В какой стороне не знаю, то мне неведомо, но в глуши своей родной страны жила-была девушка по имени Катя. Страна эта могла быть и Америкой. Тогда девушку вполне могли звать Кэтрин Зета Джонс. Или в Германии и имя девушки звучало бы как Катарина Витт. Или Катаржина Фигура. Это уже Польша (кто смотрел фильм «King Size» тот меня поймет). Или простая русская девчонка Катя Лычева. Помните этот наш ответ на ихнюю Саманту?
А может быть звали ее просто Кэт. Помните, фильм «Д Артаньян и три мушкетера»
- Святая Катерина пошли мне дворянина…
Эх, несчастная девушка.
Нашу героиню тоже звали то ли Катя, то ли Кэт, то ли пышно и наворочено Кэтрин Зета. И была у нашей героини мечта – увидеть Париж. Вкусить все его прелести. Разомлеть в этой парижской неге на виду всех художников с Монмартра. И откушав божоле, храня в себе все прелести Парижа, убыть к себе домой, в свою горячо любимую провинцию, алкать свою новую сокровенную мечту.
То было первое утро Кэт в Париже. Она проснулась в гостинице. Солнце еще не встало. Улицы Парижа были унылы и пусты. Даже непередаваемый запах свежих круассанов и кофе, что окутывает собой все пространство вокруг уличных кафе и бистро, не успел на них поселиться.
Кэт чувствовала себя жутко голодной. С утра она любила вкусно поесть и съесть на завтрак, как минимум гамбургер и яичницу с беконом (жареную картошку со свиными ножками, зразы (6 штук), чугунок гречневой каши с яйцами и грибами).
- Ах, вперед. Надо спешить и успеть вкусить божественную пищу Парижа, - пропела Кэт и выпорхнула на улицу.
В кафе «У Луи» в столь ранний час было немноголюдно – повар, он же хозяин заведения Луи, и гарсон Жак – проводив последних гостей, наводили в кафе порядок. Кафе работало круглосуточно и ночные гости разошлись лишь пять минут назад. Пройдет еще полчаса и в кафе ворвется разномастный, разноликий парижский люд – утренний кофе, круассан – традиция Парижа, такая же древняя как сам город. Во всяком случае, Луи в это свято и непоколебимо верил.
Жак убирал в зале, а Луи наводил порядок на кухне. Этой ночью гости съели почти все, что было в кафе. Остатки курицы, бёф-бреза, лангета, цветной капусты, куски французской булки последовательно были сброшены Луи в большую двухведерную кастрюлю, чтобы потом Жак вынес ее содержимое через заднюю дверь и вылил бы ее содержимое в большую бадью, в которую фермер Жан-Мари Папен, собирал остатки пищи из парижских кафе и увозил к себе на свиноферму. Взамен Луи получал первосортную и самую свежую свинину.
Затем Луи вылил в кастрюлю остатки лукового супа. Туда же последовал и суп-пюре из брокколи, несколько кусочков камамбера, две дюжины креветок и с десяток анчоусов. С огромного блюда в кастрюлю перекочевали три лягушачьих лапки и четыре улитки. Мидии, оливки, каперсы, остатки резаной зелени – все падало в кастрюлю.
В завершение уборки Луи взялся за винные фужеры. Белое Шато-Икем и Карбонье из трех бокалов глухо булькнуло и смешалось с содержимым кастрюли. Предыдущий день закончился. День новый начинался. С минуты на минуты к Луи должны были привезти свежие булки и круассаны. Чуть позже – сыр.
В эту минуту в кафе «У Луи» утренней музой впорхнула Кэт. Жак застыл посреди зала. На его памяти в кафе еще не было столь ранних гостей.
- Мне бы что-нибудь поесть из настоящей французской кухни, - пропела Кэт. Жак помчался на кухню. В правилах заведения было сказано – «Свой заказ посетитель кафе «У Луи» должен получить ровно через десять минут, несмотря на время суток». Правило это было прописано еще прапрапрадедом Луи, открывшего это кафе во времена Людовика Шестнадцатого.
- Сир, там, - Жак отчаянно махал руками. Он никак не мог подобрать нужных слов. – Там.., там посетитель.., посетительница. Мадемуазель хочет есть.
- Хм, и чем же мы будем ее потчевать? – произнес Луи и оглядел кухню. – Шаром покати, - озвучил он увиденное.
- Но… - попытался вставить Жак.
- Знаю, - жестко ответил Луи. Его взгляд упал на кастрюлю, в которую он минуту назад сбрасывал остатки ночного пиршества. – А почему бы и нет? – Произнес в задумчивости Луи. - Жак, развлеки пока гостью.
Жак умчался в зал и преподнес Кэт на блюде с голубой каймой: Меню (из всего списка не было ничего), Винную Карту (последняя бутылка Шато-Лафит была выпита сегодня ночью), Сырную Карту (кусок итальянского Пармезана, лежавший в холодильнике на кухне, был не в счет ввиду своего нефранцузского происхождения) и Хлебную Карту (в шкафу лежал бутерброд с тунцом, который Жак не доел вчера в обед, он тоже никак не был обозначен в этой карте).
Луи тем временем водрузил кастрюлю на плиту и тщательно перемешал ее содержимое.
- Так, пробовать это я, естественно, не буду, но на мой взгляд этому вареву не повредят… - рука Луи потянулась к полке со специями. – Немного Карри. Розмарин. Чили. Шафран. Кардамон и немного тертого имбиря. Пожалуй, этого будет достаточно.
Луи взял большой черпак и налил жидкое месиво неопределенного цвета в голубую супницу.
- Жак, подавай суп.
- Сир, а как представить гостье ваше блюдо?
- Назови его… - Луи почесал поварский колпак. – Суп По Мои. – Пауза. – Да, суп «По Мои от мсье Луи».
- Си, сеньор, - По линии матери Жак был итальянцем из Кремоны.
Луи сидел рядом с плитой и тоскливо смотрел на дверь, за которой был зал.
- Сир, она просит добавки, - глаза Жака были переполнены ужасом. Луи потянулся за черпаком.
Пока Кэт не опорожнила всю кастрюлю, содержимое которой предназначалось свиньям с фермы Жан-Мари, она не ушла из кафе «У Луи».
Вечером она звонила своей лучшей подруге:
- О, я поражена французской кухней…
Тем же вечером, Луи повесил на своем кафе табличку «Продается», передал все дела Жаку и ушел в неизвестном направлении. Последние его слова звучали следующим образом:
- Если варево, которое может приготовить последний парижский клошар, вызывает такую бурю положительных эмоций, то мне больше на кухне делать нечего…
Жак тоскливо смотрел ему вслед и жевал свой бутерброд с тунцом.