще больше испортило эту приятную экскурсию. Ее всегда тянуло навлечь на себя неприятности, она всегда была слегка авантюрна, и этот рассказ наедине выглядел как очередное приключение на свои вторые 90…
А ну и пофиг! И погрузившись «в омут с головой» с некоторой опрометчивостью, она смело пошла вслед за ним.
Его комната была такой же маленькой, как и ее – кровать, столик, шкафчик и две серые стены. Он жестом пригласил ее присесть на кровать, а сам достал из шкафчика два бокала и бутылку чего-то неизвестного (странно, подумалось ей, а я-то храню там парфюм, косметику, средства гигиены, и прочие женские глупости, а он выпивку…). Это было шампанское. Слава богу, "шампунь", так называемый, Мелисса умела пить так, чтобы не напиваться, и чтобы ее невозможно было напоить. Он обернулся к ней.
- Тут шампанское, но если ты предпочитаешь газированные…
- Нет, нет, я могу пить и это.
Он разлил по бокалам напиток, вручил ей бокал, и, стараясь сыграть спокойствие и расслабленность, расположился на другом конце кровати. Девушка выдохнула, повертела бокал в руках, немного отпила, и глядя, как плещется напиток в бокале, как лопаются и испаряются шампанские пузырьки, что ее немного успокаивало, начала свою историю:
- Мы с ним знакомы давно. Это было в тот год, когда я обнаружила у себя способность видеть духов. Он пришел ко мне полнолунной ночью, это было первое полнолуние в том году. Стояла морозная ночь, и я, как обычно, не отрывала взгляда от полной Луны. Люблю смотреть на нее… - она попыталась светски улыбнуться, - Он прилетел с запада. Сказал, что в прошлой жизни мы были помолвлены, вместе покончили с собой, чтобы воссоединиться на том свете. Я вообще впервые тогда его увидела, и если бы я была с ним хоть как-то связана в прошлом, он бы показался мне знакомым. Но нет; и я сказала ему об этом. Он убеждал меня, приводил самые разные доводы, и просто умолял быть с ним. Это абсурдное заявление я отвергла таким доводом, что встречаться с призраком невозможно – обе половины должны находиться в одном мире. И он сказал, что может забрать меня к себе.
- Т.е. он предложил тебе помощь… в смерти?
- Да. Или же предложил совершить самоубийство. Я ответила (надеюсь, не слишком резко), что суицид – это не то, о чем я мечтала все эти годы, и поэтому я не буду с ним. Никогда, – добавила она шепотом. Потом, выдержав паузу и одним глотком выпив оставшееся в бокале шампанское, сказала :
- Тогда я впервые попала в реанимацию.
- Не слишком – то вежливо на первом свидании пытаться уволочь девушку домой, – с горькой иронией, сарказмом и ноткой черного юмора заметил актер.
- Да, - насмешливо и так же горько согласилась она, – тогда же я поняла, что пора начинать борьбу, научиться сражаться, – он не оставит меня в покое. Теперь он просто требует, чтобы я осталась с ним, но уже на том свете, в виде призрака. Говорит, что пошел на самоубийство только ради меня. Но я не думаю, что могла бы так влюбиться, чтобы просила любимого расстаться с жизнью, мотивируя это своим желанием и таким образом, выражением его любви ко мне… - тут она замолчала, и подумала об Алане – любит ли она его до такой степени безумия? Этот вопрос стал ребром, и почему-то очень сильно задел ее. Она не могла заставить себя не думать об этом. Как будто бы сейчас это имело какое-то первостепенное значение.
Мужчина, в свою очередь, слегка напрягся. Что-то в ней переменилось. Что-то такое на нее нашло, может какая-то мысль, какой-то скрытый факт, и сейчас она поражена открытием?
- Мелисса? – осторожно и тихо позвал он. Она моргнула и посмотрела на него. Ее взгляд показался ему каким-то слишком серьезным, она не смотрела на него, она заглядывала ему в глаза, будто ища какие-то ответы, что-то пытаясь понять…
- Мелисса, все нормально?
Она отвела взгляд с видом растерянного опустошения. И будто где-то в тумане, будто в трансе, она тихо продолжила и закончила одновременно:
- И все это продолжается до сих пор. Я не знаю, что делать, не знаю, как его разубедить, как остановить. Я не знаю…
Он подсел к ней, поставил свой бокал на столик, осторожно вынул из ее рук ее бокал и поставил рядом со своим. Она этого даже не заметила. Он взял ее за плечи и развернул к себе. Наверное, даже слишком близко для того, чтобы просто посмотреть на нее. Она смотрела перед собой куда-то в пространство, и кажется, была сейчас где-то слишком далеко в своих мыслях, чтобы вот так вот, резко прийти в себя, вернуться в реальную жизнь. И он понимал ее. Ему и самому нередко хотелось вот так вот утонуть в своих мыслях, так, чтобы надолго невозможно было прийти в себя, в эту дурацкую и противную реальную жизнь. И теперь он не знал, как ему поступить, что ему делать. Он внимательно осмотрел ее лицо. Глаза стеклянные, широко распахнутые, необычайно красивые, темно-карие, почти черные, со странными желтыми вкраплениями, делающие ее глаза еще более красивыми какой-то сверхъестественной красотой, а ее саму – еще более загадочной. Ее нежные щечки (как хочется прикоснуться!!), бархатные, как лапка кошечки. Ее губы – его сердце понеслось вскачь, как только он подумал о ее губах – такие нежные, наверное, такие сладкие своей невинностью… Он тряхнул головой – за такие мысли его могут посадить лет на 15, он должен помнить об этом. Тут в его комнату зашли, дверь громко скрипнула – он резко обернулся и понял, что пропал. На пороге его комнаты стоял продюсер, режиссер и сценарист – три самых главных лица в киностудии…
…Это был тяжелый разговор. Девушка была приведена в чувство (частично), и отведена в свою комнату под присмотром медика (один из тех, который постоянно че-то делает на съемочной площадке), а Алана повели на суд режиссера.
- Я никогда не говорил тебе как жить и что делать – ты и сам все понимаешь и знаешь. Я никогда не поощрял непрофессионализм своих актеров, но к тебе это никогда не относилось. Алан, что я хочу сказать… - режиссеру Джейсону и самому было неловко говорить об этом – Алан видел.
- Джейсон хочет сказать, что несмотря на твою прекрасную игру на сцене, тебе не удастся сыграть еще одну роль здесь, с нами, – режиссера освободил от необходимости высказываться продюсер Уолтер.
- Я говорю! – рявкнул Джейсон. – Алан, чтобы ты ни говорил, я видел почти пустую бутылку шампанского, и стеклянные глаза этой девочки – как и любой, логически мыслящий человек, я склонен думать, что ты ее напоил, чтобы… - он вдохнул побольше воздуха, - чтобы…
- Да нет же, Джейсон, нет! - ты знаешь меня чуть ли не с самого моего рождения, я что – похож на растлителя?!
- До того момента, я так не думал, но факты говорят сами за себя, Алан.
- И хватит тут заливать, что вы выпили по бокалу – тут и слепому все понятно, - агрессивно закончил Джек-сценарист.
- Ребята, не обвиняйте меня в том, чего я не сделал!
- Да, мы пришли вовремя; кто знает, что бы ты с ней сделал, задержись мы хоть на минуту.
- Да нет же…
- Значит так, Алан. – режиссер встал и направился двери., - Т.к. ничего такого, я имею в виду, физического, - он сделал упор на это слово, - не было, мы не имеем права тебя в чем-либо обвинять, но ты получаешь строгий выговор, и предупреждение – если ты и в правду ничего плохого не замышлял, и это просто неудачное стечение обстоятельств, лучше просто держись от девочек подальше, чтобы подобное не повторилось. Ты меня понял? Мне не нужны дурацкие слухи, бросающие тень на пристойность здесь происходящего, ты и сам это прекрасно понимаешь.
- Конечно, только Джейсон…
- Что? – он оглянулся на Алана.
- … Вы можете сделать вид, будто ничего не произошло? Мне будет сложнее общаться с вами, если вы каждый раз будете припоминать мне это.
- Конечно, Алан. Конечно... – и бросив на него странный взгляд, Джейсон закрыл за собой дверь.
Гораздо позже, спустя дни, в один из таких вот обычных дней, после окончания съемок, он догнал ее и попросил задержаться, чтобы поговорить. Чтобы никто ничего не подумал, взял сценарий и держал его так, чтобы все видели. И действительно, некоторые оглядывались на него, но видели его с ней, и просто уходили. Пока все эти людишки ходили туда-сюда, Алан обсуждал некоторые сцены, а когда они остались наедине (его даже слегка стало трясти от этой мысли), он внимательно посмотрел на нее, и заговорил:
- Не думаю, что ты должна была бежать из больницы. Не уверен, что тебе стало лучше.
- Ты хочешь, чтобы я туда вернулась? – удивленно и несколько подозрительно спросила она.
- Дело не в этом, - он отвел взгляд. – Просто… просто я думаю, медикам лучше знать, когда ты сможешь по-настоящему вернуться к съемкам, ты была настолько бледна в некоторых сценах, что я перестал сомневаться в том, что это не освещение…
- Нет, - перебила она его с решительным видом, - мне лучше знать, когда мне лучше и что мне делать. Не понимаю, почему Вы подняли этот вопрос? Вы тоже были бледны, причем весь день с того момента, как я пришла. Не я ли причина Ваших нервов?
Вот тут его просто перекосило. Он покачнулся на месте и чуть не упал. Девушка вцепилась в него, стараясь удержать, но тут они вместе рухнули на пол.
- Алан! Что…
Она села на пол, положила его голову себе на колени, предприняла попытки привести его в чувство – положила холодные пальцы на виски, похлопала по щекам. Он просто смотрел перед собой.
- Да что же это… Алан!
Он закрыл глаза.
- О нет, нет, нет… - в отчаянии причитала она… Только не теряй сознание… Черт…
Схватила его за руки, и, пятясь, протащила по съемочной площадке, коридорам, и втащила к нему в комнату, предварительно открыв дверь ударом ноги. Уложила на кровать, сделала искусственное дыхание, в который раз ловя себя на мысли, что просто целует его.
- Алан! Очнись же! – она ударила его по щеке.
Он открыл глаза и глубоко вздохнул.
- Слава богу… Я кого-нибудь позову.
Он молниеносным движением схватил ее за руку.
- Нет… пожалуйста… никого не надо… - едва шептал он; его голос был каким-то странным - то ли испуганным, то ли умоляющим, то ли... – Останься со мной.
Она присела рядом.
- Хорошо. Я буду здесь.
Она с облегчением выдохнула, когда прочувствовала его стабилизирующийся пульс на запястье и шее. Потерла виски, на минуту закрыла глаза, и только сейчас поняла, насколько она устала. Или просто перенервничала из-за Алана. Посмотрела на него. Он был бледен. Дотронулась до руки под видом осмотра пульса на другой руке – его пальцы были ледяными. Только сейчас до нее дошло, что нужно его согреть, - (~ собой) - навязчиво подумалось ей, - напоить - (~ алкоголем) - опять внутри подсказал кто-то, - …нет, чаем, и уложить под одеяло, - (~ и с ним туда же), - все равно подумалось ей. Она запретила себе думать о нем, как о мужчине. Ему действительно нужна помощь. Возможно, он болен. Только чем? Да и как ему помочь, если он…
- Спасибо…
Она перевела на него взгляд.
- Что? А, нет, не за что. Надеюсь, Вам лучше?
- Немного легче.
- Хорошо.
Она провела рукой по лицу и чувствовала себя безмерно уставшей. Но уйти просто так она не могла – мало ли что.
- Алан, я … Вам еще нужна моя помощь? Просто я хочу уже идти спать, я очень устала, Вы сможете провести эту ночь без меня? Вам нужен хороший…
И тут она осеклась и покраснела, понимая двойной смысл ею сказанного. Алан выглядел так, будто понял только второй смысл.
- Не думаю, что эту ночь смогу провести без тебя, – сказал он таким тоном, от которого у нее мурашки побежали по спине.
- Думаю, будет лучше, если я позову кого-нибудь из медиков, они присмотрят за Вами, – переводя дух, выговорила она, и рывком встала с кровати, чтобы уйти.
- Нет, - он схватил ее за руку, - нет, прошу тебя, останься.
Она почувствовала какой-то странный страх, инстинктивный, почти панический. Ей хотелось бежать от него, хотелось, чтобы он отпустил ее, чтобы не соприкасаться с ним, ее уже трясло; и в таком неудобном полусогнутом состоянии она стояла и смотрела в его умоляющие глаза.
И тут же, неожиданно, она почувствовала, волны желания, идущие от него. Вернее, ему нужны были силы, он чувствовал ее как источник этой восстановительной силы, поэтому и тянется к ней. Ей стало его жаль, ведь она все еще помнила, каково это – чувствовать себя беспомощной, обессиленной, нуждаться в дополнительных силах.
- Ну хорошо, – она опять села на кровать, - что я могу сделать?
Он просто смотрел на нее, не в силах выразить то, что ему нужно. Она попыталась почувствовать его мысли, но с ужасом обнаружила, что его чувства пусты, мыслей нет, и последние его ощущения медленно, но верно исчезают. Это значит, что он близок к потере сознания, а потом и коме, если не к смерти.
- Алан, не закрывай глаза! Слышишь, посмотри на меня! Алан!... Нет…
Он закрыл глаза, его дыхание становилось все более редким.
- Что происходит, что это такое, что это?? – почти в истерике кричала она. – Алан…
Ее взгляд упал на противоположную стену. По ней метнулась чья-то тень. Она стремительно развернулась назад – тень «уплывала» сквозь стену.
- Ах, ты #$%&%#&’!!!- теперь она понимала, что происходит с актером и чьих рук это дело. Она развернулась к Алану. Тот стремительно бледнел и становился все холоднее. Девушка чувствовала, как паника все сильнее захлестывает ее, она начинает впадать в отчаянье и истерику, но этого нельзя допустить. Она стала лихорадочно припоминать все, что она читала в медицинских учебниках о потере сознания и что с этим делать, но она была так напугана, что все мысли и образы смешались в кучу, ни чем не могли ей помочь, и это еще больше приводило девушку в отчаяние, бешенство и панику. И, почти не соображая о том, что она делает, она впилась в него губами, начала исступленно целовать, пытаясь передать ему хоть чуточку своей силы (если бы это произошло, он был мгновенно пришел в себя и его состояние полностью нормализовалось бы, ему бы даже не потребовались реабилитационные дни), где-то в глубине сознания понимая, что просто перекрывает таким образом кислород. Но произошло странное – его губы дрогнули и стали отвечать на ее поцелуй... Так прошло неизвестно сколько времени… Девушка чувствовала, как становится слабее. Она отпрянула, чтобы посмотреть на него – они встретились глазами, и ей показалось, что никогда и ничего прекраснее его глаз она не видела в своей жизни. Они выражали тепло, нежность, некоторую влюбленность и бесконечную благодарность.
- Спасибо, - прошептал он.
Но как только она успела понять, что сейчас произойдет, как его глаза вдруг исчезли с ее поля зрения, а на своих губах она почувствовала сладкий привкус и сбивчивое дыхание. ЕГО дыхание…
Его поцелуи были мягкими, нежными и в то же время требовательными, сильными и горячими, головокружительными - у нее даже туман стоял в глазах. Его руки скользнули по спине, по талии, и крепко прижав девушку к себе (отчего у Мелиссы просто дух захватило и подпрыгнуло сердце, хотя до этого сердце и так колотилось о грудную клетку, а дыхание вообще было ни к черту); он наклонился немного вперед, слегка налегая на нее, и Мелисса дезориентировалась. Одна его рука лежала у нее на затылке, помогая впиваться своими губами в губы Мелиссы, другая крепко прижимала к себе талию и поющее тело девушки.
Она как будто бы потеряла сознание, ее разум отключился как электричество при перебоях, она даже не знала и не понимала, что делает. Кажется, ее рука скользнула по его лицу, притягивая его к себе, потом обвила руками его шею, одну расположила на затылке, и, выгибаясь всем телом, прижалась к нему. Теперь она слышала и чувствовала, как бьется, вернее колотится его сердце, и даже удивилась – его сердце также стучало, как и ее, тревожно, взволновано и немного напугано, но ему-то чего бояться?! Она явно не собирается его обвинять в растлении малолетних, да и вряд ли за это много дают в Англии... а хотя… да что она знает о законах Великобритании?!
И отбросив эти мысли, она слегка отпрянула от него, беря контроль в свои руки и даря себе секунду свободного дыхания. Только с появлением нового дыхания, она оценила ситуацию и посмотрела на него трезвым взглядом. Он был слегка затуманен и еще ничего не соображал; «и это хорошо» - самодовольно подумала девушка, коварно усмехнувшись …
Она взяла в ладони его лицо и слегка притянула к себе, осыпая поцелуями лицо, губы, глаза и шею (после чего он просто замер, странно задышал и что-то мурчал от удовольствия), одной рукой расстегивая пуговицы на его рубашке и опуская руку все ниже, другой она придерживала его голову, держа руку на затылке, и проводя кончиком языка по его шее, отчего мужчина просто взорвался изнутри. Со странным звуком, вроде рычания, она схватил ее и резко опрокинул. От такого сальто-мортале у Мелиссы в который раз потемнело в глазах, и она поняла, что уже точно лежит, потому что ее затылок не слишком мягко встретился с чем-то твердым и холодным, а ее колени и ноги в целом находились выше уровня ее головы. Но его горячие объятия привели ее в чувство, и сладкие глубокие поцелуи пьянили ее похлеще любого алкоголя. Снова провалившись в никуда, в это прекрасное опьянение счастьем, удовольствием и наслаждением, она тонула в этих сладких чувствах, как в нуге. В тоже время ей хотелось большего, тело пело. Душа рвалась из тела вон, чтобы закричать и завопить от удовольствия и восторга, «нуга» становилась все более вязкой, все более сладкой, более пьянящей - настолько, что ей позавидовали бы даже самые отпетые алкоголики. И больше она ничего не помнила,…
… Но первое, что она увидела и почувствовала, придя в себя – его полуобнаженное тело рядом с собой под одним одеялом… и поднимающаяся волна страха, переходящего в ужас от содеянного и его возможных последствий…
Она начала метаться по комнате - сначала одеваясь, потом просто в ужасе. О Боги, она переспала с ним! В 17-то лет!! Боги, как она могла опуститься до этого! Как она могла допустить это!!
Со злости на саму себя, на стечение обстоятельств и от отчаяния она подскочила к столу и ударила по нему кулаком со всей силы. Он разлетелся в щепки. Проснулся Алан. Первое что он увидел – это результат удара Мел. Его парализовало. Он перевел взгляд на нее. Она стояла в центре комнаты с поднятой рукой и переводила взгляд со своей руки, на остатки стола, и на него. На ее лице застыло выражение беспомощности и безмолвного извинения. Потом она бросилась к нему на постель.
- Ты… ты помнишь… что произошло? – на ее лице был написан страх.
- Ну да, конечно, а что такое, разве ты… - говорил он как о чем-то само по себе разумеющемся, но осекся, когда видел, как задолго до окончания его фразы ее страх сменился ужасом. Ему стало холодно. Он использовал ее – по крайне мерее, это было то, что он прочитал в ее глазах. Он только сейчас вспомнил, что ей всего лишь 17. И, к его неожиданности, она заплакала. Ему стало дико неудобно. Даже забылось то, что "это" – принесло и ему и ей много удовольствия, и это как бы оправдывало их. Но оправдывало ли?..
Ему самому было страшно. После того предупреждения, он все-таки сделал это – теперь, если не дай Бог, об этом кто узнает – его точно посадят. Он чувствовал, что находится в таком же состоянии, как и она, только ей сейчас гораздо хуже - для нее кое-что потеряно навсегда, и что в такой ситуации делать ему?
Девушка рухнула на постель, содрогаясь всем телом от неудержимого рыдания. Он хотел было ее как-то погладить по голове, но подумал, что, будь он на ее месте, он бы убил того человека за такое кощунство, поэтому он опустил руку на постель, не переставая лихорадочно соображать о своих дальнейших действиях, хотя он не сделал и первого шага. Так продолжалось еще несколько минут. Алан, все больше нервничая и дергаясь, не мог ничего придумать, рыдания Мел переходили во что-то страшное. Ситуация не из легких, надо что-то делать. Сделав прыжок в неизвестность с закрытыми от ужаса последствий глазами, Алан сказал:
- Не надо плакать, милая, ведь ничего особенного не произошло… - и тут же ему захотелось умереть, когда он понял смысл сказанного. Когда девушка подняла голову, ему стало вообще как-то нехорошо, особенно в области сердца. Трудно сказать, что больше всего выражало ее лицо и сколько в нем выражалось чувств, но было ясно, что он попал по полной. Ее заплаканные глаза смотрели на него с ясным выражением ненависти и отвращения, где еще присутствовало странное изумление и страх, ее губы искривились, стараясь не выдать наихудшие пожелания в его адрес и просто проклятия, а руки превратились в орудия мести – по крайне мерее, таковой длины показались ему ее ногти. Глубоко в ее глазах сквозило предательством. Не успел он разобраться в чем еще его обвинят ее глаза, как он услышал звук пощечины и боль в левой щеке. В глазах потемнело от боли.
- И я еще спасла тебе жизнь!! – странным голосом крикнула она, и выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.
Вбежав в свою комнату, она повторила хлопок дверью, закрыла ее, и прижалась к ней спиной.
Это конец.
Девушка сползла на пол. Она ничего не видела. И это был конец всему. Нет, конечно, сейчас она далеко от родителей, и никто ее в содеянном не осудит. Но как же ее собственная мораль, совесть и понятия о приличиях?! Где они были, когда Мел позволила уложить себя на спину?? Что вообще с ней происходило, как она могла такое позволить себе, при всех ее чувствах к нему?!
« Любовь…. У любви нет морали…»
Что за бред. И это все он…
Она задумалась. Вот это точно бред – она сама не верит в то, о чем думает! Она хотела этого… Твою ****, но не так, не так!!!
В груди закопошился какой-то паразит в лице чувства вины и легкого сумасшествия. А как??
Все, чего ей хотелось сейчас – это вернуть время назад как минимум, но даже это было вне ее компетенции, при возможности видеть потусторонние вещи и способности летать, временем управлять она была не властна. Мел скользь подумала о том, сколько всего можно было бы исправить, умея она это.
Она бросилась на кровать и зарылась в одеяло. Страшно, было просто страшно. Что-то новое, незнакомое боролось с чем-то таким же неизвестным, все это отзывалась просто волчьим воем на луну глубоко в душе. Она попала по самое не хочу. Накрылась подушкой. От себя не спрячешься, от совести тем более. И уж тем более никуда не спрячешься, если сама стыдишься и попрекаешь себя за сделанное. В который раз Мел прокляла свою необдуманность и импульсивность. Черт… Это ж надо так залететь…
Тут у нее остановилось сердце. Она не подумала о самом главном!! Залет – вот когда у нее будут проблемы!...
Мел в своей жизни столько не материлась, как в это утро. Она просто безучастно металась по комнате, как вампир, напоенный боярышником в поисках выхода и не видящий его. Превратившись в хаос с длинными волосами, она не переставала лихорадочно заламывать руки, лихорадочно соображать, бормотать про себя какой-то нервный бред, и метаться и без того по тесной комнатке.
- Господи, что делать, что делать….
У нее не было в этой стране никого из знакомых женщин, к кому можно было бы обратиться с такими вопросами. И не было выбора.
Энджел оказалась понимающей и доброй отзывчивой подругой. Немного потолковав, «сообразив на двоих», как говорится, и кое-чего придумав, девочки быстро все устроили. Выяснилось, что Мел на нервной почве просто порола горячку – ни в одном глазу она не беременна.
Фуухх…. – выдохнула девушка, и улыбаясь с облегчением побрела к себе. Она больше не обвиняла Алана, и перестала ненавидеть себя за проявленную глупость. В конце концов, им же это понравилось… - как-то ехидно улыбалась девушка сама себе под нос, закрываясь в своей комнате.
;;;
Все шло своим чередом. Съемки, сцены, кино – все шло как обычно. Что выделялось на этом фоне – слишком теплые отношения между Аланом и Мелиссой. Слишком теплые – для обычных партнеров по фильму. Он постоянно шутил, смеялся, был необычайно весел и легкомыслен, и Мелисса не могла его в этом винить. У нее и самой было слишком хорошее настроение для обычных серых будней. Это заметили все. Режиссер и продюсер странно косились на них, но возразить не смели – ничего необычного за ними не велось.
Вот была одна небольшая сценка, где имело место выяснение отношений между главными героями фильма.
- И что ж теперь, мой друг? Вы, подобно волку, бежите назад в лес, после того, как пролили кровь?
Она заметила, как Алан смутился и слегка покраснел, она в свою очередь почувствовала мстительное удовольствие.
- Нет, сударыня, я не бегу. Я буду стоять на своем, и даже Вы не сможете судить или смутить меня.
Мелисса сощурила глаза, слегка улыбнулась и тихонько усмехнулась – это произошло само по себе, это реакция на его слова, но она тут же спохватилась – таких жестов не было в сценарии. Однако поздно:
- СТОП! Мелисса, у тебя вообще не должно меняться лицо, ты понимаешь? Ты должна быть беспристрастна.
Он немного помолчал и тихо добавил:
- Только если твой текст не соответствует реальности…
Мелисса с неодобрительным одолжением посмотрела на режиссера, и мельком глянула на Алана – ему тоже не понравился смысл сказанного режиссером.
- Еще один намек – и вы можете начинать искать себе новую актрису на эту роль, ясно?
Режиссер помолчал, подумал, и нехотя сказал:
- Алан, еще раз, с того момента, как ты входишь в комнату. Камера, мотор, начали!
Алан улыбнулся ей и вышел за кулисы.
Конечно, жизнь наладилась. О том, что между ними было, они не говорили. Они вообще после этого не говорили. Никогда больше. Правда, иногда она находила у себя в комнате милые открытки с конфетами, разными сладостями, иногда даже цветами, и с приятнейшими подписями, вроде, «на сцене ты сегодня была прекрасна» или «в этом прекрасном зеленом средневековом платье ты сводишь меня с ума». Каждый вечер, когда она находила такие вещи, она не сомневалась, что это знаки внимания от Алана, но подчерк внушал ей сомнения, а впрочем, от подобных мелочей она быстро отмахивалась.
Еще Мел заметила, что один парень со съемочной площадки постоянно смотрит на нее. Он играл незначительную роль лакея, и поэтому зачастую, пора работала Мел, он сидел в сторонке и смотрел на ее игру.
- Запал, 100 пудов, запал на меня! – думала она, уходя от его пристального взгляда в гримерную. Закрыла за собой дверь, повернулась – у кресла стоит Энджел – тоже европейская девушка, гримерша.
- Ну садись, приведем тебя в божеский вид, - улыбнулась она.
- Слушай, Энджел, а кто этот парень, что играет лакея?
- Тот который жгучий брюнет, длинный такой?
- Да.
- Американец, хотел получить более высокую роль, но осталась только эта. Почему не уехал, когда ему отказали, не знаю. А что такое, ты запала на него?
- Нет, он на меня.
-Да ты что?? – гримерша воззрилась на Мел с откровенным любопытством в глазах. – Слуша-ай, мой тебе совет – мути с ним. Говорят, он богат. Приехал в Англию только чтобы подзаработать. Дома у него счета в банке и богатый папочка. Если повезет – на всю оставшуюся жизнь будешь в деньгах купаться.
- Да меня деньги не привлекают как-то, - сказала Мел, вспомнив об Алане.
- Ну конечно, давай, заливай! Сейчас деньги всем нужны, это только говорят так, что вот, мол, «не в деньгах счастье, главное, чтобы любимый был рядом», а вот будешь на мели, тогда посмотришь, какой рай с любимым в шалаше! – наставительно сказала она.
Мелисса задумалась. Энджел права, любовь любовью, а без денег в современном мире не выжить. Надо думать, премьера этого фильма, в котором они сейчас снимаются, потом даст прибыль - хотя бы несколько сотен тысяч она получит – у нее третья главная роль. Алан… ну «лимон» или млрд. баксов ему обеспечен, меньше «лимона» не грозит, у него ведь главная роль. Сама она может обойтись и, допустим, 5-6 сотнями тысяч долларов, вернется домой, а там за такие деньги прожить-то легко (а вот выжить…). Несколько сотен под проценты, некоторые на личный счет, сотни 2 в карман… - уже подсчитывала Мел будущую прибыль.
- Эй, ты чего это? – окликнула ее Энджел.
- Что? А, нет, это я так… прикидываю, сколько получу денег за фильм…
Гримерша слегка печально посмотрела на отражение девушки.
- Тебе-то хорошо, а я получаю копейки.
- Не волнуйся, за эту ленту нам обещали большие деньги, я склонна верить Джейсону, ты тоже не останешься в проигрыше.
Она встала, расправила платье, и направилась к выходу.
- Не забудь, что я тебе говорила насчет американца! На одной любви не выедешь!
Мел помедлила, обернулась и произнесла:
- Думаю, ты не права.
И закрыла за собой дверь.
Она медленно шла к своей комнате. Это был длинный коридор, и сейчас Мел жалела, что он не каменный, как средневековых замках, которые она так любила. Сейчас было тихо. Все спали, только она задержалась в гримерной и на площадке. Было слишком тихо, заметила Мел. Что-то не так. Она обернулась – позади ее шмыгнула в сторону тень. Ее сердце стремительно понеслось вскачь. Неизвестно, что она предпочитала – чтобы это был брюнет-американец, шпионивший за ней, или ее «старый добрый враг» – призрак. Обычно последний любит показываться с помпой, такие слежки не в его стиле… На всякий случай, она левитировала на пару сантиметров над полом и помчалась в свою комнату. Она завернула за угол – и с поворота налетела на американца. Как она испугалась!!
- Твою ****, ****, ты, какого ***** тут делаешь? – завопила она на него на родном русском, и приложила руку к груди.
- Просто, я не хотел, и я сам немного напугался…. – выдал американец.
- Ты бы шел как-то громче, что ли, раз тени не отбрасываешь, и из-за угла тебя не видно, – девушка все еще тяжело дышала. – охх… - и тут только до нее дошло, что они говорили на русском языке! Она в шоке посмотрела на американца, и на английском спросила:
- Ты говоришь по-русски?
- Немного.
- … а национальность у тебя какая?
- Я американец.
У Мел глаза вообще превратились в круги.
- А русский откуда знаешь?
- У меня мать русская.
- Это многое объясняет…
Они вместе пошли дальше, Мел предусмотрительно опустилась на пол.
- И что же американец с русскими корнями делает в Британии? – улыбнулась Мел.
- Я приехал сюда, чтобы начать карьеру актера, все родные с детства пророчили мне удачу в том деле. Но ролей не осталось и я согласился на роль лакея – надо же с чего-то начинать. Вот так и снимаюсь. Конечно, не надеюсь на большую прибыль, но хоть что-то же мне достанется, верно? Надеюсь, меня заметят…
Мел не знала, что на ответить. Она-то получит большие деньги!
- Ну, а ты? – повернулся американец к ней, - как ты сюда попала?
- Случайно, - пожала девушка плечами, - даже на кастинге не была, просто проходила мимо, сценарист меня увидел, попросил зайти и прочитать небольшой текст, - в итоге я всем понравилась. Даже не думала, что буду играть такую значительную роль. Сначала дико боялась приезжать в Британию – я ужасно несамостоятельна. Потом привыкла, меня обосновали здесь, объяснили что и как, и вот я тут уже… - Мел задумалась, - о!, уже 8й месяц! Кошмар, как время летит….
- Да… а я не пойду на премьеру, поеду домой.
- Почему?
- Меня ничего здесь не ждет, ничего не светит. Все каналы связи со мной у режиссера, если кому-то понадоблюсь, они меня найдут. Роль у меня маленькая… - как-то приглушенно добавил он.
Мел ему посочувствовала:
- Не думай об этом. Это не значит, что она последняя. Тебе еще повезло. Мадонна, знаешь, даже посуду в прошлом мыла, и теперь она королева поп-музыки. Все великие люди начинают с полного нуля. Как говорится, полный путь от нищего до короля должны пройти все. Я считаю это испытанием – если сможешь стать великим и не зазнаться, значит, ты хороший человек, сильный и справедливый. Я уверена, тебя ждет светлое будущее – знаменитое, богатое, и полное исполнений желаний.
Они остановились около комнаты Мел. Американец смотрел на нее с надеждой и верой в сказанные ею слова.
- Спасибо.
Она улыбнулась, открыла дверь в свою комнату и прошла туда.
- Спокойной ночи!
Он уже развернулся, чтобы уйти, как вдруг Мел его окликнула:
- Подожди, я же даже имени твоего не знаю!
Он оглянулся через плечо и как-то странно улыбнулся.
- Алан я…
;;;
Но... к Алану приехала его бывшая... Созерцание наглядной картины твоей ненужности, более зрелой соперницы - фактор стресса, открывающий глаза. Она только поняла, что больше не властна над своей судьбой, над ним и своими чувствами. Все рухнуло в один момент. Она поняла, как была глупа, что ничего не было и ничего не значило. Для него. Это означало конец.
Осознание своей глупости, идиотизма ситуации, собственного детского поведения, недалекости, и прочих неприятных вещей привели к единственному результату - девочка, ты дура, и попала в мясорубку жестокой иронии реальной жизни и своей легкомысленности и незрелости. Именно такие ситуации буду убивать тебя, раз за разом, пока ты не научишься жить...
КОНЕЦ
Ей казалось, она в каком-то тумане и видит только его с ней, она как будто летела в невесомости и ничего не чувствовала, кроме странного чувства, сжимающего горло и подавляющего подачу кислорода в легкие, отчего глаза краснели, щипались и плакали. Это ступор, остолбенелость, и со стороны, наверное, выглядит комично, - где-то в глубине подумала Мелисса, хотя сейчас ей было глубоко на это наплевать. Он стоял и обнимал ее, она что-то шептала ему на ухо, иногда целовала его, оба весело смеялись; она кокетничала со всеми подряд, но ЕГО внимание принадлежало ЕЙ. Мелисса странным образом чувствовала свою отчужденность, нелепость, детскость происходящего и ее поведения, и свою незначительность. Ужас, смешанный с отчаяньем и горьким разочарованием-открытием. Только осознав все это, она почувствовала, что ее щеки мокрые от слез, и по ним вновь и вновь стекают дорожки, прокладываемые слезами. Она тихонько запела:
…He told me he loved me
While he laughed in my face
He just led me astray
He took my virtue
I feel so cold inside
Sorrow has frozen my mind…
Она едва не задохнулась. Не разбирая дороги, не слыша ничего вокруг, она побрела назад, в комнату. Всё было пусто и было пустым, полым. ВСЁ БЫЛО ЛОЖЬЮ. Ничто больше не имело смысла, нет больше ничего. Не будет никогда больше…
- No more… - прошептала она, падая на колени, и скрещивая ладони на груди. Песня поднималась и становилась громче, оставляя эхо в душе девушки. Ослепленная и оглушенная, лишенная разума, воли и сил, она всего лишь повторяла слова песни, звучавшей в ее голове. Неизвестно, сколько прошло времени с того момента, но музыка грохотала так, что повылетали стекла. Топот, какие-то звуки, крики, люди (?!)… все бессмысленно, все пусто, серо и ненужно. С этой невероятной болью в сердце, водопадами слез и могильным отчаянием, она потеряла сознание с мыслью, что жизнь больше не имеет смысла.
Безысходность…
«Он был прав. Полностью. Говорят же, что призраки ни тут, ни там, но знают тайны обоих миров, и он знал, что так будет. И что теперь? Призвать его? Соглашаться остаться с ним, видеть его ухмылку, эту дурацкую, чертову ухмылку, которая постоянно говорит – «я был прав, я так и знал»?! Но это… это конец. Это означало – сдаться. А если подумать логически? Неужели она действительно думала, что у нее может быть будущее с Аланом? Бред…» Он старше ее (хотя Мел не знала его точного возраста, и не хотела об этом особенно задумываться). «Идиотка» - думала Мелисса, смотрясь, зеркало, которое отражало бледное лицо с красными от слез глазами и безжизненное выражение лица.
Ей было больно. Она хотела бежать от этого, но некуда было бежать… от собственных мыслей, чувств, эмоций и ощущений… Это событие очувствовалось предательством и осознанием ложной жизни. Это заставляло ее кричать от этой боли, сгибаться пополам и закрывать уши, чтобы не слышать собственных мыслей, которые повторяли как заклинание: «ложь и предательство», «ложь и предательство»…
А если подумать, разве у нее есть выбор? Никакого. «И какого черта я питала эти трогательные, нежные и наивные надежды и мечты по отношению к нему?» - спрашивала себя Мел, невольно удивляясь, что эта мысль больше причиняет душевной боли, чем высвобождает потоки слез, и она не плачет больше. «Ну, хорошо. Нет выбора? Отлично. Я знаю, что делать – вперед.… Но как же это тяжело…»
По ее щекам скатились еще два слезы отчаяния и безысходности.
«Бежать… от боли…»…
Позже, она стояла на крыше, куда однажды он ее уволок, и отчаянно думала, мысленно призывала его, все сильнее сгорая в пламени этого ночного кошмара, происходящего в реальности. И вот он – видно колебание воздуха и смытое изображение позади него – мчится на всех порах.
- НУ??? Я чувствую ужас, разрывающий твое сердце, и отчаяние, заставляющее проливать твои прекрасные глаза реки слез. Ты согласна остаться со мной?
Она смотрела на него, и каменела. И понимала, что ей ничего не остается.
- Да… - она опустила голову, и ей показалось, что она, таким образом, сама себя отдала в рабство.
Раздался ликующий возглас. Ей становилось все труднее дышать. Он начал носиться вокруг нее в порыве радости. Когда «накружился», остановился перед ней, и без обиняков сообщил:
- Слушай, я понимаю, ты в ужасном состоянии, у тебя шок и ужас, и тебе хочется в петлю лезть, но я же тебе говорил – у тебя нет вкуса, ты не на того запала!
Она слушала молча, не давая себе сорваться, ведь она обречена. «Обречена…» - это слово носилось в голове как метель, замораживая все ее существо.
… My heart is covered
With thoughts entangled
How could it ever have felt so real?
Is there a place more lonely than I feel within?
Could I have seen?
Could I have known?!!!
I just took it as the truth…
Everyone with a friendly face,
Seems to hide some secret inside…
He told me he loved me
While he laughed in my face
He just led me astray
He took my virtue
I feel so cold inside
Sorrow has frozen my mind
Always there to remind me
To keeps me from believing
That someone might be there
Who'll free me and never ever leaves me!!!
Только музыка могла объяснить, что происходит. И, кажется, он ее услышал, потому что замолчал и замер.
- Это что? – спросил он, вглядываясь в девушку, зависая рядом с ней. - Что такое?.. Что за музыка? Ты скучаешь по нему? Тоска гложет любовная? – ехидно спрашивал он, опять начиная нарезать вокруг нее круги, но уже более медленно.
- - Закрой рот, - огрызнулась она, борясь с желанием дать ему хорошего пинка, - ты-то, надо думать, доволен? Вот она я – пришла и вся твоя, и будь добр, прояви уважение к моим чувствам. Я не прошу тебя тут ломать комедию, и кривляться, будто тебе очень жаль, что так получилось. Я знаю, что ты просто счастлив, что я теперь с тобой, и признаюсь, это мне не греет душу, но я же… я же честна с тобой!
- Я тоже.
Она посмотрела на него в упор, и чувствовала, как закипает:
- - Помолчи. Дай мне побыть одной! В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ!!! – выкрикнула она, спрыгнув с крыши и пикируя вниз, вдруг взлетела и полетела сторону виднеющегося густого парка.
He told me he loved me
While he laughed in my face
He just led me astray
He took my virtue
I feel so cold inside
Sorrow has frozen my mind!!!!!
In my heart, In my soul,
I'd turn it back, it's my fault.
Your destiny is forlorn;
Have to live till it's undone.
In my heart, In my soul,
I'd turn it back
And I’m lost
my key on my way!..
;;;
…Он сидел в комнате, и слышал этот вопль души:
Why, you just won't leave my mind?
Was this the only way?
I couldn't let you stay?
Run away; hide away
the secrets in your mind.
Sacrificed just her life,
for a higher love
No matter how many stones you put inside.
She'll always keeps on floating in your mind.
With every turn of your head you see her face again,
until the end, over and over again.
Why, you just won't leave my mind?
Was this the only way?
I couldn't let you stay?
Told the truth she laughed at you.
Something snapped inside.
She had to go or they would know,
all you tried to hide
The sins of your life are now catching up with you.
You can't stay ahead. There's nothing you can do.
With every turn of your head you see her face again,
until the end, over and over again.
Why, you just won't leave my mind?
Was this the only way?
I couldn’t let you stay?
Why?..
Было странно и страшно жутко от этой песни. Она явно посвящалась ему. Она точно посвящалась ему. Ужас. Девочка любит его, без сомнения. И наверняка видела его бывшую рядом с ним. И черт его знает, о чем подумала. Он просто убил ее. Наповал. Да какое там наповал! Вдребезги уничтожил сердце бедной наивной… и такой нежной девушки. Он стольким ей обязан… Спасением своей жизни… Она открыла ему свою душу, отдала тело… А эта песня?..
Безо всяких приборов, воспроизводящих музыку, она воспроизвела эту песню в своем сердце, а громкость, видимо, отражала степень ее отчаяния при пении. И все это после того, что случилось… та, ночь… Опять кольнуло где-то в районе сердца. Он должен найти ее, объясниться с ней, ибо это просто невозможно. Совесть замучает его живьем, и так будет до конца его дней.
Он даже отмахнулся от веского аргумента, вроде, «я не знал, что она на нас смотрит, да и вообще, между нами ничего не было», и хотя последняя фраза все равно была не права.
Да где ее искать?! Она пропала ночью, после того, как ее, бессознательную, осмотрели и уложили в кровать, а потом хватились, когда услышали бушующий шквал в студии. Ее уже не было…
Он должен ее найти. Но как?.. Он с ней ни разу ней поговорил толком, не знает ее любимых мест, не знает ее манеры мыслить, ничего о ней не знает! И он собирается ее искать?! Чудовище! Монстр! Убийца! После всего, что между ними было, он ОБЯЗАН был в первую очередь подумать о ней! Как она отреагирует, что с ней будет! Она-то, надо думать, после этого ждала от него повышенного внимания, каких-то намеков, может быть, еще чего-то, а он… как последний… хм… мерзавец (хуже!), вел себя как последняя свинья – безразлично, равнодушно, холодно, как всегда.
Он опять вспомнил ту ночь. Надо сказать, он частенько вспоминал ее, ему было с Мел слишком хорошо, чтобы забыть об этом так просто, слишком хорошо.…
И тут его осенило – надо идти по зову сердца! И он найдет ее! Обязательно найдет ее! Надо лишь идти по зову сердца…
;;;
He told the tale so many times
About the dream not meant to be
In a world of the free
He plays with your mind
As faith for the future faded fast
He grows strong with their displeasure
It sets him free
Deceiver of hearts
Deceiver of fools
He rules with fear
Deceiver of hearts
Deceiver of fools
He rules again
He feeds on fear
Poisons the truth
To gain their faith
To lead the way
To a world of decay
He rules your heart
He will sell your soul to the grave
No hesitation he’ll make
He belongs to the dark
Please awake
And see the truth
He can only be
If you believe what he tells you
Remember who you are
What you stand for
And there will always be a way!
In my heart there is a place
In my heart there is a trace
Of a small fire burning
A sheltering ray shines through this night
Although it 's small, it's bright…
Понятно, что ей хотелось умереть. Он даже не ищет ее, не интересуется, где она… Он лгал ей...
Эта мысль отозвалась в сердце очередным взрывом боли и отчаяния. Как она могла быть такой наивной? Как она могла так легко ему поверить? Он, 20-летний богатенький популярный мальчик. Таких влюбленных дурочек, у него, несомненно, сотни. А она-то размечталась! С чего это она решила, что именно она сможет завоевать его сердце? Боже, какая же она дура!!!
Девушка схватилась за голову. Последние слова отзывались эхом в ее голове, усиливаясь и причиняя все больше боли.
- Простите, мисс, вы в порядке?
Чужой голос заставил ее поднять голову и опустить руки. Она вгляделась в человека – это был невысокий, темноволосый симпатичный парень с интеллигентным внешним видом и 2-3 книгами в руках. Он озабочено всматривался в нее.
- Да, все нормально, спасибо.
- Вы уверены?
- Я похожа на психопатку?
- Простите, конечно же нет. Просто вы держались за голову и что-то говорили на другом языке, я подумал, что вам плохо.
Она снова опустила голову.
- Извините, конечно же вы правы, это не ваша вина. Я ужасно себя веду.
- Что вы, нет, нет, все нормально. Мне кажется, с вами что-то произошло? Что-то плохое?
- Нет... В смысле да, но я не буду вас задерживать, ведь вы спешите, верно?
- Нет, у меня в запасе достаточно времени.
«Черт», - подумала Мелисса. Ей совсем не хотелось сейчас на своем ломаном английском объяснять этому очкарику, что случилось и почему он не может ей помочь, т.е. рассказать свою историю. «И совсем он несимпатичный», подметила она. Но как ему это сказать, не обидев? Человек ведь от всего сердца желает помочь…. Мелисса опустила голову, и опять обхватила ее руками, поставив локти на колени.
- - Слушайте, мне очень жаль, но не можете мне помочь. Я в очень плохом состоянии, и не хочу, чтобы вы видели меня такой. Понимаете меня?
Он как-то нахмурился, подумал-подумал, и сказал:
- Да, я могу это понять. . Но я боюсь, вам все же понадобится помощь. Позже.
- Зачем? – она посмотрела на него.
- From the point of view of psychology, the girls of your age are especially susceptible. I can assume that you just have broken off the attitudes with your boy. Means, your feelings are now perfected and is sharp are susceptible to any changes of your mood, then it can be poured out in flows of tears, hysterics, condition affecting, or still something is worse.
Мелисса обалдело слушала его и не могла насмотреться. Он с умным видом что-то ей вдалбливал, и видимо, не понимал, то она не англичанка.
- Знаете что? Мне не известен английский язык науки. И все, что вы сейчас сказали – бессмысленно, ибо я все равно ничего не поняла.
- …Вы уверены, что в порядке?
- Да, спасибо, за все. Но, пожалуйста, оставьте меня одну…
- Только если вы так просите. Прощайте.
Он ушел. Стало немного легче. И все-таки стало интересно, что он там лопотал на этом мудреном английском… Она задумалась, и слегка потерялась во времени.
- Прости меня…
Опять он??!! Его голос как из ниоткуда появился опять в ее жизни. Она-то надеялась, что больше не услышит его, что больше не будет боли…
Она повернулась туда, где несколько секунд назад стоял молодой парень. Там стоял ОН. Она почувствовала первые признаки осознания его присутствия в ее поле зрения – недостача кислорода в легких, отдышка, потемнение в глазах, временное помутнение рассудка, парализация воли, потеря контроля над собой. Блин, как медицинские симптомы, подумала Мел.
- Молю – вернись ко мне…
Ее глаза расширились от удивления. Она что, перестала понимать английский на нервной почве? Или уже слышит то, что хочет? Она медленно закрыла глаза. Как все это трудно…
The shadows of the night
are unleashed ageing.
Where their greed begins
the end is near.
A morbid hunger for blood
lies in their cold black eyes
They've come to take our life’s away.
One by one they died.
A massacre that took all night
They had no chance, it was no fight
You can't kill what has been killed before,
They died...
With shadows on its tale.
He stepped through the portal,
locked the door and ate the key.
With his life they took their way to freedom,
and be became the final keeper of the key…
One by one they died.
A massacre that took all night
They had no chance, it was no fight
You can't kill what has been killed before,
They died...
Died…
Единственное, что ей хотелось… она не знала, что именно. Ее чувства были смешанны. С одной стороны, пусть он уйдет и она забудет о нем, как о своем сладком кошмаре прошлого. С другой стороны, пусть он молит ее о возвращении, и она еще подумает, и может быть, она вернется в студию… Но произошло то, чего она не ожидала – его прикосновения… Это повергло ее в шок, в глазах и голове опять предательски потемнело, она пошатнулась. Его руки сжали ее плечи, и притянули к себе; он обнял ее – она спиной чувствовала его гулко бьющиеся сердце.
- Пожалуйста, прости меня и вернись ко мне. Ты нужна мне. Я люблю тебя…
Едва она смогла осознать то, что он сказал, как ее затопило что-то тяжелое, жестокое и неприятное – она потеряла сознание…
Она чувствовала, что летит в невесомости, где-то, в чем-то теплом, уютном и приятном, ей было хорошо, как во сне… Что-то очень приятное и теплое окутывало ее, она ничего не видела и не слышала, были только оттенки цветов - как будто цветной туман, и нежный шепот, в котором не было слов. Вдруг, как будто этот ласковый мир исчез, откуда-то подуло холодом…
… и она увидела его глаза – прекрасные черные с сероватыми крапинками глаза, обеспокоенный взгляд, мягкие очертания губ. Позади его лица – сплошь зеленый фон, и этот шепот… так значит, это был не его шепот… Ей казалось, будто сердце отсчитывает свои последние удары жизнедеятельности, каждый удар звучит все реже, ей было трудно дышать.
- Я умираю…
Она не спрашивала, она утверждала. Его взгляд был пристальным, а теперь стал почти испуганным.
- Нет, я не позволю тебе умереть…
И он поцеловал ее… Она опять окунулась в этот океан счастья и удовольствия, это как всегда длилось опять-таки целую вечность, но почему-то ей было все так же холодно. Она впервые воспрепятствовала его попыткам поцеловать ее. Он удивленно и немного неудобно посмотрел на нее.
- Что такое?..
Она заметила, что лежит у него на коленях, поэтому быстро отстранилась, отвернулась от него и обняла себя руками за плечи.
- Ты разбил мне сердце, разорвал на части мою душу, выставил меня на посмешище, унизил и оскорбил, и, если уж на то пошло, забрал мою девственность; я больше не живу... Если тебе была нужна только интрижка, тогда зачем ты пришел сюда? Чтобы убить меня снова? Мне больно, очень больно от твоих действий, но я не имею права что-то требовать от тебя. Но то, что произошло между нами - ... Мне очень хотелось верить, что я нужна тебе не только для постели... Очень жаль, что это оказалось не так….
Какая я наивная, да?! – с горьким сарказмом спросила она.
Он нахмурился, откинулся на спинку скамейки. Задумался, помолчал, потом неторопливо и вдумчиво начал:
- С самого начала, для меня ты была одной их тех девочек, которые восторженно смотрят на мир сквозь розовые очки, ты мне казалось такой же, как твои подруги по фильму, которые были счастливы сниматься рядом с более-менее знаменитыми актерами. Ничего особенного я в тебе не видел.
После той битвы, когда я увидел это,… это сразило меня наповал. Тогда я подумал, что между твоей сверхъестественностью и мной есть что-то общее, но тогда я еще не мог понять, что именно. Помнишь, тогда, у твоей кровати, ты пришла в себя, после битвы? Я собирался уже уходить, но когда ты просила меня никому ничего не говорить, я почувствовал что-то странное. Какие-то странные волны. Они исходили от тебя. Я вообще не понимал, не осознавал, что я делаю, я повиновался чувствам и ощущениям. Тогда, впервые, я хотел поцеловать тебя… Но я сбежал.
- Я помню… - почти прошептала она. Она помнила все моменты, когда они смотрели друг другу в глаза и были рядом (их было немного), хоть она и не хотела никому признаваться в этом.
- Да… Я пытался притворяться, что ничего особенного не произошло. Ты еще тогда что-то крикнула мне, помнишь? Гораздо позже, тогда, у тебя в комнате? Я не понял, что именно, что это значило, но меня это ранило. Очень сильно. Я ушел.
После того случая, я начал догадываться, что еще раньше ранил тебя. И понимал, что твоя обида справедлива. Уже тогда меня начало тянуть к тебе. Чем больше я думал о тебе, тем больше я…
Мел опустила голову и прошептала:
- Desired me…
Ответом ей было молчание, надо думать, как знак согласия.
- А что дальше?
Он молчал. Она чувствовала, что ему очень неудобно.
- Я ходил как одержимый. Я постоянно чувствовал, что ты думаешь обо мне, смотришь на меня, любишь меня… Это меня убивало. Я понимал, что это неправильно, так не должно быть, так нельзя, я не имею права… Когда ты находилась в пределах моей досягаемости, или просто в пределах моей видимости, я чувствовал, как схожу с ума. Эти «волны» действовали на меня как наркотик, особенно, если я тебя видел. Я не мог больше себя сдерживать. И тогда я… решился… - он осекся.
Мелисса помимо своей воли расплылась в улыбке.
- Нет, ты не решился. Ты сорвался.
Девушка горько усмехнулась.
- Я была права – тебе нужна была только постель. Тебя привлекала не я, а моя сексуальность, способность удовлетворять твои инстинкты.
Она медленно закрыла глаза и вздохнула. Было еще больнее осознавать это. Она прикоснулась холодными пальцами к переносице. Девушка сдерживалась, чтобы не расплакаться. И вдруг она сорвалась. Развернулась к нему, с размаху залепила пощечину, и стала бить его кулаками куда только доставала, и кричала:
- Ну и какого черта ты теперь молчишь? Давай, оправдывайся, раз пришел сюда! Опровергни мои слова, скажи что все это неправда, что ты другой, не такой, как все остальные, скажи, что все не так!!!
Она кричала и плакала, колотила его, стараясь передать хоть чуточку того ужаса и отчаянья, которое она испытывала, а он просто сидел перед ней и даже не сопротивлялся. У нее все меньше оставалось сил, она все медленней и слабей била его, все больше захлебываясь слезами, становясь все более бессильной и несчастной…
Теперь он смотрел на нее, и если б она знала, как он понимал ее! Ему передавалось ее состояние, и, как ему казалось, ее чувства, мысли… Вдобавок, ему было очень стыдно, очень обидно, что она пострадала из-за него, и совершенно ужасно, что все происходит гораздо страшнее, чем он планировал – ей не должно было быть так больно, хотя он и был искренен. Она уже как-то слишком беспомощно старалась хоть что-нибудь ему сделать, и плакала все сильнее. Он был готов себя растерзать, чтобы подавить чувство вины. Он видел – она такая маленькая, беспомощная, добрая, по-детски наивная, и бесконечно нежная, действительно смотрит на мир сквозь розовые очки, но только благодаря тому, что любила его. И вот он – человек ее мечты, вошел в ее жизнь и так же быстро исчез, отобрав все, что у нее было, оставив после себя пустоту, отчаяние, боль и предательство. Это каким нужно быть монстром, чтобы так с ней поступить…
Ему стало казаться, будто он задыхается. Он придвинулся к ней, и обнял ее. Теперь девушка плакала на его груди, спрятав лицо в ладони. Весь мир сузился до них двоих. Не было никого и ничего вокруг. Он сильнее прижал ее к себе, и, склонив голову, приложился щекою к ее макушке. Закрыл глаза – как ему хотелось дать ей понять, что он хочет защитить ее, что он действительно любит ее, что теперь и никогда больше она не будет одна.
«Моя бедная девочка… больше ничего не бойся, больше ничего не будет, не произойдет…».
Она оторвала ладони от лица и посмотрела ему в глаза. Тут до него дошло, что она услышала его слова, хотя он сам ничего не произносил. В ее глазах не было даже надежды на саму надежду о том, что это правда. Просто стоял немой вопрос, как будто она пыталась понять это, осознать или поверить… Он обнял своими ладонями ее ладошки, поцеловал их, и глядя ей в глаза, прошептал:
- Больше ничего не бойся… все будет хорошо…
Она опустила взгляд с его глаз к его губам (его сердце понеслось вскачь, и он почувствовал не только желание ее защитить, но и желание ею обладать), потом и вовсе спрятала взгляд. Он взял ее за подбородок, приподнял ее лицо и посмотрел в ее темно-карие, почти черные глаза с желтым вкраплениями, как у кошки.
- Я люблю тебя не только на словах, но и всем сердцем. Я знаю, ты еще несовершеннолетня, но как только тебе исполнится 21, обещаю – я женюсь на тебе.
- Почему я должна тебе верить?
- Потому что люблю тебя, и ты это знаешь.
И он поцеловал ее, как тогда, в первый раз… Он стал медленно приближаться к ее губам, она опять ощутила его прерывистое дыхание, ее голова начала сладко кружиться.
- Он убьет тебя… - прошептала девушка (имея в виду призрака), чтобы хоть как-то оттянуть эту сладкую муку, на которую ее вот-вот обрекут; это было единственное, за что она могла зацепиться, чтобы быть как можно дальше от него.
- Я знаю. Мне все равно.
- Мне не все равно…
- Я люблю тебя, а он использует. Поэтому победа будет за мной. Ты же, благодаря своей любви, смогла победить мое равнодушие, вот и я смогу победить его. И никаких конкурентов рядом со мной!
И не дожидаясь дальнейших возражений на этот счет, он поцеловал ее – сладко, глубоко, мягко, нежно, как никогда. Она опять утонула в опьяняющем сне…
… Он смотрел на нее сверху вниз, его глаза горели желанием, его губы изогнулись в нежной улыбке, его рука ласкала ее щеку, его горячее тело было так близко…
- Знаешь, я тоже волшебник, как и ты. Сначала ты боролась за меня, теперь моя очередь.
- Он сильнее тебя. Даже я не всегда могу победить его.
- А ты хочешь, что бы я был с тобой? И ты сомневаешься в моих способностях?
- Дурацкий вопрос. За что, по-твоему я сражалась все это время?
- За свободу выбора.
Девушка резко остыла. Она больше не горела желанием чувствовать и наслаждаться им, теперь она задумалась над его словами. Даже постель стала холоднее. Она перевела на него взгляд.
- Не говори больше, я хочу тебя, а ты лишаешь меня этого… - она потянулась к нему.
Он улыбнулся. Его дико возбуждало то, что она говорит, когда хочет его. Зачем ждать? Но… Тут и ему стало холодно.
Уже раз такое было. Она хотела его, он соблазнил ее. Потом она плакала, а ему хотелось повеситься. А потом она верно сказала – он забрал ее девственность… Как он может воспользоваться ею опять для своей похоти, только для того, чтобы переспать с ней, как будто он теперь имеет на это право?
Девушка приподнялась на локте и стала беспокойно всматриваться в его потемневшее лицо.
- Алан… в чем дело? Ты меня пугаешь.
- Я… не могу… этого сделать….
Девушка насторожилась.
- Алан, что происходит? Ты… - она застыла. - Ты думаешь… обо мне?
Ее сердце переполнилось нежностью и любовью. Она села на постели, прижалась к нему, положила голову на плечо, и тихо заговорила:
- Мой милый, посмотри на меня. Все, что я могла потерять уже потеряно – все принадлежит тебе. Мое тело, мое сердце, моя любовь, моя душа. Я люблю тебя - ты любишь меня, и нам больше ничего не грозит, если то, что ты говорил в парке – правда. Ведь то, что ты говорил – правда? – спросила она, слегка сомневаясь и заглядывая ему в глаза.
- Правда, я не лгал… - начал спешно оправдываться он.
- Ну вот, тогда и все… - прошептала она, и медленно налегая на него, опустилась с ним на кровать, целуя его, лаская его, наслаждаясь им…