(часть 2)
ГЛАВА, В КОТОРОЙ ПОЯВЛЯЮТСЯ АНГЛИЙСКИЕ ДОКЕРЫ,
БРИТОГОЛОВЫЕ КОКЕР-СПАНИЕЛИ
И ГРУЗ ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОЙ ДРЕВЕСИНЫ
Следующая неделя вошла в историю Рыбляндии как «Нашествие английских докеров». Субмарина «Гвадалахара смысла, пришвартовавшаяся в порту с грузом небезызвестных мрамора, скульптора и генеалогической древесины, сразу же стала отправной точкой в цепи фатальных для городка событий.
Дело в том, что на субмарине прибыл не кто-нибудь, а Скульптор всех Времен и Народов. Им, как вы догадались, был Макиавелли – уроженец южных гор и вдохновитель творческих неудач. Первым делом он соорудил в порту фонтан «Юнона и Амброзий», должный увековечить посещение Великим Скульптором этого городишки. Легенда, которая была сочинена для этого шедевра находящимся на борту пресс-секретарем, гласила:
Некий юноша, некогда пришедший в некие земли,
встретил некую юную особу и полюбил ея.
А она была принудительно выдана замуж за бог весть кого.
И потому всем должно быть грустно.
Фонтан представлял собой рыдающего осьминога, что, по замыслу автора, являлось олицетворением всеобщей скорби.
Два дня городская общественность с испугом взирала на это монументальное сооружение. Но на третий день, когда разгоряченный английский докер погрузил в фонтан свои измученные полуденным зноем пятки, волнения в городе улеглись. И под визг скатывающейся со щупальцев в воду детворы город обиходил фонтан под свои нужды: в нем начали стирать белье, набирать воду в чайники и фотографироваться на фоне всего этого великолепия.
ЧАСЫ ВРЕМЕНИ
Однако на этом творческий пыл Макиавелли не угас. Следующий его шедевр «Часы времени» буквально через неделю ознаменовался городским празднеством на ратушной площади, фейерверком и падающей башней, на которой, собственно, «Часы времени» и были установлены. Открытие планировалось провести ближе к вечеру.
При большом стечении народа во главе с председателем Рыбнадзора и другими представителями городской общественности с верхней части башни сбросили холст, и изумленной публике был предъявлен новый шедевр.
Из сооружения, более напоминающего курятник , вначале выпорхнула стайка перепуганных залпами салюта голубей, а потом, под скрежет шестеренок и угрожающее раскачивание маятника, дверь курятника распахнулась, а из образовавшегося проема выехал бронепоезд, на котором, воздев руку вверх, стояла узнаваемая бронзовая личность. Затем она – личность – произнесла свое историческое «Ку-ку, товарищи!». Что, видимо, окончательно сместило центр тяжести конструкции, и та аккуратно рухнула на площадь, никого, однако, не придавив.
Это непредусмотренное регламентом событие вызвало еще один взрыв ликования. Газетные кокер-спаниели (не будь дураки!) сразу же воспользовались ситуацией и на следующий день все бритоголовые газеты пестрили заголовками:
«Время кончилось – началась Вечность!».
С газетных фотографий смотрел лучезарно улыбающийся Макиавелли, а бронзовый глашатай исторических реформ лежал рядом и скромно указывал своей протянутой в Вечность рукой куда-то за угол ближайшего дома.
РУИНИЗМ КАК СОСТОЯНИЕ ДУШИ
Это второе происшествие как-то сразу заставило горожан забыть о собственно первоначальной цели визита Великого Скульптора. Никто уже не вспоминал ни о Гдетомудром Карасе, ни о его глупой романтической затее. В городе начался праздник бесконечного обновления, когда каждый за неделю научился думать концептуально, и романтические бредни как-то сразу стали не в чести. Скульптор же разработал концепцию саморазрушающегося искусства, что само по себе было не ново, но свою теорию он обосновал, продвинул и дал ей громкое, и понятное название – Руинизм.
- Руины, - вдохновенно вещал он на ратушной площади, - Вот что нам нужно! Вот что будоражит наш творческий гипоталамус и заставляет нашу мысль взмывать вверх! - тут он обращал глаза к небу, а все остальные пытались вспомнить значение слова «гипоталамус». А тот, кто уже и не пытался, тот, собственно, по мнению автора, и был наиболее близок к цели.
Далее скульптор вскользь вспоминал о романтических настроениях, которые возникают в процессе созерцания руин, о погибших цивилизациях, оставивших нам свои руины. Он даже не преминул, в качестве примера, привести «безрукость» Венеры Милосской, предположив, что отсутствие рук, собственно, и является признаком ее божественности.
- Ибо наличие оных (а скульптор своих в речах часто бывал куртуазен) склоняло бы умы сограждан к утилитарному мышлению.
- Что такое руки для женщины?! – восклицал он. - Руки – это стирка, это домашняя работа, это … - слава богу, о других «это» скульптор умолчал, но и того, что он предложил к рассмотрению, в избытке хватило бы на то, чтобы доказать и не одну теорию.
Поэтому создание руинных шедевров всеми было безоговорочно признано и одобрено. Город начал готовиться к великим реформам. Он готовился переплюнуть семь чудес света в три месяца, так как на создание первых двух понадобилось всего только две недели.
ГДЕТОМУДРЫЙ КАРАСЬ И СЛУЧАЙНОСТИ
То, что случайностей на свете не бывает, Гдетомудрый Черный Карась знал не хуже, чем мы с вами. Даже можно так сказать: «В том, что случайностей на свете не бывает, Гдетомудрый Карась был абсолютно уверен». Поэтому свое спонтанное знакомство с Другой рыбой он воспринял соответственно. То есть кармически. То есть подошел к этому вопросу всерьез. Почему? Ну, для того, чтобы это понять, надо знать психологию (она же – философия) чернокнижников. Например, чернокнижники думают, что:
А. Случайностей на свете не бывает.
Б. Случайностей на свете не бывает никогда.
И. Если произошла случайность, то скорее всего она – закономерность.
Поэтому они тут же начинают доискиваться до магических законов, которые бы все объяснили, вспоминая попутно ряд стандартных постулатов. Но если и тогда на ум не приходит ничего вразумительного, тогда чернокнижники лезут за советом в свои волшебные книги. А делают они это крайне редко и вот почему.
ГЛАВА, ОБЪЯСНЯЮЩАЯ, ПОЧЕМУ ЧЕРНОКНИЖНИКИ
ТАК РЕДКО ЗАГЛЯДЫВАЮТ В СВОИ МАГИЧЕСКИЕ КНИГИ
Еще бабушка черного карася чернокнижница Воблин-Вобла; говорила своему не в меру шаловливому отпрыску: «Будешь без дела лазить в чернокнижную энциклопедию, облысеешь! Спадут чешуйка за чешуйкой, и станешь лысым карасем! Или того хуже – превратишься в какого-нибудь противного угря!».
Пугала, наверное, бабушка Воблин-Вобла. Но не без оснований. Потому что магия – штука опасная во многих отношениях. И чаще всего она опасна по отношению именно к тем, кто чаще всего с ней соприкасается. То есть - к самим чернокнижникам.
О МАГИЧЕСКИХ КНИГАХ
Дело в том, что чернокнижники считают магию довольно точной наукой, а себя – довольно точными учеными. Перефразировав известную фразу, можно даже так сказать: «Точность – вежливость королей и чернокнижников».
И, вторгаясь в область законов мироздания;, чернокнижники полностью отдают себе отчет в том, какие последствия может повлечь за собой неточность, ошибочность действий того, кто на эти события влиять пытается. Вспомните хотя бы предостережения бабушки Черного Карася чернокнижницы Воблин-Воблы.
Поэтому, собственно, все чернокнижники без дела и не заглядывают в свои магические книги. Но для того чтобы это понять, вам нужно рассказать о том, что представляют собой магические книги. А это – тоже задача не из легких.
О МАГИЧЕСКИХ КНИГАХ
И ПОТЕРЯННЫХ ДЕДУШКАХ
Во-первых, у магических книг нет нумерации страниц. Точнее, иногда она там бывает, но это не упрощает задачу, а скорее, запутывает ее. Так как на страницах с одной и той же нумерацией (если она там есть) сегодня вы найдете гексаграмму треграматрона, а завтра – советы по выведению жирных пятен посредством козлиного молока. Последовательность же самих гексаграмм, заговоров и мандал в них тоже никогда не соблюдается. И следуя тому, как изменяется это соседство, чернокнижники и расшифровывают себе дальнейший ход событий.
То есть магическая книга меньше всего напоминает список кулинарных рецептов, где на конкретной странице хранится конкретный рецепт. Скорее это - Дверь в Иное, в Инобытие. И никто из магов никогда не знает, что ждет его за этой дверью. Более того, в этих книгах есть страницы, которых боится любой маг. Потому что легендами о потерявшихся на этих страницах, пестрят семейные архивы любого оккультного семейства. Так, в семейных хрониках всегда присутствует какой-нибудь дедушка Сумасброд, которому не повезло более прочих. И его ближайший пращур всегда рассказывает своим правнукам о каком-нибудь зеленом вихре, вмиг утянувшем дедушку в Иное. Книга при этом обычно со стуком падала на пол и захлопывалась. А в семейном архиве на одного потерянного дедушку становилось больше... или меньше. Как написали бы в милицейских протоколах, «ушел при невыясненных обстоятельствах». А в маги говорят о них просто: «ушел». И чаще всего говорят это вполголоса.
Возможно, где-то и есть она – страна потерянных дедушек… Никто ничего по этому поводу толком не знает. Потому что далее семейные легенды рассказывают о том, что спустя столетия потерянные деды иногда являлись очередному продолжателю рода, но о своей запредельной биографии рассказывать наотрез отказывались. Причем вели себя обычно буйно и чрезвычайно агрессивно, если их об этом спрашивали.
Гдетомудрого Черного Карася в бытность его молодым рыбом тоже навестил как-то древний потерянный пращур. Он поведал внуку некие магические сведения, почерпнутые, скорее всего, из африканского фольклора. Это был рассказ о Большой Корове, пожирающей миры. Причем дед был экзотически параден: в набедренной повязке из пальмовых листьев, с боевой раскраской на лице, он тряс копьем и что-то невнятно мычал на почти стертом забытом языке (как позже выяснилось – на языке Эфиопии, 17 века).
Наткнувшись на повальное непонимание юного родственника, дед начертил на стене наскальный рисунок (где Корова выглядела, как корова, а миры были нарисованы египетским иероглифом «Другие звезды»), затем воткнул копье в пол и был таков. То есть опять отправился в свою Запредельщину до следующих «через сто лет».
Вот, собственно, и все о потерянных дедушках и магических книгах. Хотя чернокнижники называют их – эти книги - просто «Книги». Считая все остальные макулатурой - хламником суетного человеческого сознания. Себя они тоже никогда не называют чернокнижниками, а зовут – ОУЛА. Склонение: ОУЛ, ОУЛИ, ЕУОЛ, ЭЛИ или ЭЛЬМИРА.
О НАСТРОЕНИЯХ
Гдетомудрый Черный Карась был мрачен. Определенно выздоровев, он еще долго отлеживался и приходил в себя. Потому что его «эмоциональный спазм» - как вывел в диагнозе доктор Сазон Сазонович – был как раз одним из провалов в Иное. И удивляло Гдетомудрого Черного Карася только то, что это произошло спонтанно. Потому что никаких магических книг он не открывал, никаких заклинаний не бормотал себе под нос. Он просто присел поболтать с Другой рыбой и прослушал диковинную лекцию о сложной судьбе английский глаголов в русской языковой глубинке. Не более того… И все же…
- Что-то она знает, - думал Гдетомудрый Черный Карась. Но не знал что именно, как, и каким образом?! А еще это его публичное объяснение в любви… В глубине души Гдетомудрый Черный Карась помнил, что это было как минимум приятно, а как максимум – приятно очень. Но то, что он в принципе подвержен таким чувствам, кидало Черного Карася в холодную дрожь, заставляя думать об изъянах своей магической породы. Ведь маги никогда никого не любят. Если вы об этом не знали...
А еще Черный Карась думал: «Кто Я, и кто она?». И не мог ответить себе на вторую половину вопроса, а если вдуматься, то не смог бы ответить и на первую. Еще он думал: «Глупая и очень простая Другая рыба, обитательница какой-то лужи и вдруг - высший круг посвящения... Причем получается у нее это настолько естественно и без надрыва, что просто уже не вмещается ни в какие рамки.
Все это заставило Гдетомудрого Черного Карася предположить, что Другая рыба общается с чем-то большим, причем не впадая в транс и не попадая в зависимость от ситуации.
- Но как она это делает?!
Собственно именно это Гдетомудрый Черный Карась как раз и решил выяснить.
ДРУГИЕ ОБОРОТЫ ДЛЯ ДРУГОЙ РЫБЫ
Немного подумав Черный Карась сел и начал писать письмо Другой рыбе:
«Дорогая сударыня, положение дел обязывает меня заявить Вам, что…»
Но что-то в этом тексте смущало Черного Карася и он решил попробовать написать другой оборот:
«Настоящим уведомляю Вас, сударыня, что…»
И еще другие обороты:
«Сударыня! К моему величайшему сожалению, видимо я нарушил некие приличия не далее чем на прошлой неделе, позволив себе публично выразить Вам свою симпатию…»
А еще были такие другие обороты:
«Нижеследующим желаю уведомить Вас, что события, имевшие место …надцатого августа сего года…»
Черный Карась сверился с календарем и присвистнул – 30 августа, так это он провалялся почти без сознания целых две недели!
«… явились, видимо, следствием, помутненного сознания, которое было навеяно внезапной болезнью»…
На этих словах Черный Карась опять почувствовал себя не очень комфортно.
«… Посему нижайше прошу прощения за причиненные Вам публично неудобства, и надеюсь, что…»
…Когда Гдетомудрый Карась писал уже третий, тринадцатый или тридцать третий «другой оборот», он поймал себя на мысли, что Другая Рыба должна быть как минимум в чине подполковника милиции, с погонами и лампасами по бокам, насколько стиль изложения напоминал сумбурную объяснительную записку, которая если и появляется на свет, то только под утро в участке, из под пера изрядно подгулявшего накануне гражданина.
- Так дело не пойдет! Лампасов не было, – сказал Черный Карась, и решил таки заглянуть за советом в магическую книгу и совершенно зря, так как то, что он прочел, не добавило ему душевного равновесия.
«Удержи, что нашел. Потеря суть невосполнима», - прочел Черный Карась на открывшейся странице, и быстро захлопнув книгу, принялся метаться по комнате, так как надпись сопровождалась увесистым знаком «Карма», который (а это знают все чернокнижники) лучше было не нарушать.
Немного успокоившись, Черный Карась вернулся к письму. Злобно рассмеявшись, а сейчас он к Другой Рыбе никаких трепетных чувств не испытывал, Черный Карась разорвал свое последнее джентльменское «Нижеследующим», и вывел:
«Два морских коня ждут нас в полночь у причала!».
Внизу он нарисовал уже знакомый нам шашлык из двух сердец, крикнул посыльного и, вручив ему конверт, коротко сказал: «В лужу!».
РАКУШКА, РОЖДАЮЩАЯ МИРЫ
Тем временем Другая Рыба, ожидая развития событий, плавала в своей любимой луже и сочиняла очередную сказку. На этот раз это была сказка о Ракушке Рождающей Миры.
Жила была Ракушка Рождающая Миры.
Вот уже несколько последних миллионов лет она тихонько лежала на теплом песке теплого морского побережья,
слушала шум набегающих волн и думала…о разном.
Впрочем, нам не понять, о чем она думала (За отсутствием ключа)...
И все это происходило до тех самых пор,
пока к ней не подошла глупая странная Другая рыба
и не сказала:
«Я расскажу тебе сказку».
И она начала рассказывать сказки.
И делает это, день за днем.
Она рассказывает сказку за сказкой Ракушке Рождающей Миры.
Правда, иногда ревет при этом.
Но это только потому, что мир так огромен и прекрасен,
а она такая маленькая.
И в этом огромном и прекрасном мире маленькой Другой Рыбе почему-то не хватило любви.
Видимо, неожиданно кончилась. Разобрали.
В очереди, перед ней, как раз забрали последнюю.
И, вероятно, даже кричали: «После такого-то не занимать!
Всем не хватит!».
А она, как обычно, не услышала, потому что думала о своем.
Потому что она всегда такая рассеянная
и вечно о чем-нибудь думает.
В то время, когда все занимаются чем нужно…
Другая рыба хлюпала, плакала и рыдала. А ее лужа, постепенно солонея, превращалась в кусочек моря. И на берегу этого маленького моря иногда поселялось отражение Ракушки, Рождающей Миры.
ВЕЛИКИЙ СКУЛЬПТОР И РУИНИЗМ
В то же самое время Великий Скульптор вершил. Он сочинял Вершину Мира, данную нам в ощущениях. Запершись в тесной каюте Субмарины;, Макиавелли корпел над рукописью, которую по завершении собирался выложить латунными буквами на центральной улице города. В итоге его вдохновение вылилось в Меморандум Мыслящему Человечеству под названием «Половина всего», в котором скульптор обосновал возникновение такого течения, как Руинизм, и его назидательную роль грядущим потомкам.
Далее, по замыслу Макиавелли, каждый, кто бы вознамерится прочесть эту его стихо-поэму, должен был бы читать буквы, впаянные в асфальтовую поверхность проспекта, пятясь и постигая «тайнопись смысла путем эзотерического посвящения».
ПОЛОВИНА ВСЕГО
И через две недели - пошли. Первые добровольцы запускались в первую главу по десять человек. Соблюдая дистанцию, они, покачиваясь и переминаясь с ноги на ногу, продвигались к следующей строке.
Со стороны это напоминало то ли некий ритуал, то ли японскую игру «в человечки», то ли – перформанс. Скорее всего - второе…
Остолбенев от прочитанного - а там было от чего остолбенеть - дело в том, что Меморандум составлялся из одних согласных букв, по которым необходимо было угадать не проявленный «заранее утраченный» текст, - первые читатели (они же – почитатели) доходили до последней точки первой главы и все так же, переминаясь с ноги на ногу, ожидали, когда с ними произойдут обещанные озарения... Но далее обычно ничего не происходило, точнее, не происходило ничего необычного. На финише их ждала полосатая - красная в белую полоску – будка, вручались красный в такую же полоску шарик и лоскут Меморандума. Полная версия Меморандума была предварительно намотана на сооружение, напоминающее колодезный ворот, с которого под скрежет маховика отматывался произвольный кусок «Половины всего» и в хаотичном порядке раздавался всем приобщившимся тайн. Далее по замыслу Макиавелли нужно было отыскать продолжение текста по обрыву рельефа, или запомнив в лицо своего соседа. Но так как толчея при посвящении наблюдалась редкостная, то второй вариант отпадал автоматически. Тем более что ассистенты Скульптора умышленно старались все запутать, раздавали лоскуты соответственно.
То есть все традиции руинизма были соблюдены. Буквы отсутствовали изначально, а текст произведения был утрачен, как только «пошел по рукам». И собрать его, размышляя логически, было невозможно, но надежда оставалась…
ПРДЛЖН СЛДТ – Продолжение следует.
Так или приблизительно так выглядел текст Меморандума. Это к вопросу о сложности задачи.