Расставание - это как непреодолимый путь к неизбежности. Настолько неизбежной, что не поможет Джо Дассен в наушниках, покупка новой пары босоножек и изнутительная тренировка. Ничего. Мысли будут так же липко собираться в кучу. Настолько липко, чтобы не давать покоя даже после восьми порций алкоголя.
Забыть - можно все. Можно даже забыть, что ты на диете. Или то, что у тебя в целом есть несколько "жилеток" в расстоянии всего семи телефонных цифр. Забыть можно даже то, что на самом деле цифр теперь не семь, а десять - ведь мы живем в двадцать первом веке. (Но забывать о таких мелочах куда более приятно - потому что семь - это именно та магическая цифра, с которой должны ассациироваться друзья) Забыть можно даже о том, что у тебя давно отрасли корни. Или о том, что никогда нельзя отчаяваться - потому что, как утверждает бессмертный Маркес - кто-то может влюбиться в твою улыбку. Но о боли, которая душит твои легкие сигаретным одиночеством - забыть невероятно тяжело.
Даже после девяти порций алкоголя.
А пить необходимо для того, чтобы умереть, а потом родиться заново, потому что рождаться так же тяжело, больно, но до крайности необходимо. Умирать необходимо от звонка будильника в семь утра после бессоной ночи, когда в твоем алкоголе не найдется ни капли крови. Преодалевая головную боль, возвращаться к жизни...
Возвращаться на работу, пытаясь придумать оправдание - почему ты снова опоздала на целый час. Пытаться погрузиться в работу с головой - благо, что ты все же не замешиваешь цемент. Думать, о том, что жизнь в твоем городе совсем не хуже Парижа - в ушах голос Джо Дассена и уже какую неделю в носу запах слоеного теста - и какая разница, что не от круассанов, а от палаток с пирожками?
Таков закон этого мира - в обед надо оправляться от внезпно нахлынувших обстоятельств зеленым чаем и клубничным вареньем, говорить, что глаза слезятся от новых контактных линз и по-привычке увеличивать звук в колонках - в Париже дождь... Смакуя очередную плитку молочного с орешками шоколада (потому что когда горько, шоколад должен быть непременно молочным и сладким переставать верить в его существование.
А потом суматошно проходит день, городское небо меняет цвет, пафосный июль опускает температуру до такой, чтобы был целый час на "добраться домой". Огни города будут стучаться в ветровое стекло, руки сами собой переключат Джо Дассена на тихий джаз , а "нет, ну что вы - это новые контактные линзы" высохнут в неповторимой уверенности.
Сегодня - именно такой день. Именно такой - когда хочется забыть его джазово-приторный вкус, забыть и жить дальше. Забыть и больше не вспоминать. Забыть и плакать от обиды, а не от неуверенности в завтрашнем дне. Впустить в квартиру сырой воздух и гул Невского проспекта. Глубокий вздох, начало новой жизни и... поехали!
- Дорогая, у нас есть овощи?
- Нет, Максим. у НАС ничего теперь нет. Даже овощей.