Всем, кто в депрессии,
посвящается
За столом, опустив голову на руки, сидела девушка. Тусклый свет настольной лампы, едва задевая её лицо, падал на раскрытую книгу, лежащую на столе. Казалось, само Отчаяние поселилось в этой полутёмной комнате. А за плотно зашторенными окнами стемнело, и шла обычная городская жизнь: спешили домой, в семейный уют, усталые прохожие, гуляли подвыпившие компании молодёжи…
Вдруг девушка встрепенулась и, глубоко вздохнув, взяла ручку. Пустые страницы книги постепенно покрылись красивым некрупным почерком:
"Милый Дневник! Я могу довериться лишь тебе. С сегодняшнего вечера ближе тебя у меня нет никого.
Ты знаешь, как мне сейчас хочется быть рядом с Ним… Но это невозможно. Я до сих пор люблю его.
Всё кончено. Дорогой Дневник, ты бы только слышал, какие Максим придумывал отговорки, лишь бы расстаться! И всё-таки ему пришлось сказать прямо, что он меня больше не любит. Как больно писать эти слова! Но это правда. И ничего не поделаешь. Видимо, это было всё, что отпущено мне судьбой. И жить больше незачем. Что ж, спасибо Фортуне за то счастье, что мне отпущено.
Всё кончено. Это ужасно. У меня нет больше сил. Я знаю, ты меня понимаешь. И ты один будешь жалеть о том, что меня больше нет… Но это моё решение. Сейчас уже ночь. Солнечного света я никогда теперь не увижу. Как не увижу больше Его глаза...
Прощай, мой милый Дневник!
Твоя Инна."
Закрыв книгу, девушка выключила лампу и, набросив плащ, спустилась во двор.
Стояла морозная зимняя ночь. Словно заигрывая, звёзды подмигивали друг другу в безоблачной вышине. «Счастливые», — подумала Инна.
А вокруг ни души. Все и всё попряталось ближе к теплу, от суровой зимней вьюги. И только около мусорных баков слышится жалобный писк. Путь девушки лежал мимо бачков. Не выдержав, она заглянула под один из них, откуда, казалось, доносился плач.
В неверном свете мигающего фонаря она с трудом разглядела забившегося в щель котёнка. Малыш уже не мог плакать и только всхлипывал, трясясь всем телом.
— Бедняжка, — ласковые пальцы девушки пробежались по заледеневшей шёрстке.
Ощутив острую жалость, Инна взяла его в руки. Хрупкое дрожащее тельце помещалось на ладонях.
Вдруг она сама вздрогнула, вспомнив о том, куда и зачем шла. Покачав головой, опустила котёнка обратно, на холодную землю.
И внезапно ей стало стыдно. За себя. За своё намерение свести счёты с жизнью. Глядя на это маленькое, дрожащее существо, она поняла, как глупо вела себя только что, собираясь… Да разве имеет значение то, что она собиралась сделать? Главное то, что она никогда этого не сделает.
Вновь взяв замерзшего котёнка на руки, Инна закутала его в плащ и пошла обратно домой, в тепло и уют.
***
Когда найдёныш, согревшись, задремал у неё на коленях, она снова села за стол и вырвала из дневника последнюю исписанную страницу. Потом взяла ручку.
"Дорогой Дневник…"
***
А за плотно задёрнутыми шторами брезжил серый зимний рассвет.