Изучающим французский
* * *
Надо заметить, оригинальность моих пристрастий может забавлять, отмечу только, что мои вредные привычки вполне невинны и ненавязчивы.
В убогом номере парижского отеля, характеризующегося числом звезд подполковничьего погона, в номере, идеально приспособленном для любовного транзита и потому насквозь пропахшем запахом торопливых соитий, я неспешно листал городской телефонный справочник.
Когда взгляд наткнулся на два проклятых слова, имя и фамилию, ужасное предчувствие сковало душу. Поначалу я не поверил глазам, затем усомнился в своём французском, только никакой ошибки не было.
Жорж Дантес.
Полный тезка тучи, закрывшей солнце русской поэзии.
Во время телефонного разговора выяснились подробности. Абонент действительно родственник, праправнук скандального убийцы. Возраст – далеко за тридцать, счастливо женат.
Ночью пришло решение. Я осознал свое предназначение. «Кто на Русь с мечом пойдет, тот от меча и погибнет». Истинный смысл этой фразы дошел до меня перед рассветом, когда я вспомнил, что «меч» является одним из самых древних эвфемизмов.
В миг, когда холеное тело замужней француженки забьется в оргазмическом припадке, свершится акт возмездия, предок Ганнибала будет отмщен, отечественная литература отмоется от оскорбительного пятна.
Орудием правосудия быть мне. Потомок обидчика станет рогоносцем при моем непосредственном участии. Кто ещё может восстановить честь гениального любителя черешен?
С одной стороны, я не обременён брачными или иными обязательствами. С другой – вооружен солидным опытом преодоления женского сопротивления.
Над Парижем всходило солнце. Я записал в электронный блокнот адрес из справочника, мстительно улыбнулся и, насвистывая что-то из «Евгения Онегина», направился в душ.
* * *
Все выходные я основательно готовился к штурму крепости под именем «Евгения Дантес». С этой целью я не ограничился штудированием учебника по BTL и упражнениями в метании лассо, а провел тщательную подготовку к осаде, изучая фортификационные особенности покоряемого объекта.
В Сети не удалось «накопать» достаточно информации. Тогда я позвонил в Севилью своей подружке Долорес и попросил её узнать у колдуньи-бабки возможные слабые места интересующей меня цитадели.
Ведьма запросила образец волоса или нижнее бельё покоряемой твердыни, однако за столь короткий срок мне не удалось выйти на влюбленных в Евгению Д. фетишистов.
Тогда я позвонил в Питер, своему давнему приятелю Георгию. Тот слыл серьёзным знатоком и рафинированным ценителем женского пола.
- Попробуй узнать, какой тип оргазма у объекта твоей атаки, - Георгий сразу оседлал своего любимого конька (не слезая при этом, похоже, с очередной двуногой кобылицы), - Если оргазм клиторальный, то тебе повезло. В случае вагинального – дело несколько усложняется.
Меня несколько обескуражило начало нашего разговора: во-первых, как узнать глубину лужи, не входя в неё? Во-вторых, а что же делать, если оргазм Евгении совмещенного типа?
Тем не менее, в Петербург я звонил не зря – парочка советов моего товарища позволила окончательно выстроить беспроигрышную стратегию.
В понедельник после обеда я подъехал по адресу, записанному в моей электронной книжке. В воздухе пахло поздней весной и обманом. Я остановил машину в метрах тридцати от дома.
Ждать пришлось недолго. Евгения вышла выгулять своего отвратительного домашнего любимца. Нет, не супруга, а мерзкого комнатного зверька, то ли хорька, то ли скунса.
Она была в брюках и заметно прихрамывала, видно в эти выходные она успела где-то замечательно отдохнуть.
Я вдруг поймал себя на мысли, что смотрю с удовольствием на эту гордую и красивую человеческую самку, откровенно любуюсь ею. На какой-то миг сомнения заполнили мою душу. Разве виновата Евгения Д. в грехах далекого родственника мужа?
Однако я быстро справился с минутной слабостью: не дело думать о целости рельсов, когда занимаешься подрывом эшелона.
Перед возвращением в гостиничный номер для осуществления моего плана следовало купить последнюю оставшуюся деталь . Включив на всю громкость так любимого мною Вагнера, я отправился на поиски недостающей трехлитровой банки вазелина.
* * *
Во вторник утром я направился в известнейшее рекламное агентство, место службы Е.Дантес. Под предлогом найма на работу мне необходимо было завязать наше знакомство.
Меня провели в просторный кабинет. Евгения Д. вышла из-за стола и поздоровалась за руку. Ей очень шли строгая юбка и полупрозрачная блузка. Мы сели за столик в углу в удобные мягкие кресла.
Мадам Дантес сообщила, что их агентство получило выгодный заказ от производителей элитного алкоголя на создание новых концепций развития производства, прежде всего связанных с расширением ассортиментной линейки.
Она дала понять, что ждет от меня идей, достаточно консервативных, но не без креатива.
Ненадолго задумавшись, я предложил наладить выпуск безалкогольных коньяков бренда Hennessy (по аналогии с уже широко вошедшими в наш повседневный рацион безалкогольными вином и пивом), а также «беспузырькового» (без брожения с образованием углекислого газа) шампанского «Вдова Клико».
Слушая мои предложения, Евгения смотрела на меня со всё возрастающим ужасом, она находилась в состоянии едва ли не ступора. Были в её взгляде боль и разочарование зрителя порнофильма, глядящего на обвисшие мужские гениталии.
Я быстро принялся развивать успех. Мадам Дантес внимательно слушала придуманную мной трогательную историю про увлечение литературой, про посещение лекций в Сорбонне, про ночную работу в арабской фруктовой лавке. В её глазах медленно зажигался интерес.
Браво, Георгий, браво мой далекий питерский товарищ! Твой совет был поразительно точен. Эту посетительницу модных парижских салонов было бы трудно удивить внешними атрибутами успеха и преуспевания, в её душу можно проникнуть исключительно по узкой тропинке сострадания, под волнующий аккомпанемент милосердия.
Прекрасная грудь Евгении Дантес, вздымаясь, собирала в складки полупрозрачный шелк блузки. Я позволил себе пофантазировать, картина получалась что надо.
И пусть я не получил места в РА (что, вообще говоря, и не входило в мои планы), однако приглашение посетить мою визави на приеме, организуемом у неё дома в пятницу, свидетельствовало о том, что первый раунд нашего сражения остался за мной.
Прощаясь и пряча в дипломат документы, я как бы невзначай, как бы случайно, уронил на пол брошюру «Комфортное содержание скунсов в домашних условиях».
* * *
Я намеренно опоздал и пришел в гости к чете Дантес на два часа позже назначенного. Встречала меня хозяйка. Она была в открытом вечернем платье и выглядела не такой неприступной, как в офисе.
В комнатах было накурено и, принюхавшись, я сделал вывод, что все полтора десятка гостей знакомы достаточно коротко. Справедливость моих подозрений быстро подтвердилась - хозяин дома запускал по кругу ещё несколько joint’ов.
Меня представили. Гости вели непринужденную беседу. После определенного количества затяжек, запитых божественным ШАТО Д'ИКЕМ, окружающая действительность стала восприниматься несколько размытой, подернулась романтической пеленой. Эффект от афганской травы в точности напоминал картинку, отснятую объективом, смазанным глицериновым маслом.
Используя свой талант имитатора, я развлекал гостей пантомимой. Особенный успех выпал на долю импровизаций «Купеческое сватовство», «Девичьи рождественские гадания» и «Пляшущий медведь на Масленичном гулянии».
Евгения Дантес весело, по-девчоночьи хохотала, ничто в ней, такой домашней и доступной, не напоминало давешнюю офис-даму. Её супруг, казалось, что-то подозревал, он ревниво следил за моими успехами.
Мне быстро удалось стать центром этого небольшого буржуазного кружка. Я пел цыганские романсы, бил чечетку. Позже, когда все гости, включая дам, уже похлопали меня по плечу, я перешел к анекдотам, двусмысленный юмор которых добавил общению волнующий пряный привкус.
Вдруг со стороны входной двери раздался панический писк. Гости бросились на шум.
Оказалось, хозяйский скунс провалился в банку с вазелином, предусмотрительно оставленную мною в прихожей. Горлышко западни я закрыл папиросной бумагой, на которую накрошил обезжиренного творога, так обожаемого этими симпатичными живыми антидезодорантами.
Мадам Дантес извлекла из ловушки недвижное тельце любимого представителя подсемейства барсучьих.
- La petite Bobo, – как в бреду повторяла Евгения Д., а малышка Бобо качалась в руках хозяйки страшным маятником, напоминая забытый в стирке получулок.
Я без промедления взял из рук француженки бездыханную шкурку. На ходу вспоминая школьный курс ОБЖ, я активно массировал сердечную область зверька и, наклонившись к оскаленной морде, делал искусственное дыхание по методу «рот-в-рот».
Через какое-то время скунс начал подавать признаки жизни. Позже он вырвался из моих рук, несколько раз неуверенно подпрыгнул и убежал из комнаты. В воздухе аромату марихуаны составил уверенную конкуренцию другой запах.
Евгения Дантес смотрела на меня своими волшебными глазами. В её взгляде ещё не читалось «Je t’adore!», однако, кроме благодарности, отчетливо проступала явная симпатия.
Она подошла и впечатала в мои уста поцелуй. Гости зааплодировали.
Стоя посредине прихожей застывшим изваянием, я счастливо облизывал губы, на которых смешались хозяйская помада Dior Addict и несвежее дыхание реанимированного вонючки.
* * *
На следующий день в полдень мы договорились встретиться у Сорбонны (я продолжал играть роль начинающего литератора). Чтобы добраться до места встречи из отеля Ritz, в котором я занимал аппартаменты, мне нужно было потратить около получаса.
С утра я поплавал в самом большом среди всех парижских отелей бассейне, а затем позавтракал в гостиничном ресторане L`Espadon, славящемся своей изысканной кухней.
Во время завтрака легко мечталось. Я думал, чем бы мне удивить француженку, если дело дойдет до близости, насколько она искушена в любовной науке. Следует ли мне применить тактику концентрированной нежности, уделив внимание каждому из шестнадцати тысяч квадратных сантиметров её кожного покрова? При этом она будет в трансе нашептывать “Encore, Mon amour, encore”.
Или ей больше по нраву страстный натиск истинного мачо, терзающего её послушное тело, с финальной эксплуатацией прямой кишки, когда срывающийся на хрипы голос зайдется криком «Oui, oui»?
Покончив с завтраком, я поднялся наверх, чтобы переодеться во что-нибудь попроще, и отправился на встречу.
Латинский квартал, расположенный на берегу Сены, очень популярен у французской молодежи. На старинных улочках гостеприимно распахнули свои двери многочисленные сувенирные лавочки, книжные магазины, ресторанчики, восточные кафе и джаз-клубы. Самый известный французский университет угрюмо высился невдалеке.
Евгения Дантес стояла на площади у входа, на ней было легкое платье цвета петуний, аромат которых был разлит в воздухе. На встречу она пришла пешком, что не могло не радовать: теперь я мог взять в союзники алкоголь.
Мы сердечно поздоровались и я попросил прощения за своё вчерашнее возможное «Mauvaise foi». Евгения Д. принялась меня успокаивать, говоря что никакого недостойного поведения она не заметила, как раз напротив.
Я пригласил даму в закусочную brasserie.
Особенностью ресторанного Парижа является то, что в недорогих закусочных брассери и фешенебельных ресторанах обычно отличаются лишь цены на вина и коньяки, еда же стоит примерно одинаково. В соответствии с «легендой» я заказал меню fixe.
Дешевый комплексный обед мы запивали недорогим вином.
А потом мы бродили по центру великого города, столице влюбленных. Мы держались за руки и разговаривали, не замолкая ни на минуту. Я рассказывал придуманные истории из своего детства, Е. Дантес мило щебетала о своих замечательных родителях.
Во время променада по Большим бульварам мы уже ощущали, как удивительно нас тянет друг к другу. Мы улыбались, глаза наши блестели.
На бульваре Капуцинок я впервые за этот день поцеловал Евгению Д. На бульваре Пуассоньер я уже успел сбиться со счета, учитывая наши лобзанья, которые становились все откровеннее. На бульваре Мадлен я с восторгом обнаружил, что грудь моей подруги идеально помещается в моей горячей ладони.
В сердечных делах важно не упустить момента решающего штурма. Не менее важно не поспешить, не напугать излишней торопливостью рождающееся чувство единения. Поэтому на пике возникшего взаимопонимания я начал прощаться.
Мадам Дантес смотрела на меня глазами медсестры-стажера.
Я был почти счастлив.
Перед тем, как расстаться, Евгения протянула запечатанный конверт с запиской, которую передал для меня её супруг.
Лежа в своих апартаментах в душистой ванне, я пил маленькими глотками коньяк и думал о Евгении Д. Я отметил, что, вопреки ожиданиям, француженка серьезно взволновала меня, превратилась из бездушного объекта возмездия в субъект нежного и трепетного внимания.
Когда мои мышцы должным образом расслабились, я распечатал полученный конверт.
Поначалу смысл прочитанного не доходил до меня, мне даже пришлось трижды перечесть текст записки.
Новость, которую я узнал, шокировала меня. Жорж Дантес ставил меня в известность, что его супруга Евгения Д. девственна.
* * *
На следующее утро мы встретились с Евгенией Д. на холме Монмартр.
Её покрасневшие глаза и воспаленные веки свидетельствовали о печали и боли удовлетворенного мужем любопытства.
Зайдя в базилику Сакре-Кер, я сразу же попросил мадам Дантес прокомментировать информацию, которую письменно сообщил её супруг.
Евгения Д. подтвердила удивительный факт собственной девственности и рассказала историю своей жизни. Историю невероятную, историю захватывающую и поучительную.
Евгения приехала в Париж четырнадцатилетней девушкой. Приехала из Нидерландов с целью продолжить обучение. Так получилось, что как раз в это время в автокатастрофе погибли её родители. Девушка осталась круглой сиротой, в чужом, пусть и гостеприимном городе.
Первое время Евгения училась и жила в специнтернате, а когда оплата за обучение иссякла, покинула его радушные стены.
В это же время и произошло её знакомство с Жоржем Дантесом, который был членом тоталитарной секты Le sauvetage Dans la Chastete . Адепты этого учения женились лишь на девственницах, менструальная кровь которых широко использовалась в их зловещих ритуалах.
Евгения Д. согласилась на компромисс. С замужеством она получала материальное благополучие, обретала социальную защищенность и возможность профессионального роста, работая в принадлежащем секте рекламном агентстве. Взамен она должна была блюсти целомудрие плюс выполнять в критические дни некоторые раздражающие и неудобные процедуры. За нарушение условий договора с сектой предусматривалось ужасное наказание, которое из суеверных опасений Евгения Д. побоялась даже озвучить.
Я слушал историю этой замечательной молодой женщины и испытывал сложное чувство смешанных нежности и восторга. Мне хотелось защитить мадам Дантес, стать её опорой в этой жизни, стать для неё если не всем, то многим.
Я признался в серьезности моего чувства и сделал предложение стать моей женой.
- Но я же замужем, - рассмеялась в ответ Евгения. Я не нашел ничего лучшего, как пошутить, что целомудренный брак не считается настоящим. Удивительно, но мне поверили.
- Завтра в моем гостиничном номере мы сыграем нашу импровизированную свадьбу, - гордо сказал я.
- А ты не боишься, что, лишив меня девственности, навлечешь на нас гнев сектантов? – бесстрашно уточнила Евгения.
- Я боюсь, что, не лишив тебя девственности, навлеку на себя гнев ревнителей национальной поэзии, - подумал я про себя, а вслух гордо рассмеялся, - Я боюсь только отсутствия эрекции.
Евгения счастливо улыбнулась. Мне же, почему-то, было не до смеха.
* * *
В день моей импровизированной свадьбы с мадам Дантес я встал пораньше. Первым делом, перестелил постель купленным накануне бельем с кружевами.
Пока сотрудники отеля размещали в номере тысячу декоративных свечей, я сделал заказ на вечерний ужин. Полусладкое ASTI , черная икра в вазочке, сладости и фрукты – все это должно было создать требуемое моменту настроение.
Вечером, перед самым приходом Евгении Д., привезли корзину свежих лепестков роз - ими я намеревался усыпать постель и пол в спальной комнате. На всякий случай, чтобы не было интимных проблем, выпил густой отвар корня солодки.
Мадам Дантес не опоздала, на ней было розовое платье от Trussardi с эффектными гипюровыми вставками. Волосы были убраны в высокую прическу, украшенную свежей хризантемой.
За празднично накрытым столом мы мило беседовали о сексуальных перверсиях. Евгения Д. с особым вниманием слушала о BDSM-практиках и я решил, что не зря запасся лассо: прочная веревка этой ночью не помешает.
Пока моя любовь переодевалась в соответствующее торжественному случаю нижнее белье, я усыпал алыми лепестками брачное ложе. В CD-проигрыватель я поставил сборный диск с произведениями классической музыки, а также музыки из оперетт и мюзиклов.
Выйдя на балкон спальни, в ожидании готовности Евгении Д., я наблюдал за полетом голубей и собственной фантазии. Душу саднило от сладостных переживаний.
Я достал мобильный телефон и послал sms Георгию, моему питерскому другу, по досадному совпадению являющемуся тезкой заклятого врага :
"Idu raskryvat' tajnu orgazma. PUSHKIN POUR TOUJOURS!!!"
Приглашение мадам Дантес я расслышал с четвертого раза.
Войдя в комнату, я восхитился – Евгения выглядела прелестно, кроме белья и хризантемы на ней ничего не было. Я принялся быстро раздеваться.
В этот момент в номер постучали.
В одной лишь майке белорусского производства я прошел к двери. Чуть приоткрыл её. Передо мной стояло несколько человек в масках, скрывающих лица. В руках у всех были какие-то предметы, знакомые по детским играм в войну. Ничего не подозревая, я улыбнулся непрошенным гостям. Рука стоявшего ближе всех бесшумно дернулась.
Падая, я обратил внимание, что ботинки стрелявшего точь-в-точь напоминают обувь супруга Евгении Д., в которой он был на вечеринке, едва не закончившейся гибелью прирученного скунса.
Сознание меркло. Где-то вдалеке кричала мадам Дантес.
© Copyright: Георгий Рухлин, 2007