Однажды в общаге номер пять Новосибирского университета будущие светила физики праздновали Новый год. Это впоследствии они станут поучать различными моралями чад своих и приводить им свою жизнь в пример, а на тот момент они просто и весело нажирались. Как свиньи.
Было часа три-четыре новогодней ночи и я был уже пьян настолько, что зачем-то куда-то вышел из своего блока. Наверное, я думал, что если придти куда-нибудь и поздравить кого-нибудь в очередной раз с Новым годом, то мир станет еще лучше, и я с ним тоже стану лучше. Что-то в этом духе думал, настроение было лучезарнейшее. И вдруг, что я вижу? Двое жлобов буквально по полу тащат какого-то парня за руки. Будущий физик-ядерщик весь в крови, я это не для красного словца, именно так, весь в крови. Вся рожа залита, руки залиты, одежда мокрая от крови. Кадры из ночного кошмара Копполы, серьезно. Волочимый по полу парень вырывается, извивается, пытается дотянуться до инквизиторов и укусить, и ему это удается. Один из карателей взвизгивает и наносит несколько беспорядочных ударов укушенной рукой по телу истязаемого. Тот плачет и страдает невыносимо. Он, как избиваемый ребенок, потерявший все тормоза громко вопит очень тонким голосом:
- Спаси-и-ите! Помогите пожа-а-алуйста! Твари! Спаси-и-ите!.....
Нельзя же до такого человека доводить! И это в Новый-то год! Безобразие! Нисколько не мешкая, преисполненный отваги, я вступаю в битву за угнетаемого. Через минуты три в драке участвуют уже человек пятнадцать. Как это в точности вышло, я вам доложить не могу, был занят, но по рассказам, из блоков на шум стали выглядывать люди и в зависимости от текущего соотношения сил и собственных симпатий вступать в действо. В общем, минуты через три, повредив в драке какой-то внутренний орган, и отлетев к коридорной батарее, я сижу, возле меня семеро друзей, что-то мне жарко говорят и держат. А я наблюдаю такую картину. Драка затихает. Дерущихся уже в состоянии сдерживать руки друзей. Покалеченные держатся за ушибленные места и вытирают кровь об грудь и стену. По коридору туда-сюда ходит узбек Азик, держит в руках сборник евангелий и громко и умиротворяюще читает какие-то напутствия из новой части вечной книги, успокаивая словом божьим. Моего рожденного мусульманином товарища даже отлучали от семьи за веропредательство, но он выстоял. Еще один мой друг, мы с ним в одном блоке жили, требует властным криком от другого моего на тот момент друга:
- Леня, ты должен их убить!
Бардачина, короче. Дальше не помню, похоже, еще выпил и заснул. Впервые в Новом году. Спал сладенько, проснулся, вокруг разборки, кто кого защищал, а кто кого предал. Оказалось. Никто никого не угнетал. Парень, который весь в крови был и выглядел репрессированным, затерроризировал своих соседей по комнате своими страданиями, порожденными несчастной любовью. А 31 декабря, выпив килограмм водки, твердо решил покончить с собой. Он и вешался, из петли его соседи вынимали, и вены себе бездарно резал, от чего, собственно, весь в крови и был. Хотел выпасть с верхнего этажа, но друзья вовремя его вычислили, схватили и потащили к себе в комнату, где хотели его связать. В тот злополучный момент я им и попался.
Выяснив все это, я понял, что был глубоко не прав. Правда, считать себя виноватым не стал и чувствовать это не стал. Типа Жизнь виновата, а я – всего лишь лепесток, трепыхающийся в ее руках. Однако, я встал и отправился за епитимьей к вчерашним героям. Прихожу, без души каюсь, ребята говорят, что прекрати, мол, чего неясного, мы бы так же поступили, если б такое увидели. Тот, который вешался-резался, ни жив, ни мертв. Извиняется перед всеми, как ошалелый. Выпиваем чуток, жмем руки, расходимся.
Я недавно прочел книжку, в которой в очередной раз мне говориться, что мы никогда не видим реальности. Мы видим сон, некое свое представление о реальности. И глубина погружения в сон зависит от уровня осознанности данного факта. Ну, мысль не новая даже для меня, а для вас и подавно. Казалось, все так очевидно. Люди тащат окровавленного, даже бьют его в пути, он просит о помощи. Все очевидно. Да! Очевидно! Для спящего. Мне такое иногда в обычном сне кажется очевидным, что перед товарищами потом неудобно.